Николай НАСЕДКИН ДЖУЛИЯ РОБЕРТС Виртуальный роман (Фрагмент) _______________________________________________________________ (c) Наседкин Николай Николаевич, 2001 E-mail: niknas2000@mail.ru Web: http://www.niknas.by.ru http://niknas.narod.ru _______________________________________________________________ АННОТАЦИЯ Вам от 16 до 60-ти? Тогда этот роман для вас! Вы страстно любите Джулию Робертс (Наталью Орейро, Бритни Спирс, Аллу Пугачёву, Алсу, Ричарда Гира, Леонардо Ди Каприо, Никиту Михалкова, Филиппа Киркорова, Дэцла...), любите до безумия, любите страстно и всерьёз? Тогда этот роман - уж точно для Вас! Вы грезите во сне и наяву и неустанно мечтаете - вот бы увидеть своего кумира в реальной жизни, живьём, прикоснуться к краю его одежды?.. Что ж, мечтать не вредно! А вот герой этого романа, Николай Насонкин, открыл-нашёл способ, как не только встретиться с Джулией Робертс, не только прикоснуться к краю её платья, и даже не только поцеловать её... Фантастика? Да нет - реальность! Мы только начинаем постигать виртуальный мир, который находится параллельно с нашим. Компьютерные технологии уже позволяют посвящённым открывать в этот мир двери. В мир, где реальная супермегазвезда Голливуда Джулия Робертс полюбит Вас, будет ревновать Вас, захочет иметь от Вас ребёнка... Даже если Вы "всего лишь" простой парень из России, уставший от одиночества и неизбывной тоски окружающей действительности... Не верите? Тогда этот увлекательный роман для Вас! Верите? Тогда - тем более! ГЛИК ДЕВЯТНАДЦАТЫЙ И вот я вспомнил о своём янки Николаеве - только он мог выручить меня с видеодисками. Ну, конечно же, в Штатах-то, уж разумеется, как в Греции - всё есть, а собрать небольшую бандерольку из пяти-шести блинов, я думаю, труда ему не составило бы. Впрочем, он то и дело заикался в своих мэйлах (а шлёпал-присылал он их часто - видать, ностальгия замучила) насчёт чеков да подарков, каковыми жаждет он меня осыпать, но что-то у него пока не получалось перейти от мыльных слов к делу. Но тут меня уже в который раз снова выручил мой лучший друг - Виталий Леонтьев. Я после ужина по привычке листал его "Новейшую энциклопедию персонального компьютера", ставшую для меня настольной Библией, и наткнулся на замечательное место: Бог мой, оказывается, можно и видак соединить-спарить с компом - если в видеокарте есть видеовход! Я махом, не допив чаю, вытащил пентюха из угла, развернул, кинулся изучать-смотреть его кормовую часть, словно врач-проктолог своего клиента. Есть! Спасибо "Полю чудес" и лично дяде Лёне Якубовичу - комп подарили без дураков, навороченный. Не сразу у меня получилось с подсоединением, в проводах долго путался, но, опять же по подсказке Леонтьева, я сумел-таки правильно направить видеосигнал на видеовход, а звуковой - на аудиосистему. И мой мультимедиа-театр был готов. Оставалось выбрать драматургический материал для первой пьесы, которую я как режиссёр с помощью своего ассистента Тактиля должен был создать-поставить и сыграть в ней одну из главных ролей - первого любовника. Впрочем, я долго не выбирал: для дебюта нужна-необходима была, конечно же, только - "Красотка". До глубокой ночи я занимался монтажом материала. Сначала я выбрал-скопировал из фильма те сцены, где Джулия на экране одна, затем те, где она вдвоём с Гиром и, наконец, добавил несколько мегабайт видео с коллективными сценами, в которых мне нравились улыбка Джулии, какой-нибудь её жест, одежда. Причём начальные кадры, где она только просыпается, лежит в постели в одних трусиках и лифчике, потом начинает одеваться - я, уж разумеется, взял; выбрал и (да кто бы сомневался!) целиком первую сцену в номере гостиницы, когда Джулия-Вивьен вспоминает, наконец, что она не телевизор пришла сюда смотреть... А вот несколько промежуточных сцен, где она красуется-дефилирует в своём проститутском наряде и блондинистом парике - безжалостно выбросил. Затем я снова внимательно просмотрел отобранный материал и ещё раз его отредактировал-сократил: дело было не в количестве кадров, а в их