Александр Рассказов Инсталляция (фрагмент) Светлана стояла на коленях перед лежащим телом и смотрела на снежные шапки гор на горизонте. Она слегка раскачивалась взад и вперед, напевая какой-то чуть слышный мотив, напоминавший колыбельную. Ее глаза были абсолютно сухими, а лицо каменно-спокойным. Она останавливалась на полуслове и произносила короткие фразы, а затем снова начинала мурлыкать свою песенку. Когда двое мужчин подошли к ней, Светлана по-прежнему была спокойна. Они подхватили ее и подняли на ноги. Один попытался перехватить пистолет, но Светлана высвободила руку и направила в его сторону ствол: - Только попробуй, сука. - Ша, - успокоил ее второй, - ты думаешь, он здесь будет вечно лежать? - И ты заткнись. - Я тебя успокаивать не хочу, будешь капризничать - оставим его тебе. Светлана посмотрела на тело Руслана, лежавшее в камнях и уже ничем не напоминавшее молодого парня. - Сволочь! - вырвалось у нее. - Сволочь! Ты меня обманул. Я тебе поверила, а ты меня использовал, гад! Она вторила неизвестно откуда возникшему эху и разряжала обойму в остывшее тело. Когда патроны в пистолете кончились, она еще долго жала на спусковой крючок, не понимая, почему не слышит выстрелов. Двое мужчин, уже не опасаясь девушки, подтащили труп к краю и сбросили его вниз. Они обошли ее на приличном расстоянии и направились к пещере. Светлана вынула обойму и только тогда поняла, что в оружии не осталось патронов. Она сунула пистолет за пояс и побрела к палаткам, вернее к тому месту, где они были. Из полусотни носильщиков в живых осталось только девять. Они, словно зомби, шатались по лагерю, осматривая остатки снаряжения и продуктов. Оружие, спрятанное в пещере не пострадало, и даже боеприпасы не сдетонировали. Но все, что находилось на воздухе или в палатках было разорвано, разбросано и искорежено. Часть вещей, впрочем, были более или менее пригодны для дальнейшего использования. Легкие предметы, те, что не разлетелись по ущелью, практически не пострадали, лишь этикетки и бумага обгорели по краям. Консервные банки оказались сплющенными или вздутыми, их содержимое, очевидно, претерпело сильное воздействие температурой и давлением. Светлана долго рассматривала оплавившийся горный ботинок, застрявший между камней. - Зачем он тебе? - спросил Гелат. - Пригодится. - Все равно пару не найдешь. - Кроссовки еще хуже. - Ты уходишь? - Да. - Куда ты теперь? - Дальше. - Зачем? Твои документы погибли, зачем дальше? - Я уйду в Грузию. Через перевал. - Домой? - Нет. - Тогда куда? - Мне надо идти. - Я не стану тебя принуждать, Света, - медленно сказал Гелат, - но одна ты погибнешь. Перевал, может быть, уже закрыт. Без проводника ты пропадешь. - Это мой единственный шанс вернуться. - Можешь идти обратно. Тебя пропустят. - Кто? Ты? Твои друзья? А на Кавказе я скажу, что отдыхала? - Скажешь, что была в заложниках, отпустили или убежала. - Кто мне поверит, Гелат? Там же не дураки. - Ай, поступай, как знаешь. Гелат достал из кармана пачку сигарет и закурил. - Дай мне. Гелат протянул прикуренную сигарету, а себе достал новую. - Мои люди теперь пойдут вниз, - сказал он, глядя на горизонт, - если хочешь, можешь идти с ними. - А ты? - Я останусь здесь. - Скажи, Гелат, этот налет как-то связан со мной? - Не знаю. - Ты не хочешь узнать, кто в этом виноват? - Фортуна. - Гелат, твои люди пойдут на операцию? - Они не воины. - Когда они выходят? - Завтра. - Я пойду через перевал, дай мне проводника. - Света, - позвал Гелат. - Что? - Ничего, вот возьми, - он протянул ей запасной магазин с патронами и пошел прочь. Гелат не попрощался с ней. Он не сказал своего решения. Светлана узнала о нем лишь утром. После холодной ночи, лишенная спального мешка и палатки, она стучала зубами, когда к ней подошел Алан: - Гелат просил проводить тебя до перевала. Ты там погибнешь, но он так сказал. - Раз сказал, значит надо идти. - Я нашел вот это, - Алан протянул потемневший от копоти ледоруб. - Я не умею им пользоваться. - Здесь этим никто не пользуется. Можешь обуть ботинки, но они тебе будут велики. - Я что-нибудь придумаю. Сборы не заняли много времени. Светлана боялась, что ее вещи ктонибудь проверит, но об этом никто и не подумал. Она собрала все, что посчитала полезным, в мешок и, накинув его на плечи, зашагала за Аланом. Дорога по-прежнему петляла серпантином, и было неясно, идет ли она вверх или вниз. Каждые два часа Алан делал привал, он садился на свои вещи и молча смотрел на восток, ровно через десять минут вставал и шел дальше. К полудню Светлана стала уставать. Она уже с трудом поспевала за широким шагом Алана, и он, видя это, на очередном привале развел примус. - Примус оставить не могу. - Ладно, - сказала Светлана. - Без него тебе будет плохо. - Может быть. Алан сварил похлебку из спекшихся в резиновый кусок концентратов с непонятным запахом. Они поели и пошли дальше. Когда стемнело, Алан развел костер, постелил рядом кусок брезента от порванной палатки и молча лег спать. Светлана достала два порванных одеяла и примостилась рядом, скромно свернувшись калачиком, но подумав, что возможно это ее последняя ночь в относительном тепле, подвинула Алана и заняла место между ним и догорающим костром. Утро оказалось на удивление добрым без тумана и холодной росы. Привлеченная хорошей погодой где-то далеко работала фронтовая авиация, нанося бомбовые удары. Эхо разрывов походило на далекий гром. - Тебе везет, - сказал Алан. - Почему? - Может быть, снега нет, и ты успеешь проскочить перевал. - Конечно, успею, - заверила его Светлана. Путники на скорую руку изобразили завтрак и пошли вперед. На ровной площадке, где дорога раздваивалась, Алан сказал, указывая на гору: - Теперь пойдешь одна. Если будешь держаться тропы, заблудиться ты не сможешь. Тебе везет, может, успеешь подняться до темноты. В темноте не спускайся, дождись света. Если погода не изменится, это будет очень просто. Да поможет тебе Аллах! Алан, не попрощавшись, быстро зашагал в том направлении, где раздавались раскаты, похожие на гром. Светлана повернулась к нему спиной и бодро пошла в противоположном направлении. Очень скоро она сделала привал. Она решила, что припасенные ею продукты, будет есть равномерно и не станет делать НЗ. Тропа с трудом различалась среди камней. Светлана не знала, была ли это пастушья тропа, или по ней больше ходили люди, но внимательно следила за чуть заметной полосой в камнях и старалась ее не потерять. Ни горные козлы, ни местные жители не были наивными и глупыми, и, если они шли, причудливо петляя меж камней, значит, в этом был какойто смысл, во всяком случае, так считала Светлана. За два часа пути девушка делала