Андрей Сигнаевский Мой любимый пират ------------------------------------------------------------- (с) Андрей Сигнаевский, 1999 Все права сохранены. Текст помещен в архив TarraNova с разрешения автора. Любое коммерческое использование данного текста без ведома и согласия автора запрещено. -------------------------------------------------------------- Глава 1. Когда я в первый раз увидела Его, то сразу поняла -- Он -- моя судьба. Он перелетал через борт, его голубые глаза ме- тали молнии, в руке его сверкала сабля, а... Что за бред?! Все было не так. И, по справедливости, пер- вое слово надо предоставить Ему. *** Тип, который смотрел на меня, мог вызвать симпатию разве что у акулы, да и то сильно проголодавшейся. И темно-зеленый мундир майора королевской морской пехоты ничуть не улучшал де- ло. Скорее наоборот. Лет тридцать на вид, среднего роста, черные волосы, голу- бые глаза. Особые приметы -- шрам на левой щеке. Прихрамывает на правую ногу. До недавнего времени был капитаном бригантины "Синяя чайка". Разыскивался иторенами за контрабанду, а грейс- лингами -- за пиратство. Грейслинги почему-то упорно не желали принимать во внимание корсарские патенты, как иторенские, так и выданные моим родным Каргором. Проклятье! Я бы с удовольствием обвинил во всем зеркало, но увы -- вся его вина заключалась в том, что оно показывало то, что было на самом деле. Ни больше и не меньше. Хорошо еще, что в зеркале не отражалось имя. Кимлингар Шарки -- это же надо до такого додуматься. Иногда мне хотелось разыскать своего папашу исключительно для того, чтобы спро- сить, чем таким непотребным отличился неизвестный мне мерзавец из числа моих предков, что удостоился чести оставить своим по- томкам столь непроизносимое имечко. Кимлингар! Подумать только! Я еще раз посмотрел на свое отражение, поправил тяжелый морской палаш, висевший у меня на боку вместо положенной по уставу сабли и скривился. Тип в зеркале мне все равно не нра- вился. Мне не нравился этот идиотский мундир. Человек, который его изобрел, явно видел море только на картинах, а бурю -- в пивной кружке. Еще мне не нравилась эта грязная, кишевшая кло- пами и тараканами комнатушка на втором этаже таверны "Морской единорог". Но больше всего мне не нравилось положение, в кото- ром я очутился. Причем исключительно по своей воле. Тяжким нечестным трудом я заработал к своему тридцатид- вухлетию хромоту, полдюжины шрамов, в два раза больше смертных приговоров и легкое заикание -- плюс два небольших сундучка, зарытых в надежном месте. Тридцать два -- самое время, чтобы задуматься о будущем. Тем более, что моя родина приурочила к моему праздничному дню очередной дворцовый переворот. Старый тиран Мальтус Пятый наконец-то отчалил в свое последнее пла- ванье, а на королевский трон уселся его племянник Арлик Вось- мой. Вообще-то у Мальтуса имелся собственный наследник, но Ар- лик оказался быстрее. И по случаю восстановления на троне законной династии моя любимая родина решила пополнить свою изрядно опустевшую казну. Среди прочего, была объявлена амнистия -- само собой, за хоро- шую плату. Поскольку я всегда старался уважать родные законы, то в Королевском Суде на мне числилось всего-то пять дел -- сущие мелочи по сравнению с тем, чем могли похвалиться большинство моих знакомых. На оставшиеся от судейских деньги я приобрел майорский чин и рассчитывал обосноваться в каком-нибудь отда- ленном гарнизоне с вишневыми садами, а годков через двадцать благополучно выйти в отставку убеленным сединами полковником. Однако, кто-то из чиновников, среди которых распределялся мой взнос, очевидно, счел себя обделенным. Никакого обмана -- меня действительно сделали майором. Королевской морской пехо- ты. И вот я уж неделю обитал в гнусной дыре, каждую ночь бе- зуспешно отбивая атаки клопов, блох и тараканов, берущих мой тюфяк на абордаж, а утром напяливал мундир цвета бутылочного стекла и плелся в здание адмиралтейства. И