Бернар ВЕРБЕР. Танатонавты. Роман. Перевод И.Найденкова [Bernard Werber. Les Thanatonautes. Paris: Albin Michel, 1994] --------------------------------------------------------------- (с) И.Найденков (перевод) Все права сохранены. Текст помещен в архив TarraNova с разрешения переводчика. Любое коммерческое использование данного текста без ведома и согласия переводчика запрещено. --------------------------------------------------------------- * * * Мишель Пинсон и его друг Рауль Разорбак с самого раннего детства интересуются ... смертью. ............................................................... Глава 23. Подготовка Мне было 14 лет, когда однажды Рауль зашел к нам и принялся незаметно вытаскивать меня на улицу. Родители, конечно, заворчали, и не только потому, что приближалось время обеда; они были уверены, что Рауль оказывает на меня дурное влияние. И все же, поскольку у меня за последнюю неделю были отличные оценки по математике (разумеется, решение задач я списал у своего друга), они не стали возражать против моей прогулки с Раулем. Конечно, они не забыли напомнить мне о необходимости соблюдать осторожность и поглядывать по сторонам. Обматывая вокруг моей шеи шарф, отец негромко пробурчал, что именно наши лучшие друзья причиняют нам самые крупные неприятности. Мама добавила с коварной улыбочкой, явно стараясь перещеголять отца: - Ты знаешь, что такое "друг"? Это человек, предательство которого причиняет тебе больше всего страданий. Рауль увлек меня по направлению к больнице Сен-Луи, объяснив по пути, что там устроили специальное отделение, где собрали всех умирающих или находящихся в коме. Официально его скромно называли "Службой ухода за умирающими". Эта служба размещалась в левом крыле нового корпуса больницы. Я никак не мог догадаться, что нужно Раулю в таком месте. Он тоже не торопился рассказать мне о своих планах, лишь небрежно бросив, что это посещение предоставит нам великолепную возможность больше узнать. - Больше узнать? О чем? - О смерти, конечно! Идея проникнуть в больницу отнюдь не вызвала у меня энтузиазма. Там окажется полным-полно озабоченных взрослых, и я не удивлюсь, если нас быстро вытурят оттуда. Тем не менее, Раулю Разорбаку никогда не нужно было лезть в карман за аргументами. Он сообщил мне, что в газетах написали, будто люди, приходящие в себя после комы, рассказывают удивительные вещи. Вернувшиеся к жизни утверждают, что они пережили нечто невероятное. Они не видели змей, извивавшихся вокруг ладьи Харона, но вокруг них сиял странно влекущий к себе свет. - Ты говоришь об опытах на грани жизни и смерти, о том, что американцы называют NDE, то есть "опыты рядом со смертью" ("Near Death Experiences")? - Вот именно, об этом. Все знали, что такое NDE. Разговоры на эту тему совсем недавно стали очень модными. Об этом было опубликовано несколько бестселлеров. Еженедельники выносили информацию об NDE на обложки и первые полосы. Потом, как бывает со всеми модными новостями, они постепенно переместились на задний план. В конце концов, не было никаких доказательств, никаких надежных свидетельств - всего лишь занимательные истории, собранные, где придется. Неужели Рауль верил в эти басни? Мой приятель вытащил из кармана пачку вырезок из журналов, и мы уселись на траве, чтобы рассмотреть их. Они были взяты из журналов, не относящихся к серьезным изданиям, которые проводят обстоятельные расследования. Кричащие заголовки сообщали: "Путешествие за пределы смерти"; "Свидетельство перенесшего кому"; "Жизнь после жизни"; "Я вернулся, и мне здесь нравится"; "Смерть и то, что было потом"... Казалось, что для Рауля эти фразы окружены неизъяснимым поэтическим ореолом. В конце концов, его отец находился именно там... В качестве иллюстраций помещались только расплывчатые фотографии с наложенными аурами или репродукции с картин Иеронима Босха. В тексте статей Рауль подчеркнул желтым фломастером некоторые абзацы, показавшиеся ему наиболее важными: "Согласно опросу, проведенному институтом Гэллапа, 8 миллионов американцев говорят, что они лично сталкивались с NDE. Расследования, проведенные в ряде больниц, показали: 37% коматозных утверждают, что они оказались в этом состоянии снаружи своего тела; 23% видели светящийся туннель; 16% были увлечены благотворным светом". Я пожал плечами. - Мне не хотелось бы лишать тебя иллюзий, но... - Но что? - Я однажды попал в дорожное происшествие. Меня сбила машина. Я взлетел в воздух, грохнулся на мостовую и потерял сознание. На целых три часа. Это была настоящая кома. Но я не видел никаких признаков какого-нибудь туннеля или благотворного света. Похоже, Рауль сильно удивился. - Ну и что же ты видел? - В общем, ничего. Пожалуй, абсолютно ничего. Приятель посмотрел на меня так, словно я был поражен редчайшей болезнью, вызванной еще неизвестным науке вирусом. - Ты утверждаешь, что был в состоянии комы, и у тебя об этом не сохранилось никаких воспоминаний? - Вот именно. Рауль в задумчивости поскреб свой подбородок. Потом его лицо просветлело. - Я знаю, почему! Он некоторое время молчал, наслаждаясь моим нетерпением, прежде чем произнес фразу, над которой я потом частенько задумывался. - Ты ничего не видел потому, что ты был... недостаточно мертвым. Глава 24. В храме белых волшебников Через час мы очутились перед ярко освещенным входом в больницу Сен-Луи. Охранник в униформе внимательно следил за входящими и выходящими посетителями. Используя свой высокий рост, Рауль натянул на плечи мягкий плащ в надежде, что тот сделает его старше. Потом он взял меня за руку, рассчитывая, что мы сойдем за отца и сына, направляющихся к постели выздоравливающей бабушки. Увы, нам не удалось провести охранника на мякине. - Эй, малыши, вы что, не нашли другого места для игры? - Мы только хотели навестить нашу бабушку, - пропищал Рауль жалобным голоском. - Как ее зовут? Рауль отвечал, не колеблясь: - Мадам Сальяпино. Она находится в коме. Ее поместили в новое отделение, в службу ухода за умирающими. Да, Рауль импровизировал просто гениально! Ляпни он какую-нибудь другую фамилию вроде Дюпюи или Дюран, это сразу вызвало бы подозрение, но фамилия "Сальяпино" была как раз достаточно необычной, чтобы казаться настоящей. Охранник изобразил на своей физиономии сочувствие. Название отделения "Служба уходя за умирающими" было способно у любого вызвать неприятное ощущение. Разумеется, он был в курсе всех событий и знал о создании этой службы, о которой сейчас должны были сплетничать во всех коридорах и палатах. Он кивнул головой с серьезным видом и знаком предложил нам пройти. Еще немного, и он извинился бы перед нами за то, что задержал нас. Мы оказались в лабиринте сверкающих чистотой коридоров. Коридоры, коридоры... Мы открывали одну дверь за другой, все дальше и дальше проникая в удивительный мир. Я попал в больницу во второй раз в жизни, и мои впечатления на этот раз оказались такими же беспорядочными и сбивающими с толку. Мне казалось, что мы обманом проникли в белоснежный храм, где суетились одетые в белое волшебники и юные колдуньи, у которых явно ничего не было надето под халатами, сияющими незапятнанной белизной. Все вместе взятое здорово смахивало на античную пьесу. Одни жрицы-санитарки раскладывали на не слишком чистых скатертях пакеты с жертвоприношениями, другие разворачивали их перед тем, как разнести по выложенным плиткой палатам, где великие жрецы, которых сразу можно было определить по маскам и прозрачным перчаткам, перебирали их, ощупывали и прикидывали на вес, словно авгуры, пытающиеся предсказать будущее по внутренностям животных. Эти видения, очевидно, сыграли решающую роль в выборе мной профессии врача. Запах эфира, санитарки, сверкающая мишура инструментов, возможность сколько угодно копаться во внутренностях сограждан - это было по-настоящему увлекательно. Вот кто обладал истинной властью над людьми! Я тоже хотел стать волшебником в белом. Восхищенный, словно гангстер, очутившийся в помещении с множеством сейфов, Рауль шепнул мне на ухо: - Только тихо! Нам сюда! Мы открыли очередную застекленную дверь И едва не шарахнулись от зрелища, открывшегося нашим глазам. Большинство пациентов, которых перевели в отделение по уходу за умирающими, действительно, выглядели очень неважно. Справа от нас совершенно беззубый старик, лежавший с открытым ртом, отравлял зловонием атмосферу метров на десять вокруг себя. Возле него изможденное существо неопределенного пола уставилось, не моргая, на бурое пятно на потолке. Из его носа вытекала прозрачная сопля, а оно даже не пыталось избавиться от этого украшения. Слева лежала лысая дама, у которой от всей шевелюры сохранилась единственная прядка, свисавшая на покрытый глубокими морщинами лоб. Она явно старалась остановить подергивание своей правой руки, пытаясь удержать ее левой рукой. Похоже, что ей это плохо удавалось, и она негромко ругала непослушную руку на языке, совершенно непонятном из-за вывалившейся вставной челюсти. Как бы это не было неприятно Раулю, но смерть оказалась не такой, какой он представлял ее раньше. Здесь не было ни богов и богинь, ни чудовищ, не было и змей, извивавшихся в речной воде. Смерть здесь была самой собой - множеством людей, гниющих заживо. Мои родители были правы: смерть ужасна. Я давно смылся бы отсюда, если бы Рауль не схватил меня за руку и не подтащил к даме с одинокой прядкой волос на черепе. - Извините за беспокойство, мадам... - Зз-здрвв-ств... - пробубнила старуха. Очевидно, ее разум тоже сотрясали конвульсии, такие же, как те, что заставляли дергаться ее руки. - Мы студенты факультета журналистики. Мы