уже шестой привал. Она явно теряла силы, и темп ее подъема значительно снизился. Чегото подобного она ожидала и была к этому готова. Светлана не стала делать рывков и ускорять движение. Она экономила силы, зная, что они ей еще пригодятся. Через четыре часа Светлана обернулась и оценила пройденное расстояние. Ей показалось, что она прошла больше половины пути. Девушка понимала, что в горах не стоит доверять глазам, и не стала себя обнадеживать. Но как это не казалось странным, через час подъем кончился и перешел в ровное плато, идти по которому было одно удовольствие. Впереди виднелся последний подъем на перемычку между двумя хребтами. Девушка пересекла плато, где тропинка была видна особенно ярко, и, отдохнув двадцать минут, принялась за восхождение. Путь оказался круче предыдущего, и кислородное голодание проявило себя с максимальной силой. Кровь стучала в висках, словно Светлана находилась в кузнице. Каждый шаг становился похожим на подвиг. Ноги отказывались подниматься, а армейские большие ботинки, надетые на шерстяные носки и подобие портянок, казалось, весили тонну. Теперь Светлана не делала привалов. Она шла несколько шагов, а затем останавливалась и пыталась отдышаться, жадно глотая ртом воздух. Пот заливал ее лицо. Ноги казались ей протезами. Она уже подумывала о том, как бы избавиться от пистолета, но тут, наконец, подъем кончился, и взору девушки предстала темная бездна. Долина, куда ей предстояло спускаться, уже была погружена в тень гор. Зрелище, поражавшее своей грандиозностью и объемом, никак не радовало. Светлана повернулась назад. Там находилась залитая вечерним солнцем долина, обрамленная синими склонами и снежными шапками гор. Дюжина перистых облаков нежно просвечивалась розовым туманом. Если бы не обстоятельства, в которых находилась Светлана, она, наверняка, стояла бы здесь, очарованная этим зрелищем, но вместо этого, девушка сплюнула себе под ноги белой слюной и начала спускаться. Она торопилась, глядя, как быстро падает золотой диск за цепь вершин. Еще полчаса, еще двадцать минут, десять: Как это бывает в горах, солнце погасло, и стало абсолютно темно. Светлана пожалела, что не присмотрела место для привала. Она знала, что сумерки наступят очень быстро, и должна была заранее позаботиться о ночлеге. Теперь же ей совершенно не хотелось сходить с тропы, на которой она стояла, но место было очень неудачным, и, немного поколебавшись, девушка стала пробираться вперед, нащупывая большим ботинком обманчивые камни. Через несколько минут она расположилась между двумя валунами и разобрала свой скарб. Светлана достала одеяла и теперь пыталась сделать из них подобие спального мешка. Рюкзак должен был играть роль чехла, его длину компенсировала пара кусков полиэтилена, в который носильщики заворачивали продукты. Светлана пожалела, что заранее не подумала о голове. Ее положение оказалось самым неудобным. Всю ночь держать ее на весу было просто невозможно, а класть под нее руки означало терять драгоценное тепло. Светлана попробовала сложить под голову запасы продуктов, но от них пахло гарью, и, проклиная свою непредусмотрительность, она стала перетягивать вверх одеяло. Накрывшись последним куском полиэтилена, она поняла, что лежит неудобно и долго так не выдержит. 'Надо терпеть, - сказала себе Светлана, - я очень устала и скоро привыкну и засну'. Внезапно ей стало ужасно жалко бедную девочку, заброшенную волею судьбы на край земли, пытавшуюся заснуть, завернувшись в то, что она обычно называла мусором. Светлана тихонько пискнула в одеяло и зашмыгала носом. * * * Она просыпалась несколько раз, переворачиваясь и меняя затекшие руки. Как и предполагала Светлана, большая часть тепла уходила в камни. Под утро она заснула крепко, ей показалось, что она согрелась. Когда в очередной раз девушка открыла глаза, то не узнала места. Вот, почему ей стало тепло. Ее, как и все вокруг, укрыло белое одеяло снега. Небольшой, всего сантиметров десять толщиной, снег лежал по всему ущелью. Девушка долго думала, что ей делать дальше, но так ничего и не решила. 'Вот как бывает, - думала она, - я всегда считала смерть черной, она всегда ассоциировалась у меня с темнотой, траурными лентами, черной тюлью, темной одеждой. А мне досталась смерть белая, как фата невесты, белоснежная, холодная смерть, которая убьет меня тихо и спокойно в любом случае, если я останусь лежать или пойду дальше. Конечно, я, наверняка, поднялась бы на перевал и по снегу. Но подняться в горах не значит спуститься. Теперь, потеряв тропу, я зайду в какой-нибудь тупик, выбраться откуда не смогу. Что же лучше - замерзнуть или сорваться? Говорят, что когда человек замерзает, он не чувствует боли, как будто он засыпает. А вот будет весело, если я, упав, сломаю себе ногу и вынуждена буду терпеть боль, пока не замерзну. Сама же стращала этим Гамаровского. Нет, трогаться не буду. Буду лежать и замерзать, если станет невмоготу - достану ТТ. А с другой стороны, что толку валяться? Вдруг я никуда не зайду, а спущусь вниз, и все кончится? Может, осталось-то совсем немного? Нет, если бы все было так просто, Алан ни за что не стал бы меня пугать. Спускаться, не зная тропы, по мокрым камням, наверняка, очень опасно. Но в любом случае шанс есть, и будет совершенно глупо замерзнуть здесь, не использовав его.' Светлана нехотя стряхнула с себя снег и села на корточки. Ее тут же затрясло. Тело за ночь затекло, руки и ноги совершенно не слушались. Она сложила вещи в мешок, надела его и бросила в рот порцию сублимированного супа. Привкус куриного жира обдал ее тошнотой. 'А ты как хотела, подруга? - спросила она себя, - тебе теперь нужны калории, так что не капризничай'. Взяв ледоруб наизготовку, Светлана нерешительно шагнула вперед. Ее слегка покачивало от голода и усталости, но камни под ногами казались устойчивыми. Останавливаясь, чтобы зацепить ледоруб, Светлана медленно начала спускаться. Дорога не была крутой, и пока все шло гладко. Но уже через двадцать минут она поняла, что потеряла тропу. Светлана оказалась на ровной площадке в метр шириной, заканчивающейся отвесной стеной. Дальше прохода не было. Светлана вернулась на несколько метров назад и пошла в другую сторону, но и там проход преграждала стена. Девушка попыталась оценить шанс спуститься прямо здесь, но немного подумав, решила лучше застрелиться. Мысль эта показалась забавной, и чтобы насладиться ею еще больше, она достала ТТ и приставила ствол к виску. - Кх, и ты - покойник! Криво улыбнувшись и прицелившись в вершину горы, Светлана выстрелила просто так. Она не смогла бы объяснить, зачем это сделала. Гулким эхом звук вернулся через несколько