яркости, своеобычности, характерности. В результате получился файл в 102 мегабайта. Я устало потянулся, ожесточённо помассировал глаза. К слову, незадолго до того я скачал из Интернета отличную программку Eyeskeeper (Хранитель зрения)1, которая каждый час выскакивала на экран и предлагала сделать зарядку для уставших глаз, но все эти шесть с лишним часов я раздражённо каждый раз убирал-сгонял Айскайпера с экрана - не до него было. И вот теперь в глазах словно песок скрипел, и боль такая - хоть плач и вой. Впрочем, от боли-то я морщился, но и лыбился от счастья. Если говорить образно (а меня тянуло, просто тащило на лирику!), я чувствовал-ощущал себя Пигмалионом, я имел пластичный виртуальный материал, из которого мог вылепить любимую женщину и вдохнуть в неё жизнь. Стрелки на часах показывали третий час. Однако! Благоразумнее было, конечно, почистить зубы и завалиться спать, но я был на взводе, я был возбуждён, я был окрылён, словно любовник перед горячим свиданием. Мне - кровь из носу! - хотелось, не откладывая, закончить сегодня же весь черновик хотя бы первой главы моего любовного видеоромана. А для этого наше с Джулией жизненное виртуальное пространство необходимо было очистить от ненужных свидетелей. И я сполоснулся под контрастным душем (благо, глубокой ночью воду наши коммунальщики-экономщики сраные не отключали), зарядился кофейком наркотической крепости и ещё пару часов сутулился перед дисплюем. В результате у меня получился-создался окончательный файл с названием "jul", где дышала, двигалась, хохотала, грустила, разговаривала, одним словом - жила только Джулия, одна Джулия и никого кроме Джулии... Моей Джулии! И вот только после этого я совершенно счастливый и в предвкушении завтрашнего (вернее, уже сегодняшнего) вечера - вечера нашего первого свидания! - загасил экран, завёл будильник на 10 часов (что-нибудь утром придумаю, найду чем оправдаться за опоздание, утро вечера-то мудренее - это ещё из детских сказочек запомнилось), бухнулся в постель и мгновенно отключился. Мне снились невероятно жаркие, томительные, будоражащие сны, какие, помню, сладко мучили меня лет десять назад, в позднем детстве. В результате я, действительно, как 15-летний пацан, натурально приплыл под утро, оросил всю простынь и пододеяльник своим горячим холостяцким семенем. Хорошо, что Анны рядом не было, а то бы я её точно этой ночью изнасиловал... Работник из меня в этот день был, конечно, аховый. Редактировал я пухлое методическое пособие под зубодробительным названием "Векторное моделирование девиантного поведения объекта педагогики в период латентного фазиса психологического гомеостазиса". Содержание сего псевдонаучно-педагогического опуса дробило не только зубы, но и челюсти целиком. У меня мозги набекрень съехали! Я понимал, что отредактировать этот бред невозможно, а откорректировать - ни сил, ни внимания не хватало. Ну - да ладно: всё равно ни один нормальный студент и даже ненормальный это "методическое пособие" ни в жизнь не откроет. Бумагу только зря переводят эти доценты-профессора хреновы. Домой в этот раз я, против правил, мчался на коммерческом автобусе - трёшки не пожалел. Хватило, правда, у меня терпения заглотить десяток пельменей, хлебнуть чаю и напитать второпях Баксика. Затем я тщательно обмылся под душем, обработал подмышки и пах дезодорантом "Nivea for Man" (при всей своей нищете дезодоранты, кремы для бритья, шампуни, одеколон и прочую подобную фигню я предпочитаю продвинутые), выставил котяру из комнаты, плотно прикрыл дверь, запустил комп, разделся, пристроил контакты-присоски на теле, развернул-запустил TACTIL и, уже из этой программы, вызвал-раскрыл файл Jul... Я, само собой, ожидал, что сейчас же, немедленно, виртуальная Джул наброситься на меня, как Синди, и начнёт без лишних слов и эмоций гладить, облизывать и выдаивать. Признаться, я этого и хотел, и не хотел. Но реальность, вернее, тот мир, в котором я очутился, поначалу поставил меня в тупик. Я находился в громадной комнате, уставленной шикарной мебелью, сидел за