хотели бы взять у вас интервью. - По... почему у меня? - с усилием выдавила она. - Потому что ваш случай представляется нам интересным. - Я совсем... не... интересна... Ухо... дите! От сопливого существа мы вообще не добились ни малейшей реакции. Тогда мы подошли к вонючему пращуру, посмотревшему на нас, как на двух неприятных насекомых. Он возмутился, словно его оторвали от какого-то крайне важного занятия: - Что-что? Чего вы хотите от меня? Рауль снова понес свою чепуху: - Здравствуйте, мы студенты факультета журналистики. Мы здесь для того, чтобы подготовить репортаж о людях, перенесших кому. Старик с гордостью выпрямился. - Конечно, я перенес кому. Пять дней в коме, и вот видите - я еще здесь! В глазах Рауля вспыхнул огонек любопытства. - И что вы видели там? - спросил он, словно обращаясь к туристу, вернувшемуся из поездки в Китай. Старец с недоумением воззрился на него. - Что вы имеете в виду? - Ну, хорошо, расскажите, что вы чувствовали, когда находились в коматозном состоянии? Было очевидно, что собеседник не понимал нас. - Я же говорю вам, что находился в коме пять дней. Кома - это именно то состояние, когда ты ничего не чувствуешь! Рауль настаивал: - У вас не было никаких видений? Вы не помните, что видели свет, узкий коридор или что-нибудь похожее? Умирающий возмутился: - Вы что, кома - это вам не кино! Прежде всего, ты чувствуешь себя очень и очень паршиво. Потом, когда ты приходишь в себя, у тебя болит везде. Это вам не развлекательная прогулка! В каком журнале вы работаете? Откуда-то взялся санитар и тут же поднял крик: - Кто вы такие? Кто позволил вам войти сюда? Вы что, специально проникли в это отделение, чтобы надоедать больным? Читать не умеете, что ли? Видели табличку: "Вход воспрещен всем, не имеющим отношения к уходу за больными"? - Ты и я - вдвоем против дураков! - воскликнул Рауль, и мы рванули с места в карьер. И тут же запутались в лабиринте выложенных кафелем коридоров. Мы промчались через палату с тяжело обожженными, потом через другую с обездвиженными. В конце концов, мы очутились там, куда нам попадать не стоило - мы влетели в морг. Не менее двух десятков обнаженных тел с лицами, искаженными последними муками, лежали рядком в ваннах из хромированного металла. У некоторых даже были открыты глаза. Молодой ассистент, вооруженный клещами, занимался освобождением усопших от колец и перстней. Один из них упорно отказывался слезть с распухшего пальца. Тогда ассистент без малейшего колебания захватил палец клещами и сжал их. Щелчок. Что-то упало на пол с металлическим стуком. Я едва не потерял сознание. Рауль выволок меня наружу. Мы были измотаны до предела. Мой друг ошибался. Мои родители были правы. В смерти есть нечто отвратительное. На нее нельзя смотреть, к ней нельзя приближаться, о ней не стоит говорить и даже думать... ............................................................... ........................... Приятели выросли и стали серьезно изучать то, что происходит с человеком после смерти. Заручившись помощью президента республики, они организуют лабораторию в тюрьме Флери-Мерожи, отправляя в иной мир приговоренных к смерти преступников и пытаясь вернуть их обратно. Неудача следует за неудачей, гибнут десятки подопытных заключенных. Наконец, им удается вернуть одного из них к жизни. Но общественное мнение, узнавшее об опасных экспериментах, требует привлечь к ответственности не только ученых, но и покровительствующего им президента. Назначается демонстрация опыта во Дворце конгрессов. Все уверены в неудачном исходе и предвкушают страшный скандал - еще бы, ведь не каждый день удается увидеть, как на ваших глазах арестуют президента страны... Глава 74. Рискнуть всем ради всего Уже в 16 часов парижский Дворец конгрессов был заполнен под завязку. Зрители обмахивались газетами и оживленно комментировали информацию о последних отягчающих обстоятельствах, исходивших, разумеется, от неутомимого Меркассье и неумолимого коменданта тюрьмы Флери-Мерожи, который явно рисковал стать звездой в глазах общественного мнения. В первом ряду два депутата не скрывали своего приподнятого настроения: - Бедняга Люсиндер, он спекся! Он мечтал познакомиться со страной мертвых - что ж, он получил то, что хотел. Во всяком случае, его политическая смерть - дело решенное. - И все же, - с задумчивым видом пробормотал другой, - вся эта режиссура... У него должны были остаться кое-какие козыри в запасе. Наш президент - старый лис. - Вы полагаете? Нет, это его лебединая песня. На его стороне не более половины процента общественного мнения. Это нормально. В любой стране всегда найдется несколько тысяч чокнутых, которые верят в сверхъестественное и в жизнь после смерти. Оба депутата дружно пожали плечами. В слепящем свете прожекторов красивая рыжеволосая журналистка зачитывала перед телекамерами сообщение: - В зале присутствуют восемь научных экспертов, на которых возложена одна задача - избежать любых манипуляций и предотвратить возможное жульничество. Некоторые высказывали опасение, что президент Люсиндер может использовать двух братьев-близнецов, убив одного, чтобы с успехом возродить к жизни другого. Это известный трюк фокусников. Но под таким количеством внимательных взглядов, под объективами телекамер подобное мошенничество невозможно. Трудно представить, чтобы руководитель государства, уже подвергшийся всеобщему осуждению, рискнул бы попробовать разыграть подобную комедию. В ожидании "спектакля" в зале то и дело формировались и распадались группы единомышленников. Их участники яростно спорили, засыпая друг друга вопросами: - Вы читали статью в "Матэн"? Один ученый очень правдоподобно объясняет, почему невозможно вернуться к жизни после смерти. Дело в том, что как только мозг перестает орошаться кровью, он умирает. Как только первые клетки мозга умерли, он лишается своих важнейших физиологических характеристик, он больше не способен отражать действительность и запоминать. - А эта болтовня о сверхдозе эндокринной жидкости, которая вызывает галлюцинации, в том числе и образы потустороннего путешествия? Вы верите этому? Все вокруг заулыбались. - Не представляю, с чего бы агонизирующий организм стал расходовать остатки своей энергии на то, чтобы создавать бесполезные образы! - воскликнул кто-то. - Люсиндер хотел войти в историю с большой буквы, - продолжил один из них. - Он может больше об этом не беспокоиться. Он войдет в нее. Причем, через широко распахнутую дверь! Со своими 123 убийствами на счету - ведь далеко не каждое утро руководитель государства просыпается с таким подарком в шляпе! - Да, в ближайшем будущем можно ожидать отличный процесс! Зажглись огни рампы, и оба депутата устроились поудобнее в своих креслах первого ряда. На сцене одиноко возвышалось обычное зубоврачебное кресло. Вокруг него змеились пучки проводов, связывавшие кресло с огромными экранами, подмигивавшими зрителям, словно гигантские глаза. Событие должно было транслироваться по меньшей мере на 60 стран. Не так часто президент страны соглашается выставить себя на всеобщее посмешище перед объективами телекамер! Этот спектакль явно выигрывал даже в сравнении с концертом знаменитой звезды рока или с матчем чемпионата мира по футболу! Вокруг зубоврачебного кресла рабочие сцены установили восемь стульев для команды экспертов, назначенных парламентской комиссией. В их числе находились четыре врача, три биолога и даже один фокусник. Они вышли на сцену под бурные аплодисменты. Зал неистовствовал. Присутствующие приветствовали этих дряхлых бородачей из Академии наук, словно великих матадоров, спустившихся на арену, чтобы расправиться с могучим и коварным быком. Было видно, что они волнуются. Еще никогда они не сталкивались с подобной популярностью у широкой публики. Некоторые из экспертов даже вскинули руки, приветствуя толпу. Если бы они сообразили пообещать толпе уши и хвост президента, толпа, разумеется, не оставила бы их без награды. Заняв свои места, они достали вместо бандерилий авторучки и принялись делать в своих блокнотах записи - наверное, они фиксировали для потомков все происходящее вокруг. Знаменитый телекомментатор с напомаженными волосами тоже поднялся на арену в сопровождении телеоператора с камерой и его ассистента-звукооператора. После проверки на камере загорелась красная лампочка. - Дамы и господа, добрый вечер. Благодарю вас за то, что вы с нашим каналом и смотрите РТВ-1, канал, который показывает вам больше, чем любой другой. Здесь, в зале Дворца конгрессов, обстановка накалена до предела. Президент Люсиндер приготовился рискнуть своей карьерой, бросив на другую чашу весов надежду на нечто фантастическое - он хочет доказать всему миру, что можно посетить потусторонний мир, словно речь идет о простом путешествии на другой континент. Эмоции публики разыгрались до предела. Будем ли мы сегодня беспомощными свидетелями прямой передачи об очередном убийстве? Или, наоборот, станем участниками величайшего эксперимента нашего века? Напряжение продолжает нарастать... Глава 78. Быть или не быть Когда я первым вышел на арену (вы, конечно, понимаете, что я имею в виду выход на сцену), то мне было весьма не по себе. Члены комиссии экспертов отказались пожать мне руку. За спиной я ощущал присутствие Амандины, оцепеневшей от страха. Зрители разразились неодобрительными криками. В проход выскочил мужчина в куртке и каскетке: - Мерзавец! Ты убил моего сына! Я уцепился за микрофон, словно за якорь спасения: - Мы никого не убивали! - закричал я, надрывая голосовые связки. - Никого! Все заключенные, участвовавшие в