секунд. И вторя ему, послышался шум падающих камней. Светлана не могла понять, откуда он идет. Шум раздавался то слева, то справа. Светлана, пренебрегая мерами безопасности, стала быстро подниматься обратно, а когда место позволило, пошла влево. Пройдя около шестидесяти метров, она направила вверх ствол пистолета и приготовилась выстрелить еще, но услышала звук, похожий на упавшие костяшки домино. Скоро она его увидела. Это был молодой самец с небольшими ровными рогами. Он стоял боком к Светлане и в недоумении смотрел на нее, как бы спрашивая: что здесь делает человек? Не найдя ответов на свой вопрос, животное сделало небольшой прыжок и унеслось вниз, оставляя на снегу четкие отпечатки копыт. Светлана убрала пистолет и, уже чувствуя в ногах уверенность, пошла по следам, решив, что с этого момента никогда не назовет милиционера козлом'. * * * Многие беженцы пользовались перевалом для того, чтобы уйти в Грузию. Их поток не прекращался, и прямо за ним находилось целое чеченское поселение со своей системой правления и правосудия. Грузинские власти не вмешивались в жизнь беженцев, и, похоже, это всех устраивало. В поселении были удивлены приходу русской девушки, тем более считали, будто перевал уже закрыт. Светлана не успела рассказать придуманную душещипательную историю. Старейшина, как ни странно, совсем не говорил по-русски, а, может быть, и не понимал. Испачканное лицо, большие ботинки и забрызганная кровью куртка, говорили сами за себя. Даже в славянской внешности старейшина не рассмотрел ничего предосудительного. Перед ним стояла нуждающаяся в помощи девушка, а через что и как она прошла, ему было все равно. Так или иначе, но он дал добро. А раз так, Светлане помогли пересечь Грузию и перейти еще одну границу возле курортного города Адлер. Точно такой же пастуший перевал никак не контролировался федеральными властями, и, заняв пятое место в колонне, Светлана без проблем пересекла российскую границу. Там, куда она попала, было настоящее лето. Курортный сезон кончился, но дожди еще не начались, и горожане наслаждались последними теплыми днями. Светлана прошла пешком до железнодорожного вокзала. Ее не смущало отсутствие денег. В похудевшем рюкзаке, который она несла, лежали грузинские лепешки, сыр, зелень. Этого было достаточно, чтобы не умереть с голоду, а остальное ее не очень заботило. На вокзале Светлана зашла в зал ожидания и стала рассматривать пассажиров. Она даже не думала о том, чтобы позвонить Олегу и рассказать ему все или часть всего, и Светлана поймала себя на мысли, что она просто отдыхает. Расположившиеся рядом туристы-водники бойко обсуждали свое финансовое положение. Оказалось, что из восьми человек, сплавлявшихся на плоту, денег на поезд хватит только для троих девушек, в скором времени севших на поезд. Пятеро парней старшего студенческого возраста решили добираться автостопом и пытались поделиться на пары. Они долго спорили, ехать ли им втроем, а, может, кому-то стоит рискнуть в одиночку. И тот и другой вариант не были хороши. В первом случае - тройка рисковала не найти машину с такой вместительностью, во втором - это было опасно и скучно. Один из студентов часто поглядывал на Светлану и, набравшись смелости, спросил: - Девушка, а вы не поедете со мной? - Легко, - деловито ответила Светлана. - Да? - не поверил молодой человек. - Что, испугался? - Нет, но... - Не ожидал, что соглашусь? - Нет. - Тогда зачем приглашал? - Так, на всякий случай. - Вот твой случай и наступил. Светлана пересела к компании поближе и приняла участие в обсуждении проекта. Поделив продукты и снаряжение между его участниками, было решено идти пешком к трассе, откуда с часовым промежутком должны были уехать двойки. Через сорок минут Светлана с молодым человеком, который оказался Димой, уже ехали в кабине трейлера и парень рассказывал невероятные истории про свой поход. Водитель специально подсаживал попутчиков, чтобы не заснуть. Пройденные километры приходилось отрабатывать, и Дима не унимался. Водитель довольно улыбался в рыжие усы, крутя большое рулевое колесо. - А ты, дочка, чего молчишь? - Я!? - почему-то испугалась Светлана. - Ты, ты. Врет ведь, небось, твой друг. - Не знаю, мы с ним час назад познакомились. Водитель довольно расхохотался. - А ты не с похода, что ли? - Нет. - Откуда же ты? - Это длинная история. - Так ведь мы не торопимся. - Это надо рассказывать сначала. - Так давай сначала. Светлана задумчиво улыбнулась. - Жила я в Перми. И был у меня муж, работа, квартира, не своя, правда, а свекрови. И свекровь, впрочем, тоже была. Только однажды познакомилась я с девушкой по электронной почте. Подружилась, и стала за собой замечать разные странности. Они, в основном, разных фантазий касались: то я за границу бегу, то свекровь убиваю, ну и всякая такая ерунда. В это время я познакомилась с психотерапевтом, доцентом. Он мне рассказал, что эти все мои странности - признак тайной любви. - Во как, - одобрительно крякнул водитель. - Да, любви к этой самой девушке. Но я это поняла только после того, когда дом, в котором она работала, взорвали. После чего я мужа бросила и поехала к ней. Кроме электронного адреса и адреса ее работы я ничего не знала, поэтому сразу попала в ФСБ, где передо мной два артиста пытались разыгрывать неуставные взаимоотношения. Я это уже позже поняла, когда Устав вооруженных сил прочитала, а сначала это выглядело весьма убедительно. Оттуда меня выпустили, но приставили хвост, да и старушка, сдавшая мне квартиру, тоже оказалась шпионкой. - Ну ты даешь? - не выдержал шофер. - Я не сразу это поняла, но старушка мне показалась немного экстравагантной что ли? Она все время проводила на даче, доверяя свою жилплощадь постороннему человеку, и денег вперед не взяла. - Так что в этом странного? - В принципе, ничего, но меня поразило, что в ее доме нет ни одной фотографии, ни на стене, ни в шкафу. Бабульки это обожают, а тут как-то все наоборот. Я, правда, подумала, что, может, у нее случилась трагедия, и муж с сыном погибли, например, и она не хочет лишних воспоминаний, и все такое. В общем, не выдержала я и стала искать в ее вещах фото. - Ну и как? - Нет, не нашла. Зато нашла старую тетрадь ее сына по русскому языку. Там было сочинение на тему: Кем ты хочешь быть? - И кем хотел быть сынок? - Как и папа - офицером госбезопасности. - Ну ты даешь? А подружку нашла? - С подругой возникли сложности. Единственное, что у меня осталось - это ее электронный адрес. Он, как это принято, состоит из двух частей: первая часть - это имя владельца, вторая - имя провайдера, или, проще говоря, того, кто предоставляет услуги сети. Разумеется, я нашла