Мадина  Хуршилова


================================================================
"(с) М.Хуршилова (e-mail: aliverdi@datacom.ru )
Любое редактирование и коммерческое использование 
данного текста, полностью или частично, без ведома и 
разрешения автора запрещены."
================================================================


ШЕСТЬ ПОРТРЕТОВ 

1 
Здесь явью стало сновиденье, 
Одной подвластное мечте, 
Здесь остановлено мгновенье 
Волшебной кистью на холсте. 

Зеленый луг и вечер летний, 
На облаках горит закат, 
И нежно гладит луч последний 
Кудрей змеящихся каскад. 

Улыбка - нет, лишь тень улыбки, 
Изящных пальцев белизна... 
И здесь не может быть ошибки - 
Да, это, как всегда, она. 

Вот-вот - и небо станет черным, 
И алый догорит пожар, 
А рядом с ней лежит покорно 
Пятнистый сильный ягуар. 

Художник, что это - причуда? 
Опасный хищник... Для чего? 
Молчит, но страстно жаждут чуда 
Глаза зеленые его. 

2 
Лжец и игрок с белозубой улыбкой, 
Шпагу свою называвший сестрой, 
Был ты для многих бедой и ошибкой, 
Вечный разбойник - и вечный герой. 

Кубок тяжелый - в нем топишь заботы, 
Теплятся свечи в каменьях колец... 
Имя забыто, но знаю я, кто ты - 
Завоеватель, губитель сердец. 

Чем ты так дорог им? Смуглостью этой, 
Или бесовскою зеленью глаз, 
Или беспечной душою поэта, 
Что будет петь даже в смертный свой час?... 
Время летит за игрой и пирами, 
Звезды поманят - пускаешься в путь... 
Знаю, как страшно тебе вечерами 
В мутную бездну зеркал заглянуть. 

3
 Держит тонкий меч 	И не превозмочь
Нежная рука, 	Ее темных чар.
И струятся с плеч 	
Алые шелка. 
Тает на огне 
Черный воск свечей, 
Море при луне - 
Мрак ее очей. 
Взгляд ее - кинжал,
Дерзкий губ изгиб
Вспомнил - задрожал,
А взглянул - погиб.
Королева-ночь,
Сумрачный пожар,
Ведь она дурман,
Ведь она как смерч,
Греза  дальних стран,
А для юных - смерть.
Что ей смертный грех,
Улыбнется - "пусть"...
Но давно от всех
Затаила грусть
Из последних сил
Верит - скажет Он:
"Тот, кто так любил,
Будет тот прощен".

	4 
В глазах его ясных - холодная просинь, 
Пейзаж за спиною - багряная осень. 
Серьезен и сдержан, и будто спокоен, 
Не сын он, не брат, не любимый, а Воин. 

Такие не знают сомнений и страха, 
Таким от рожденья обещана плаха, 
Закутанный пламенем - алым плащом - 
Склонялся на плаху - и был палачом. 

Он божий избранник - и проклятый богом, 
Судья, осужденный, орудие рока, 
Все - с именем бога, во имя любви, 
А ночи бессонны и руки в крови. 

Всегда и повсюду - за правое дело, 
А мир его странен - лишь черное с белым, 
По разные стороны зло и добро, 
И тускло горит на клинке серебро. 

Но есть еще красный - цвет огненной страсти, 
Над нею ни смертный, ни вечный не властен, 
Он тоже изведает ласковый плен 
И тоже склонится у чьих-то колен. 

5 
Бежит за волной изумрудной волна, 
И ветру ли, солнцу ли рада, 
Вся в кружеве пены, свободна, стройна, 
Смеется почти что наяда. 

Давно ведь знакомы мне эти черты, 
Но все же так дивно, так странно 
Узнать в них изменчивый лик 
Красоты - Веселую дочь океана. 

И мастера тайна заветная мне 
Сегодня открылась случайно, 
Как слово, внушенное кем-то во сне, 
Простая, но вечная тайна. 

Что кисти, что краски - уж ты мне поверь, 
Не очень-то важно все это: 
Не кистью, а сердцем, я знаю теперь, 
Рисуют такие портреты. 

6 
Византийские строгие очи улыбки не знают,
Он молчит, лишь углы тонких губ приподняты слегка, 
И рассеянно длинные пальцы страницы листают, 
И как будто бы светится бледная эта рука. 

Что он видит,свой пристальный взор устремив в бесконечность, 
И какую отраду он в скорбном молчанье открыл? 
За спиной его тень и небес серебристая млечность, 
И не плащ, а тяжелое бремя изломанных крыл. 

Крылья чистые, белые стали от пыли темнее, 
И ясней на челе его скорби вселенской печать, 
В небесах было просто, а здесь же крылатым сложнее... 
В падшем ангеле ангела светлого трудно узнать.