внушительным письменным столом. Джулия, в светлом парике с чёлкой, коротком белом топике, голубой пятнистой мини-юбке и ботфортах, сидела верхом на низком широком пуфике напротив. Она была поначалу совершенно неподвижна, только смотрела на меня во все глаза, и взгляд этот был живой, осмысленный, слегка, как мне показалось, удивлённый. Но самое поразительное - я был одет! На мне красовался тёмный костюм-тройка, под ним - белоснежная рубашка, галстук... Ни хрена себе! Джулия как бы через силу разомкнула губы, медленно, низким, почти мужским голосом произнесла-спросила: - Ну, теперь, когда я здесь, что ты будешь делать со мной?.. Автоматически, совершенно машинально и даже в каком-то испуге я распахнул-открыл глаза здесь, в своём мире, клацнул мышью, свернул программу. И тут же спохватился: чего это я? Всё идёт как надо, всё о'кей, всё прекрасно, только скорость-ритм надо другой задать. Я перевёл TACTIL в режим "middle" (нормальный) и запустил опять с начала. - Ну, теперь, когда я здесь, что ты будешь делать со мной? - уже естественным женским, чуть грудным и кокетливым, голосом спросила Джулия. Я понимал, что голос этот не её, голос переводчицы-дублёрши, но интонация мне нравилась. Только б, ещё подумал, смех в программе остался натуральный, самой Джулии. Впрочем, он на видеокассете звучал, так сказать, без перевода - это я помнил точно. - Если хочешь знать - понятия не имею, - вдруг произнёс я, хотя намеревался-хотел робко квакнуть: "Здравствуйте, Джулия!" или что-нибудь вроде "Хай!". И зачем-то добавил: - В общем-то, я этого не планировал. - А что, ты всё планируешь? - спросила с лёгкой иронией она. - Всегда. - Да, я тоже... - поддакнула она. И вдруг спохватилась-поправилась. - Вообще-то нет, я не люблю планировать. Не скажу, что я что-то планирую... Я, скорее, девушка спонтанная, понимаешь, живу только настоящим... Вот такая я... Да, такая... Последние слова она произнесла с удивительным юморным кокетством. Помолчала, как-то странно поиграла глазами, как бы засмущалась и вдруг огорошила: - Знаешь, ты мог бы заплатить мне - так мы сможем сломать лёд... Я собрался было иронически хмыкнуть, развести руками и горько шуткануть: дескать, увы, от получки одни воспоминания остались, а до следующей - как до коммунизма... Но, к моему изумлению, рука моя полезла во внутренний карман пиджака и достала солидный кожаный бумажник, набитый зеленью. Впрочем, уже пора было переставать удивляться - принцип этого "кино" становился понятным. Я деловито спросил: - Полагаю, ты принимаешь наличные? - Наличные подойдут, да! - оживилась она, встала, подошла к столу, уселась на край. Юбка у неё была не то что мини - сверх-супер-мини! Её нескончаемые ноги находились буквально в полуметре от моих глаз. Мне страшно, нестерпимо захотелось нагнуться и прильнуть губами к нежной коже и - целовать, целовать, целовать! Но я не решился. Я забыл, сколько по фильму Гир для начала заплатил Вивьен, заглянул в бумажник - только стодолларовые купюры. Вынув одну бумажку, я протянул её Джулии и невольно усмехнулся сам себе: сердце ощутимо скукожило, сто баксов - четыре моих месячных зарплаты! Она с трогательным достоинством взяла сотню, аккуратно свернула, сунула-упрятала куда-то внутрь левого ботфорта, а из другого тут же выудила несколько прозрачных упаковок с разноцветными презервативами, развернула веером, как карты, протянула мне. - Ладно, поехали... Выбирай, у меня есть красный, жёлтый, зелёный. Фиолетовые закончились. Но зато остался один марки "Золотая монета" - презерватив чемпионов: этот засранец ничего не пропускает! Что скажешь? - Буфет безопасности! - зачем-то едко усмехнулся я. Мне не очень всё это нравилось. Всё было немного не то и не так. Да и в этом дурацком чужом миллионерском пиджаке я чувствовал-ощущал себя как-то неуютно. Впрочем, был-оставался в голове моей кусочек мозга, который не позволял мне окончательно скукситься и прекратить действо: я всё же понимал-осознавал, что я вижу живую Джулию Робертс, я с ней общаюсь, я к ней могу прикоснуться... Да