провайдера, просто рекламу просмотрела, и с его помощью узнала, откуда забирают почту. Это оказался корпоративный почтовый ящик для всех желающих в одном магазине. Я там ее и ждала. Тут у меня промашка вышла. Подошел ко мне парень и спросил, чего я хочу. Я его грубо отшила и большого значения этому не придала. Мало ли, кто такой? А мне пришлось ночью лезть в этот магазин и узнавать все про подругу, самым, что ни наесть, воровским способом. - Как же ты туда забралась? - Сигнализацию отключила, разбила стекло и забралась. - Во дает! - Я вообще-то бухгалтер, и мне, чтобы понять, где воруют, достаточно в документы заглянуть, а хозяин этого заведения был человек аккуратный и весь свой 'черный' нал учитывал и записывал. Я его сначала хотела шантажировать и весь его 'черный' учет подняла, но так и не пригодилось, потому что на мою подругу у него тоже записи велись, и оказалось, что моя подруга - это не кто иной, как Руслан Майларов, который ко мне и подходил. - Морочил голову, значит? - Выходит, что так. - А дальше что? Как ты сюда-то попала? - Дальше: Дальше дурдом начался. Были у Руслана документы, подтверждающие, будто взрывы в Москве провели чеченцы, он их хотел продать. Во всяком случае, это он мне так говорил. Я мешала ему очень, да и, наверное, он мной рисковать не хотел, короче, избавился он от меня. А я случайно узнала, где эти документы могли оказаться. Вернее, не узнала, а так вышло. Прицепился ко мне столичный фотограф и повел к себе на квартиру, чтобы глаза мои фотографировать, а там - форменный бордель. Панки, наркоманы, по коридору голые девицы разгуливают, и я случайно увидела на фотографии двух братков, которых в машине расстреляли. - Когда расстреляли? - За день до того. Нас с Русланом привезли в багажнике машины на лодочную станцию, там их и порешили. Водитель грузовика пришел в полный восторг. - Ну даешь, дочка, ну даешь. - Поняла я, что с такими рожами попкорном не торгуют. Если эти мордовороты палубу драят на корабле, который в сентябре ходит до Дагестана, то не спроста это. Да и путь безопасней не придумать, ни таможни, ни ГАИ. - Подожди, подожди. Какой корабль? - Корабль 'Изабелла', а точнее, яхта. Большая яхта. На ней круизы проводились, а под видом круизов, наверняка, наркотики перевозили. Я-то, разумеется, этого не знаю, но как уже сказала, если в качестве охраны используют ОПГ, далеко за выводами ходить не надо. - И что дальше? - Бандитов постреляли, команду сменили и везли в этот раз документы. Руслан об этом узнал, а я опять ему помешала. Разболтала все сыну владельца яхты, так мы и попали в Чечню. - Зачем же ты рассказала? - Да я думала он не помнит ничего, после того как по голове получил, ну я и давай фантазировать. - Ой, не могу! - водитель вытирал свободной рукой выступившие слезы. - Да нет, там все нормально было. Я-то думала, что если человека по голове шарахнуть, так он сразу память теряет, а оказалось, что Максим мне голову морочил. Прикинулся, будто не помнит ничего и давай разыгрывать спецагента да палубного матроса. - Что-то я ничего не понимаю. - Да чего тут непонятного? Я когда его по голове шарахнула, сказала, что это его чеченцы пытали, что он - агент по борьбе с наркомафией и должен теперь матроса разыгрывать. - Ты же сказала, что его отец: - Сказала, если бы что-то другое придумала, может, он бы меня и сдал, а раз я такую чушь нагородила, да еще и в точку попала, он решил посмотреть, в чем же дело. - Ну а дальше? - Дальше? Дальше мы попали в Махачкалу, где нас допрашивали три дня, а после посадили на самолет, и в Грозный. - Туда самолеты летают? - Нет, - ответила Светлана. Да и наш не долетел. Сбили нас федералы и меня стеклом порезали. Попали мы к одному полевому командиру, он нас в горы отправил. А там мы попали под бомбежку, и Руслана ранило. - Друга твоего? - Да, он не успел спрятаться, и его раздавило взрывной волной. Наверное, все до одной косточки сломал и был похож на обгорелую мягкую игрушку. Мучился очень. В общем, я его застрелила, а сама через перевал ушла в Грузию, а затем в Адлер. Денег у меня не осталось, так что я собиралась заняться грабежом, да вот студент меня с собой взял. Светлана встретилась глазами с восхищенным взглядом молодого человека. - Ну вы даете, молодежь, - отозвался водитель, - два сапога пара. * * * - Стало заметно прохладней, - говорила Светлана, потягиваясь перед палаткой, установленной посреди поля. - Ничего удивительного, - отвечал ей Дима, мы едем на север, на дворе ноябрь. В Москве, вполне возможно, уже лежит снег. - Бр-р, - поежилась Светлана, - давай завтракать. - Давай. Через десять минут они уже побросали в рюкзаки свои вещи, быстро сложили палатку и пошли к дороге, по которой с ревом проносились грузовики и торопливые легковушки. Они простояли на месте пятнадцать минут и пошли вдоль дороги на север, поднимая руку всегда, когда слышали звук приближающегося грузовика. Черный микроавтобус 'Газель' остановился сам. Ни Светлана, ни Дима не пытались его остановить, пользуясь правилом: садиться только в грузовики. - Вам далеко, ребята? - через открытое окно раздался голос водителя. - До Москвы, - попытался пошутить Дима. - До Москвы не довезу, а вот до Рязани запросто. - У нас денег нет, - с надеждой в голосе сказал Дима. - А у кого они есть? - весело подхватил водитель. Дима толкнул большую дверь фургона, и она с характерным звуком отъехала в сторону. В кузове машины было почти темно, свет проходил только через лобовое стекло водителя. В салоне находился маленький раскладной столик, за которым сидели два человека. Один из них раскладывал подобие пасьянса, второй поглядывал на вошедших. - Можно? - спросил Дима, занося палатку и рюкзак. - Будь ласка, - пробасил человек, сидевший рядом с картежником, - а вы, ребята, - москвичи? - Москвичи, - с готовностью ответил Дима, уже предполагая, на какую тему начнется разговор. - А девушка, что же такая молчаливая? - Зубы болят, - ответила Светлана, которая прошла в конец салона и сунула свой рюкзак между двумя креслами. Молодым людям, находившимся в кузове микроавтобуса, было лет по тридцать. Водитель был значительно старше и проще своих друзей. Он был одет в обычную кожанку, его попутчики были облачены в черные костюмы, фасон и покрой которых пока еще скрывали сумерки, мешавшие не привыкшим к темноте глазам. - Что же, молчанье - золото, - добавил картежник, - тогда ты скажи, студент, правда, что есть такой вид спорта - автостоп? - Да, - согласился Дима, - люди хотят путешествовать, им этого не запретишь. Один мой приятель поехал во Владивосток, а у него в кармане было три рубля. Когда он приехал обратно, то вытащил