Мишель ДЕМЮТ

(с) Игорь Найденков, перевод с французского, 2004
Текст опубликован в архиве TarraNova с разрешения переводчика.
Любое коммерческое использование данного текста, а также любые
публикации и перепечатки в электронном виде без ведома и согласия
переводчика (naidenk@ns_igs_ac_by // заменить _ на точку)запрещены.

«В самом сердце джунглей на острове Хофманна, в экваториальной зоне Афродиты, шестой планеты Сириуса, находится могила с простой стальной плитой вместо надгробного камня. На плите выгравирована надпись: «В память Грегуара Грегори, космографа, героя звездной экспансии». Но в этой могиле никто никогда не был похоронен…»

Галаксиалии

Он вынырнул из небытия и, открыв глаза, увидел над собой небо, по которому неторопливо проплывали белые облака. Легкий теплый ветерок дохнул ему в лицо, и он почувствовал, как на лбу шевельнулась прядь волос. Вздрогнув, он провел языком по губам. Они оказались сухими и потрескавшимися. Слюна во рту была отвратительно вязкой, с сильным привкусом крови. Челюсти болели, словно он жевал без перерыва несколько часов подряд.

Некоторое время он продолжал лежать, ощущая спиной свежесть почвы и прислушиваясь к легкой ласке травинок, касавшихся его руки. В его сознании не было ничего, кроме удивления и неясного страха. Потом он повернул голову, и это движение словно включило разом все мысли. Они торопливо набегали горячими волнами, и у него закружилась голова. Закрыв глаза и тут же открыв их, он увидел, как высоко над ним в небе промчалось что-то черное.

Это могла быть птица. Или что-нибудь другое. Его снова овеял приятный ветерок, заставивший зашуршать траву вокруг. Оттолкнувшись рукой от земли, он сел. Это движение тут же отозвалось вспышкой боли в правой ноге. Скривившись, он непроизвольно схватился за бедро. Ткань серого комбинезона была разорвана. Раздвинув лохмотья, он приоткрыл длинную черную рану. Кровь уже успела засохнуть. Он осторожно пошевелил ногой, подумав при этом про аптечку, которая должна была находиться при нем.

Все сложилось так неудачно… Он заскрипел зубами от боли и злости. И все же ему еще повезло, что потеря крови была небольшой. Если бы кровь не остановилась, ранение могло оказаться фатальным, и он мог умереть, так и не придя в сознание.

Но где же аптечка? И все остальное? Он оглянулся и почувствовал облегчение, словно глоток холодной воды смочил его пересохшее горло. Спасательная капсула лежала рядом. Похоже, что она была не повреждена. Распахнутый люк позволял разглядеть внутри высокое узкое кресло и рычаги управления, которые нужно было держать в зубах. Он не помнил, как выбрался из капсулы. Похоже, что он ухитрился управлять посадкой в полубессознательном состоянии, как автомат. Но вот ногу поранил. Скорее всего, об острый край люка, когда выбирался наружу.

Ему повезло, что тормозные двигатели капсулы сработали безупречно.

Он огляделся, скользнув взглядом по окрестному пейзажу. Он был один.

Холмы с пологими склонами, поросшими темным лесом. Голубые пятна вдали, почти сливающиеся с таким же голубым небом. Возможно, озера. Он лежал на склоне, покрытом невысокой травой. Посмотрев в сторону, он увидел неподалеку темную стену деревьев. Вокруг царила полная тишина. Белые пушистые облака торопливо ползли по небу, и вслед за ними над горизонтом поднималась тяжелая серая туча. Надвигалась гроза, которая вскоре должна была омыть дождем чужое лето…

Лето… Он назвал, не думая, это время года летом. Но для этого не было никаких оснований. Здесь все могло быть совершенно иным по сравнению с тем, что он знал. Но теплый ветер, шершавость травинок под пальцами, небо, по которому на него наползала туча… Все это было слишком похоже на лето.

«Но ведь я так далеко, – подумал он, – чудовищно далеко!» Он откинулся назад и медленно вдохнул через стиснутые зубы. Нужно было собрать все силы, чтобы добраться до капсулы. Найти походную аптечку. Она избавит его от боли. Один укол, и можно будет передвигаться и даже прыгать, если потребуется. Ему придется совершить небольшой разведывательный поход по окрестностям.

«Где же остальные? – промелькнула тревожная мысль. – Что, если…» Все в голове смешалось от страха и тоскливого чувства обреченности. Потом он подумал: «Ничего не поделаешь!» Он приподнялся, опираясь на локти, и снова бросил взгляд на пологие холмы. Он находился на расстоянии многих световых лет от Земли, но пейзаж вокруг него казался в чем-то странно близким, и в то же время невероятно чужим. Обманчиво спокойный, но явно враждебный ему, чужому для этого мира существу. Мыслящему созданию, свалившемуся с неба подобно провозвестнику бурных перемен, которые вскоре должны нарушить здешнюю жизнь, здешнее лето.

«Может быть, здесь сейчас зима, – подумал он. – Может быть, летом стоит такая жара, что леса вспыхивают, словно солома, и вокруг остается тоолько голая почерневшая земля…» Он потряс головой. Ничего нельзя было сказать с уверенностью. Даже эти деревья, возможно, были совсем не деревьями. И с небес на землю падали совершенно чужие свет и тепло. Их излучало здешнее солнце. Сириус.

– Боже мой! – громко сказал он. – Сириус!

В это невозможно было поверить. Он всегда представлял себе планеты системы Сириуса в виде шаров из расплавленного камня и металла, вращающихся в голубых смерчах чудовищного непрерывного катаклизма. Сириус и его напарник, два вечно длящихся беззвучных взрыва, способных расплавить блуждающие в пространстве каменные глыбы на расстоянии в миллионы километров.

Какое-то существо зашуршало в траве, и он прикусил губу, подавленный своим одиночеством перед возможной опасностью.

Шорох прекратился, и он внезапно осознал, что окружен тысячами неясных звуков. Потрескивание, похрустывание, посвистывание, скрипы, шорохи… Этот мир был переполнен жизнью – насекомыми, грызунами, птицами? Существами, которых он пока не мог определить. И он оказался здесь один.

Он пополз, помогая себе локтями и левой ногой. Сильная боль в ноге заставила его стиснуть зубы. Казалось, словно жгучая, вызывающая тошноту жидкость поднималась от ступни к бедру.