что прикоснуться! Я её поцеловать могу! Я её могу... - Я - безопасная девушка! - с жалким достоинством сказала она, никак не желая выходить из роли путаны. И тут, когда я замялся и, не зная (или не помня!), что произносить дальше, встал, она ухватилась за мой брючный ремень: - Хорошо, давай наденем его тебе... - Нет!.. Я... Давай, мы с тобой немного поговорим, хорошо? Творилась-происходила какая-то дикость: Джулия Робертс (ДЖУЛИЯ РОБЕРТС!!!) сама себя мне предлагала, была готова на всё и вся, а я - кобенился и кочевряжился, как последняя сука, смущался, как гимназист-недоросток. Хотя, впрочем, кривить душой не буду: я так и не мог точно определиться, и это здорово сбивало меня с толку - с Джулией у меня свидание или всё же с уличной красоткой Вивьен? Я снял пиджак, ослабил узел дурацкого галстука (терпеть не могу галстуки!), попробовал стабилизировать состояние духа: что бы ни случилось, сценарий мне в основном известен, и наступит, в конце концов, момент, когда она прильнёт ко мне, начнёт ласкать... Только б не потерять в ту блаженную минуту сознание! - Поговорим?.. Да, хорошо... - разочарованно согласилась она. - Эдвард, ты в городе по делам или отдыхаешь? - Меня зовут - Николай, или, если хочешь, - Ник. Она несколько секунд молча смотрела, широко распахнув накрашенные глаза, перевела зачем-то взгляд на входную дверь, опять на меня, неуверенно улыбнулась. - А что, шампанского с клубникой не будет? Ба, а гостиничного лакея с шампанским, клубникой и чаевыми я из сценария-то вырезал-стёр! Но тут же я спохватился-опомнился: - Как же не будет - вон, на столике возле бара. И правда, от самого лакея ничего не осталось, но принесённый им поднос с яствами в последующих-то кадрах сохранился. Я взялся открывать вино, а она, как и следовало, села на приступочку и, уже начиная расстёгивать молнию на ботфорте, спросила: - Не против, если я сниму сапоги? - и тут же, не дожидаясь ответа, перескочила: - А у тебя есть жена, подруга?.. Возясь с проволочным хомутком, я сделал вид, что не расслышал и украдкой глянул: из-под уродливых пиратских ботфортов появлялись-открывались во всём своём великолепии её божественные ноги - в коротких чёрных чулках. Она сняла и чулки... Потом произошла ещё одна странность. Выпив свой бокал шампанского, она удивлённо глянула на меня: - Ты не пьёшь? "Нет", - должен был ответить я, но вместо этого молча схватил уже отставленную бутыль, наструил до краёв фужер и медленно, с наслаждением выцедил. Бог мой, это было не шампанское, это был какой-то сказочный необыкновенной вкуснотищи эликсир - так сладок, наверное, райский любовный напиток! Я не утерпел и тут же наполнил свою посудину ещё раз - когда ещё доведётся полакомиться настоящим французским "Клико"... Джулия молча и опять же с явным недоумением за мной наблюдала. Я поперхнулся, закашлялся, чихнул два раза - пузырьки шибанули в нос. - Всё, пардон, больше не буду! Я отодвинул бутылку от себя и как-то виновато развёл руками: мол, сам такого не ожидал. Сцена удивительно начинала пародировать наши с Анной семейные разборки, когда я клялся-божился больше не пить, не злоупотреблять... И вот, наконец, началось то, чего я с таким нетерпением ждал, и чего, откровенно говоря, боялся. Я, откинувшись на спинку низкого кресла, с улыбкой смотрю, как Джулия, сидя на полу, смотрит по ящику дурацкую чёрно-белую киношку и заливается-хохочет своим колдовским смехом, успевая при этом прихлёбывать шампанское и заедать его клубникой. - Ты правда не хочешь выпить? - спрашивает она, словно забыв, что я хлопнул-таки уже два полных бокала. - Нет, я опьянён жизнью - неужели ты не видишь? - отвечаю я, не выходя на сей раз из роли. Джулия ложится на живот, болтает ногами в воздухе и продолжает заливаться хохотом. Но вот она, почувствовав напряжение моего взгляда, отрывается от экрана сначала на миг, потом ещё раз, пристально, сгоняя улыбку с губ, смотрит на меня, чуть заметно вздыхает с явным огорчением, приподымается и на коленях, даже, скорее - на четвереньках, по-самочьи, подползает