этот трояк и с сожалением сказал: 'Надо же, так и не разменял'. - Ха, ха, ха, - вторя тонкому хохотку Димы, забасил один из присутствующих, - сам шучу, сам смеюсь. - А, че? - обиженно протянул Дима, - по-моему, нормальная история. - Нормальную историю я те щас сам расскажу, студент, - повышая голос, сказал один. Теперь глаза Светланы привыкли к полумраку, и она успела рассмотреть присутствующих. Картежник был немного старше своего приятеля и держался с большим достоинством и некоторым пафосом. Второй - значительно превосходил первого по размерам, его голова и шея имели практически одинаковую толщину, и Светлана с трудом находила сплющенный нос, чтобы определить, с какой стороны у него лицо. Здоровяк пересел к Диме и положил руку на его рюкзак: - Что вы хотите? - забеспокоился Дима. - Баксы, студент, баксы. - Какие баксы? - А слышал я, что любят москвичи кататься по стране с прессом баксов в рюкзаке, так, на всякий случай. - Мы не такие, - пытался помешать ему Дима, - мы водники. Здоровяк хлопнул ладонью по щеке парня, и в салоне стало тихо, только шум колес, трущихся об асфальт, да проносившиеся навстречу машины. - Че, нет, что ли? - здоровяк уже не шарил рукой в мешке, а вытрясал его содержимое на пол, - нет, наверное, на самом деле не те. Картежник молча встал со своего места и, пройдя в конец салона, сел рядом со Светланой. - Как тебя зовут, киска? - очень тихо и медленно спросил он. - А тебя? - Меня зовут Милый, меня здесь все знают. - А меня зовут Света.ру, меня здесь никто не знает. - Вот мы и познакомились, Света.ру. Ты, девочка, меня не бойся, я ведь не страшный вовсе, а милый. - А я и не боюсь. С чего ты взял? - А меня все боятся. - Ты как серый волк в детсаде? - Зря ты мне грубишь, Света.ру. Я хотел с тобой по-хорошему. Если ты тему не сменишь, я тебя по кругу пущу. - А если сменю? - Если сменишь, будешь только моя. Мне сегодня женщина нужна, так что будешь со мной. - А ты ведь не местный, Милый? - Не местный, а ты как узнала? - Ты ведь, Милый, гастролер. Я ведь права? - Не гастролер я, а в творческой командировке. На работе я. - Это ведь только гастролер может студентов по дороге грабить, да на пропахшую костром девку запасть. - Ай, груба ты, Света.ру, ай, груба. За это будешь ты жестоко наказана. Но сначала скажу тебе, что не собирался я гопстопничать, не по рангу мне. Мой друг проводил исследовательскую работу, опыт научный - сын, так сказать, ошибок трудных. А кому-то и их надо совершать, иначе не жизнь настанет, а одна теория. Ну, а что касается тебя, ты тут не скромничай, через час приедем в Россошь, там у меня в гостинице номер люкс, отмоем тебя, будешь как конфетка. Для меня лучше одна грязная москвичка, чем десяток местных аборигенок. Ты их рожи-то видала? - А что ты оправдываешься, Милый? Иль виноватым себя считаешь? Знаешь, кто оправдывается, тот виноват. - Достала ты меня, девочка, - не выдержал Милый, - язычок твой придется: Он не договорил, потому что почувствовал, как в глаз ему уперся холодный ствол пистолета. Милый осекся на полуслове, но очень скоро взял себя в руки и весело засмеялся. Он смеялся, и вместе с ним смеялась Светлана, и здоровяк на переднем сидении, и, в конце концов, даже Диму стал разбирать заразительный смех собравшихся в одном месте людей. Светлана плавно повернула левую руку, в которой держала пистолет, в сторону здоровяка и выстрелила в узкую полоску белой рубашки. Выстрел в закрытом помещении оглушил присутствующих. Пороховой дым защипал в носу. Смех сменился на звенящую тишину. Микроавтобус остановился, и водитель заинтересованно щурился в салон. - Скажи ему, чтобы ехал, - сказала Светлана Милому. - Ехай, друг, ехай, все нормально, - нисколько не дрогнувшим голосом сказал Милый. Светлана погладила его по голове, и, проверив карманы, осмотрелась вокруг. - Сиди здесь, - она перешла к Диме и здоровяку, сидевшим рядом. Оба они казались мертвыми. Здоровяк уже сполз на пол и сидел в луже крови. Он был без сознания, но по-прежнему закрывал обеими руками рану на животе. Светлана осмотрела и его, найдя под мышкой внушительного вида 'Беретту', присвистнула. - Газуля, - с сожалением сказал Милый. - А телефончик игрушечный? - показала Светлана маленький сотовик. - Мой. - Какой номер? - Два, пять, семь, три, пять. - Что такой короткий? - Провинция, - ответил Милый брезгливо. Светлана набрала номер и прислонила трубку к уху. - Занято, - сказала она, - наверное, разговаривают. Милый улыбнулся еще брезгливее. - А что же ты, Милый, без оружия ездишь? - Кто бы знал, что в стране такой беспредел? - Беспредел? Ты прав, Милый, ты не глупый человек. Тебе просто не повезло. - В смысле? - удивился Милый. - Да так, мысли вслух. Милый, твой друг умрет, его надо похоронить. - Через сорок минут будет город, там больница. - Он не выживет, я видела такие ранения. - Так ты снайпер? Как же я сразу не догадался, - хлопнул себя по лбу ладонью Милый, - значит, правду говорят: - Не правду, Милый, я обычный бухгалтер из Перми. Впрочем, ты все равно не поверишь, так что давай, закончим этот пустой разговор. Светлана обернулась к водителю и ждала несколько минут. Наконец, она сказала: - Сверните вправо. - Что? Куда свернуть? - Здесь, на проселок. Водитель усиленно закрутил головой. Похоже, он так и не понял, что произошло в салоне, и не знал, что же ему делать, но после того, как почувствовал у себя на затылке холодную 'Беретту', принял решение, и машина заскакала по ухабам. Когда автомобиль остановился в конце поля, откуда начинался лес, молодой человек, похожий на моль, бросился к кустарнику, издавая неприличные звуки. Из машины вышли девушка и мужчина, одетый в темный строгий костюм. Они что-то деловито обсуждали, глядя в салон. Присоединившийся к ним водитель присел от неожиданности, когда обнаружил в своей машине тело умирающего человека. Он, было, попытался убежать, но через некоторое время сам вернулся обратно. Под угрозой пистолета и окриками Милого Дима и водитель принялись копать яму топором и лопатой, нашедшимися в машине. Милый не притронулся к лопате и стоял, засунув обе руки в карманы брюк. Когда яма оказалась достаточно глубокой, мужчины с трудом вытащили тело здоровяка и бросили его в яму лицом вниз. Светлана встала на край и, опустив руку вниз, выстрелила человеку в затылок. - Можно засыпать, - обратился к присутствующим Милый. - Еще рано, - сказала Светлана. - Да кто ты такая? - не выдержал Милый. - Я же тебе сказала, ты все равно не поверишь. - Но зачем? Зачем? - Потому Милый, что ты просто отморозок, слово которого ничего не значит, и, если я тебя отпущу, ты рано или поздно меня найдешь или, во всяком случае, будешь