Мадина Хуршилова и Юрий Дроздов ЗЕРКАЛО - Приходи, я без тебя не могу, - выдохнула она в трубку, выплеснув в этой фразе все пережитое и передуманное за последний месяц. - Извини, малыш, я занят. Слова были мертвыми. И даже его - только его - обращение "малыш" не оживляло их. - А завтра? - Не знаю, вряд ли. Они одновременно замолчали. В трубке были слышны лишь далекие частые гудки и треск помех. Она усмехнулась. - Знаешь, с тех пор, как твоя бабушка... - О мертвых или хорошо, или ничего, - оборвал он ее. - Я не о ней говорю, а о тебе. - Тем более. Оставим это. - Счастливо! - бросила она и швырнула трубку на рычаг. Вчера разбилось ее любимое зеркало. Вот и не верь после этого приметам... Она подошла к окну и долго смотрела на звезды, как смотрят вслед кораблю, уходящему навсегда. Все изменилось, и она ничего не могла с этим поделать. Ну почему так часто удача и беда идут рука об руку? Прислонившись лбом к холодному стеклу, она закрыла глаза и представила, что сейчас в окошко стукнет маленький камешек, и она сорвется с места и вихрем вылетит на улицу, в сумерки и в листопад - туда, где будет ждать он. А потом он посадит ее, сияющую, на жесткую и неудобную велосипедную раму, и они укатят прочь, а сзади будет раздаваться змеиный шепоток соседок на скамейке, придумывающих про них всякие небылицы и даже не подозревающих о том, что на самом деле все гораздо интереснее... Но те времена, когда он тайком рвал ей в парке цветы, давно прошли. Они выросли, и, как ей казалось, чувства их выросли вместе с ними. И вдруг все кончилось. Его бабка, которая на дух не переносила даже собственного сына, не то что внука, отписала ему в завещании все, что у нее было. А было немало... Но неужели неожиданно свалившееся на голову наследство да пара удачных прибыльных дел могут так изменить человека? Пусть детство прошло, но ведь совсем недавно они радовались возможности просто пойти в парк вместе или даже посидеть дома и послушать, как шумит за окнами листопад... Она села в кресло и включила тихую музыку. Что ж, все ясно. Он теперь завидный жених, и ей нет места в его новой жизни. Но нет ничего хуже, чем видеть медленное умирание любви. Она решительно потянулась к телефону. Если уж рвать - так сразу. Что-то стукнуло в окно. Она застыла с трубкой в руках. Стук повторился. На цыпочках она пересекла темную комнату и осторожно выглянула из-за занавески. И еще не смея верить увиденному, она уже бежала вниз, и на лице ее играла улыбка. Его белая машина стояла у подъезда, а он шел ей навстречу и тоже улыбался. Она остановилась. Ей стало стыдно за свои недавние мысли. Склонив голову на бок, он молча смотрел на нее сквозь золотой тополиный дождь. Не чувствуя пронизывающего октябрьского ветра, она бросилась ему на шею. - Я тебя люблю... Он обнял ее, и листья кружились над ними и с тихим шелестом падали на белоснежный капот машины. И эти листья - такие яркие на белом - были по-осеннему красивы щемящей красотой увядания. Ей захотелось рассказать ему о своих сомнениях, чтобы они вместе посмеялись над ними и все стало по-прежнему. - Мне так много надо тебе сказать, - начала было она, но он отстранил ее от себя. - Ты простудишься. Иди в дом. - А ты? - растерянно спросила она. - А у меня есть еще одно дело. Она перестала улыбаться. -Дело... Тогда зачем ты приехал? - Я хотел сделать тебе сюрприз. - У тебя получилось. Он покачал головой. - Сюрприз еще впереди. Иди, я скоро вернусь. Ничего не понимая, она вернулась в квартиру. И почти сразу в дверь позвонили. Она открыла. Бесцеремонно оттеснив ее в сторону, в коридор ввалились двое здоровых парней, несущих нечто необъятное, завернутое в брезент. За ними шествовал он. - Что это значит? Он загадочно улыбнулся. - Увидишь. Незнакомцы испарились. И когда был снят брезент, она увидела. Это было зеркало. Большое овальное зеркало, похожее на озеро