опытах по проекту "Рай", были добровольцами. Они были осведомлены о риске, и каждый раз они сами нажимали на кнопку, включавшую старт. - Старт? Да, конечно, смертельный старт! Кто способен вызваться добровольцем, чтобы сыграть в ящик? Сейчас здесь есть такие добровольцы? - заорал какой-то свирепый тип. - Смерть убийцам в белых халатах! Смерть врачам-убийцам! - скандировала разбушевавшаяся публика. Когда к микрофону подошел президент Люсиндер, в зале поднялась настоящая буря. На сцену к его ногам шлепнулось несколько гнилых помидоров. Полицейские, выстроившиеся цепочкой перед сценой, срочно потребовали подкрепления. Президент жестами просил собрание успокоиться. Опыт, приобретенный на бурных политических сборищах во время выборной компании, помог ему постепенно овладеть вниманием беснующегося зала. - Дамы и господа, друзья мои, - заговорил он. - Успокойтесь! Эксперимент, который мы сейчас попытаемся провести на ваших глазах, уже заканчивался успешно, но при этом не присутствовали официальные эксперты, способные засвидетельствовать этот успех. Сейчас я предаю себя на суд нации, на суд всей планеты. Если этот человек, которого сейчас на ваших глазах отправят в потусторонний мир, не вернется, я обязуюсь предстать перед любым уполномоченным на это судом, чтобы ответить за свои действия. Послышалось еще несколько оскорбительных выкриков, но вскоре над залом сгустилась гнетущая тишина. На сцене появился Феликс Кербоз. Прожекторы немедленно сфокусировали свои лучи на нем и на его безукоризненном смокинге, превратившемся в последнее время в униформу танатонавта. Его бандитская физиономия резко контрастировала с костюмом бездельника-денди. Его сопровождали два жандарма, торжественно вышагивавших по обеим сторонам от него. По напряженному лицу Феликса я понял, что произошло что-то неожиданное. Телекомментатор затараторил: - Господа, перед вами Феликс Кербоз, единственный человек в мире, который, если верить президенту Люсиндеру, совершил фантастическое путешествие из мира живых в царство мертвых и вернулся обратно. Он попытается во второй раз совершить этот подвиг перед телекамерами всего мира и, в эксклюзивном порядке, перед камерами национального канала РТВ-1. Этот канал всегда показывает вам больше, чем любой другой! Члены нашей команды обменялись встревоженными взглядами. Мы достаточно хорошо знали Феликса, чтобы уловить необычность его состояния. Может быть, у него вызвала робость враждебно настроенная толпа зрителей? Президент дружески, но довольно сильно хлопнул его по плечу: - Все в порядке, приятель? Гримаса еще больше исказила черты Феликса. Телезрители, включившие в этот момент свои телевизоры, подумали, что они по ошибке попали на канал, передающий фильм ужасов. - Ну-у, могло быть и получше, - пробормотал бравый танатонавт. - Волнуетесь? - А, не в этом дело, - буркнул Феликс. - У меня врос ноготь на пальце ноги. Из-за этого я ночью глаз не закрыл ни на минуту. Так прижимает, стерва... Люсиндер нахмурился. - Вросший ноготь? Почему же вы не сказали об этом раньше? Ах, черт побери... - Люсиндер едва не вспылил; к счастью, он вовремя спохватился и замолчал. Потом промолвил сочувственным тоном: - Я знаю, что такое вросший ноготь. Это очень болезненно, но излечиться можно очень быстро. - Я наглотался аспирина, но все равно чертовски больно. Черт бы его побрал, этот ноготь! Я посоветовал Феликсу в ближайшее время подумать об операции. Ведь боль, которую он испытывал в земной жизни, могла побудить его поддаться искушению и позволить потустороннему миру увлечь себя. Президент обратился к нему с умоляющим видом: - Вы обещаете мне, Феликс, что вы вернетесь к жизни? Я уже подписал декрет о вашем помиловании. Если вы успешно вернетесь, вы будете свободны, совершенно свободны. Вы понимаете, Феликс? Отныне вы станете уважаемым гражданином! Мне показалось, что президентская тирада не вызвала у Феликса особого энтузиазма. Зрители в зале притихли, не зная, то ли продолжать травлю, то ли аплодировать. Комментатор пояснил, что президент ободряет своего ставленника, как это делают тренеры перед поединком боксеров. Мы принялись с мрачным видом проверять инструменты. Люсиндер резко потряс Феликса за плечо: - Вы будете свободным человеком, Феликс! Вас будут называть господином Кербозом. Вы станете знаменитым и богатым! Вас усадят в открытый автомобиль, и толпы горожан будут встречать вас овациями и осыпать конфетти, как это было с Нилом Армстронгом после того, как он побывал на Луне. - Угу, это мне подойдет, но вот этот проклятый ноготь... - Черт возьми! Ведь вас постоянно пичкали ядовитой жидкостью, в результате чего у вас развилась язва желудка, а по всему телу пошли волдыри - и вы все терпели. А теперь вы устраиваете истерику из-за дурацкого вросшего ногтя! Неужели вы допустите, чтобы все ваши надежды на лучшее будущее пошли прахом? - Там, наверху, так хорошо, там чувствуешь себя таким легким, и все заботы куда-то пропадают... Люсиндер рявкнул: - Феликс! Жизнь, в конце концов - это не ванильное мороженое! - А я вот думаю: и чего хорошего в этой жизни? - В этой жизни у вас будут деньги, женщины, друзья, автомобили, закаты над морем, яхты, дворцы - перечислил Люсиндер тоном коммивояжера, расхваливающего залежалый товар. Потом добавил, очевидно, представив себя в шкуре подопытного кролика по имени Феликс: - Если вы захотите, у вас будут любые напитки, наркотики, вам будут сходить с рук любые скандалы... Давайте же, Феликс, вы нужны нам. У вас есть уже несколько надежных друзей: двое ученых, президент республики, самая красивая девушка! Множество людей завидует вам! И мы рассчитываем на вас. Феликс опустил глаза, покраснев, как напроказивший ребенок. - Так я что, я все понимаю... Но те, наверху, они тоже хотят мне добра. Мне всегда не слишком везло в этом мире, да тут еще вросший ноготь и эта злобная свора в зале... На мою долю в жизни пришлось не так уж много приятного, особенно, когда я имел дело с ... Но я никогда об этом не задумывался. Люсиндер с изумлением уставился на верзилу: - Вы хотите сказать, что вы ... То есть, что у вас было не так уж много... Наш зеркальный шкаф побагровел. - Ну да. Никто никогда не любил меня, только моя мать. А она сейчас там, наверху. Толпа в зале начала проявлять нетерпение. - Смерть обезьяне! - завопил какой-то шутник. Ведущий попытался заполнить затянувшуюся паузу. - Вот Феликс Кербоз. Рост - метр девяносто пять, вес сто килограммов, пропорции тела достаточно гармоничны для его возраста. Согласно появившимся в печати данным, рост и вес нашего героя никак не влияют на переход от жизни к смерти, но все же предпочтительнее иметь кандидата в хорошей физической форме... Стоявшая рядом с Феликсом Амандина слышала его беседу с президентом. Она приблизилась вплотную к танатонавту. - Вы хотите сказать, Феликс, что у вас никогда не было девушки? Это так? Физиономия Феликса стала пунцовой. Наша блондинка-фельдшер заколебалась на мгновение, потом приподнялась на носках и прошептала своему пациенту что-то на ухо. Лицо того из пунцового стало карминно-красным, но его губы сложились в подобие улыбки. Стоявшие рядом Амандина и Феликс напоминали Эсмеральду и Квазимодо. И Квазимодо должен был идти на казнь... Он не сводил глаз с девушки. Наконец, он встряхнулся и поднял голову. - Ладно, приступим к делу. Этот стервец, мой ноготь, сейчас немного успокоился. Люсиндер предположил, что мне стоит добавить в стартовый раствор анестезирующего вещества, чтобы Феликс совсем перестал ощущать свой ноготь. Но я отказался. Сейчас не время было экспериментировать с новыми составами. Я давно убедился, что наиболее оптимальной будет доза в 800 мг миопентала, и не собирался менять что-либо в стандартном рецепте. Президент Люсиндер развязал галстук-бабочку на смокинге Кербоза. Потом он засучил ему рукав и наложил на предплечье электроды. Можно было подумать, что он занимался этим всю свою жизнь. -Ты убийца, Люсиндер! - крикнул кто-то из зала. Я подошел к президенту, чтобы помочь ему. В конце концов, все мы были прикованы к веслам одной и той же галеры. Амандина проворно готовила Кербоза к старту. Болезненно реагируя на каждую шутку, на каждую насмешку зрителей, она все же прекрасно держалась, так как понимала, что сейчас решается наша судьба, и делала все, зависящее от нее. Она настроила электрокардиограф и энцефалограф, потом заговорщически улыбнулась мне, несмотря на сыпавшиеся градом оскорбления. - Убийцы! Убийцы! Все дружно подхватили это отвратительное слово и принялись скандировать его. Феликс Кербоз дышал все медленнее, все спокойнее, именно так, как его научил Рауль. Он вдыхал через нос и выдыхал через рот. Я слышал, что такое дыхание было разработано специально для беременных женщин, чтобы уменьшить их страдания при родах. - У меня все готово! - сообщил Люсиндер, который только что прилепил последний электрод на волосатую грудь танатонавта. - Я тоже готов, - сказал Рауль, сжимая в руке датчик пульса. - Готов! - бросил я. - Готова! - повторила Амандина. Ученые из комиссии приблизились к нам, чтобы лучше видеть наши приготовления. Они проверили, соответствуют ли электроды принятым нормам, измерили пульс у Феликса. Фокусник постучал каблуком по настилу сцены, пытаясь обнаружить потайной люк или какое-нибудь другое устройство подобного рода. Подойдя к зубоврачебному креслу, он воткнул в сиденье длинную иглу, чем вызвал одобрительные крики части зрителей, надеявшихся, что ему удастся обнаружить потайной ход, ведущий из кресла в неведомые подземелья. Закончив проверку, он кивнул остальным членам комиссии. Все уселись