ко мне, расстёгивает пуговки своего топика, показывая-выставляя на обозрение скромный чёрно-белый кружевной лифчик, скрывающий явно небольшую, совсем девчоночью грудь, стягивает юбчонку... При этом она смотрит глаза в глаза, наслаждаясь, видимо, изменениями в моём лице. Она вдруг вскакивает, хватает диванную подушечку, подкладывает деловито под свои колени, выключает звук в телеке, пристраивается опять у меня в ногах, начинает спускать бретельки лифчика, но, не закончив это, принимается расстёгивать на мне рубашку... Лицо её - буквально в нескольких сантиметрах от моего. Я слышу-ощущаю её чистое дыхание, чуть сладковатое от шампанского и клубники. Мне это уже снилось, я это помню! Она расстёгивает ремень, распахивает на мне брюки, опять проникает влажным взглядом внутрь меня, грудным голосом, с будоражащим всё моё естество придыханием почти шепчет: - Что ты хочешь? - А что ты делаешь? - дебильно спрашиваю я. - Всё, - бесстыдно отвечает она. - Но я не целуюсь в губы. - Я тоже, - ещё более дебильно выдаю я, хотя именно о поцелуях в первую очередь я мечтал и грезил. Она, глянув украдкой на экран ящика, давит смешок в горле, склоняется к моей груди, и я, как ожог, ощущаю первое прикосновение её губ к своей коже. Затем горячая волна восторга, да что там восторга - настоящего оргазма спускается по моему напряжённому телу вслед за её губами... Напряжение моё нарастает-ширится, кажется, осталось только, действительно, потерять сознание от блаженства и сладкой боли. Я понимаю, что сейчас, когда Джулия приступит к завершающей стадии любовной прелюдии, когда её губы коснуться... Я не успеваю домечтать-додумать - что-то не то и не так... Я пытаюсь сообразить, чуть-чуть возвращаюсь в себя и понимаю: всё - конец фильма! Склонённое лицо Джулии остаётся на одном месте, она никак не может перейти некую границу, продолжая целовать в одно и то же место вокруг пупка - всё тише, медленнее, машинальнее. Затем она поднимает на меня недоуменный взгляд... - Чёрт! Чёрт!! Чёрт!!! - чертыхаюсь, гневя Бога, в бессильной злобе я - уже здесь, в этом мире, у себя в убогой комнате. Я сидел перед компьютером весь мокрый, ещё напряжённый, уставший и разочарованный, обвитый дурацкими проводами. За дверью жалобно пищал-мявкал мой несчастный котяра. - Вот тебе, Бакс Маркович, и виртуальная любовь... Одна лажа! Отключив комп, я побрёл в ванную - снимать ненужное напряжение и смывать любовный густой пот. Нет, надо что-то придумывать!.. ГЛИК ДВАДЦАТЫЙ Да не надо ничего придумывать! Утро, и вправду (не врут сказочки-то!), оказалось мудренее. Я вполне здраво подумал, что меня чересчур заносит, что меня совсем не по делу плющит и колбасит. Вспомни, урезонивал я сам себя, как твой фатер был без меры счастлив, всего лишь попав на концерт Аллы Пугачёвой, увидев её живьём с расстояния в 20 метров из толпы народа. Он, по его рассказам, три ночи потом не спал. А тут - практически живая Джулия с тобой наедине, ты с ней разговариваешь, ты к ней прикасаешься, ты чувствуешь-ощущаешь её горячие губы на своём теле!.. Уймись, дебил! И я унялся. Решил продолжить и получить максимум возможного. Но, правда, терпения не хватило откладывать дело до вечера, я звякнул шефу: мол, так и так, Василий Викторович, умер близкий родственник жены (хотел сказать - брат, но в последний миг перевернул) - единственный дядя, и сегодня мы его с превеликим прискорбием хороним, предаём, так сказать, земле... Деликатный Василий Викторович, чувствуется, весьма удивился, может, и фальшь расслышал в моих выспренних словесах, но препятствовать отданию родственного долга решимости у него не хватило. Таким образом, у меня вместе с выходными очутилось в запасе целых три дня - уж я устрою себе уик-энд с Джулией на все сто! Первым делом я решил вернуться в "Красотку" - там оставалась ещё бездна волнительных моментов. Накануне я сам затормозил-зациклился на сцене с шампанским и расстёгиванием ширинки - уж так мне, идиоту, захотелось-втемяшилось в первый же вечер получить всё и сполна. Нет, правда, - дебил