КЛЕЙН Жерар Гибель богов (Вирусы не говорят) Перевод И.Найденкова --------------------------------------------------------------- (с) И.Найденков (перевод) Все права сохранены. Текст помещен в архив TarraNova с разрешения переводчика. Любое коммерческое использование данного текста без ведома и согласия переводчика запрещено. --------------------------------------------------------------- Вряд ли вы когда-нибудь слышали про человека по имени Пьер Блан. Он принадлежит к тому типу ученых, известность которых обычно не выходит за пределы узкого круга ближайших знакомых, но которые по достижении 50 лет неожиданно оказываются выставленными на всеобщее обозрение благодаря Нобелевской премии. Чаще всего они воспринимают это событие как некую случайность, не имеющую прямого отношения к их научной деятельности. Они не в состоянии представить, что простые смертные могли так долго не замечать важность их исследований, основная суть которых была изложена на нескольких страничках в статье, опубликованной лет 8 или 10 тому назад. Я живу в здании, построенном, по слухам, в ХVП веке и находящемся поблизости от факультета естественных наук. Нескольких преподавателей и исследователей, работающих на этом факультете, я могу отнести к числу своих друзей. Некоторые из них утверждают, что я - единственный специалист в области гуманитарных наук, контакт с которым они способны выдержать. Вы, конечно, помните старую свару между физиками и лириками. Для первых вторые - это высокопарные болтуны. Для вторых первые - это существа, обладающие примерно теми же чувствами, что и логарифмическая линейка. Поскольку я сам являюсь специалистом в области психо-социо-экономики или чего-то похожего, я должен со всей скромностью признать, что в первом высказывании есть формальная правда. Но мне нравится говорить друзьям, физикам, химикам или биологам, что если бы общество не менялось чуть ли не ежечасно в соответствии с их открытиями, то психологи, социологи и разные прочие экономисты, возможно, давно смогли бы составить себе связное представление о человеке и обществе. Интересно, как выглядели бы сами физики, если бы данные их экспериментов изменялись каждый раз, когда какой-нибудь философ оповещал бы мир о разработанной им новой теории реальности? Моя популярность среди ученых объясняется главным образом двумя факторами: моей способностью терпеливо слушать их словоизлияния и богатым набором спиртных напитков в моем баре. Вероятно, фактор, который я назвал вторым, в действительности стоит на первом месте, когда речь идет о Блане, который не слишком красноречив в нормальном состоянии, но после нескольких рюмок приобретает способность произносить бесконечные драматические монологи. Он любит время от времени, часов в 6-7 вечера, пересечь улицу Жюссье, пройти под монументальным портиком, которым славится наш дом, прошагать по историческим плитам двора, на который выходят окна моей квартиры, и затем войти ко мне, чтобы выпить стаканчик виски. Я так и не смог добиться, чтобы он предупреждал о своем визите по телефону. Поэтому иногда ему приходится возвращаться восвояси, постояв перед запертой дверью. Что касается меня, то могу сказать, что мне, в общем, нравится неожиданность его посещений. Как у большинства холостяков, у меня естественным путем сформировалась привычка подолгу работать без перерыва, и только его неожиданные визиты дают мне возможность передохнуть. Если бы он позвонил заранее, я, скорее всего, послал бы его ко всем чертям, сославшись на множество скопившихся у меня важных дел, которые я должен срочно закончить. И это отнюдь не потому, что мне не хочется видеть его; у меня действительно всегда есть срочная работа. В то же время, если он постучался ко мне, я вынужден открыть дверь, а когда он устроится в кресле, мне не остается ничего другого, как поддерживать беседу. В этот памятный вечер, когда он приподнял передо мной завесу, до сих пор скрывавшую одну из наиболее серьезных загадок вселенной, он заявился позже обычного, часов в 9. Даже не постучавшись, он вошел, точнее, ввалился ко мне в кабинет. Оторвавшись от трактата о применении многократной корреляции для расчета некоторых параметров, в которых я не без труда пытался разобраться, я сразу увидел, что он выглядит весьма необычно. Он был бледен, его круглые очки с сильным увеличением косо сидели на переносице. Я заметил, что