с удовлетворенным видом, и председатель комиссии предложил нам продолжать. Зал замер, казалось, можно было услышать, как в огромном помещении Дворца конгрессов пролетит муха. - Давайте! - пробурчал Рауль, которого явно раздражало враждебное настроение толпы. - Ладно, ребята, пока! - сказал Феликс, помахав пятерней с толстыми, похожими на сосиски пальцами. Амандина пригладила его редкую шевелюру и быстро чмокнула его в щеку, когда он уже закрыл глаза. - Возвращайся! - проворковала она. Феликс улыбнулся, не открывая глаз, и начал обратный отсчет: - Шесть... пять... четыре... три... два... один... Старт! Он нажал на выключатель, и его вышвырнуло за пределы жизни. Глава 80. Ожидание Вот уже десять минут, как на экране электрокардиографа тянулась бесконечная прямая линия. Ни единого позвякивания! Верный своим привычкам, Рауль Разорбак старательно фиксировал в своем дневнике все условия опыта: время, температуру, сердечную и мозговую активность, электрические параметры, собственные замечания и так далее. Он повернулся ко мне с озабоченным видом. - Что скажешь? - осторожно поинтересовался я. Рауль пожал плечами. Толпа молчала, жадно всматриваясь тысячами глаз в распростертое под слепящими лучами прожекторов тело. Эксперты кружили вокруг кресла с танатонавтом, словно мухи вокруг падали. Они тоже что-то строчили в своих записных книжках, и скрип их перьев по бумаге казался необычно громким. Они то и дело наклонялись к приборам и изучали их показания с таким видом, как будто заранее были уверены в плохом исходе всей этой затеи. Мне казалось, что они делали это только для того, чтобы немного размяться. Лучшим артистом среди них был, конечно, фокусник, на мимику которого стоило посмотреть. Комментатор РТВ-1 явно плохо представлял, чем заполнить затянувшуюся паузу. Сначала он некоторое время болтал о погоде, благоприятствующей, по его мнению, опытам подобного рода. Потом он сообщил кое-какие сведения о Дворце конгрессов, под сводами которого произошло, оказывается, множество волнующих событий. Амандина тихо молилась, сложив руки, словно мадонна на картине. Глава 82. Происшествие во Дворце конгрессов Полицейские в штатском, незаметно проникшие в зал с разрешения судьи, ведущего наше дело, медленно приближались к сцене. Они не хотели позволить нам скрыться после провала проводимого нами эксперимента. Вот уже пять минут, как мы лихорадочно растирали Феликса, то и дело пытаясь вернуть его к жизни электрическими разрядами. Все было бесполезно. Толпа, только что застывшая в молчании, зашевелилась и становилась все более и более шумной. После каждого электрического разряда эксперты обменивались понимающими улыбками и с умным видом подходили к Феликсу, чтобы проверить пульс и посмотреть на зрачки, приподняв веки. Не обнаружив в очередной раз никаких признаков жизни, они возвращались на свои места, удовлетворенно покачивая головой. Я давно сбросил свой белый халат. С насквозь промокшей от пота майкой, я продолжал закрытый массаж сердца. Мы дружно считали: "Раз, два, три!", и я обеими руками сильно нажимал на грудную клетку, чтобы запустить сердце Феликса, а Рауль одновременно вдувал ему воздух через ноздри с помощью небольшого ручного насоса, пытаясь восстановить дыхание. Полицейские приблизились к нам еще на несколько шагов. - Раз, два, три! - снова и снова командовал я. - Давай, дружней, все будет хорошо! - вторил мне Рауль. Он был прав. Мы должны были верить в то, что делали. Вера иногда делает невозможное. Когда-то он доказал мне, что можно даже держать руку в пламени свечи, если верить, что тебе не больно. Полицейские подошли к нам вплотную, и мы то и дело натыкались на них во время суеты вокруг неподвижного тела. И чем больше нами овладевало отчаяние, тем более грубо мы отталкивали полицейских в сторону. Ничего удивительного - ведь бык тоже старается зацепить рогом матадора перед тем, как тот пустит в ход шпагу. Из зала в нас летели уже не отдельные смешки и выкрики; на сцену волнами накатывался гневный ропот. Время от времени кто-то истерически смеялся. Еще немного, и на нас обрушится буря. Вокруг сцены стало еще больше полицейских. Они выстроились цепочкой, отделив нас и от зала, и от кулис, чтобы не дать нам ни малейшей возможности скрыться. Вера способна сдвинуть горы! Почему же она не может сотворить это маленькое чудо: заставить вернуться к жизни этот большой мешок из кожи, заполненный потрохами и кровью? - Если в этой туше сохранилась хотя бы одна живая клетка, она должна откликнуться на мой зов! - прохрипел Рауль. - Эй, ты, мы здесь, мы ждем тебя! Раз, два, три! Раз, два, три! И он снова и снова яростно обрушивался на грудную клетку Феликса. - Черт возьми, да очнись же ты, дубина! Ты не должен подохнуть! - кричал я, едва слыша самого себя. Наверное, со стороны мы выглядели, словно свора опасных безумцев, беснующихся над телом несчастного и дающих выход своей бешеной энергии на потеху кровожадной толпе. Стоявший возле меня полицейский достал из кармана наручники. - Раз, два, три! Проснись, Феликс, черт бы тебя побрал! Все восемь экспертов с понимающим видом констатировали смерть. Они были похожи на мух, копошащихся на раздавленной груше. - Раз, два, три! Феликс, не оставляй нас! Полицейский схватил меня за руку, и я услышал сухой щелчок наручников. Резкий голос произнес: - Именем закона, вы арестованы за убийство путем отравления. Рауль и Амандина тоже оказались в наручниках. Никто пока не решался подойти к Люсиндеру; все еще сохранявшийся ореол должности делал его по-прежнему неприкосновенным. - Смерть им! Смерть танатонавтам! - ревел зал, радостно предвкушая свержение своего недавнего идола. Для черни нет более приятного зрелища, чем вид вождя, свергнутого с трона и барахтающегося в грязи. - Смертная казнь танатонавтам! Мой брат, сидевший в первом ряду, громко визжал: - Я же предупреждал тебя! Мать пыталась в одиночку успокоить бушующий зал. Она начала с ближайших соседей, потом взялась за сидевших сзади и спереди. - Мой сын ни в чем не виноват! Остановитесь! Вы ошибаетесь! Он тут ни при чем, его обманом втянули в это грязное дело! Она все предусмотрела заранее. Мои дневники уже были подготовлены к тому, чтобы предъявить их на суде и доказать, что я с самого юного возраста был примерным ребенком. Она даже успела купить платье, в котором собиралась выступить на процессе. Полицейские крепко взяли нас за руки, чтобы отвести к выходу через бушующий зал. Многие зрители, столпившиеся вокруг сцены, осыпали нас ругательствами и плевали на нас. Очень неприятное ощущение - находиться в наручниках, когда над тобой издевается толпа. Кто-то запустил в нас тухлым яйцом, разбившимся о мой лоб. На долю Амандины достался гнилой помидор. Раулю повезло еще меньше - попавшее в него яйцо оказалось гораздо более зеленым и вонючим, чем доставшееся на мою долю. Президент Люсиндер рухнул в кресло. Он даже не пытался помочь нам или Феликсу. Он терзался мыслями о том, как ошибся, поверив нам. Он жалел о случившемся. А ведь он так надеялся стать знаменитым... Теперь его карьера закончилась. Он не смог одержать свою самую важную победу, подобно Цезарю при Алезии. В последний момент смерть, самый страшный враг, оказалась сильнее. Ведущий РТВ-1 знаком приказал своему оператору дать лицо Феликса крупным планом. Ему светили прямо в лицо, что позволяло запечатлевать мельчайшие поры его кожи, каждый его волосок, отчетливо выделявшийся в потоках безжалостного света. Прощай, Феликс. Полицейский сильно дернул меня за наручники. Но в этот момент произошло что-то странное. Послышался чей-то громкий вскрик: "Ай!" Все замолчали. Зал оцепенел, затаив дыхание. Этот голос, этот голос... Я узнал его! Я понял, кто это вскрикнул! Для этого потребовалось, чтобы ассистент оператора, державший штангу со светильником, споткнулся и уронил раскаленную лампу на лицо Феликса. Ведущий среагировал мгновенно, разразившись восторженной тирадой: - Это невероятно, дамы и господа, просто невероятно! Этот человек жив! Какое огромное достижение! Человек, которого отныне будут называть первым, шагнувшим за пределы жизни и вернувшимся назад, жив! Феликс Кербоз жив! По сигналу экспертов ошарашенные полицейские торопливо освободили нас от наручников. Зал снова затих. Был слышен только голос неутомимого телеведущего, сыпавшего одну фразу за другой. Он был счастлив, что наконец-то произошло нечто сенсационное. Он знал, что происходящее сейчас крайне важно для его карьеры, и не собирался упускать представившуюся ему возможность. Он надеялся, что отныне его имя тоже войдет в историю - в крайнем случае, в книги по истории журналистики. - Могу заверить вас, что все присутствующие просто потрясены. Как только электроэнцефалограф начал посылать в зал свои "пинг-пинг-пинг", все присутствующие буквально застыли от изумления. Потом поднялся невероятный шум. И в этом шуме ощущался страх, да, дамы и господа, страх, потому что все сознавали, что к нам вернулся человек, побывавший в царстве мертвых. РТВ-1, канал, который всегда показывает вам больше, чем любой другой, сейчас будет транслировать замедленные кадры, показывающие первое движение век очнувшегося Феликса Кербоза. Движение век, возобновившееся через очень большой промежуток времени, если считать с момента остановки его сердца. И это движение вы все увидели благодаря каналу РТВ-1, который способен оживить даже умершего. Сейчас я постараюсь получить эксклюзивное интервью от Феликса Кербоза, а сразу после этого будет рекламная пауза. Напомню вам, что спонсором этой трансляции является фирма "Черный дракон", крупнейший