с серебристой водой. Резную черную раму украшали выпуклые изображения змей и летучих мышей, сотворенные руками неведомого гения так, что их отражения в зеркале казались живыми. Было такое впечатление, что еще минута - и летучие мыши расправят тонкие перепончатые крылья и поднимутся к потолку, а змеи с рубиновыми глазами скользнут в серебряные воды зеркального озера. Она взглянула на свое отражение и отшатнулась. Ее голубые глаза в зеркале казались стеклянными, а лицо напоминало застывшую меловую маску. Ее руки коснулись стекла - холодного, как лед. За ним была ее комната, но отражения вещей тускло мерцали и тоже казались высеченными из льда. Ей стало не по себе. - Тебе не нравится, - разочарованно сказал он. - Жаль. Я надеялся таким образом хоть как-то загладить свою вину. Я ведь почти не уделял тебе внимание последнее время... Она тряхнула головой, избавляясь от зазеркального наваждения, и повернулась к нему. Это зеркало было приглашением в ту новую жизнь, в которую вступал он сам. Он звал ее с собой, и она была счастлива. - Спасибо, милый. - Она коснулась губами его прохладной гладко выбритой щеки. - Я никогда не видела такого красивого зеркала. Наверное, оно старинное. - Ему не один век. - Мне оно почему-то напоминает зеркало Снежной Королевы. Он едва заметно улыбнулся. - Моя королева и должна смотреться в королевское зеркало. Но это ты еще успеешь сделать потом. А сейчас... Как насчет ужина в ресторане? Когда она вернулась домой, ей хотелось петь и улыбаться без причины, но в темной квартире было тихо, как в заброшенном храме, и она побоялась нарушить эту холодную тишину. Ее немного знобило. Наверное, не стоило выбегать на улицу в летнем платье в конце октября. Она направилась к своей любимой картине. Обагренные закатом горные пики окружали кольцом долину, поросшую бархатно-черной травой, в которой мерцали цветы, похожие на яркие язычки пламени. Несмотряя на фантастичность пейзажа, он выглядел таким реальным, что, казалось, еще шаг - и ты утонешь в мягких черных травах, увенчанных огнем. После того, как молодая художница пропала неизвестно куда, ее картины взлетели в цене, но она ни за что не хотела расстаться с этим маленьким шедевром, приобретенным когда-то по дешевке. Дойдя до стены, она остановилась в изумлении. Картина была та же и все-таки не та. Она стала плоской, а огненные цветы превратились в грубые мазки желтой и оранжекой краски. Из картины ушла жизнь. Она поежилась. В комнате становилось все холоднее, и у нее было такое ощущение, что чей-то ледяной взгляд все время буравит ей спину. Она оглянулась. Зеркало - немой соглядатай - все так же стояло в углу, и отражение картины в нем было ярким и живым. Решив, что шампанского для одного вечера было слишком много, она легла спать, и ей снились стеклянные леса с прозрачными ледяными озерами и хрустальными цветами, и снег летел на этот тонко звенящий лес и не таял. Проснулась она от холода. Ее озябшие пальцы касались снежного одеяла, и ледяного стола, и остакленевших цветов на окне с хрупкими ломкими стеблями, ее руки искали тепло, которого нигде не было. В комнате было темно, и лишь серебряный овал зеркала мерцал мягким внутренним светом, а когда мимо окна проезжала машина и лучи фар скользили по комнате, то казалось, что резные змеи и летучие мыши начинают оживать и шевелиться. Но свет гас, и они вновь застывали в своем безмолвном зловещем ожидании. Ее била дрожь. Она недела теплдый свитер, потом куртку, но никак не могла согреться. В ожидании рассвета она сидела рядом с зеркалом и смотрела туда, где ее заледеневшая комната была живой и теплой. А может, это и есть настоящая комната, а она сама непостижимым образом оказалась в отражении? Она пила вино, которое превращалось в лед, она зажигала свечи, пламя которых было похоже на мертвые оранжевые камни, и ей становилось все холоднее. С