Ему казалось, будто звуки дыхания отражаются от почвы и обжигают лицо. Подняв голову, он увидел, что капсула уже совсем близко. Пальцы его царапнули землю, и он едва не вскрикнул, когда какое-то насекомое вылетело из травы, задев его волосы. Наконец он ощутил горячий гладкий металл и увидел темноту внутри капсулы. Он втянул воздух, пропитанный запахами кожи и металла, запахами большого корабля, и закрыл глаза, придавленный неожиданно нахлынувшей слабостью. Мысли метались в голове, словно отражаясь от двойных зеркал, в которых уходящей в бесконечность вереницей повторялось его отражение.

«Я хочу пить, – подумал он. – Проклятая лихорадка…»

Он опустил голову на металлический ящик, потом медленно протянул вперед правую руку. Ему не нужно было выполнять сложные операции. Все в капсуле было предусмотрено именно для подобных ситуаций. Но, продвигаясь на жалкие сантиметры, он словно увязал в парализующей липкой массе… Наконец, раздался щелчок открывающегося замка. Металл завибрировал под его головой, когда откинувшаяся крышка ударилась о стенку. Он открыл глаза, приподнялся в последнем усилии и сразу же увидел шприц-ампулу с анестезирующим составом. Еще одно движение, и он обессилено опустился на пол, ощущая, как горячая жидкость побежала по жилам.

Он медленно дышал, ожидая возвращения сил. Было жарко, приближалась гроза, и трескотня насекомых заметно усилилась. Звуки чужого мира…

Вздохнув, он сел и провел языком по потрескавшимся губам.

Теперь он владел достаточно точными движениями, чтобы сделать инъекцию антибиотика. Потом проглотил небольшую таблетку и попытался отыскать кран. Емкость для воды в капсуле была рассчитана на 10 литров. Этого было достаточно, чтобы не страдать от жажды в течение нескольких дней, разумеется, при разумном ограничении рациона. Капсула уже нагрелась на солнце, и чтобы напиться прохладной воды, ему пришлось бы дожидаться ночи… Кран оказался почти на уровне земли, и он лег на живот, чтобы дотянуться до него губами.

Прополоскав последним глотком рот, он выплюнул воду с сильным привкусом металла и крови.

«Это пройдет, – подумал он. – Через несколько минут малыш Грегори будет в форме…»

В лесу за его спиной раздался крик на высокой ноте, и он вздрогнул. Внезапно похолодев, он принялся судорожно выбрасывать из ящика беспорядочно сваленные туда предметы, пока не наткнулся на светомет. Это был цилиндр из черного пластика с прозрачной рукояткой и небольшой кнопкой вместо спускового крючка. Карманный лазер. Еще ни один солдат на Земле не имел в своем распоряжении такого фантастического оружия. Он не помнил, что говорил офицер, вручавший оружие ему и другим членам команды, но слова его звучали весьма впечатляюще. Кажется, там было что-то о Добре и Зле, о будущем человечества…

Он повертел оружие в руках, потом положил на траву рядом с собой. Затем достал аптечку, несколько пакетов с пищевыми рационами и, наконец, извлек из чехла небольшую походную рацию.

Несколько минут он не двигался. Солнце внезапно скрылось за тучей, и концерт насекомых резко оборвался.

«Вперед, – подумал он, – вперед, Грегуар Грегори. Теперь тебе нужно будет найти остальных...»

Он медленно встал, немного поморщившись, когда вес тела пришелся на правую ногу. Но он уже мог передвигаться. Засунув светомет за пояс, он положил пакеты с продовольствием в один из карманов, а аптечку в другой. Оставалась рация, которую пришлось нести в руках.

Он бросил последний взгляд на капсулу. Это был металлический саркофаг, пустой и бесполезный. Его двигатель израсходовал почти весь запас горючего, чтобы доставить пассажира живым на поверхность планеты.

Он двинулся вверх по склону. Его правая рука то и дело ложилась на рукоятку светомета, а взгляд неотрывно следил за темной стеной чужого леса, в котором могли таиться все опасности нового мира.

* * *

Грегори остановился на опушке леса. Правая нога у него почти полностью потеряла чувствительность, но боль в бедре прошла. Он сел на землю в узкой полоске тени и положил рацию рядом с собой. Здесь, вблизи от деревьев, трава была гораздо более высокой, чем на открытых местах. Невозможно было отвести взгляд от чередования темно-зеленых теней и света между гладкими прямыми стволами больших деревьев с коричневой корой. Облака уже заполонили все небо, и излучаемый ими белый свет с трудом пробивался через плотный покров темной листвы.

В лесу могли скрываться бесчисленные опасности. Но не такие, подумал он, с которыми не смог бы справиться светомет. Его рука машинально опустилась на гладкую холодную рукоятку оружия. Если будет нужно, он сожжет весь лес, чтобы избавиться от опасностей, которые тот прячет в своей тени.

Грегори покачал головой. Светомет не сможет долго служить ему защитой, если он остался в одиночестве в этом мире на невероятно огромном расстоянии от всего человечества. Он должен отыскать других. Его взгляд остановился на рации. Нужно попытаться связаться со спутниками.

На корпусе рации были выгравированы длины волн. Там было 30 наборов цифр, соответствовавших позывным всех остальных капсул и самого корабля «Ланжевен-П».

Корабль… Он подумал о чудовищном взрыве, который потряс этот мир, в то время как он, живой и невредимый, но потерявший сознание, спускался в чужое лето.

Наверное, обломки корабля рассеялись на площади в десятки километров. Если, конечно, мертвый корабль не продолжил свой путь, чтобы затеряться в глубинах пространства или исчезнуть в плазменных вихрях чужого солнца.

Его пальцы дрожали, когда он нажимал на кнопки. Он набрал код первой капсулы, подождал, пока автомат передаст его личный код, соответствующий номеру капсулы. Он ожидал ответа, погруженный в шум леса и разом возобновившийся стрекот насекомых, как будто он передал им какую-то тайную команду.

Не получив ответа, он вызвал вторую капсулу, затем третью.

Первые капли дождя заставили его вздрогнуть, и он поднял ошеломленный взгляд к светло-серому небу. Налетевший ветер был более прохладным, чем раньше. Он опять вздрогнул от неожиданного удара грома, раскатившегося по окрестным холмам.

Он опустил капюшон комбинезона, выключил рацию и встал. Дождь стал более частым. Он шагнул под деревья и остановился под защитой ветвей. Из чащи на него пахнул порыв ветра, насыщенного незнакомыми пряными ароматами. Он заметил, что ветви были усеяны не листьями, а длинными иглами, собранными в плотные пучки. Возможно, они тоже представляли собой опасность… Здесь все могло быть опасным, вредным, враждебным. Он мог доверять только своим знаниям и опыту, приобретенному во время продолжительных тренировок, занявших уйму времени перед стартом корабля.