производитель мастики для паркета. Мастика "Черный дракон" - единственная, способная стать путеводной звездой в тумане для вас. Люсиндер, Амандина, Рауль и я находились в странном состоянии - нам хотелось не то смеяться, не то плакать. Едва ли не бегом мы вернулись на сцену. Врачи и ученые-эксперты беспорядочно суетились вокруг Феликса, ошеломленно переглядываясь и качая головами. Они явно не верили своим собственным глазам и всем остальным органам чувств. Они продолжали ощупывать Феликса, буквально утыкаясь носом в шкалы контрольных приборов. Один из них даже встал на колени и заглянул под кресло. А вдруг мы ухитрились заменить мертвеца его двойником? Я проверил пульс Феликса, послушал сердце, поднял веко и посмотрел зрачок и радужную оболочку. В растерянности я даже проверил его зубы. Но все окружающие уже видели и знали, что произошло, и были вынуждены признать неоспоримый факт: мы победили. Рауль, Феликс, Амандина, Люсиндер и я одержали - впятером! - верх над толпой идиотов. Феликс забормотал: - Вот, стерва, на этот раз она сыграла со мной такой трюк... Такого еще не было. И я... Меня теперь амнистируют? Амандина склонилась над ним и что-то прошептала ему на ухо. Взгляд Феликса тут же просветлел. Он протянул руку и наклонил к себе микрофон, находившийся в руках телекомментатора РТВ-1. Громко и совершенно отчетливо он произнес: - Это небольшой шаг для моей души и огромный скачок вперед для всего человечества. Напряжение, царившее в зале, мгновенно разрядилось. Вскочив на ноги, зрители бурно приветствовали героя. Гремели аплодисменты. Многие, не сдержавшись, выкрикивали что-то восторженное. - Дорогие зрители канала РТВ-1! В этот исторический момент вам удалось услышать историческую фразу нашего национального героя-танатонавта. "Небольшой шаг для моей души, - сказал он, - но огромный скачок для человечества". Ему удалось совершить потрясающий, исторический поступок. Он повторил на наших глазах возвращение к жизни после смерти. Но кто на самом деле совершил это путешествие? За неимением лучшего, Феликс сказал, что это была его душа. Какой поэтический образ! Теперь остается найти научное объяснение случившемуся. Я с огромной радостью... Я перестал прислушиваться к этой идиотской болтовне. Мы были заняты Феликсом. Кто-то пылко обнимал его, кто-то трепал ему волосы, кто-то хлопал изо всех сил по спине, по плечам... - Здорово получилось, а? И... Ну, это я про свою амнистию, с ней все будет в порядке? - Ты честно заработал ее. Считай, что ты получил ее. Теперь ты свободен! - торжественно объявил президент Люсиндер. - Для меня это случилось поздновато... Проклятье, теперь мне придется потрудиться, чтобы стать приличным буржуа! Амандина не отходила от Феликса. - Ты с нами! Ты снова с нами, ты живой! - Хм... Точно. Видите, я вернулся, как обещал. Я вернулся к своим корешам. И на этот раз я хорошо осмотрелся там, все увидел и запомнил. Если хотите, я могу нарисовать вам, как там все устроено. Черт, аж не верится, хочу сказать вам... Рауль Разорбак выпрямился с взволнованным видом. - Карта! Мы нарисуем карту континента мертвых, и каждый раз, когда мы будем хоть немного продвигаться вперед, мы станем наносить на эту карту все новые и новые детали! Разбушевавшийся к этому времени зал, казалось, совсем сошел с ума. Телекомментатор подскочил к нам и вцепился в Феликса: - Ах, месье Кербоз, вы должны сказать еще что-нибудь каналу РТВ-1. Наши зрители имеют право узнать, каково там, за пределами жизни. Месье Кербоз, вы - настоящий герой столетия! Феликс задумался и почесал в затылке, пытаясь подобрать нужные слова. Потом он сказал: - Ладно... Я могу сказать вам, что эта сучья старуха-смерть... Это что-то такое... Это совсем не то, что все думают. Там полно красок, полно разных штуковин, полно... Ну, я просто не могу объяснить вам, как там здорово. Комментатор РТВ-1 буквально прилип к нам. Он старался использовать на всю катушку время, отведенное ему на эту дурацкую мистику. Он ловил каждое слово Феликса. Рауль ткнул меня локтем под ребра. - Валяй, Мишель, толкни-ка им речь! Не задумавшись ни на секунду, я вышел на край сцены. Лучи прожекторов скрестились на моей фигуре. - Дамы и господа! Мы получили самую важную для нас компенсацию за все неприятности, которые обрушились на нас в последнее время. Нам удалось отправить танатонавта за пределы жизни и вернуть его назад. Зал затих. В первом ряду вскочил на ноги какой-то журналист и выкрикнул вопрос: - Доктор Пинсон, вы являетесь одним из главных виновников сегодняшнего торжества. Что вы собираетесь делать дальше? Я наклонился к микрофону: - Сегодняшний день - самый великий день в моей жизни... Все слушали меня, затаив дыхание. Я продолжал: - Мы действительно победили смерть. Отныне ничто не останется таким, как прежде. Мы должны полностью пересмотреть свои взгляды на самые важные вещи. Мы получили возможность проникнуть в совершенно новую вселенную. Теперь все события в мире будут отсчитываться от сегодняшнего дня - это было до него, а вот это - после. Мне самому сейчас трудно поверить в подобное. И все же мы доказали, что... В этот момент в моем мозгу опять возникла все та же проклятая мысль: "Ну, а я-то, что я делаю здесь, в конце концов?" - ... Да, мы доказали, что... Внезапно я впервые до конца осознал, что стою на сцене один, и передо мной в темном зале - громадная толпа, завороженно вслушивающаяся в мои слова. И что я действительно совершил нечто историческое. Эта мысль внедрилась в мое сознание, и я никак не мог избавиться от нее. Толпа продолжала ждать от меня новых откровений, телекамеры транслировали мою физиономию крупным планом на весь мир. Миллионы людей всматривались в мое изображение, открыв рот от напряжения. - Доктор Пинсон, вы закончили? Я чувствовал, что почему-то не в состоянии произнести ни единого слова. Несколько растерявшийся комментатор пытался сгладить возникшую неловкость. - Гм... А вы, господин президент? Вам удалось доказать, что вы не зря поверили во все это... Как по-вашему, скажется ли случившееся сегодня во Дворце конгрессов на вашей политике в преддверии ближайших выборов? Люсиндер не обращал на него ни малейшего внимания. Он повернулся к нам и негромко проговорил: - Идемте, друзья, не стоит реагировать на эту чернь. Мы удачно выбрались из очень плохой истории, теперь нужно прикинуть, что нам делать дальше. И, прежде всего, мы должны набросать первую схему континента мертвых. - Куда мы идем? - На танатодром Флери-Мерожи. Только там нас сейчас оставят в покое. Наша небольшая группа становилась все более и более монолитной. ............................................................... ........................... Теперь на опыты с танатонавтами не жалеют никаких денег. Отважные исследователи проникают все дальше и дальше в страну мертвых, преодолевая одну опасность за другой, один барьер за другим. В конце концов, они добираются до рая, где беспристрастные судьи определяют, что будет с душой усопшего в ее очередном воплощении... Глава 234. Собеседование со смертным Действие разворачивается у крайнего райского предела, у основания горы света, где восседают великие архангелы, судьи наших судеб. Действующие лица: три архангела, Гавриил, Михаил и Рафаил, и Чарльз Донахью, только что скончавшийся житель Земли. Его ангел-хранитель не смог прибыть на суд вместе со своим клиентом, что, впрочем, никак не влияет на суть высказываемого судьями заключения. Судья-архангел Гавриил: - Добрый день, господин Донахью. Душа Донахью: - Где я? Усопший оглядывается, массируя ту часть своей эктоплазмы, где находилась его левая рука, недавно ампутированная. Он поднимает голову и принимается рассматривать холм Страшного Суда и трех архангелов, манипулирующих прозрачными нитями с многочисленными узелками. Судья-архангел Михаил: - Вы находитесь в Центре определения судьбы душ. Мы сейчас приступим к оценке вашего прошлого существования. Душа: - К оценке? Судья-архангел Рафаил: - Это будет суд. Мы рассмотрим всю вашу жизнь, дадим оценку всем мыслям и поступкам. А затем мы решим, имеются ли основания для прекращения цикла ваших инкарнаций на Земле. Душа: - Ну, я вел весьма достойный образ жизни. Г. (изучает документы): Это всего лишь ваше утверждение. Душа: - Я слышал в очереди, что у меня есть право на адвоката в лице моего ангела-хранителя. Он что, отсутствует? М.: - Действительно, у вас есть право на присутствие не только вашего ангела-хранителя, но и вашего личного демона. К сожалению, они оба сейчас отправились по делам в нижний мир. Может быть, вы знаете, что ангел-хранитель приставляется к человеку в момент его рождения. Так вот, одновременно с вами родился еще один младенец; сейчас этому человеку срочно потребовались и ангел-хранитель, и демон. Неприятная история, имеющая отношение к незаконному увольнению. Ситуация, сами понимаете, исключительная. Но не будем отвлекаться. Вам не нужно беспокоиться; вас все равно будут судить по справедливости. Копии сознаний вашего ангела-хранителя и вашего демона сейчас парят над этой горой, и мы при необходимости услышим все, что они сочтут необходимым сообщить нам. Г.: - Ваше дело будет изучено с максимальной объективностью. Вы находитесь в месте, где царит высшая справедливость. Мы знаем о вас все. Даже ваши намерения, которые предшествовали реальным поступкам. Д. (с горячностью): Мне не в чем упрекнуть себя. Я вел добродетельный образ жизни. Был женат. Имел троих детей. После смерти оставил семье неплохое наследство. Сейчас они познакомились с завещанием и должны испытывать приятное удивление, если вы хотите знать мое