и кретин! Сам же, в спокойном состоянии, прекрасно понимаю-осознаю, что в отношениях между двумя людьми, между мужчиной и женщиной, между двумя влюблёнными (не нравится мне словцо "любовники"!) орально-генитальные ласки - вершина, венец, наивысшее блаженство и окончательная, запредельная степень доверия друг к другу. Я опять тщательно подмылся-побрился, надушился-надезодорантился, предусмотрительно отключил телефон, не забыл и выставить кота-страдальца на кухню... И вот: снова - необъятная комната. Я уже не удивляюсь, видя на себе тёмно-фиолетовый атласный халат. В руках моих - газета на английском: интересно, что бы я в ней понял-разобрал? На столике передо мной - шикарно сервированный завтрак. О, кстати - я ведь с утра только кофейком желудок сполоснул... Фу, чёрт, какой тут на фиг завтрак! Сейчас, я наконец-то увижу не Вивьен, а уже доподлинную, настоящую Джулию! - Хай! - раздаётся сзади, от дверей спальни. Я оборачиваюсь: Бог мой, как же она прекрасна! В белоснежном длинном халате с пояском, босая, с распущенными червлёными локонами, с ясным, без косметики, лицом... - Доброе утро! Она смущённо теребит прядку и, как бы извиняясь, взывая к снисходительности, поясняет-признаётся: - Рыжая... - Так лучше! - эмоциональнее чем следовало бы констатирую я. - Ты не разбудил меня... Я вижу, ты очень занят? Через минуту меня уже здесь не будет... Господи, как же она смущается! Если б она знала, на каких острейших иголках я сижу, как вибрирует моя замирающая в блаженстве душа... - Не торопись, - стараюсь говорить без дрожи в голосе я. - Ты голодна? Почему бы тебе не поесть? И тут, к своему ужасу, я встаю и подхожу-приближаюсь к ней. Так и есть - я заметно ниже её ростом! Вот и всё: сейчас я, по привычке, закомплексую-скукожусь напрочь, превращусь в скорлупчатого ипохондрика. Впрочем, она - босая, а на мне шлёпки с толстой пористой подошвой, плюс к этому я ещё вытягиваюсь во фрунт, убираю сутулость, чуть приподымаюсь на цыпочки, и в результате наши глаза оказываются практически вровень. Джулия не замечает или делает вид, что не замечает моих жалких ухищрений. Я приглашаю её жестом к столу, не решаясь тронуть даже за локоток, открываю судки: - Я позволил себе заказать всё, что было в меню - я не знаю, что ты любишь... Я и сам понятия не имею, что там такое красуется и так аппетитно благоухает на блюдах и, бросив крышки на стол, с облегчением плюхаюсь обратно на сидение. - Спасибо! - скромничает Джулия. Она не присаживается, лишь берёт булку, отщипывает от неё кусочек, кладёт в рот, проходит на балкон. - Хорошо спала? - спрашиваю я вдогонку. - Да, слишком хорошо! Даже забыла - где я... - Профессиональная особенность? Тьфу! Зачем это я?! Джулия возвращается с балкона, продолжая ощипывать пышку, подходит к столу, усаживается на краешек, чуть не перевернув тарелку с пищей. Она, к моему удивлению и лёгкому разочарованию, не обижается, отвечает с беззаботным смешком: - Да... А ты спал? - Немного - на софе... Ночью я работал, - зачем-то вру я. Впрочем, наш старый диван вполне можно обозвать и софой, а ночные горячие сны изматывали не слабже работы. Джулия плескает-добавляет в голос чуть иронии: - Ты не спишь, не принимаешь наркотики, не пьёшь, почти (она окидывает взглядом тарелки) не ешь... Чем же ты занимаешься? Уж точно я знаю - ты не адвокат. Ну, насчёт наркотиков вопрос уже спорный, насчёт пития тем более (она упорно почему-то не хочет помнить про два бокала шампанского), а вот деликатесы ресторанные я, действительно, никак пока не распробую - не до них. - Здесь есть ещё четыре стула, - показываю я рукой, ловко уходя от ответа... Хотя, ещё при монтаже материала, я сделал в неудобных местах купюры, так что сцена с завтраком на этом обрывается (увы, я так и остаюсь голодным!), а я, уже опять упакованный в деловой костюм и треклятый галстук, в руке - кейс, стою у дверей и перед выходом слушаю упоительные слова Джулии - она только что понежилась в необъятной ванне - чистенькая, сияющая, счастливая (минуту назад я пообещал ей три тыщи