Его сознание было кондиционировано, как и у всех остальных. Недоверие ко всему чужому было намертво внедрено в мозг, точно так же, как терпеливость и выносливость. Как и другим членам команды, ему было нечего терять, покидая Землю. Поэтому он легко пошщел на то, чтобы его тело и сознание были изменены. Его приспособили к неожиданностям, с которыми он мог встретиться в чужих мирах в глубинах космоса, после 10 лет анабиоза в корабле, неизмеримо более сложном, чем все, созданное до сих пор человеком.

Он стиснул зубы. Глубоко в недрах сознания все еще шевелились беспокойство и страх перед угрозой полного одиночества.

Три первых капсулы не ответили. Они или разбились, или исчезли в безбрежном космосе вместе с кораблем.

Если только они не оказались на расстоянии, превышавшем радиус действия его рации. Но это было маловероятно. Все капсулы должны были отделиться от корабля почти одновременно, хотя они и были полностью автономными. Или они почему-то не смогли покинуть его? Он не мог ничего вспомнить, извлечь что-нибудь из своей памяти.

Дождь превратился в серую завесу, укрывшую окрестный пейзаж, небо и светло-зеленую траву на противоположном склоне. Он присмотрелся к коре дерева. Это был слой, образованный множеством небольших коричневых и красных чешуек. Осторожно дотронувшись до них, он пожал плечами. Это была обычная кора обычного дерева. Подняв голову, он недоверчиво всмотрелся в плотный навес ветвей. Большая капля дождя сорвалась сверху и разбилась на его щеке. Все вокруг казалось спокойным и почти знакомым.

«Если я здесь не один, – подумал он, – мы, несмотря ни на что, сможем добиться многого». Не страшно, если даже корабль погиб со всем грузом, с машинами, инструментами, растениями и животными. Они приспособятся, будут бороться, создадут колонию, достойную человека. Возможно, позднее прибудут другие посланцы человечества, чтобы построить здесь новую Землю.

В нем проснулась слабая надежда. Если он не сможет связаться с другими по радио, он отправится на поиски. Он построит плот и поплывет реками, поймает и приручит животных для верховой езды. Он будет передвигаться пешком, преодолеет самые высокие горы…

Эти и многие другие программы поведения он усвоил во время тренировок, продолжавшихся на протяжении нескольких лет. Он знал, как защититься от холода и жары, как проверить пригодность растений в пищу, как обнаружить опасности незнакомого мира. Все это было записано в его сознании, выгравировано в мозгу, на каждом из его нервов.

В глубине леса раздалось рычание, перешедшее в храп. Грегори резко обернулся, его сердце тревожно забилось. Звуки не походили на раскаты грома. Он напряженно вслушался, и за шумом дождя уловил глухое похрапывание. Оценить расстояние до источника звуков было невозможно, но оно вряд ли было большим.

«У меня есть светомет, – подумал он, – рация и пропитание. И походная аптечка… Что мешает мне пойти и разобраться на месте?»

Но вот как быть с капсулой? Ее можно было использовать как надежное укрытие. Кроме того, ему наверняка понадобится металл, а позднее и детали двигателя. Господи, да ведь есть же радиомаяк! Капсула непрерывно передавала сигнал на частоте, которая автоматически принималась рацией. В любой момент он мог определить направление на капсулу, используя рамку антенны для ориентирования.

Он снова прислушался, но угрожающие звуки не повторялись. И он углубился в лес.

* * *

Под его ногами похрустывал ковер из опавших иголок. Высоко над головой в ветвях деревьев монотонно шумел дождь. Он то и дело ощущал холодное прикосновение сорвавшихся сверху капель. Здесь, внизу, все было пропитано странными запахами. Очевидно, жизнь в лесу была довольно редким явлением, хотя животные могли незаметно прятаться при его приближении. По крайней мере, самые мелкие из них, безобидные грызуны и птицы, которые боялись упавшего с неба чужака. Но вот другие…

В ту же секунду, едва он подумал это, храп возобновился. И на этот раз, как казалось, гораздо ближе.

Грегори остановился и прислонился к дереву. Неожиданно боль вернулась в его правую ногу. Он достал аптечку, продолжая с тревогой прислушиваться к рычанию. Дрожащей рукой он сделал еще одну инъекцию и проглотил пару таблеток. Ему хотелось пить. Но вода осталась в капсуле. Что касается еды, то он мог продержаться некоторое время на стандартных комплектах. Но если он захочет напиться, не рискуя отравиться, то ему рано или поздно придется вернуться к капсуле.

Конечно, есть еще анализатор. Он достал прибор из чехла, раскрыл и осмотрел, испытывая непонятную неуверенность. Потом убрал его. На анализ дождевой воды потребуется немало времени. Он успеет заняться этим позднее… А пока… Он слабо улыбнулся. Его мучило сильнейшее любопытство, смешанное с тревогой.

Существо, издававшее храп, было, наверное, весьма солидных размеров. Через пару минут он увидит его. И бросит вызов созданию иного мира.

Он спрятал аптечку в карман, поднял с земли рацию и двинулся дальше.

Боль прошла, но нога ощущалась, как инертная масса, и он постарался не думать о ней. Храп то и дело затихал, а временами совсем прекращался. Грегори не слышал треска ломающихся веток, а поэтому решил, что животное находится на открытом месте. Теперь он достиг вершины холма, и звуки стали более отчетливыми. Вероятно, ниже по склону находилась прогалина. А если животных было несколько? Может быть, именно этим объяснялись разные оттенки доносящихся до него звуков?

Он взял оружие в правую руку и осторожно двинулся вниз по склону. Дождь совсем перестал, и он уже не слышал ставшего привычным шума. Иногда отдельные капли, срываясь с ветвей, падали ему на голову или на руки. Рядом раздалось громкое кудахтанье, и его рефлексы сработали мгновенно и безошибочно. Он стремительно обернулся, держа светомет наизготовку.

Неподалеку мелькнул черный силуэт большой птицы, исчезнувшей за переплетением веток. Грегори вздохнул с облегчением. Не все здесь представляло для него непосредственную опасность. Он осознавал это постепенно, приучая себя не поддаваться стрессу при малейшем шуме.

Храп впереди снова перешел в рычанье, и Грегори улыбнулся, возобновив осторожное продвижение к цели. Теперь она была совсем близко. Через несколько секунд он, возможно, увидит одно из тех чудовищ, которых с таким азартом представляли себе биологи экспедиции. Животное, скрытое стволами деревьев, продолжало рычать впереди.