мнение. Р. (в то время как Г. поднимает перед собой прозрачный шнурок с многочисленными узелками): - Это трудно назвать "добродетельным образом жизни". Вы видите эти узелки? Каждый из них соответствует конкретному вашему поступку. (Узелки содержат множество поднимающихся кверху вскипающих пузырьков-воспоминаний, очень похожих на те, что встречают умерших после первого коматического барьера.) М.: - Вы упоминали о вашей семье. Так вот, я констатирую, что вы частенько заставляли плакать вашу жену. Вы ведь изменяли ей, не так ли? К тому же, с какой-то дурочкой. Душа (с достоинством): - Что ж, в наше время обычаи характеризуются достаточной свободой. Г. (сухо): - Обычный адюльтер. Минус 60 баллов (изучает другие пузырьки-воспоминания). Вы упомянули также своих детей. Но разве вы когда-нибудь занимались ими? Я вижу, что вы всегда ухитрялись улизнуть в отпуск в момент их рождения. Когда они болели и плакали по ночам, вы придумывали себе служебные командировки. Таким образом, ваша жена всегда оказывалась одна в ситуациях, когда особенно нуждалась в помощи. Душа: - У меня всегда было слишком много работы. Я гнул спину для благополучия семьи. К тому же, при каждом возвращении домой я заваливал детей подарками. М.: - Вы полагаете, что подарки могут заменить отца? Сожалею, но ... Еще минус 100 баллов. Душа: - Что еще за баллы и минусы? Р.: - Чтобы покончить с циклом реинкарнаций и обрести вечное блаженство, нужно набрать в течение последнего пребывания на Земле 600 баллов. Пока у вас на счету минус 160 баллов. Итак, продолжаем. (Он разворачивает шнурок и останавливается на целой серии особенно светлых узелков.) Вы отправили своих дряхлых родителей в дом для престарелых третьей категории, где посещали их не чаще одного раза в год. Душа: - Они стали маразматиками. И я всегда был слишком занят работой. Г.: - Когда они воспитывали вас в младенческом возрасте, вы тоже сильно смахивали на маразматика, как вы говорите. Точнее, вы были совершенно неразумным. Вдобавок, крикливым, слюнявым, грязным, неспособным держаться на собственных ногах. И все же у ваших родителей хватало терпения возиться с вами и выносить все ваши капризы. М.: - И, потом, все можно свалить на работу! Давайте, лучше, поговорим о вашей секретарше. Душа: - Ах, вот как, вы знаете даже это? Р.: - Здесь мы знаем все, видим все, учитываем все. Ваши родители были в отчаянии, потому что остались без общения с вами. Им так не хватало вас. Более того, чем чаще в хосписах посещают стариков, тем лучше обращается с ними персонал. Про тех, кто совсем заброшен, говорят, что с ними нет смысла возиться, так как они никому не нужны. В результате за ними перестают ухаживать так, как следует. Душа: - Но я же то и дело посылал им подарки. М.: - Одна и та же песня. Им были нужны не подарки. Они нуждались в вашем присутствии точно так же, как ваши дети и жена. Душа: - Вам не кажется, что вы немного преувеличиваете? Мои родители не были несчастными в этом приюте. Каждый раз, когда я навещал их, они сообщали мне, что у них все в порядке и не жаловались. Г.: - Потому что они любили вас и не хотели, чтобы вы чувствовали себя виноватым. Еще минус 100 баллов! Не очень-то хороший результат - у вас уже минус 200. Душа: - Подождите. У вас все получается как-то слишком просто. Вы судите человека и осуждаете его за незначительные проступки. Можно подумать, что вы подходите к этому вопросу несколько предвзято и видите во всем только отрицательную сторону. Но у меня на счету есть и добрые дела, которые я совершил во время своего земного существования. М.: - Что вы имеете в виду? Душа: - Я построил бутылочную фабрику! Я дал работу безработным, я кормил множество семей, я производил предметы, которые помогали людям жить лучше. Я ... Г.: - Что ж, поговорим о вашей фабрике. Прежде всего, она загрязняла огромную территорию. М.: - А в каких условиях приходилось трудиться вашим рабочим? Вы создали на предприятии обстановку постоянного конфликта между начальством и простыми работниками. Вы восстанавливали одних против других, чтобы держать в руках и тех, и других. Душа: - Но это же закон современного управления: разделять, чтобы властвовать! Вы не можете упрекнуть меня в том, что я не окончил коммерческие курсы! Г.: - За фабрику полагается минус 60 баллов. Итого 320 баллов ниже нулевого уровня. Теперь мы добавим к этому разную мелочь. Душа: - Мелочь? Это еще что такое? Р.: - За свою жизнь вы совершили... Я цитирую: вы солгали 8254 раза, причинив этим серьезный ущерб окружающим; совершили 567 незначительных и 789 серьезных подлостей; под колесами вашей машины погибло 45 небольших зверьков. Помимо этого господин Донахью голосовал, за кого придется, играл на деньги за счет сумм, предназначавшихся на ведение хозяйства, разъезжал на слишком шумной машине. Затем... Душа (с огорченным видом): - Можно подумать, что вы принимаете меня за законченного негодяя! Р.: - Я никогда не говорил ничего подобного (снова всматривается в свой шнурок с узелками, из которых вылетают, словно пузырьки газа из шампанского, шарики-воспоминания). Вы регулярно сдавали кровь. Плюс 20 баллов. Вы спасли жизнь автомобилисту на дороге, когда его машина вот-вот должна была вспыхнуть. Плюс 50 баллов. Вы отдавали поношенную одежду благотворительным организациям, хотя могли просто выбросить ее. Плюс 10 баллов. Душа: - И не забудьте, при каких обстоятельствах оборвалась моя жизнь! Г. (по-прежнему изучает шнурок): - Да, они заслуживают того, чтобы на них обратили внимание. Вы врезались в платан, чтобы не сбить велосипедиста в тот момент, когда из-за встречного грузовика выскочил обгонявший его автобус. Кстати, оба водителя этих транспортных средств находятся в очереди сразу за вами в ожидании суда. Эктоплазма Донахью оборачивается и замечает позади себя двух нетерпеливых усопших. Душа: - А, ведь это они! Г.: - Должен признать, что на этот раз у вас рефлексы сработали правильно. Плюс 10 баллов. Могло быть и больше, если бы уцелел не только велосипедист, но и платан. Душа (возмущенно): - Да что же это такое! М.: - Конечно, это же было совсем молодое деревце. Ему бы расти и расти, укрывая путников своей тенью. Но вы сломали его! В следующий раз постарайтесь, уворачиваясь от велосипедиста, не врезаться во встречную машину и не задеть дерево. Лучше всего нырять прямо в кювет. Может быть, вам повезет, и вы сгорите во вспыхнувшей машине. У нас это считается весьма хорошим вкусом - сгореть заживо. Душа: - Наверное, потому, что это очень мучительная смерть? Р.: - Вы правы. Чем более жестокой смертью вы умираете, тем больше смахиваете на мученика. Гибель в огне могла дать вам плюс 100 баллов! Душа: - Кстати, что вы имели в виду, когда сказали: "в следующий раз"? Г. (с бесконечным терпением): - Чтобы покончить с циклом перевоплощений, нужно набрать 600 баллов. Мы сказали вам об этом в самом начале рассмотрения вашего дела. Так вот, вы заканчиваете это существование с итогом минус 230 баллов. В общем, не так уж и плохо. М.: - Особенно, если учесть, что господин Донахью прошел всего 193 реинкарнации в человеческом облике. Нам остается только отправить вас в другое тело. Постарайтесь к следующему заседанию суда показать результат лучше, чем эти жалкие минус 230 баллов. Душа (испуганно): - В другое тело? М.: - У вас будет другое тело, другое существование. Новая жизнь, которую вам нужно выбрать самому. Душа (совершенно ошеломленно): - Что? Здесь можно выбрать себе жизнь? Г.: - Конечно. В жизни всегда получаешь то, что выбираешь. М.: - И, потом, мы находимся на службе, чтобы соблюдать ваши интересы. Мы стремимся помочь вам стать лучше. Для вашего же блага, чтобы дать вам возможность исправиться, мы обеспечим вам возможность реинкарнации. Р.: - Мы даем вам возможность исправить ошибки, совершенные во время ваших предыдущих жизненных циклов. Выбирайте сами свои шансы и свои трудности для своего нового существования. Посмотрим, что у нас есть в запасе для вашего результата - минус 230 баллов. Три архангела подзывают к себе двух серафимов, которые во время суда, не переставая, кружились над их головами. Те немедленно доставляют к ним еще один шнурок с пузырьками, наполненными информацией. Р.: - Здесь у нас самый последний и самый полный список ваших возможных родителей, который в данный момент занимаются любовью. Душа: - Я могу выбрать себе родителей!? М.: - Сколько раз вам нужно повторять, что здесь вы можете выбрать себе всю свою будущую жизнь. Но будьте осторожнее, не ошибитесь! Итак, каких родителей вы предпочитаете: строгих, или добрых? Душа (растерянно): - Гм... А какая разница? Один из серафимов проецирует в пространство перед присутствующими телепатические образы. Очень толстый господин и такая же толстая дама, совершенно обнаженные, занимаются в постели любовью, пытаясь выбрать положение, при котором ни один из них не будет придавливать партнера своей массой. Безуспешно попробовав по очереди занять позицию сверху, они соединяются, лежа на боку, словно две вложенных друг в друга ложки. Звонит телефон, но женщина машет рукой. Ее партнер покраснел от усилий и покрылся потом. Он шумно кряхтит. Его супруга гримасничает, вцепляясь мужу в волосы. Г.: - Мсье и мадам Деорнь. Весьма симпатичная парочка. Добрые, любящие, стремящиеся покровительствовать слабым. Один недостаток - их профессия. Дело в том, что у них есть ресторан, привлекающий очень мало посетителей. Поэтому каждый вечер они вынуждены доедать оставшееся на кухне. Их фирменное блюдо - рагу из бобов с мясом. У них также неплохо получаются профитроли в шоколаде. Вы очень быстро станете