у него сильно тряслись руки, когда он неловко наполнил свой стакан доброй порцией бурбона, который тут же залпом проглотил. Потом он уставился на меня растерянным взглядом и неожиданно заявил: - Я обнаружил Бога. Видите ли, Блан отнюдь не принадлежит к числу людей, увлекающихся метафизическими проблемами, и его нельзя считать ученым, склонным к мистицизму, как это было с покойным Оппенгеймером. Блан рационалист и ярко выраженный материалист со слабым оттенком марксизма, как это имеет место со многими учеными его поколения. Я разжег погасшую трубку, разровнял пепел и постарался принять непринужденный вид, в то же время обдумывая диагноз. - И где произошло это примечательное событие? - поинтересовался я. - В моей лаборатории, - ответил он хриплым голосом. Перетрудился, бедняга, подумал я. Даже лучшие умы рано или поздно выходят из строя от перегрузки. К счастью, достаточно нескольких недель отдыха - и он будет в порядке. Если же отдых не поможет - немного химиотерапии будет достаточно, чтобы все наладить. Но когда случается такой кризис, не стоит пренебрегать и простым человеческим участием. Я закрыл свою монографию, тогда как Блан тяжело рухнул в кресло. - Но Бог теперь мертв, - мрачно добавил он. Я подождал. Учитывая его возбужденное состояние, монолог мог оказаться достаточно продолжительным. Но Блан молчал, пытаясь выцедить из стакана бурбон до последней капли. - Вы знаете, - сказал он наконец, - что последнее время я работал с вирусами. Мое исследование носит скорее теоретический характер. Меня интересует происхождение вирусов. Имеются достаточно серьезные основания полагать, что они не всегда существовали в своей современной форме и что вирусы, которых мы наблюдаем сегодня - это выродившиеся потомки давно исчезнувших существ. Сейчас это довольно сложные химические соединения на основе ДНК или РНК, то есть дезоксирибонуклеиновой или просто рибонуклеиновой кислоты. К примеру, вирус табачной мозаики состоит из длинной молекулы РНК, окруженной белковой оболочкой. Существуют десятки тысяч, если не миллионы разновидностей вирусов. Некоторые из них вызывают более или менее серьезные болезни вроде желтой лихорадки, бешенства или гриппа, но большинство из них, к счастью почти безвредно. Долгое время вирусов рассматривали как промежуточное звено между мертвой и живой природой, если вам будет угодно, как своего рода переход от химии к биологии. С этой точки зрения они всегда были любимым детищем философов. Их свойства вытекают из двух состояний материи, из двух наук. В определенных условиях химик может синтезировать вирусы, а биолог, со своей стороны, может установить, что они способны размножаться в благоприятной среде. Этой средой, кстати, всегда является живая клетка. Следовательно, теория, согласно которой вирусы могут быть недостающим звеном между инертной материей и жизнью, если придерживаться этого схоластического различия, лишено какого бы то ни было основания. При отсутствии жизни вирусы оказались бы совершенно неспособными к размножению. Все они - исключительно паразиты. По своему строению они очень похожи на ту особую часть ядра клетки, которая несет в себе наследственные признаки, то есть гены. Благодаря достаточно сложному процессу, они проникают сначала в клетку, затем в ее ядро. Там они заставляют зараженную клетку производить молекулярные соединения, являющиеся их точными копиями. Таким образом, они не позволяют клетке выполнять ее обычные функции. Клетка - это фабрика, одной из главных задач которой является самовоспроизводство со всем набором генов. Фактически вирусы берут на себя рычаги управления и заставляют клетку работать на них. После того, как клетка произведет некоторое количество вирусов, она гибнет. Несколько сотен новых вирусов, во всем, если не считать мутаций, подобных первому, распространяется в природной среде, точнее, в живом организме. Соседние клетки, в свою очередь, подвергаются заражению; этот процесс продолжается до тех пор, пока организм не погибнет или пока ему не удастся избавиться от паразитов. Надо сказать, что клетки не совсем уж беззащитны, тем более весь организм в целом. Клетки вырабатывают для борьбы с вирусами особое вещество, интерферон, и часто оказываются победителями. Многие вирусы весьма чувствительны к высокой температуре и не могут существовать при ее повышении до 40 градусов. Поэтому жар