В тот момент, когда он увидел прогалину, между кронами деревьев пробился луч солнца. Он резко остановился и присел на корточки. Существо должно было находиться прямо перед ним. Оно как раз замолчало, и тишина показалась ему еще более угрожающей. Коснувшись рукой земли, он почувствовал слабую вибрацию. Очевидно, существо передвигалось где-то неподалеку. Его сердце бешено забилось; он провел языком по пересохшим губам, снова почувствовав вкус крови.

Одна за другой проходили секунды, и он подумал, что ему стоит оставить здесь рацию. Ее можно будет забрать потом, а так у него будут свободными обе руки, что немаловажно в схватке с неизвестным чудовищем. Но при этом он рисковал потерять место, где оставил рацию. Если существо не одно, то ему придется перемещаться во время схватки, и он может…

«Нет, – подумал он, – я должен попытаться связаться с остальными. А если я потеряю рацию, то не смогу даже вернуться к своей капсуле».

Впереди между стволами деревьев виднелось голубое небо. По нему быстро бежали облака. Солнце разбрасывало золотистые искры на россыпях капель, повисших на иголках.

Почва на прогалине была разрыта. Грегори заметил два поваленных дерева, напоминавших убитых животных. На их красных причудливо изогнутых корнях остались комья земли.

Он напряженно ожидал возобновления звуков или любых других признаков жизнедеятельности существа. Но слышал только уже ставшие привычными звуки – щебетанье птиц, стрекот насекомых, отдаленное неясное ворчание какого-то животного.

Этот мир кишел жизнью, а он был один в чужом лесу, затерявшийся среди чужого лета.

Согнувшись, он приблизился к опушке и присел за толстым стволом. Теперь он видел участок прогалины, заваленный сломанными стволами деревьев и покрытый шрамами, глубоко врезавшимися в бурую почву. Может быть, это были следы буйства таинственного существа? Он никого не видел поблизости. Может быть, чудовище уже убралось восвояси? Нет, земля по-прежнему слегка вздрагивала у него под ногами.

Когда он выпрямился и шагнул вперед, яркий солнечный свет ослепил его.

Внезапно раздалось громовое рычанье, и боковым зрением он увидел атакующее чудовище. Уходящий вниз склон прогалины до этого закрывал его, но теперь оно неслось прямо на него. В доли секунды он разглядел массивный красный панцирь, сверкавший на солнце, и две черных лапы, из-под которых в стороны летели комья земли. Существо мчалось с головокружительной скоростью, и у него хватило времени только на то, чтобы нажать на спусковую кнопку светомета.

Солнечный свет померк на фоне беззвучной голубой вспышки. Потом раздался грохот взрыва, и в горячем воздухе на несколько секунд повисла затихающая высокая нота. Грегори опустил руку. Удары сердца болезненно отдавались в груди, и он почувствовал необычную слабость во всем теле. Его потянуло к земле, и он едва удержался на ногах. Он существа не осталось ничего. На том месте, где оно только что находилось, на почве виднелось большое пятно, покрытое стекловидной коркой, в которой отражался, словно в черном зеркале, кружок солнца. На прогалину вернулась тишина. Мертвая тишина. Ни голосов птиц, ни стрекота насекомых, ни рычания существа.

«Никого, – подумал Грегори. – Одно незаметное движение пальца – и никого не осталось поблизости. Никого и ничего…»

Он вертел головой во все стороны, опасаясь возможного появления родичей красного зверя. Но светомет создал вокруг него зону абсолютной пустоты.

Стоя под палящим солнцем, он негромко и с горечью рассмеялся. Что ж, чужому миру придется приучиться к существованию человека.

Потом он уселся на ствол поваленного дерева. Заметив в нескольких шагах от себя небольшую лужицу, он поднялся и достал анализатор. «Сколько бы я не встретил чудовищ, – подумал он, – а пить все равно нужно».

Его руки, которые он усилием воли заставил не дрожать, сами собой выполнили необходимые точные движения.

Конечно, был риск наткнуться на незнакомый анализатору яд сложного состава. Но на экране вспыхнула надпись: «Вода обыкновенная» и он, не думая ни о чем, зачерпнул пригоршней и напился, наслаждаясь ее свежестью. Казалось, словно на языке таяли кусочки льда, избавляя его от вкуса крови во рту.

Когда он выпрямился, ему показалось, что он стал в несколько раз сильнее.

* * *

    День клонился к вечеру. Он оставался на краю прогалины, наблюдая, как солнце опускалось к горизонту по небу, очистившемуся от облаков. Потом он включил рацию и стал вызывать спасательные капсулы, с четвертого по двадцатый номер. Ни одна из них не ответила. Оставалось еще девять, но он выключил рацию, боясь столкнуться с полным молчанием. Чтобы избавиться от появившейся во рту горечи, он выпил еще несколько глотков воды. Ему казалось, что сердце стиснуто у него в груди. В испытываемых им эмоциях преобладали горечь и гнев. Гнев на этот мир, куда доставила его капсула, на пропавшую экспедицию, на исчезнувший корабль… Совсем недавно он надеялся выжить здесь и приспособиться к жизни без машин, без инструментов. Но теперь он знал, что с каждым днем, с каждым применением светомета он будет превращаться в животное. Он будет думать только о воде, чтобы напиться, об охоте, чтобы добыть пищу, о бегстве, чтобы выжить…

«Но ведь нам говорили совсем другое…» Он почувствовал головную боль и стиснул зубы. Неужели он совсем сломался? Его правая нога превратилась в кусок дерева. «Я не могу оставаться здесь, – подумал он. – Я должен найти других… Мне никто не рассказывал, что значит оказаться в таком положении, в полном одиночестве…»

Его взгляд скользнул по опустевшей прогалине. Стволы поваленных деревьев походили на скелет огромного животного, и на мгновение ему представилось, что так и есть на самом деле.

Солнце опускалось к черной зубчатой стене леса. Мимо него со щебетаньем пронеслась стайка птиц. Грегори подумал, что стоит попробовать светомет на минимальной мощности, чтобы поджарить пару-другую из них на лету. Потом он оставил эту идею и удовольствовался питательной пастилкой. Он снова напился из лужицы. На этот раз вода сильно отдавала землей, и он громко выругался.

Инъекции и таблетки, по-видимому, справились с болью в ноге. Но ему было пора заняться раной всерьез. Он достал аптечку и тщательно очистил рану. Она оказалась совсем не такой глубокой, как он опасался, и он соорудил себе весьма приличную повязку.

Повеяло свежестью, изгнавшей ужасы и отчаяние знойного полдня. Скоро должна была наступить ночь этого мира, и он подумал, что ему нужно выбраться из леса, чтобы не провести темное время суток в непрерывном бодрствовании с оружием в руке, ни на минуту не позволяя себе задремать.