таким же толстым, как они. Ну, что, вас устраивают эти Деорни? Душа (с омерзением наблюдая за весьма несимпатичной возней парочки): - Пожалуй, не очень. Г.: - У всех родителей есть свои достоинства и свои недостатки. Учтите, что с вашими баллами вы не можете позволить себе быть слишком разборчивым. Очередная серия телепатических картин. Р.: (тоном спортивного комментатора): Семья Полле. Отец содержит табачную лавочку, много курит, основательно выпивает. Жена неграмотная, подчиняется мужу с покорностью забитой собаки. Вечерами мсье Полле возвращается домой пьяный, как сапожник и избивает всех, кто подвернется ему под руку. В первую очередь, жену и детей. С этим типом можно гарантировать, что ежедневная порка ремнем вам будет обеспечена. Все наблюдают, как вышеупомянутый Полле вцепляется супруге ногтями в ягодицы и царапает их до крови. Та, даже не пытаясь освободиться, испускает страстный вопль. Душа: - Но это же типичные садо-мазохисты! Мне все это кажется отвратительным. Следующую пару, пожалуйста! Г. (неуверенно): - С вашими-то минус 230 баллами? М.: - Чета Сюрнаш. Красивые лица, прекрасные характеры. Молодые, спортивные, всегда наравне с модой. В общем, родители типа приятелей. Имеют массу друзей, часто выбираются в рестораны, разъезжают по всему свету. Все наблюдают, как молодая красивая пара весело возится под одеялом. Душа (весьма заинтересованно): - Наконец-то вы предлагаете родителей, которые не походят на чудовищ! Г.: - Все не так просто. Увлеченные друг другом, они позволят вам делать все, что вам взбредет в голову. Они настолько эффектны и динамичны, что рядом с ними вы будете казаться себе и окружающим бесцветным и жалким. Р.: - Сначала вы будете завидовать им, потом начнете ненавидеть. Но они всегда будут настолько поглощены друг другом, что на вашу долю достанется слишком мало внимания и тепла. Вы станете угрюмым, озлобленным ребенком. Они даже в 60 лет будут выглядеть юными и жизнерадостными, тогда как вы уже в 12 лет станете походить на маленького старичка. Поскольку ребенку трудно признать, что он ненавидит своих собственных родителей, вы перенесете свое озлобление на окружающих. Душа: - Хорошо, я понял вас. Что там у вас еще? Р.: - Учтите, мы обязаны раскрывать перед вами все аспекты - как положительные, так и отрицательные, даже если это сильно осложнит вам выбор. М.: - Вот, к примеру, чета Гомеленов. Они в таком возрасте, когда трудно рассчитывать завести детей. Тем не менее, благодаря новой методике оплодотворения in vitro супруга, уже находящаяся в менопаузе, сможет забеременеть. Вы появитесь в этой семье, словно неожиданный дар судьбы. Они будут безудержно баловать вас. Вы же будете не просто любить, но обожать их. Душа (все более и более недоверчиво): - Ну, и где тут ловушка? Они доведут меня до ожирения своими сладостями? Или будут пороть меня за каждую плохую оценку, потому что им захочется гордиться моими школьными успехами? Г.: - Нет. Они уже в возрасте, и у них очень мягкий характер. Душа: - Что ж, тем лучше. Я согласен на этих родителей. Р.: - Вы полагаете? Вы будете так любить их, что не сможете в нужный момент покинуть круг семьи. Вы навсегда останетесь дома, взаперти, вы потеряете способность общаться с другими людьми. Вы так сильно привяжетесь к матери, что ни одна женщина в мире не сможет сравниться с ней в ваших глазах. Ни один мужчина не покажется вам столь же мудрым и чутким, как ваш отец. М.: - Кроме того, они рано умрут, оставив вас сиротой. Вы останетесь один на один с суровой действительностью, словно выпавший из гнезда птенец. Всю оставшуюся жизнь вы будете переживать раннюю разлуку с ними. Душа (в растерянности): - Что у вас еще есть в запасе? Все видят парочку, страстно обнимающуюся на ковре в богато обставленной комнате. Г.: - Чета Шарубль. Похоже, что они все еще увлечены друг другом. Но они вскоре разведутся. М.: - Разведенные родители. Вы останетесь с матерью. У нее уже есть любовник, который возненавидит вас. Они будут запирать вас в шкафу, чтобы без помех заниматься любовью. Мать будет колотить вас каждый раз, когда вы станете капризничать, так как будет бояться, что любовник бросит ее из-за вас. Отец будет время от времени брать вас к себе на уик-энд, но он тоже будет интересоваться больше своими любовницами, чем вами. Душа: - С каждым разом все лучше и лучше... Р.: - Нет, на этот раз у ваших потенциальных родителей имеются некоторые преимущества. В вашей душе начнет накапливаться злоба против всего, что вас окружает. Вы возненавидите женщин, потому что они будут напоминать вам о матери. Благодаря этому вы станете неотразимым для женского пола, превратитесь в коварного соблазнителя. Вы будете ненавидеть также всех мужчин, и в вас вспыхнет неудержимое желание подчинять их своей воле. Именно после трудного детства человек становится динамичным руководителем предприятия или политиком с железной хваткой. М.: - Более того, достаточно вам будет напомнить о своем несчастном детстве, и окружающие станут сочувствовать вам, прощать любые дурные поступки. Р.: - Если вы напишете автобиографию, она будет продаваться нарасхват, а режиссеры будет драться за права на ее экранизацию. Люди обожают истории о несчастном детстве. Какое-то мгновение эктоплазма Донахью колеблется. Эта пара, забавляющаяся на ковре, с самого начала казалась ему привлекательной. Но он все же берет себя в руки. Душа: - Мне что-то не хочется быть Гаврошем или Козеттой. Можно что-нибудь другое? Г.: - Минус 230 баллов! Я огорчен, но это все, что мы можем предложить вам. Ожиревшие владельцы ресторана, пьяный продавец в табачном киоске, динамичная парочка юных красавцев, пожилые ласковые родители, разведенные паршивцы... Выбирайте, да побыстрее, потому что нам еще нужно разобраться с вашими будущими болезнями. Душа: - Конечно, конечно... Но вы заставляете меня выбирать между чумой и холерой! Р.: - Надо было думать об этом раньше. Если бы вы вели себя достойнее, лучше обращались с женой и детьми, то имели бы более высокий балл и вам предложили бы что-нибудь получше. Вот, к примеру, у проходившего перед вами умершего было только минус 20 баллов. Поэтому мы смогли предложить ему прекрасную семью торговца вином. Замечательные родители, которые дадут ему прекрасное образование. У него есть хорошая возможность стать достаточно мудрым человеком, чтобы разорвать бесконечную цепь перевоплощений. Г.: - У вас есть еще одна возможность: родиться в отсталой стране третьего мира. Вам не придется есть досыта, но вы будете окружены любящими вас людьми. Душа: - Я понимаю, что мне придется страдать, но я не хотел бы менять страну. М.: - Итак, отнюдь не желая повлиять на ваше решение, я все же советую вам остановиться на разводящейся чете. Чем больше мучений вы перенесете в земной жизни, тем больше у вас будет шансов набрать достаточное количество баллов. Вы должны быть предусмотрительны. И, потом, жизнь проходит так быстро... Порхающие вокруг серафимы проецируют образы всех супружеских пар, о которых шла речь выше. Р.: - На мой взгляд, это будет правильный выбор. Он позволит вам существенно продвинуться в следующей жизни. Сначала вы будете испытывать трудности, но в зрелом возрасте вы получите кое-какую компенсацию. Душа (обращаясь к архангелу Гавриилу): - А вы, что вы думаете об этом? Г.: - Я бы выбрал скорее чету Полле, с буйным и вечно пьяным продавцом сигарет. Я уверен, что нужно, не колеблясь, останавливать свой выбор на самом трудном детстве. Позднее ваши дела обязательно пойдут в гору. Когда-нибудь настанет радостный час, когда отец не осмелится поднять на вас руку, потому что вы будете сильнее него. И другой, еще более радостный момент, когда вы уйдете из дома, хлопнув дверью, чтобы навсегда избавиться от отцовской тирании. Душа: - Но вы же сами упрекали меня в невнимательном отношении к родителям в моей прежней жизни! Р.: - Каждая новая жизнь оказывается совсем другой. Вполне естественно, что вы будете пытаться избавиться от злобных родителей. При условии, конечно, что потом вы все простите им - это даст вам дополнительно несколько положительных баллов! Эктоплазма Чарльза Донахью долго раздумывает, внимательно изучая проекции показываемых ему супружеских пар. Душа (наконец, с тяжелым вздохом): - Хорошо. Беру этих разводящихся паршивцев - и вперед. М.: - Повторяю, это удачный выбор. Итак, если вы согласны, через девять месяцев вы перевоплотитесь в ребенка четы Шарубль. Г.: - Теперь перейдем к проблемам здоровья. Здесь у вас тоже есть возможность выбора. С вашими минус 230 баллами вы можете выбрать любые две болезни из следующего списка: ревматизм, язва желудка, постоянная зубная боль, хроническая невралгия лицевого нерва, регулярные нервные срывы, близорукость, приближающаяся к слепоте, глухота, косоглазие, плохой запах изо рта, псориаз, запоры, болезнь Альцгеймера, паралич левой ноги, заикание, хронический бронхит, астма. Душа: - Ну-у... Г.: - Поторопитесь, или я буду вынужден выбрать за вас. Не забывайте, что за вами длинная очередь! Душа: - Ладно, рискну. Беру язву желудка и астму. Г.: - (делая заметки): - Неплохо. Господин явно разбирается в вопросах здоровья. Душа: - Дело в том, что в прошлой жизни я сильно страдал от хронического бронхита и зубной боли. Это было невыносимо. Вот я и решил попробовать что-нибудь другое. Г.: - Еще одна небольшая формальность. Вы хотите родиться мужчиной, или предпочитаете стать женщиной? Душа: - А какая разница? Г.: - Родившись мужчиной, вы будете обязаны отслужить в армии. Кроме того, продолжительность жизни у вас будет меньше - не более 80 лет. А вот женщиной вы