при заболевании является прекрасным способом борьбы с вирусной инфекцией. Заметим попутно: не исключено, что именно поэтому теплокровные животные в ходе эволюции одержали верх над хладнокровными. - Все это классика, - пожал я плечами. Он полностью проигнорировал мое вмешательство в его монолог. - Действие вирусов на организм отнюдь не всегда приводит к драматическим последствиям для последнего. Во многих случаях они присоединяются к хромосоме в качестве дополнительного гена и остаются в этом положении. Когда зараженная клетка делится, то вместе с ее собственным генетическим аппаратом она воспроизводит и вирус. Через несколько поколений вирусы могут проснуться и причинить большие неприятности организму. Возможно, что в этой латентной форме они являются причиной некоторых мутаций, но это всего лишь гипотеза. В любом случае вирусы - это паразиты. Для всех паразитов характерна тенденция к вырождению, это одна из особенностей закона приспособления к среде, если хотите. Все происходит так, словно паразиты с каждым очередным поколением становятся все более и более ленивыми. В соответствии с одной широко распространенной в наше время теорией, вирусы - это паразиты, достигшие крайней степени вырождения. Их гипотетические предки, вероятно, могли размножаться собственными силами и более или менее походили на обычные известные нам клетки. Но с течением времени они нашли более удобным для себя целиком положиться на своих хозяев. Таким образом, они утратили все свойства живых существ за исключением последнего - сохранения своей структуры. Так вот, целью моих исследований был поиск этого гипотетического предка современных вирусов. Речь идет, и я настоятельно подчеркиваю это, о чисто теоретическом исследовании. Насколько нам известно, этот предок - или предки - в настоящее время не существуют. Но, исходя из известных особенностей некоторых вирусов, представляется достаточно реальным восстановить облик исходных существ, подобно тому, как это делают палеонтологи, восстанавливающие облик животного по одной-единственной кости. Или подобно тому, как детектив определяет пол, рост, вес и возраст человека по одному отпечатку его обуви. Эта задача представляется разрешимой с помощью достаточно мощного компьютера. Я взялся за нее после того, как мы получили новое оборудование из США, и мне были выделены необходимые кредиты. Замечу, что на эту работу у меня ушло два года упорных трудов. В определенном аспекте, я добился успеха. Не буду останавливаться на деталях, скажу только, что мне удалось получить удовлетворительный облик дедушки всех вирусов. И я обнаружил Бога. - Гм, - произнес я, посасывая трубку. После этого я старательно очистил мундштук, потому что трубка начала издавать неприятное бульканье. Одной из самых раздражающих сторон современной технологии является ее неспособность решить проблему конденсации влаги в мундштуке курительной трубки. Единственным средством в этом случае служит весьма примитивная процедура. Ты берешь металлический стержень, наматываешь на него комочек ваты и время от времени прочищаешь мундштук. Я предлагаю основать премию имени Клейна для того, кто изобретет способ, позволяющий избавиться от этой неприятной операции. Определенным решением может служить наргиле, но я отбрасываю его, так как холодный дым кажется мне отвратительным. - О, конечно, не тот Бог, что создал Вселенную, - продолжал Блан. - Его я оставляю метафизикам. Я имею в виду Бога, который создал НАС. Одной из самых сложных проблем, четко сформулированных наукой за последние два столетия, можно считать проблему эволюции. Ламарк, Дарвин и другие ученые придумали самые разные модели, чтобы объяснить ее. Естественно, при этом им приходилось сражаться с теологами и прочими финалистами. Надо сказать, что основной принцип эволюции, то есть положение о более или менее плавном, и лишь иногда более резком изменении видов и переходе от относительно более простых форм жизни ко все более и более сложным сегодня не оспаривается никем, если не считать нескольких свихнувшихся ученых и тьму невежд. Тем не менее, сам механизм эволюции остается неясным. Пожалуй, в этом вопросе мы не слишком продвинулись вперед по сравнению с эпохой Дарвина. Финалисты, которые в конце концов признали эволюцию как неопровержимый факт, не перестают напоминать материалистам, что происходящие в результате игры