Он встал, пересек прогалину и попытался сориентироваться. Но его со всех сторон окружал лес. Чтобы найти лужайку, на которой он очнулся, ему нужно было снова войти в лес и двинуться вверх по склону.

Под кронами деревьев тень стала более густой, но теперь он уже не вздрагивал при криках невидимых животных и хлопанье крыльев в ветвях. Он не чувствовал ни голода, ни жажды, рана почти не болела, и он подумал, что скоро окончательно придет в себя. Он победил красное чудовище, напавшее на него. Оставалось только… Он крепче стиснул ручку рации. Может быть, кто-нибудь ответит ему. Но не исключено и то, что никто никогда не ответит… Его спутники могли быть искалеченными телами, разбросанными среди обломков корабля… Если только корабль не погрузился в океан этого мира, превратившись в черную тень среди зеленых теней, в гигантскую рыбину со вспоротым брюхом… Или он разбился, врезавшись в остроконечные вершины гор?

Грегори резко остановился, неожиданно выйдя на открытое место. Чаща прерывалась здесь неширокой полосой, проходившей, извиваясь, между деревьями. Он понял, что это было нечто вроде тропы. Тропы, по которой передвигались неизвестные животные. Может быть, такие же, как тот красный зверь.

Он свернул в сторону и двинулся дальше по тропе. Теперь он мог идти гораздо быстрее. Небо над ним постепенно темнело, по нему расходились полосы удивительно яркого фиолетового и красного цвета. В лесу гремел хор сотен насекомых. Это были его первые сумерки в чужом мире, в миллиардах километров от человечества.

После очередного поворота тропа неожиданно расширилась, и он услышал уже знакомый храп. «Значит, вот в чем дело, – подумал он. – Очевидно, эту тропу проложили красные чудовища. Она наверняка должна привести к их логову. И если я пойду до конца, мне придется устроить настоящее побоище!»

И сейчас к нему приближалось одно из этих существ.

Грегори отпрыгнул в тень и спрятался за деревом. Отсюда он видел большой отрезок странной тропы и мог одним движением руки поджарить целое стадо красных зверей.

Храп прекратился на несколько секунд, потом послышался снова, но уже гораздо громче. И на тропе возникло чудовище. Увидев его, Грегори растерялся. Это было совсем не такое существо, которое он уничтожил. Появившийся перед ним зверь был гораздо крупнее. Не такой высокий, но гораздо массивнее. В тени под деревьями Грегори различал только черный силуэт с невероятно большими глазами, в которых, казалось, отражалось уже зашедшее солнце. На голове чудовища виднелся странный нарост в виде хобота, и в тот момент, когда Грегори вскинул светомет, из него раздались громкие звуки. Наверное, зверь уловил его присутствие благодаря каким-то неизвестным органам чувств, и звуки предназначались ему. Что они выражали – страх или гнев? Он не стал ломать голову над этой проблемой и нажал на спуск. Темная масса деревьев по обеим сторонам тропы превратилась на мгновение в гигантские голубые стены. Раздался грохот, и в лес вернулась темнота. Он почувствовал странный кисловатый запах.

Выпрямившись, Грегори засунул оружие за пояс. Теперь звериная тропа стеклянно поблескивала в том месте, где луч лазера расплавил почву вместе с нелепой рычащей громадиной.

«Ничего не поделаешь, – подумал он с кривой улыбкой, – видать, мне не придется попробовать их мясо!»

Он двинулся дальше по тропе, не представляя, окажется ли он на открытом пространстве, или наткнется на логово чудовищ. Ему, в общем-то, было все равно. Если он выйдет из леса, то постарается устроить на опушке какое-нибудь укрытие и разожжет костер. Если же ему придется снова драться…

«Завтра, – подумал он, – мне нужно будет поохотиться». И где-то в глубине сознания промелькнула мысль: «И ты должен будешь вызывать по рации остальных… до тех пор, пока рация может работать…»

Он снова подумал о чудовищах. Если он найдет логово, их легко будет уничтожить. Но он не сможет долго придерживаться этой тактики. Ему угрожают не только красные звери. Можно не сомневаться, что в последующие дни он встретит и другие создания, рычащие или храпящие, но всегда враждебные.

«Что же, они защищают свою жизнь, – подумал он. – И всю экологию этого мира…»

Постепенно на него опустилась ночь. На небе появились звезды, и Грегори остановился, охваченный необычным волнением. Он видел множество белых, красных и желтых светил. Какое-то из них освещало его родину, его Землю. Их корабль несколько лет мчался через жуткую бездну только для того, чтобы погибнуть над миром, который вполне мог стать для людей второй родиной… Он помотал головой. Случившееся было страшной нелепостью, настоящим абсурдом.

Путешествие было долгим, очень долгим… Он попытался вспомнить какое-нибудь событие, случившееся за эти годы, но его голова казалось, совершенно опустела. Впрочем, это было неудивительно, если учесть состояние сна на протяжении почти всего путешествия. На Земле им объяснили суть феномена. По крайней мере, хоть в этом он был уверен… Но он уже с трудом мог вспомнить Землю. Он мысленно поворачивал в сознании это понятие то так, до эдак, пока в голове не осталось ничего, кроме ощущения неясной боли.

Ему не стоило думать о Земле. Главная цель сейчас – выжить.

«Даже если я останусь в одиночестве, – подумал он. – Совсем один».

Он остановился, увидев впереди темную неподвижную массу. Нечто, похожее на черный монолит, поставленный стражем на повороте тропы. Отступив на несколько шагов, он не сводил глаз с непонятного… предмета?.. существа?.. Темная глыба слабо поблескивала в свете звезд, и когда он прислушался, ему почудилось слабое гудение. Животное? Или машина? Кровь заструилась быстрее у него в жилах. Нет, второе предположение было слишком невероятным. Специалисты на Земле считали такой вариант практически невозможным. И все же…

«Кто? – подумал он. – Кто мог сделать это? Неужели одно из существ с хоботом?» Но ничто не доказывало, что дорогу ему преградила именно машина. Чужая жизнь могла принять самое неожиданное обличье. Держа светомет наизготовку, он заколебался. Должен ли он нанести удар первым? Он прикусил губу. Так или иначе, но он не мог пройти мимо того, что возникло на его пути, будь это животное или машина. Но, с другой стороны, вряд ли было разумно стрелять, если не было прямой угрозы. Существовала возможность, что контакт с непонятным предметом или существом мог оказаться полезным для него. Ничего нельзя сказать заранее с уверенностью. Но ему с трудом давались логические заключения. Рана сильно ослабила его, и он неожиданно почувствовал сильную сонливость.