хотя и будете рожать в страданиях, но проживете до 90 лет. Душа: - Постойте, но если я буду женщиной, то не смогу стать великим харизматическим вождем и соблазнителем женщин, как вы это обещали мне! М.: - Вот типичный пример мужских предрассудков. Заверяю вас, вы ошибаетесь. Будущее принадлежит тиранам женского пола. То есть, тиранкам. Все мужчины будут у ваших ног, и ничто не помешает вам властвовать над ними. К тому же, обычаи непрерывно эволюционируют. Все чаще и чаще женщины оказываются у руля не только предприятий, но и государств. Душа: - Но вот роды... Насколько мне известно, это крайне болезненная процедура, не так ли? Р.: - Я рекомендую вам перидурал. К тому же, вы должны учитывать, что женский оргазм в девять раз сильнее мужского. Только женщина способна испытать истинное наслаждение. Душа: - Конечно, уж вы-то разбираетесь во всем этом лучше меня. М.: - А почему, по-вашему, девочек рождается больше, чем мальчиков? Люди быстро соображают, что к чему, и многие делают правильный выбор. Душа: - Что ж, тогда я за женский пол. Г.: - Теперь перейдем к вашим наиболее общим целям. Вы, конечно, не помните об этом, но перед вашей душой, которая появилась семьсот тысяч лет назад, всегда стояла задача: создать картину, способную революционизировать искусство живописи. Но что я вижу в вашем досье? Кое-какие малоперспективные каракули, если не считать ваши школьные уроки рисования. Ни одну из своих прошлых жизней вы не использовали для того, чтобы исполнить свое главное предназначение. Р. (с огорчением): - Не удивительно, что человечество все еще плетется в хвосте всех цивилизаций этой вселенной... Достаточно, чтобы кто-нибудь один не выполнил свою задачу на Земле, чтобы остановилось развитие целой ветви искусства или науки. Душа: - Со всеми этими земными заботами у меня не оставалось ни минуты на развлечения. М. (удрученно): - Вы издеваетесь над нами? Я могу сообщить вам, что в своих предыдущих воплощениях вы были охотником на мамонтов, извозчиком, камергером в замке, путешественником в Африке, ловцом жемчуга, артистом кино... И вы утверждаете, что за все это время у вас не нашлось недели, чтобы написать хотя бы небольшую картину? Душа: - Боюсь, что мне ни разу не довелось задуматься об этом. Г.: - Теперь у вас не будет выбора. Человечество ждет от вас откровения в искусстве рисования. Из-за вашей лени живопись все еще влачит жалкое существование. Сотни художников подсознательно ждут вашего открытия, которое не только позволит им лучше выражать себя, но и обогатит все искусство. Многие из них так и уходят из жизни, не написав ни одной картины. Душа: - Я действительно очень огорчен. На этот раз я постараюсь сделать все, что будет в моих силах. Но, честно говоря, живопись - это такая сфера деятельности, в которой весьма трудно зарабатывать на жизнь. Часто художники так и уходят из жизни, не добившись признания. И, давайте, закончим на этом. Г. (с издевкой): Что, господин торопится? Он опаздывает на поезд? У вас будет 90 лет на то, чтобы обдумать все как следует и купить кисти и краски. Или вам недостаточно этого срока? Душа: - Опять же, если я буду женщиной, мне будет труднее добиться известности... Р.: - Благодаря трудностям ваши заслуги будут только возрастать. Если ваше произведение окажется способным потрясти основы, как мы надеемся, то вы получите за свою Джоконду при следующем посещении нашей конторы - я обещаю вам это - плюс 700 баллов. Вы сможете позволить себе заработать минус 100 баллов! Этого вам хватит, чтобы вести достаточно бурную жизнь в промежутке между очередными картинами. Г.: - Если господин торопится, мы можем предложить ему вариант Моцарта. М.: - Отличная идея - вариант Моцарта! Душа (заинтересованно): - А что это такое? Г.: - Вы очень быстро создадите свой шедевр, но останетесь малоизвестной. Вы будете зарабатывать гроши и влачить жалкое существование, хотя будете писать одну картину за другой, и каждая последующая окажется замечательнее предыдущих. И потом - бац! - вы умираете молодой. В 35 лет, как Вольфганг Амадей Моцарт. Ну, если вы очень хотите, можно будет дотянуть до 39. Душа (колеблясь): - Весьма соблазнительно. Пожалуй, я согласен... Г.: - Подождите, мы еще не закончили. Мы должны выбрать вам смерть. Душа: - Смерть? Но я же и так мертвый! Г.: - Я имею в виду вашу будущую смерть. Мы должны все предусмотреть заранее. Душа: - Вы хотите сказать, что прошлый раз я пошел на такую глупость, выбрав платан? Г.: - Ну, конечно! И что мы выберем на этот раз? Снова автомобильную аварию, или передозировку кокаина? А, может быть, убийство, совершенное одним из ваших поклонников или отвергнутых воздыхателей? У нас в запасе есть любые формы кончины: ошибка полицейского, стреляющего в бандитов, горшок с цветами, упавший на голову с балкона; кроме того, вы можете стать утопленником или самоубийцей. Чем мучительнее смерть, тем выше оценка в баллах. К примеру, многие альбигойцы, покончившие счеты с жизнью в огне, смогли, благодаря заработанным таким образом баллам, прервать наконец череду своих перевоплощений. Казнь на костре в те времена была очень модной. Но есть и более современные варианты - скажем, за смерть невиновным на электрическом стуле полагается плюс 300 баллов. То же - за смерть от рака. Душа: - Я предпочел бы умереть как можно быстрее, например, в своей постели во время сна. Да, я хочу заснуть и проснуться уже умершим. Р.: - Сожалею, уважаемая эктоплазма, но с вашими баллами - напомню, их минус 230 - мы не можем предоставить вам столь приятную кончину. Ваш переход от жизни к смерти должен совершиться насильственным путем. К тому же, это обеспечит вашему образу дополнительную ауру. Вспомните о Ван Гоге! Вот человек, который не только гениально рисовал и умел страдать, но и ухитрился скончаться в мучениях! Как раз за все это он заработал 600 баллов, и ему удалось оборвать свой цикл перевоплощений. Он стал чистым духом. Советую брать пример с него. Душа (жалобно): - Но я не хочу страдать! Г.: - Так или иначе, но на Землю приходят не для развлечений. К тому же, с родителями, которых вы себе выбрали, ваш жизненный путь с самого начала не будет усыпан розами! Душа: - Ну, что за наказанье! Ладно, согласен на самоубийство. Но очень быстрое и безболезненное. Г.: - Вы можете выброситься из окна. Душа: - Это невозможно. Я страдаю боязнью высоты. Р.: - Тогда вы можете перерезать себе вены. В ванне с теплой водой. Но будьте внимательны, если не хотите все испортить: надрезы на запястьях должны быть достаточно глубокими. Иначе ничего не получится. И постарайтесь как следует наточить свою бритву. Душа (слушая советы с нескрываемым отвращением): - Ладно, согласен на самоубийство в ванне. Г. (перебирая узелки на шнурке): - Итак, я резюмирую. Мы пришли к соглашению по следующим пунктам: вы рождаетесь женщиной, у вас будут язва желудка и астма. Ваши родители будут безжалостно пороть вас. Вы постараетесь как можно скорее разделаться с этой чертовой картиной. Скончаетесь вы в ванне, перерезав себе вены бритвой. Во всем остальном можете импровизировать. Переходим к следующему? Р.: - Подожди. Остается еще заполнить карточку с перечислением примет. Душа: - Это еще что такое? Г.: - Не беспокойтесь. Речь идет о том, чтобы определить некоторые ваши качества. Но здесь вам ничего не надо придумывать, все решаем мы. М.: - Итак, я перечисляю: - физическая сила: ниже среднего уровня; - красота: выше средней; - интенсивность взгляда: выше средней; - громкость голоса: средняя; - харизма: весьма высокий уровень; - способность к логике: низкий уровень; - способность ко лжи: высокий уровень; - технические способности: низкий уровень... Душа: - Что это значит? Г.: - Это значит, что мадмуазель будет не просто сдать на права. И она никогда не сможет сама починить стиральную машину. Вот и все. Душа: - Ха! Если я буду красивой и умной, я всегда найду кого-нибудь, кто будет за меня возиться с разными железками! М. (пожав плечами): - Я продолжаю: - интеллект: средний уровень; - умение соблазнять: высокий уровень; - выносливость: низкий уровень; - упорство: высокий уровень; - кулинарные способности: низкий уровень; - раздражительность: высокий уровень... Душа: - Что, я буду способна на безрассудство? Г.: - В общем, да. М. (раздраженно, недовольный тем, что его все время перебивают): - способность к игре на музыкальных инструментах: низкий уровень; - умение стрелять из револьвера: высокий уровень; - интерес к спорту: невысокий уровень; - желание иметь детей: средний уровень. Душа: - Давайте, давайте, валите больше! Ведь я же добровольно согласен на все это! Что еще вы сообщите мне? Что я буду лихо разгадывать кроссворды? Для новой реинкарнации что-то многовато заранее обусловленных моментов, которые никак не зависят от моих желаний. Я протестую! М.: - Вот, видите! Ваш холерический темперамент уже проявляет себя! Но мы должны закончить: - способность добиваться своих целей: высокий уровень; - склонность к нытью: низкий уровень. Уфф, все. Следующий! Душа: - Подождите, еще только один вопрос. Я буду помнить обо всем, что здесь говорилось? М. - Конечно, нет. Вы ничего не запомните из того, что услышали. Вы забудете даже, что побывали здесь. Иначе все было бы слишком просто! Г.: - И все же, временами у вас будут возникать неясные предчувствия. Интуиция - вот все, что остается после нашей беседы. Так что, доверяйте своей интуиции, она не подведет вас. Но нам пора кончать болтовню. Поторопитесь вниз, пока ваши родители не кончили заниматься любовью. Иначе ваш поезд уйдет. Ну, вперед! А теперь следующий клиент! Перевод И.Найденкова