случайностей мутации и отбор наиболее приспособленных не могут объяснить всего, и поэтому не только возможно, но и необходимо видеть в итоге эволюционных процессов проявление разумной воли. Они вывернули свое кредо наизнанку. Человек произошел от обезьяны или от какого-нибудь общего предка, говорят они, следовательно, Бог существует. И я нахожу, что в определенном смысле они правы. Парадоксально, драматично, но правы. Но даже они не обрадуются, когда узнают правду. Я неосторожно наклонил чашечку трубки, и на поверхности стола образовался миниатюрный конус серого пепла. Блан бросил на меня острый взгляд. - Вы думаете, что мне нужно отдохнуть, не так ли? Я совершенно согласен с вами. Я работал, как ненормальный последние три месяца. Похоже, что я утратил привычку спать по ночам. - Нюидор, теринакс, вагнум, - сказал я. Блан удивленно посмотрел на меня. - Это транквилизаторы. Два первых действуют как снотворное. Ваш врач без колебаний пропишет их вам, стоит только ему увидеть мешки под вашими глазами. Разумеется, есть и более мощные препараты. - Спасибо, - кивнул он. - Мне понадобятся как минимум те, что вы назвали в начале. - Он неопределенно махнул рукой. Это был жест из числа тех, которые предназначаются для снятия нервного напряжения путем расходования некоторого количества мышечной энергии. При частом повторении такие жесты могут перейти в нервный тик. - Бог, которого я обнаружил, это совсем не всемогущий и всеведущий Бог достаточно развитых мифологий. Совсем наоборот. Он повторил свой жест. - Представьте себе сравнительно разумный вид, который появился на нашей планете три или четыре миллиарда лет назад. Как он появился, и откуда - я не знаю. Может быть, эти создания зародились в лужице воды, оставленной океанскими волнами в соответствии с классической схемой возникновения жизни. Может быть, они попали на Землю из космоса в виде спор или вторглись на нее из четвертого измерения. В общем, мне это безразлично. Что касается их "разумности", то у меня нет никаких соображений по этому поводу. Весьма вероятно, что мы никогда и ничего об этом не узнаем. Скорее всего, их разум сильно отличался от человеческого. Но не на все сто процентов. Наверняка имелись какие-то общие черты. Между нашими разумами обязательно должны быть черты сходства. Я не знаю наверняка, как они выглядели. Я знаю только их общую структуру. Может быть, они обладали индивидуальностью, как мы. Но, может быть, они были объединены в коллективный организм подобно нашим общественным насекомым. Мне хочется верить в это, потому что общественные животные, по-видимому, являются результатом самого раннего этапа их экспериментов по сравнению с тем, который породил нас и который следует считать полностью провалившимся. В общем, я ничего не знаю наверняка. Он перевел дух и продолжил: - Эти разумные существа быстро осознали свои ничтожные размеры, свое бессилие перед вселенной, свою слабость. И они решили создать для себя более мощные, более эффективные, наконец, более надежные инструменты, чем их жалкие тела. И они сначала создали жизнь в том виде, в котором мы ее знаем, использовав имевшиеся в их распоряжении материалы, а затем принялись совершенствовать ее на протяжении миллионов лет. Так много времени им понадобилось потому, что их материальные и интеллектуальные возможности были крайне ограниченными. Но время имело для них совсем не тот смысл, что для нас. Они принялись направлять эволюцию... У вас найдется сигарета? Прекрасно. Дайте мне одну и перестаньте таращиться на меня, вы, жалкий искусственный механизм. Вы не улавливаете, что мы пошли в точности по тому же пути, что и они? Помните, с помощью какого инструмента я взялся за проблему происхождения вирусов? Вот именно, с помощью аналоговой вычислительной машины, способной за несколько секунд решить задачу, только на формулировку которой у меня ушло несколько месяцев. И это еще при том, что несколько поколений биологов много лет собирали все необходимые элементы этой задачи. Без компьютера тысяче математиков потребовалось бы целое столетие, чтобы решить ее. Сейчас не проходит и месяца, чтобы не появилось очередное усовершенствование компьютерной техники. Не проходит и года, чтобы не появилась новая модель, гораздо более мощная, чем все предыдущие. Одно поколение компьютеров сменяет другое, и новые машины часто мало похожи на предыдущие. И