баксов!), в том же махровом халате и таком же белом тюрбане из полотенца на голове: - Малыш, - говорит она доверительно, грудным голосом - я буду с тобой такой хорошей, что ты совсем не захочешь расставаться со мной... Взгляд её влажно темнеет, приобретает таинственно-призывный блеск. Я догадывался, я предчувствовал, да я и знал (теоретически, по книгам), что когда женщина смотрит на тебя таким взглядом, ты должен забыть обо всём... Да что там "должен"! Ты забываешь обо всём, ты теряешь ориентацию в пространстве и времени, ты таешь и плывёшь, как масло на раскалённой сковороде, ты уже не думаешь ни о чём, кроме одного: схватить её в объятия, прижаться к ней до сладкой боли, начать целовать, целовать, целовать и, подхватив на руки, нести в постель!.. Я лишь глубоко и с сожалением вздыхаю, прерывая пьянящую сцену: последующую свою (Эдварда!) гнусную фразу-ответ ("Три тысячи за шесть дней, и я с тобой расстанусь...") я, разумеется, в сценарий не включил... Дальше по фильму был очень симпатичный эпизод, когда Джулия-Вивьен предстаёт впервые в вечернем платье, и даже толстокожий миллионер Эдвард выдыхает с искренним восхищением: "Ты - обворожительна!.." Но, вот гадство, здесь Джулия, конечно же, на шпильках, невероятно стройна и высока, так что даже Ричард Гир смотреть на неё вынужден чуть-чуть снизу вверх... Так что пока - мимо! Соблазнительно-эротичен и эпизод в ночном опустевшем зале гостиничного ресторана, когда герой Гира играет на рояле, а она, в халате и опять босая, спускается из номера, приходит к нему, и Эдвард, распалённый музыкой, выгнав ресторанную обслугу из зала, начинает нетерпеливо, по-хозяйски раздевать её, ласкать, пытается поцеловать в губы... Но нет - всё же слегка похабно! На крышке рояля, в кабаке, из-за дверей официанты и уборщики подглядывают!.. Неудивительно, что мы с Джулией опять оказываемся в нашем пентхаузе. Вечер. Я только что вернулся домой как бы с делового совещания. Она днём хорошо опустошила с моей кредитной карточкой магазин дорогой одежды - довольная донельзя. И вот, отбросив все дурацкие дела-заботы, мы сбрасываем с себя и все тряпки, ныряем-погружаемся в ванну-бассейн (волнительный момент раздевания происходит, увы, как-то незаметно, молниеносно, за кадром!)... Боже Всевышний! Это что-то невероятное! Ещё когда я смотрел - и не раз, и не два! - эту сцену на телеэкране, всё моё естество закипало и пенилось, не слабже шампуня в этой же самой ванне. И вот теперь, когда я сам очутился на месте Гира, я всерьёз начинаю бояться - как бы у меня не квакнуло сердце. Да и то! Своими лопатками я чувствую-ощущаю её грудь, упругие соски гладят-щекочут мою мокрую кожу, а в районе поясницы... Нет, если я немедленно, сейчас же не прикоснусь к этому шелковистому чуду, не поглажу - я потом буду клясть себя всю оставшуюся жизнь! Джулия обмывает мои плечи, грудь, живот мягкой губкой и что-то говорит, а может, это я что-то говорю - не знаю, не понимаю, мне не до этого! Я незаметно спускаю-прячу правую руку в воду, плавно завожу за спину и накрываю нежно, едва-едва касаясь, ладонью шелковистый холмик... (Не знаю, я ведь не пацан-подросток, но такого чувственного восторга-изумления я, вероятно, в жизни никогда ещё не испытывал. Помню, как я первый раз "пощупал" свою Анну, предвкушая именно вот такой взрыв восторга-наслаждения: нам было по пятнадцать, мы находились в полутёмной комнате одни, смотрели телек. Я сидел на стуле, а Анька пристроилась на ковре, откинулась спиной на мои ноги. На ней был халатик, и я вдруг, сам от себя такого не ожидая, решился - скользнул рукой по её шее, нащупал верхнюю пуговку халата, расстегнул, накрыл потной ладонью припухлость груди с мягким большим соском и начал остервенело мять. Вообще-то, мне было довольно приятно, и штаны топорщились, но враз затомило душу и какое-то разочарование. Анну же, судя по всему, мой пылкий секс-демарш и вовсе в восторг не привёл - она терпела минуты две, потом вывернулась, надула губы: "Да ну тебя, больно же!.." А в одной ванне, между прочим, мы с ней