первым же автобусом она отправилась к нему. В автобусе, среди людей, ей сразу стало лучше. Здесь все было земным и реальным, а в реальной дневной жизни нет места ночным кошмарам из льда и стекла. Автобус качнуло. Она невольно коснулась плеча стоящего рядом мужчины и сразу отпрянула назад. Даже сквозь кожаную куртку чувствовался страшный могильный холод. Человек равнодушно воззрился на нее. Человек ли? Она в ужасе попятилась, стараясь оказаться как можно дальше от него. Холодное Ничто смотрело сквозь стекла его глаз. Оглянувшись по сторонам, она увидела еще несколько таких же стекланноглазых. На первой же остановке она выскочила из автобуса и побежала прочь прями по схваченным ранними заморозками лужам, которые еще не успело растопить яркое солнце. Ей было страшно, как в детстве, когда она оставалась вечером одна дома и ей казалось, что кто-то невидимый прячется в темном углу и следит за ней. Только это заставило ее пойти к нему, в его огромную, но такую холодную и нежилую квартиру. Открыл он сразу. Вероятно, он уже собирался уходить, потому что был в костюме и темных очках. - Сумасшедшая! Что тебя подняло в воскресенье в такую рань? - удивленно спросил он. - Я не могу там оставаться! Мне страшно! Она прижалась к нему. - Что случилось? Ей так хотелось сказать, что зеркало - это чудовище, но она боялась обидеть его. - С моей комнатой что-то происходит... Она... Она умирает. Он мягко улыбнулся. - Ты не заболела? - Ледяная рука коснулась ее лба. - Да ты вся горишь! Немедленно возвращайся домой и ложись в постель. - Только не это! - ужаснулась она. - Можно я останусь с тобой? Он замялся? - Извини? но у меня дела? Я бы хотел взять тебя с собой? но не могу? Она задрожала и прижалась к нему всем телом, но вместо тепла почувствовала лишь новую волну холода? - Хорошо, - вздохнул он. - Я отвезу тебя домой, а там посмотрим. Она кивнула. В машине он болтал о всякой ерунде, рассказывал смешные истории, и она успокоилась. Может, она действительно заболела, и все ее страхи - всего лишь игра воображения. Она открыла дверь, но никак не могла переступить порог. Ей снова стало жутко. - Ну-ну, малыш, не бойся, я же с тобой, - сказал он и, легко подняв ее на руки, понес в комнату. Доверчиво прильнув к нему, она перестала дрожать, но стоило ее взгляду упасть на резную раму зеркала, как ее охватила паника. - Отпусти, я не хочу здесь быть! Она стала вырываться и случайно задела его очки. Они упали на пол и разбились. - Извини, я не хотела, - растерянно пробормотала она и почувствовала, как напряглись его руки. Запрокинув голову, она взглянула в его глаза, и ей показалось, что она проваливается в этот бездонный колодец пустоты за матовыми стеклами зрачков. Она забилась в его руках, будто пойманная птица. Усмехнувшись, он швырнул ее к зеркалу. Она зажмурилась, ожидая удара и звона разбитого стекла. Удар не заставил себя ждать, но не было слышно ни звука. Открыв глаза, она с трудом поднялась на ноги. Комната была живая. Она просто лучилась жизнью, но жизнью страшной, обжигающей, полной ненависти. А за ее спиной темнел пустой овал резной рамы, из которой смотрел он - матово-стеклянный, с мертвыми ледяными глазами, и такая же стеклянная фигура была рядом с ним. Ее фигура. Она бросилась к раме, и сразу же летучие мыши захлопали крыльями, а змеи зашипрели и жадно потянулись к ней, высовывая раздвоенные языки. Комната потонула в его хрустальном хохоте. - Есть много входов в преисподнюю, но ни одного выхода. Добро пожаловать за грань, демон. Она хотела закрыть лицо руками, но поднесла их к глазам и закричала. Ее изящные белые кисти превратились в жуткие черные лапы с длинными узловатыми пальцами, украшенными кривыми когтями. - Что ты со мной сделал? - в ужасе прошептала она. - Какая же ты скотина, какой я была дурой... Он вскинул руку. - О мертвых или хорошо, или ничего.