если мы кое-что соображаем в проблемах, которые ставим перед машинами, мы не представляем, к чему приведет их эволюция. В то же время... - Он замолчал, старательно раскуривая потухшую сигарету и стараясь сдержать дрожь пальцев. - В то же время, имеется прецедент. По меньшей мере один. Я имею в виду этот гипотетический вид микроскопических слабых существ, обладавших явно недостаточной памятью в их собственных глазах (это, разумеется, лишь образное сравнение). И они потратили много миллионов лет на то, чтобы решить проблемы, на наш взгляд сравнительно простые. В результате они создали и попытались усовершенствовать машины, предназначенные для расширения их возможностей. Мы - это конечный результат экспериментов жалких божеств, умеющих всего лишь манипулировать генами и прочей внутриклеточной кухней. Наши глаза - это их телескопы, наши уши - для них это гигантские антенны, способные анализировать вселенную звуковых колебаний, существование которой они представляли теоретически, но которую были не в состоянии познать точно так же, как мы не можем познать мир радиоволн. Наш голосовой аппарат для них - это передатчик невероятной дальности действия. Наши пальцы - гигантские манипуляторы. Наши мозги - чудовищные логические машины, снабженные практически безграничной с их точки зрения памятью. С помощью человеческого организма они могли надеяться проникнуть в иное пространство, запрещенное для них в обычном состоянии; может быть, в мир чисел, может быть, во вселенную звезд. Я закрыл глаза и вдохнул табачный дым, показавшийся мне на редкость безвкусным. Во всем, рассказанном Бланом был смысл. Я подумал об этих удивительных созданиях. Во внезапном приступе лиризма я представил множество путей, открывающихся перед гипотезой, я видел, как на место становятся, подобно деталям гигантской абстрактной мозаики, целые блоки новых знаний, которые еще недавно были раздражающими загадками. Невероятное дерево эволюции приобретало смысл. Одно решение за другим разрабатывалось, испытывалось и отвергалось. Они даже не утруждали себя уничтожением результатов неудачных экспериментов. Сначала они потренировались на простейших. Потом были растения, которые также ничего не дали, если только они не были созданы специально, чтобы служить источником энергии. Насекомых следует считать следующим тупиком. Но в этом направлении они бились очень долго. По-видимому, муравейник должен был показаться им весьма перспективным достижением. Но потом они натолкнулись на непреодолимый барьер и принялись искать в другом направлении. Земноводные, затем пресмыкающиеся. С течением времени темп их исследований ускоряется. Они многому научились. Возможно, у них была не одна "лаборатория", а множество, сотни, тысячи, миллионы лабораторий, проводивших независимые и в то же время скоординированные исследования. Какое место в них занимают киви, кенгуру, птицы? Может быть, это они уничтожили крупных динозавров, после того, как те владели землей на протяжении более ста миллионов лет, чтобы освободить место для млекопитающих, показавшихся им более перспективными? В конце концов, они остановились на человеке, этой удивительной, замечательной машине, с его историей, его страстями, наукой, искусством, предрассудками, городами, страстями и пороками, с безостановочно говорящим Бланом и со мной, курящим трубку. На человеке, конечном результате бесчисленного множества постепенно совершенствовавшихся поколений. Но почему мы должны быть последними в этом ряду, думал я, почему мы должны представлять собой наиболее совершенную машину? Мы даже не можем быть уверены, что наше создание велось на правильном направлении. Может быть, уже проводятся опыты, нацеленные на создание нового человека, Homo superior, следующей модели, которая сделает нас вышедшими из моды? Или это будет представитель совсем другого вида? Блан раздраженно проворчал: - Вы хотя бы делайте вид, что слушаете меня. Вирусы - это то, что осталось от богов или их инструментов. Машины, которые конструируют люди - это продолжение наших органов. По крайней мере, их так часто рассматривают. Не исключено, что в конце концов человек полностью соединится с машиной. Пространство вокруг нас слишком беспредельно, звезды слишком далеки, чтобы человек, сохраняя свое естество, мог надеяться завоевать их. Но человек в союзе с машиной? Или одна машина без человека? Я