пытаться, а я этого не хочу. Она вытянула руку в сторону Милого и выстрелила в область сердца. Милый негромко охнул, скривил шею и опрокинулся на спину. Светлана оглянулась на Диму, находившегося в полной прострации. - Можно закапывать. Хотя подожди. - Светлана подошла к Милому, достала из кармана брюк черный бумажник и вложила в растопыренные пальцы 'Беретту', - теперь можно. Она села на место рядом с водителем и стала смотреть в окно, за которым деловито копошились студент и водитель, уже о чем-то договариваясь. - Куда едем? - спросил шофер, стараясь не смотреть в глаза девушки. - Прямо. - В Москву? - Нет. Едем туда, куда ехали эти двое. Водитель, тут же, рванул с места и затряс машину, как новичок. - Я не имею к ним никакого отношения. Мне заплатили за то, что я их привезу, вот и все. У меня дочка уже большая, почти как ты. Они не хотели пьяные за руль садиться и меня наняли. Ни при чем я. - Куда ты их возил? - На свадьбу, только что-то там не состоялось, с женихом что-то, поэтому они: - Хватит, не плачь, с тобой все будет в порядке. Водитель по-прежнему не чувствовал себя уверенным и больше смотрел в сторону Светланы, нежели на дорогу. - Останови здесь, - сказала Светлана, когда над развилкой дороги показался указатель 'На Москву'. - Ты поедешь со мной? - спросила девушка, обращаясь к Диме. Молодой человек отрицательно замотал головой. - Тогда возьми мои вещи и здесь нам лучше проститься. Дима открыл дверь и спрыгнул на землю. - Дим, - позвала Светлана. Но парень уже не слышал ее, он быстро шел, поправляя лямки рюкзака, в том направлении, куда указывала стрелка. - Поехали, - обратилась она к водителю. - А вы знаете, куда? - Ты, я полагаю, знаешь. - Я должен был довести их до гостиницы 'Химик', и все, больше я не знаю. - Так поехали к гостинице. Когда микроавтобус остановился возле подъезда, Светлана недовольно осмотрела старое здание из белого кирпича. - Небось, клоповник? - Это единственная гостиница. - Ладно, пока. Да, кстати, сколько тебе обещали за поездку? - Полсотни, - осторожно сказал шофер. - На тебе сотню, - доставая из черного бумажника мятую купюру, сказала Светлана, - и мой тебе совет: не якшайся с отморозками. - А что же я теперь скажу? - Кому? - Если меня спросят? - А тебя никто не спросит, а вот, если ты сам начнешь языком болтать, пеняй на себя. - Я? Да, чтоб я сдох. Светлана хлопнула дверью и подождала, когда перед ней проедет микроавтобус. * * * Пожилая женщина, совмещавшая обязанности портье и уборщицы одновременно, увидела девушку в джинсовой куртке и таких же брюках. Если бы она была с вещами, то сошла бы за залетную туристку, но в руках девушки ничего не было. Она направилась прямо к женщине и спросила: - Где здесь люкс? - Весь пятый этаж люкс, - не успев подумать, ответила женщина. - Спасибо, - и девушка бодро пошла к лифту. - Остановитесь, девушка, без пропуска нельзя! - Пал Макарыч! - позвала она на помощь швейцара. Швейцар явился незамедлительно, правда, одет он был не в униформу, а в цветастый рукодельный свитер, но это не мешало ему чувствовать себя хозяином, хоть маленьким, но человеком, наделенным властью. - Вам придется выписать пропуск, - промямлил он беззубым ртом. - Перебьешься, - огрызнулась Светлана. - Мне придется позвать милиционера. - Слушай, ты, старый хрен, - Светлана повернулась к нему и потрясла в воздухе маленьким телефоном. Сейчас я наверх позвоню, сюда спустятся ребята и тебе последние зубы удалят без наркоза, а этот телефончик в следующий раз зазвонит у тебя в заднице. - Ну, что с вами поделаешь, - быстро ретировался швейцар. Кабинка лифта открылась, и Светлана, пропустив девушку в белом переднике, шмыгнула внутрь и нажала кнопку пятого этажа. В длинном коридоре оказалось десять номеров. Светлана прикинула в уме стороны света и пошла по солнечной. Первый номер оказался заперт. Во втором - жили иностранцы, не то фины, не то шведы, непонятным образом застрявшие в центре России. Когда на ее стук открылась дверь с номером пятьдесят девять, Светлана поняла, что, наконец, попала, куда ей нужно. Она отстранила парня с толстой золотой цепью на голой груди и вошла внутрь. 'Люкс' - было весьма условным названием. Двухкомнатная квартира невиданно дурацкой планировки вмещала в себя казенную мебель, пустые бутылки и сигаретный дым. Светлана прошла по комнатам, рассматривая присутствующих. Их было трое. Трое хорошо сбитых парней со стрижеными висками и деревянными лицами. Не без интереса смотрели они на девушку в выцветшей джинсовой куртке. Ванная комната оказалась занята. Светлана села в зеленое кресло и закурила лежавшие на журнальном столике сигареты. - Ты кто, крошка? - довольно улыбаясь, протянул один. - Налоговая проверка, - брезгливо фыркнула Светлана. - А что ты здесь делаешь? - приседая перед девушкой на корточки, продолжил он. - Приедет Милый - все расскажет, а до того - заткнись. Светлану щекотал холодный бок ТТ за спиной, но парень расплылся подобием улыбки и спросил: - В гости, что ль? - Я знаю, куда я. - А что за прикид у тебя, не пойму? Под студентку, что ль? - Кто там у вас по полчаса подмывается? - повышая голос, спросила Светлана. - Да это Танюха. Она тут давно, только толку от нее мало, все больше плещется. Из ванной вышла замученная девушка в большом халате на голое тело. На ее усталом лице были видны несколько изнурительных дней и ночей. Она безнадежно посмотрела на Светлану и спросила: - Можно я посплю? - Нет, Танюха. Сейчас моя очередь, - подскочил парень с цепью. Светлана, не спрашивая никого, вошла в ванну и защелкнула шпингалет, служивший скорее условным, нежели реальным запором в данной ситуации. Она вытащила ТТ и спрятала его под ванной, предварительно стерев отпечатки. Светлана вылила в ванну четверть флакона шампуня, и, когда пена полезла на пол, прыгнула в мягкие, белые пузыри. Она долго играла с пеной, сдувая и перекладывая ее с руки на руку и наслаждаясь долгожданной чистотой. Светлана вылезла из ванной, капая на кафельный пол кусками пены, и посмотрела на свое отражение в зеркале. Шрам на груди почти затянулся, она сильно похудела, а загорела совсем некстати. Лицо и руки загорели сильно, а плечи и грудь почти нет. 