никогда не мылись...) Джулия вздрагивает, замирает и, чуть помедлив, ласково, но решительно берёт мою руку за локоть и вытаскивает из воды. Видно, чувствуя, что я надуваю губы, она обхватывает-обвивает меня за пояс своими умопомрачительными ногами и весело спрашивает: - Я тебе не говорила, что длина моей ноги от бедра до большого пальца составляет сорок четыре дюйма? - И несколько нескладно (две-три предыдущие фразы вылетели) заключает: - Так что восемьдесят восемь дюймов обёрнуты вокруг тебя в качестве терапии по контракту ценой три тысячи долларов... - Ой, да перестань ты про эти дурацкие доллары! - с шутливым раздражением и совсем не по сценарию вскрикиваю я и хочу повернуться, наконец, к ней лицом, дабы увидеть-рассмотреть, хотя бы полюбоваться её обнажённым телом... Ага - размечтался! Выйдя на мгновение из программы, я перекрутил-пропустил несколько кадров-эпизодов: автобиографическую исповедь Джулии-Вивьен в постели - как она стала проституткой, полёт на премьеру оперы в Сан-Франциско, праздное шатание по родному Лос-Анджелесу в выходной, который устроил себе Эдвард по её просьбе... Всё это симпатично, трогательно, но... Право, я совсем озверел: мне до судорог в мышцах, до колик в паху хотелось сжать Джулию в объятиях, почувствовать-ощутить руками её тело... Стоп - вот то, что надо! Я сижу полуголый, откинувшись на спинку шикарного дивана, с закрытыми глазами, плаваю в густой полудрёме. Во всём уставшем теле - приятная истома. Это - глубокий вечер после нашей многочасовой прогулки-экскурсии по Лос-Анджелесу. Полностью заснуть я себе не позволяю, ибо знаю-помню - вот-вот, сейчас начнётся... Слышатся её лёгкие шаги из ванной, затем несколько секунд молчания и её ласковый, чуть удивлённо-разочарованный голос: - Он спит!.. Каким-то чудом сквозь зажмуренные глаза я вижу всю её - улыбающуюся, с распущенными тёмными кудрями, в белой шёлковой сорочке с полупрозрачным узором на груди, босую. Она приближается, склоняется надо мной, притрагивается указательным пальцем к своим губам и потом - к моим. Затем на щеке своей я чувствую лёгкое касание влажных губ, следом - на подбородке, в уголке рта... Огромным усилием воли я продолжаю крепко сжимать веки. И тут же, наконец, губы её соединяются-сливаются с моими, прикосновение её языка пронизывает моё тело сладкой жгучей болью, я распахиваю невольно глаза. Джулия чуть отшатывается, но тут же, погрузившись в мои пьяные от счастья зрачки, тоже хмельно улыбается и опять, уже открыто припадает к моему воспалённому рту. Я сжимаю её гибкое сильное тело в объятиях, нежно опрокидываю на ложе, прижимаюсь изо всех сил к скользкому шёлку и сам уже не понимаю - то ли я её целую, то ли отвечаю на её поцелуи. Рот её, божественный её рот делает-творит со мной что-то невероятное, что-то невообразимое! Право, если б она проглотила меня, всего, целиком, - я бы ни секунды не сопротивлялся!.. Только - почему она молчит? Почему не стонет, не всхлипывает, не произносит ни словечка?.. Хотя всё это - потом, позже, когда... Джулия захватывает крест-накрест руками край ночной рубашки, плавно выгибается и стягивает её с себя. Я наконец-то вижу воочию, совсем близко её обнажённую грудь, я несколько мгновений, приподнявшись на локтях, смотрю ненасытно на тёмный кружочек соска и, то ли захрипев, то ли зарычав от сладострастия, припадаю к нему распухшими губами, как к живительному источнику... В сценарии этого нет, но мне и дела нет до сценария. Я целую, ласкаю языком, совсем по-детски сосу и даже нежно кусаю тёплую, пьянящую, живую плоть. Я совершенно теряю ощущение пространства и времени, я утрачиваю власть над собой. Я никогда и мечтать не смел, что лишь прикосновение к женскому телу, одни только поцелуи и ласки способны принести столько неизбывного блаженства. Я превращаюсь в один сплошной сгусток наслаждения. И уже из глубины моего горла, к моему глухому изумлению, вырываются то ли всхлипы, то ли стоны: - Джулия!.. Джули!.. Джул!.. (КОНЕЦ ФРАГМЕНТА) (Более полный вариант - на сайте http://www.niknas.by.ru)