«Я даже не знаю, не атакует ли меня прямо сейчас – каким-либо неощутимым образом – эта машина или это животное, – подумал он. – Может быть, непреодолимое желание заснуть…» Он содрогнулся. Да, с ним происходило что-то непонятное. В этот момент что-то еще более темное зашевелилось у подножья черного монолита. Стиснув зубы, с бешено забившимся сердцем, он поднял светомет, едва сдержав при этом крик отчаяния.

Неожиданно его хлестнул по глазам яркий свет. Ослепленный, он вскинул перед собой руку. И тут же рефлекс, созданный месяцами тренировок, заставил его броситься на землю. Откатившись в сторону, он приподнялся на локтях. За долю секунды перед тем, как нажать на гашетку, он успел различить слепящий глаз, горевший у основания монолита и явно пытавшийся отыскать его в темноте. И еще ему послышалось какое-то невнятное ворчание. Потом остался только шар голубого огня, беззвучный взрыв, обжегший ему лицо и легкие. Он покатился по земле, и сверху на него посыпались горящие обломки. Они жгучими бичами хлестали его грудь и плечи, и он потерял сознание.

* * *

Какое-то просторное помещение на корабле… Он лежал на кушетке. Над собой он видел мощные арки из голубой стали, поддерживавшие верхнюю палубу, и свисавшие с потолка нагромождения механизмов и приборов. Иллюминаторы казались черными прямоугольниками, за которыми то и дело мелькали вспышки двигателей. Внезапно со всех сторон на него обрушились вопли сирен общей тревоги. Вскочив, он кинулся бежать. Происходящее напомнило ему сценку из раннего детства. Когда мать в первый раз привела его в церковь, он убежал оттуда, напуганный огнями алтаря, отражавшимися в меди и позолоте множества икон… Стальные своды на корабле удивительным образом походили на аркбутаны церковного нефа, словно катастрофу потерпел не космический корабль, а летающий собор…Потом он бежал по центральному переходу…

Он открыл глаза. Видение исчезло. Вокруг него раздавался не рев сирен, а пронзительный стрекот насекомых. Он увидел над собой серебряный диск луны на фоне звездного неба. При попытке пошевелиться в правой руке вспыхнула острая боль, тут же охватившая плечо и грудь, и он не смог сдержать стон. Потом ему все же удалось осторожно приподняться на левом локте. На него пахнуло чем-то кисловатым, и он почувствовал тошноту. И еще один очаг боли в бедре.

Он пошарил вокруг себя. Светомет исчез. Охвативший его ледяной ужас на несколько мгновений заглушил боль. Потом он заметил оружие, слабо поблескивавшее в лунном свете рядом с тропой.

Выпрямляясь, он едва не застонал. Правая рука висела, словно обгоревшая ветвь, в которой еще прятался огонь.

«Если бы было светло, – подумал он, – я мог бы осмотреть рану». Он почувствовал головокружение и стиснул зубы. На несколько шагов, отделявших его от светомета, ему потребовалась вечность. Пламя пульсировало у него в висках, и ему нестерпимо хотелось пить.

Он засунул оружие за пояс.

«Я не хочу подохнуть здесь, – мелькнула мысль. – Черт возьми, я не должен подохнуть!»

Да, это было ошибкой. Черная глыба на повороте была машиной. Механизмом невероятной мощности, набитым под завязку энергией. Взрыв мог убить, разбрызгать его тело по окрестностям мелкими капельками огня.

Но там было и что-то живое… Какое-то животное. Нет, скорее существо. Или их было несколько? Они подстерегали его в ночи. Они знали, что он придет сюда. Может быть, это были создатели машины? В таком случае, в их распоряжении должны иметься и другие средства, наверняка более эффективные. И он не мог в одиночку вести войну с целой планетой. Рано или поздно, он должен будет проиграть.

Он посмотрел на остатки машины, на груду металла, еще светившегося красным светом, и приблизился к ней. От раскаленного металла исходил отвратительный запах. Он разглядел несколько полурасплавленных металлических деталей. Светомет сработал на редкость чисто, уничтожив и машину, и все живое возле нее. Но он все равно не мог рассчитывать на успех в войне со здешней цивилизацией.

Он не был уверен, стоит ли ему двигаться дальше по тропе. Это могло быть опасным. «Кем бы они ни были, – подумал он, - они могут появиться снова».

Грегори задрожал от боли и страха, когда подумал, что они могли вернуться, пока он лежал без сознания. Он представил, как над ним склоняется чудовище с хоботом…

Где-то вдали, наверняка, в горах, находится город, где живут тысячи таких существ.

Если только он не собирается добровольно броситься в пасть чудовищ, он должен оставить тропу. Пасть чудовища… Волчья пасть… Он попытался найти в своей сумеречной памяти образ животного, носившего это имя. Но ему ничего не удалось обнаружить. У него в голове поселился невыносимый жар, такой же, как в груди, и каждый глоток ночного воздуха раздувал угли, тлевшие у него в легких.

Он углубился в чащу, в темноту, заполненную стрекотом насекомых, то и дело вздрагивая от шума собственных шагов и от треска сухих веток, ломающихся под ногами.

«Господи, как мне хочется спать, – промелькнула болезненная мысль. – Если бы только я мог сейчас уснуть…»

Ноги несли его вперед благодаря привычному автоматизму движений. В какое-то мгновение ему показалось, что между деревьями мелькнули движущиеся огни, но все вокруг сразу же снова погрузилось в темноту.

Он остановился, прислонившись к дереву, и его стошнило. Потом тело еще долго содрогалось холодной дрожью. Трясущейся рукой он провел по влажному лицу и двинулся дальше. Через несколько шагов он почувствовал, как ветки кустов, неразличимых в темноте, царапают ноги. Их листва шелестела под руками, колючки впивались в одежду, упрямо пытаясь задержать его. Он зацепился ногой за что-то, попытался высвободиться и едва не закричал от пронзившей бедро боли. Наконец, кустарник уступил; он не удержался на ногах и рухнул вперед, оказавшись в небольшой ложбинке, заполненной запахом сырой земли и влажной листвы.

Лежа в этом подобии могилы лицом к звездному небу, он погрузился в горячечный сон.

Сон был беспокойным и пугающим. С тяжелого серого неба на него падали куски раскаленного металла, и он бежал, задыхаясь. Сначала он находился внутри корабля, потом внезапно очутился в пространстве, заполненном слепящим солнечным светом. Очевидно, это был берег моря, потому что он слышал рокот волн и ощущал вкус соли на губах. Соль была и на тыльной стороне кисти. Он лизнул руку, вспомнив, как любил проделывать это в детстве. Потом он опять бежал. Неожиданно осознал, что бежит обнаженным по белому песку пляжа. Морские птицы с черными клювами танцевали в воздухе вокруг него, словно почетная свита. Все тот же шум морских волн, все тот же вкус соли на кубах…

Он проснулся, чувствуя, что задыхается.