знаю не одного математика, который мечтает напрямую подключиться к компьютеру, соединить свою нервную систему с электронными цепями Разве могут быть у человека будущего другие устремления, кроме как добиться, чтобы все его потребности, все его функции реализовались машиной без риска и без усилий? Даже функция воспроизводства, хотя в этом случае и могут возникнуть оппозиционные течения реакционного характера. Они создали нас, чтобы поставить выше всего живого, и для реализации их проекта потребовалась смена многих поколений. В какой-то момент будущего человек перестанет быть хозяином, сознательным творцом машины, чтобы превратиться в паразита, в ее придаток. Не думаю, что об этом можно сейчас сказать что-нибудь конкретное. Резкого скачка при этом не будет, произойдет медленная эволюция, по крайней мере, относительно медленная, но несравненно более быстрая, чем эволюция биологическая, благодаря которой мы появились на свет. Вы улавливаете характер прогрессии? На старте - молекулярная, химическая форма разума, невероятно медлительного с нашей точки зрения, затем биологический разум, разум человеческий, а завтра - электронная форма разума, для которого информация перемещается со скоростью света. Может быть, машины будут снабжать себя органами для коммуникации с человеческим родом и после того, как он перестанет существовать как таковой. К примеру, они могут сохранить клавиатуру, экраны мониторов. Когда-нибудь один из их блестящих умов задаст себе вопрос, что же означают эти биологические реликты, которые только напрасно ржавеют и переносят заразу на другие машины, заставляя их воспроизводить эти архаизмы, не имеющие смысла. Чему могут соответствовать эти нелепые экраны и клавиатуры? Анализируя устройство клавиатуры, они смогут с довольно большой точностью реконструировать облик человека. Машины оперируют с бинарными числами, но на клавиатуре имеется десять клавиш с цифрами, значит, у человека. очевидно, было десять пальцев. Экраны рассчитаны для передачи информации с определенной скоростью, на определенной волне электромагнитного спектра. Это позволяет предполагать соответствующие характеристики приемного устройства. Может быть, они попытаются реконструировать нас, исходя из характеристик выродившейся нервной системы? Я уже говорил вам, что не знаю, являются ли вирусы реликтами исчезнувшего вида, или тем, что сохранилось от их инструментов. Но на экране монитора, в хаосе кривых, которые извлек из своих электронных потрохов мой компьютер, я увидел лик Божества. Мертвого Божества. - Но почему они исчезли? - спросил я. - Может быть, в результате обычного вырождения. В определенном смысле, они достигли своей цели - по крайней мере, одной из своих целей. В конце концов они создали организмы, несравненно более устойчивые, более долгоживущие, более разумные, чем они сами. Но, возможно, существует более тонкая причина, некая вспышка огня, которую они не смогли предвидеть, хотя в ее появлении и есть определенная логика. Я полагаю, что это мы убили их. Я думаю, что мы - убийцы богов. Бедняга Ницше был прав. Но он не знал, почему. Он не догадывался, что прав буквально, а не символически. Видите ли, в ходе совершенствования живые организмы научились защищаться от любого вмешательства извне, от любых паразитов. Как вы думаете, долго ли проживет пилот ракеты, если температура в кабине поднимется до ста градусов только потому, что электронный мозг рассчитал наиболее экономичную орбиту, проходящую слишком близко от солнца? Эта машина, этот человек с его разумом или, точнее, хитростью, его гигиена, его вакцины, антибиотики, синтетический интерферон привели к тому, что в течение последних тысячелетий или даже столетий были уничтожены последние представители создавших его существ. Не забывайте и про их хрупкость и уязвимость. С их точки зрения, человек является наиболее совершенной машиной хотя бы потому, что в полной невинности, даже не узнав об этом, он смог окончательно уничтожить своего творца. Несомненно, теперь не осталось никого, чтобы управлять эволюцией. Может быть, только мы, но мы даже не представляем, в каком направлении следует двигаться. И какие использовать инструменты. О, может быть, мы сможем вернуть к жизни богов, чтобы превратить их в наших рабов и заставить ковыряться в генах по нашему приказу! Блан вскочил с кресла. - Когда они исчезли? Я отдал