'Придется на время забыть о декольте, - подумала она, - впрочем, уже почти зима'. Она брезгливо понюхала два махровых полотенца с казенным оттиском. Ничего другого не оставалось, и, обвернувшись в одно, Светлана открыла замок. Навстречу ей шмыгнула Танюха. Она закрылась в ванной и пустила воду. Светлана подсела к телефону и сняла трубку. - Что ты делаешь? - спросил парень в черной футболке, безразлично глядевший в потолок. - Заказываю пожрать. - Внизу есть ресторан. Сюда никто ничего не потащит. - Мне что, по-твоему, в пионерском наряде идти? - А откуда ты вообще взялась? - Милый расскажет. - Я ему звонил, щас. Он сказал, что тебя не знает. Сказал, уж пусть девчонка помоется. - Еще раз мне соврешь, я тебе яйца откушу. - Ладно, - меланхолично ответил парень. Из ванной опять выползла Танюха и, было, открыла рот, но Светлана сказала первая: - У тебя косметика есть? Девушка оптимистично покачала головой. - Косметичка. - Тащи. Сделаешь мне маникюр. Светлана удобно расположилась в кресле, растопырив пальцы. - А лак есть? - Вот, - обрадовалась своей предусмотрительности Танюха. - Фу, такой блядский не надо. Давай без лака. Никто из парней даже не посмел возразить Светланиным командам. Танюха усердно трудилась над запущенными Светланиными ногтями, и ее лицо приобретало живое выражение. Через полчаса Танюха перешла к пудре и туши. Еще через двадцать минут, Светлана сказала: - Ладно, Тань, давай твое платье. - Какое? - удивилась девушка. - Ну не в таком же виде ты сюда пришла? - Нет, его Олег спрятал. - Олег, мать твою, верни платье на родину. Олегом оказался флегматик с кровати. Он, не поднимаясь, достал из тумбочки яркую тряпку и бросил в сторону Светланы. Светлана подняла ее и попыталась надеть. - А туфли? - Я тебе, что загадай желание? - спросил флегматик, - Пусть сама ищет. - Ну форменная шлюха, - заключила Светлана, осмотрев себя в казенное зеркало. - Олег, я не знаю, что ты будешь делать, - обратилась она к парню, - но пока я не вернусь, чтоб Танюха отдыхала. Олег не ответил, он только смотрел, как Светлана собирает свои старые вещи в пакет и идет к двери. - А когда ты придешь? - Часа через два, - ответила Светлана и осторожно закрыла за собой дверь. Она посмотрела на табличку с номером пятьдесят девять, и у нее перехватило дыхание. 'На конкурсе дураков я займу призовое место. - сказала себе Светлана. - Восемь этажей по четыре квартиры на этаже, всего тридцать две квартиры, в любом случае'. Она вышла на площадь перед гостиницей и поймала такси, возможно, единственное такси в этом городе. - В аэропорт. Я надеюсь, здесь есть аэропорт. - О, да, - протянул таксист, - чего, чего, а этого здесь навалом. Через сорок минут она вышла из машины и расплатилась с водителем из черного бумажника. Водитель долго не хотел принимать доллары, но ждать, пока их обменяют, тоже не хотел. В конце концов, он принял картинку с президентом Соединенных Штатов и пожелал Светлане счастливого пути. Она достала из пакета потрепанную джинсовую куртку и опустила ее в урну, предварительно проверив карманы. Светлана прошла по залу ожидания, зашла в обменный пункт валюты и, подойдя к кассам, изучила расписание полетов. Через несколько минут она уже шла вдоль бетонного забора, огораживающего аэродром. Дойдя до ворот, закрытых на замок, Светлана протиснулась в щель между створками и пошла по летному полю, весело размахивая пакетом. Она подошла к самолету в тот момент, когда со стороны аэровокзала, над которым большими буквами было написано: 'Россошь', потянулась струйка людского потока. Светлана встала возле трапа и, когда мимо нее проходила молодая женщина, осторожно взяла ее под руку: - Можно вас на секунду? - Что случилось? - женщина, подняла взгляд на яркий наряд Светланы. - Вы не могли бы улететь следующим рейсом. - А что случилось? - Ничего, но мне очень нужно быть сегодня в Москве, а билетов больше нет. Я понимаю, что это звучит неожиданно, но билет и гостиница на ночь стоят две тысячи, а я предлагаю вам втрое больше. Можете мне поверить, я никогда не рассталась бы с этими деньгами, если бы не чрезвычайные обстоятельства. Женщина явно не знала, как ей поступить, она глядела то на Светлану, то на самолет, то на здание аэровокзала. - А, может, мне и вовсе не надо улетать? - улыбнулась она Светлане. - Может, - протянула Светлана свернутые в трубочку купюры. - С самого утра все так пошло. - продолжала женщина, доставая билет, - Надеюсь, вам повезет больше чем мне. - Спасибо вам огромное, - неожиданно для себя Светлана поцеловала женщину в щеку, оставив красный след Танюхиной помады. Она побежала по ступенькам трапа и, когда была уже наверху, обернулась и помахала рукой женщине. Та увидела и помахала в ответ. - Ваше место 13б, - сообщила стюардесса, демонстрируя тридцать два зуба. - Это в первом салоне, сейчас налево. - Я найду, - сказала Светлана и заняла место в правом ряду. Рядом с ней сидел мужчина лет тридцати пяти в сером костюме и очках. - А вы точно заняли свое место? - осведомился он. - Абсолютно, - ответила Светлана, доставая сотовый телефон. - В Москве холодно, - сказал молодой человек, явно собираясь продолжать разговор. - Алло, я хочу сообщить о преступлении. Убили двоих мужчин из пистолета в десяти километрах к югу от города, там их закопали. Убийц было трое. Сейчас они в гостинице 'Химик', где удерживают заложницу. Ее зовут Татьяна. Номер пятьдесят девять. Люди вооружены. - Пожалуйста, во время взлета не пользуйтесь сотовыми и радиотелефонами, - сказала проходящая мимо стюардесса. - А на ужин у вас что? - осведомилась Светлана. - Ну вы даете, девушка, мы летим всего два часа. Потерпите уж до Москвы. - Ой, я могу не дотерпеть. - Сейчас взлетим, я буду разносить напитки и принесу вам что-нибудь. Бутерброд с ветчиной будете? Светлана была готова расцеловать эту женщину. Она довольно улыбнулась и посмотрела на молодого человека, прилипшего к иллюминатору и вмиг онемевшего на все время полета. Когда самолет набрал высоту, она снова достала маленький телефон. - Здравствуйте, Вячеслав Аркадьевич. Это Светлана. Вас еще интересует мой случай? * * * Полный человек, все время державший трубку возле рта Ангелова, положил ее на рычаг аппарата. - Мне подождать здесь? - обратился он к подполковнику. - Как вам угодно, Михаил Иванович, я думаю, вам будет полезно. Полный мужчина, похожий на мясника, сел на обитую кожей скамейку возле стены. - Теперь, здравствуйте, Вячеслав Аркадьевич, - ехидно сказал подполковник. - Здравствуйте, товарищ, - ответил Ангелов, сидевший на крутящемся стульчике с другой стороны стола, его руки находились в наручниках, не смотря на то, что он был в помещении, сравнимом с тюремной камерой. - Последний разговор у нас с вами. - Слава богу. - А мне как радостно, вы и представить себе не можете. - Да? А я думал, вам нравится издеваться над людьми. - Ошибаетесь, Вячеслав Аркадьевич. Это у меня работа такая. А вот ваша работа - мороз по коже бежит. - Что вы имеете в виду? - Ваших клиентов, разумеется. - Я помогал людям. - Разумеется, - еще больше иронизируя, сказал подполковник, - отчего лечит этот