Вкус соли во рту оказался вкусом крови, смешанной с землей, которую он безуспешно попытался выплюнуть.

Рокот, доносившийся до него, совсем не походил на шум морских волн. В сером предрассветном воздухе, насыщенном влагой, над самыми вершинами деревьев с ревом кружилось что-то огромное. Над ним промелькнула быстрая тень. Яростный вихрь обрушился на ветки. Потом грохот быстро ослабел и оборвался.

«Кошмар, – подумал он. – Это всего лишь кошмар». Теперь вот его преследуют чудовищные птицы. Он поднялся на колени. Птицы… Или летательные машины?

Всю правую сторону тела он ощущал как инертную и холодную деревянную колоду. Он дотронулся до груди. Одежда была покрыта грязью и налипшими листьями. По-видимому, ночью снова прошел дождь. Он огляделся. Стволы деревьев в затопившем лес тумане казались расплывчатыми серыми и коричневыми колоннами. Но небо над головой быстро освобождалось от дымки. Угрожающего ворчания не было слышно, но откуда-то издалека долетел странный крик, нечто вроде дикого звериного зова. И тут же в противоположной стороне раздался другой такой же крик.

«Боже мой...», – прохрипел Грегори, стиснув голову руками. Голова казалась ледяной и сильно болела. «Я здесь совсем один» – подумал он и тут же вспомнил про рацию. Он вскочил на ноги и замер от боли. Казалось, остановилось даже сердце.

«Спокойно! – одернул он себя. – Сначала аптечка… Сменить повязку… Посмотрим, что с рукой…» Он судорожно шарил по карманам. Ага, вот аптечка. Он открыл ее. К счастью, все оказалось цело.

Он сменил повязку на ноге. Теперь укол, потом таблетка. Осмотрев руку, он поморщился. То, что он увидел, больше всего напоминало обгоревший обрубок дерева, чем человеческую руку. Но ему удалось немного пошевелить искалеченной конечностью. Прислонившись спиной к стволу дерева, он педантично проделал все необходимые процедуры. Очистил рану. Обработал ее раствором антибиотика. Сделал инъекцию транквилизатора. Потом убрал аптечку, похрустел питательной галетой, проверил, на месте ли светомет.

Потом он направился назад. Во что бы то ни стало, он должен был найти рацию на тропе, где его могла поджидать очередная опасность.

«Еще девять капсул, – подумал он, со странной рассеянностью наблюдая, как его сапоги отбрасывают в стороны опавшие листья. – Осталось девять капсул… Они где-то здесь… Я должен связаться с ними. И корабль… Он тоже может ответить…»

Неожиданная мысль на несколько мгновений возродила у него надежду. Ведь могло же случиться, что корабль покинула только его капсула. В этом случае он один затерялся на просторах чужого мира, только он, Грегуар Грегори блуждал в этом чужом лесу, в то время как экспедиция уже закладывала фундамент будущей колонии…

Но пока ни одна капсула не ответила ему. Ни одна из тех двадцати, что он вызывал в прошлый раз. Но даже если они все еще находились в своих стальных гнездах на борту корабля, они должны были откликнуться. И сигналы автоматического радиомаяка его капсулы тоже не могли остаться не зафиксированными.

Он передвигался только с помощью левой ноги, тащившей за собой все остальное тело. Вернее, его правую сторону, инертную и холодную. Он перестал ощущать жар лихорадки.

Розовый свет пробился через подлесок. Грегори заметил впереди небольшого красного зверька, юркнувшего в траву. Потом с ветки взлетела птица. Лесная жизнь пробуждалась. Она больше не опасалась чужака.

«Конечно, теперь им нечего бояться, – подумал он с горечью. – Теперь я сам стал добычей».

Внезапно он увидел перед собой лесную тропу и едва не закричал от радости. И почти сразу же услышал ворчание приближающегося чудовища.

* * *

Чтобы не рисковать, он вскинул светомет и нажал на спуск, едва из-за поворота тропы появился нелепый силуэт. Голубая вспышка высвобожденной энергии осветила второе чудовище, остановившееся позади первого и попытавшееся попятиться. Он уничтожил его, как и первое, переместив ствол оружия на несколько миллиметров в сторону.

Затем, не теряя ни минуты, зашагал дальше, оставив на тропе за спиной два черных дымящихся пятна.

* * *

Чужое утро выпустило на волю стаю птиц, сновавших между остроконечными вершинами черных деревьев. Грегори осторожно продвигался по кромке тропы, готовый к любой неожиданности. В правой руке он судорожно сжимал рукоять светомета.

Снова рычание… Он быстро спрятался за дерево. Фантастическая птица вихрем пронеслась над ним, и он с облегчением подумал, что сейчас она скроется из глаз. Но птица вернулась и, опускаясь, едва не задела верхушки деревьев. Когда рычание резко оборвалось, он понял, что птица села на землю.

«Я должен увидеть ее, – подумал Грегори. – Светомет уничтожит любого противника, даже если это окажется не птица, а механизм».

Тропа начала поворачивать, и он внезапно узнал это место. Немного дальше он увидел обгоревшие останки машины. Рация… Он принялся искать ее, шаря в траве вокруг стволов деревьев. Но рации не было видно.

Остановившись посреди тропы, он едва сдержал вопль гнева и отчаяния. А в это время в голубом и розовом небе рождалось утро. Скоро начнется летний день, потом наступит жаркий полдень. Но он все равно будет один, он неизбежно останется один в этом чужом мире, переполненном кошмарными чудовищами.

С усилием отмахнувшись от мрачных мыслей, он зашагал дальше по тропе. Над лесом взошло солнце, и на стволы деревьев легли пятна золотистого света. Тучи насекомых вились над кустами, усыпанными дикими плодами. Грегори уже плохо представлял, куда и зачем он направляется. Его мысли превратились в жалкий беззвучный лепет, в болезненные внутренние всхлипы. Иногда в его мозгу возникали картины городов этой планеты. Городов, бурлящих энергией, раскинувших свои щупальца среди гор и лесов. Деревья в его воспаленном воображении превращались в колонны, а тропа – в циклопическую магистраль.

«Земля никогда не узнает об этом, – думал он. – Моя Земля…» Но это слово внезапно превратилось для него в пустое сочетание звуков. Он закрыл глаза и попытался стиснуть виски ладонями, чтобы вернуть образ Земли. Но в голове у него не осталось ничего кроме пустоты и страха, и еще чего-то, медленно вращавшегося, словно огромное ледяное колесо.