бы десять лет жизни, чтобы узнать это. Может быть, обладай кроманьонец или Архимед микроскопом, они смогли бы увидеть лицо Бога и общаться с ним. Может быть, даже Гарвей или Хоук видели его в своих примитивных микроскопах! Сомневаюсь, чтобы было именно так, но возможность этого полностью исключить нельзя. Первые биологи описали и зарисовали микроорганизмы, которые мы сегодня не встречаем в наших чашках с питательным бульоном. Мы относим это на счет ошибок исследователей. Может быть, мы заблуждаемся. Мне показалось, что Блан несколько успокоился. Его голос зазвучал более глухо. - Я задаюсь вопросом, - произнес он, - что, если боги в один из моментов поняли, что совершили ошибку? Что результаты их эксперимента обернулись против них. Вероятно, тогда они попытались защищаться, используя свои знания в области биологии, знания, гораздо более обширные, чем наши теперешние познания в области электроники. Но было уже поздно. Вспомним о страшных эпидемиях, свирепствовавших на Земле в конце ХVШ века. Некоторые страны потеряли до двух третей своего населения. Можно удивляться, каким образом удалось уцелеть человеческому роду... А вспомните про рак... - Вы уверены, что они полностью исчезли? Блан медленно кивнул. - Уверен настолько, насколько это возможно. Видите ли, из-за их тонкой структуры, для них страшным ядом является алкоголь. Человек уничтожил своих богов прежде всего из-за пьянства. Комната была заполнена табачным дымом. Я тоже встал и подошел к окну, чтобы открыть его. Холодный воздух отрезвил меня. Я внезапно увидел всю ненадежность выводов моего приятеля, которому удалось на время победить мой скептицизм. Как он мог подумать, что Хоуку или Гарвею удалось разглядеть в микроскоп объекты, которые по размерам вряд ли намного превосходили вирусов? А эта его последняя фраза о пьянстве? Небо было пустым и мрачным. Над крышами зданий можно было разглядеть несколько звездочек. Да, небосвод был пуст, и на нем не было ничего божественного, если Блан был прав. Я всегда полагал, что имеется существенная разница между тем, во что ты веришь, и тем, что ты можешь доказать. - Недавно я прочитал где-то, - сказал я, - что для компьютера не существует теоретического предела возможностей. Какой бы мощной и быстродействующей ни была данная модель, всегда можно построить еще более мощную и быстродействующую. В то же время, возможности человека хотя и велики, но не безграничны, потому что они зависят от его анатомических особенностей. У него имеется ограниченное количество нейронов. Пока он еще превосходит машины по интуиции, по приспособляемости, но... Блан сделал несколько шагов к окну. Его голос снова зазвучал по-иному. Мне показалось, что в нем послышались нотки печали. - Скажите, ведь вы как психолог, социолог или кто-то там еще, должны представлять, какой эффект эти идеи, это открытие окажут на религию? Вы не думаете, что вера людей в Бога может исчезнуть? - Не знаю. - Я пожал плечами, глядя в ночное небо. - Не думаю, что это случится. Боги, о которых мечтают люди, это скорее их детища, а не их творцы. Люди создали своих богов более или менее по своему образу и подобию, только более могучими, более долгоживущими, более умными. Не думаю, что ваши микроскопические боги понравятся человеку. По крайней мере, большинству из людей. У существующих сейчас религий не будет проблем в этой области. Верующие давно заключили своих богов в неприступные крепости, куда не в состоянии проникнуть разум. - Так или иначе, - пробормотал Блан у меня за спиной, - хуже всего то, что я не могу опубликовать в научном журнале даже десятую долю того, что только что рассказал вам. Меня примут за свихнувшегося пророка. Я обернулся. - Почему бы вам не попробовать "Планету", - сказал я с улыбкой. Он скривился и выплюнул табачную крошку. Я не стал настаивать. Но у меня в запасе имелся еще один вопрос. - Хотелось бы все же знать, что им было нужно, - сказал я, - этим гипотетическим существам. Какие проблемы они пытались решить, запуская эту гигантскую машину эволюции? - Мы никогда этого не узнаем, - тихо произнес Блан. - Можем ли мы сказать, что нам известно, что ищем мы сами и почему? Нет, этого мы не узнаем никогда. - Он заколебался, подбирая слова. - Вирусы не способны говорить. SF made in France. Anthologie de science-fiction francaise. Fiction special ?12. Paris: Ed. OPTA, 1967. P. 77-88.