доктор? От жизни. - Вы несете ерунду. - Да, конечно. Нам удалось выявить почти всех ваших клиентов: наркоманов, алкоголиков, маньяка вашего. - И что же? - А забавно вы придумали лечить наркоманов, зараженных СПИДом? - Что же тут забавного? - Действительно, ничего тут забавного нет. Есть печальный момент. Оказалось, что ни один наркоман до обращения к вам не был вирусоносителем. - С чего вы взяли? - Тяжело было это выяснить, но, к счастью, удалось. - Каким же образом? - Ногами, Вячеслав Аркадьевич, ногами. До обращения к вам, все они входили в группу риска и могли быть зараженными. Не смотря на это, их друзья по несчастью избежали этой участи, а вот ваши клиенты, все, как один - вирусоносители, и это после того, как вы стали их снабжать зельем и персональными шприцами. - Я помогал им переносить ломку. - Разумеется, и заодно сокращали их страдания. - Это неправда, у вас нет доказательств. - Как вам сказать? Доказать, что вы заставляли алкоголиков душить своих жен, у нас, действительно, нет. Все эти ваши сеансы гипноза к делу не пришьешь. А вот с маньяком вы дали маху. Не надо было собственноручно, не надо было. А, если уж решились, надо было хоть от тела избавиться. - Он убивал, он убивал! - сорвался Ангелов. - Убивал, да. Но зачем же самосудом заниматься? Есть на это компетентные органы. - Вы никогда, наверное, не слышали о врачебной тайне? - успокаиваясь, говорил Ангелов. - Мне всегда казалось, что она распространяется только на врачей. - Ай, - взвыл человек, похожий на профессора, и закрыл лицо руками. - Вам никогда не понять, вам никогда не понять, когда видишь вокруг эту грязь, эту мразь, этих избивающих своих жен мужей, этих наркоманов, готовых за дозу пойти на что угодно, хоть мать продать, человека, отрезающего соски у шестиклассниц. Как можно выдержать все это? - Можно, - спокойно сказал подполковник, - мы же живем и на должность бога не претендуем. - Вы равнодушны. - Мы? - удивился подполковник, - Может быть. А вы-то, что лезете не в свои дела? Зачем вы бедной девочке нагородили про любовь? - Вы не компетентны. Вы все равно в этом ничего не поймете. - Знаете что? Я в вашем предмете, действительно, не особенно разбираюсь, пусть уж с этим ваши коллеги решат. - человек в форме кивнул на толстяка, - Но я двадцать лет общаюсь с преступным миром, и опыт мой позволяет предполагать, что не зря вы девушке про ее свекровь и мужа мрачные перспективы нарисовали. Вы заставили ее на необдуманный шаг пойти. - Да, что вы ерунду говорите. - Может быть, для обвинения это и ерунда, а вот для клиентов ваших: Ведь из полусотни человек, с которыми вы последний год общались, только девять до сегодняшнего дня дожили. - У любого врача больные умирают. - Умирают. - согласился подполковник. - Особенно у хирургов много, а еще бывает, что и выздоравливают. А у вас были подобные случаи? Ангелов посмотрел на подполковника и рассмеялся. - Я вас боюсь, Ангелов, - заключил подполковник, - с вами страшно даже разговаривать. Но, как я уже сказал, это наш последний разговор. Теперь вами займутся ваши коллеги, так что прощайте. - До свидания, - многозначительно ответил Ангелов. В дверях помещения человек, похожий на профессора, столкнулся с человеком в форме, отступившим на шаг назад. - Ну что, Мишаня? Человек в форме расстелил на столе географическую карту. - С сотового звонила ваша подопечная. Номер узнали, владельца сейчас разыскивают. - А это, что за география? - А вот, взгляни, - человек ткнул карандаш в пересечение линий на карте, - позвонила она отсюда, это радиостанция города Россошь, точнее показать нельзя, а закончила разговор вот здесь, - человек переместил кончик карандаша выше по карте. - Ты хочешь сказать, что за десять минут она покрыла расстояние в двести километров? - Посмотри, - человек нарисовал на карте три неровные окружности, - это радиомаяк НЛ 426 и НЛ 583, а эти окружности - зоны их работы, примерно по семьдесят километров. - И что? - Вот, - человек обвел белую полоску, пересекающую все три окружности, - это московская трасса. - Получается, что она едет по московской трассе? Какое здесь расстояние? - Около пятидесяти километров. Подполковник поднял глаза в потолок, подсчитывая в уме. - Получается: Получается: Получается, что она едет: - Двести десять километров в час. - помог человек в форме, -Только не едет, а, скорее, низко летит. - А еще говорят, что у нас дороги плохие. - Может, это какие-нибудь хакерские штучки? - Да? - удивился подполковник, - А что? От этой девицы можно всего ожидать. А этого ты видел? - подполковник показал на дверь. - Кто такой? - спросил офицер. - 'Молчание ягнят' видел? - Ну. - Этот бы 'Оскаров' взял поболее. Вот, Миша, с кем приходится работать. * * * Светлана позвонила в дверь дважды. 'Как почтальон', - подумала она. На пороге появилась немолодая женщина и вопросительно посмотрела на нее. - Я к Саше, - сказала Светлана. - Его сейчас нет. - Я не смогу его подождать? Женщина сделала неопределенный жест и сказала: - Проходите, он скоро будет. Светлана вошла в большую прихожую и нагнулась, чтобы снять туфли. - Не разувайтесь, - остановила ее хозяйка. - Почему? - У нас нет культа обуви. - Хорошо, - Светлана прошла вслед за женщиной в комнату. - Присаживайтесь, - пригласила хозяйка, - вы что-то хотели от Саши? - Да, я оставила ему свои вещи и документы, но никак не могу забрать. Женщина понимающе покачала головой. - Вы - Светлана? - Да. - Саша рассказывал о вас. - Вот как? - Да, не смотря на большую разницу в возрасте, мы с ним хорошие друзья. В компьютерах я, правда, ничего не понимаю, но о жизни нам это не мешает говорить. - Он детдомовский! - догадалась Светлана. - Да. - подтвердила женщина, - Только в детдоме могут дать такую фамилию, а я не стала ее менять. Я с самого начала пыталась относиться к нему, как личности и уважать его. - Вам это удалось? - Не знаю, время покажет. А у вас, Светлана, дети есть? - Я, наверное, даже не замужем. - Да, да, - покачала головой хозяйка. Входная дверь хлопнула, и из прихожей раздался голос Крестика: - Это я, ма. - А кому быть еще? - улыбнулась женщина, - Саша, - позвала она, - Саша, иди сюда, у нас гости. В дверях возник подросток и посмотрел на Светлану, моргая большими ресницами. - Светлана, - наконец, произнес он. - Крестик, - ответила она. Подросток подошел к Светлане и, стесняясь своего роста, обнял ее за талию. - Ладно, вы тут беседуйте, а я пойду чай поставлю, - заторопилась на кухню пожилая женщина. - Светлана, - еще раз сказал он, - а я боялся, что ты уже не придешь. - Куда же я денусь, Крестик, ведь я оставила у тебя свои документы. - Я знаю. - А свое обещание ты еще помнишь?