Тропа в очередной раз повернула, деревья разбежались в стороны, и перед ним раскинулось бесконечное открытое пространство. Высокие зеленые и черные холмы, широкие долины, по которым скользили солнечные пятна, бледно-голубые блики далеких озер и… и еще нечто непонятное, что ему не удавалось определить. Странные неясные формы с правильными очертаниями…

Откуда-то спереди снова донеслось рычание; затем сзади послышалось приглушенное ворчание. Грегори вспомнил о птице, которая опустилась где-то неподалеку. Птица… Или машина?

«Но что здесь делаю я?», – подумал он.

Только сейчас он осознал всю опасность своего положения, и ему нестерпимо захотелось оставить тропу и броситься назад, в лес, под сумеречные спокойные своды деревьев, которые только и могли защитить его.

В этот момент он увидел девушку.

Она была человеком, несомненно, человеком. Длинные каштановые волосы густыми прядями спадали на ее плечи. На ней были брюки и изящные черные сапожки. Она с удивлением смотрела на него блестящими черными глазами.

– Господи! – воскликнул он, едва не заплакав от волнения. – Наконец еще кто-то… – Он шагнул к девушке. – Где ваша капсула? Вы знаете, что стало с кораблем?

Она отступила, отрицательно покачав головой. Рычание, которое он только что слышал, раздалось снова, на этот раз гораздо ближе. Он протянул руку.

– Сейчас здесь будут чудовища, – сказал он как можно убедительнее. – Они ищут меня. Вы еще не встречали их? Идем! Быстрее! Нужно спасаться…

Девушка открыла рот, но ничего не сказала и опять помотала головой. Он схватил ее за руку, но она высвободилась резким движением.

– Господи, да идите же! – закричал он. – Вот они!

Но девушка бросилась от него по тропе, и он кинулся следом. Из-за поворота выскочило чудовище с хоботом. Девушка споткнулась и упала; чудовище в нерешительности остановилось в десятке метров от нее.

Грегори отчаянно закричал и вскинул светомет. Он испугался, что заденет девушку, а поэтому затратил на прицеливание лишнюю секунду.

Чудовище негромко крякнуло, и свирепый огонь пронзил грудь Грегори.

Но он удержался на ногах. Отшатнувшись назад, он повернулся и побежал к краю тропы. Теперь пламя пожирало все его тело. Чудовище за его спиной дико взвыло. Странно, что оно могло издавать такие разные звуки…

Грегори видел перед собой деревья; еще несколько шагов, и он окажется под их защитой. Но ему вдруг показалось, что он летит; летит и одновременно падает, и никак не может упасть. Перед глазами возникла серая колеблющаяся завеса, а деревья неожиданно рванулись в стороны и вверх с головокружительной скоростью. Его пальцы царапали землю. За секунду до провала в ничто, он открыл глаза и увидел перед лицом белый камень.

На нем было что-то изображено черными знаками … и надвигающаяся смерть заставила его понять правду в тот самый миг, когда его голова бессильно упала на траву. Это были слова:

ДЕПАРТАМЕНТ НЬЕВР. ГЬЕН-НА-КЮРЕ – 8 КМ

* * *

Над безжизненным телом остановились лейтенант, два солдата и девушка. Грегори лежал на животе, и одна его рука подвернулась под тело. Другой он тянулся к дорожному указателю. Одежда космонавта была в пятнах грязи, в волосах у него запутались еловые иголки.

Лейтенант осторожно перевернул тело и прижался ухом к груди. Выпрямившись, он покачал головой.

Неподалеку на лесной дороге появились люди в форме, прилетевшие на вертолете.

– Его звали Грегуар Грегори, – сказал лейтенант и бросил взгляд на молчавших солдат и бледную девушку. – «Ланжевен-2» разбился вчера на юге Сахары сразу же после старта. Никто не подозревал, что один человек из команды остался в живых. Только потом случайно удалось поймать сигнал автоматического передатчика его спасательной капсулы. Саму капсулу вскоре обнаружил кто-то из местных жителей.

– Это мой отец, – прошептала девушка.

– Катастрофа, точнее, шок от случившегося повредил его рассудок, – продолжал лейтенант, говоривший скорее для себя, чем для окружающих.

Люди с вертолета были уже в нескольких шагах. Впереди, пыхтя, как тюлень, торопливо шагал толстяк-капитан.

– Бедняга. Очевидно, он успел покинуть корабль за несколько секунд до взрыва. Ему повезло… если можно так сказать в этих обстоятельствах… – Лейтенант покачал головой. – Он решил, что находится на одной из планет Сириуса. Это совершенно очевидно. Он начал с того, что сжег работавший на лугу трактор вместе с водителем. Потом вчера вечером испарил джип с четырьмя солдатами. На джипах были установлены громкоговорители, но он был в таком состоянии, что ничего не понимал.

– А трансформатор? – вмешался в разговор один из солдат. – Он оставил без электричества всю округу. И заодно спалил джип с прожектором, стоявший рядом с трансформатором.

– Еще две жертвы, – подтвердил, кивнув, лейтенант. – Трансформатор рванул, словно бомба хорошего калибра. – Он указал на правую руку Грегори. – Его едва не прикончили провода под током. Это могло спасти людей на двух джипах, которые он только что сжег. Ну и мясорубку же он тут устроил… Лейтенант поднял голову, и его взгляд остановился на девушке.

– Да, натворил он дел… Мы слишком поздно поняли, в чем тут дело, и только тогда оцепили район… Чокнувшийся бедолага с лазером в руках… Четырнадцать смертей…

Люди с вертолета остановились рядом. Толстяк-капитан склонился над телом. На его кителе поблескивал жетон Международной космической комиссии – серебристый кружок с черным силуэтом Пегаса.

– Наконец-то вы его ухлопали, – бросил он.

Лейтенант выпрямился и резко повернулся к капитану, с трудом сдержав желание отвесить тому пощечину.

– Да, – помолчав, коротко ответил он. – Бедняга совсем свихнулся, мой капитан.

– Знаю, знаю, – кивнул капитан, рассматривая убитого. – Членов экспедиции кондиционировали весьма жестко, и оказалось достаточно первого серьезного происшествия, сильного эмоционального шока, чтобы человек со ослабленной психикой…

Лейтенант отвернулся и зашагал к джипу, чтобы ничего не слышать. Солнце, поднявшееся уже довольно высоко, нагрело пыль на проселке. Лейтенант попытался представить, каким видел земной летний день Грегори. Позади него кто-то из солдат растерянно пробормотал:

– Подумать только, Сириус…

Источник: Michel Demuth. Les Galaxiales. Ed. J’ai lu, 1976