всю эту неделю гос- пода морские чиновники так никак и не могли решить -- какую из зловонных дыр преисподней следует законопатить именно мной. Сегодняшнее утро начиналось веселее обычного. Правда, снаружи уныло капал дождь, благодаря которому сквозь закопчен- ное оконце просачивалось еще меньше света, чем накануне. Зато эта полутьма ввела в заблуждение пятерку тараканов, которые не сообразили, что рассвет уже наступил и пора подыскивать себе надежную гавань под прогнившим полом. Они так и продолжали не- доуменно поводить усами, до того мига, когда мой ботфорт ста- рательно втер их в доски. Постояв перед зеркалом еще минуту и так и не разглядев -- надо ли мне бриться или я пока не дотянул до морского ежа -- я накинул штормовку, подхватил с единственной колченогой табу- ретки форменный берет и вышел наружу. Дверь осталась незапер- той. Все равно моего в конуре ничего не было, а за остальным путь глядит сам хозяин. Да и замок на двери мог остановить только безрукого и безного калеку. Массивная серая громада Адмиралтейства уродовала своим видом городсой пейзаж в пяти минутах ходьбы от "Морского еди- норога". Впрочем, сегодня я предпочел сделать крюк и пройтись по набережной -- она была вымощена булыжником. Там было немно- го меньше риска утонуть в грязи или получить на голову ведро помоев. На набережной было здорово. С моря дул ветер, баллов на пять, и каждые четыре секунды о парапет разбивалась очередная волна, дохлестывая пеной аж до середины мостовой. Ветром же, очевидно, сдуло с улицы всех нищих, которые обычно копошились на ней словно черви в казенной солонине. Промокнув и вдоволь наглотавшись соленых брызг, я наконец добрался до Адмиралтейства и с удивлением обнаружил, что тяже- лые бронзовые двери, отлитые, если поверить легенде, из тро- фейных пушек, наглухо закрыты, хотя, согласно традиции, им надлежит пребывать распахнутыми с раннего утра до позднего ве- чера. Проклятье! Очевидно из уважения к этой же традиции у две- рей не было ни наружных ручек, ни молотка. И сигнальной пушки, с помощью которой можно было дать о себе знать, поблизости то- же не наблюдалось. Дохлый морской дьявол! Мне что, так и мокнуть здесь?! Я выругался еще раз и, спрыгнув с крыльца, зашагал к бли- жайшему переулку, решив дождаться появления какой-нибудь каре- ты. Несмотря на мое низкое мнение о нашей аристократии, это все же не те люди, которых может остановить какая-то запертая дверь или стена. Ить! В переулке обнаружилась дверь. Деревянная, с ручкой и не предназначенная для троллей. Ну конечно! Как я сразу не догадался. Чиновные крысы обя- зательно должны были оставить себе запасной ход -- на тот слу- чай, если прийдеться смываться с тонущего корабля. Ненавижу крыс! За дверью обнаружился привратник -- отставной матрос с великолепной седой бородой и таким количеством медалей, что их при нужде хватило бы на хороший заряд картечи. Медали покрыва- ли его грудь подобно чешуе, спускаясь на живот и забираясь на бока. - Господин майор. Я скинул ему на руки штурмовку и двинулся вверх по лест- нице. Второй секретарь господина генерала Фтрофора, ведавшего офицерским резервом королевской морской пехоты, к числу коего я уже неделю имел несчастье принадлежать, упорно не хотел меня замечать. Он соорудил на своем столе великолепный форт из бу- маг, из недр которого доносился скрип пера. За последнюю неделю этот звук надоел мне хуже вида пове- шенного, поэтому сегодня я решил испытать на чиновнике новый трюк. Я подтянул стул поближе к столу, сел, закинул ногу на но- гу и, приподняв ножны, резко тряхнул их. Палаш выскользнул и его рукоять с четким стуком ударила об стол. Скрипение прекратилось и из глубины бумажных бастионов высунулась бледная мордочка чиновника. Я приятельски улыбнулся ему и с таким же четким щелчком вдвинул палаш обратно в ножны. - Ах, господин майор. - Чиновник тоже попытался улыбнуть- ся, но его улыбка почему-то напомнила мне камбалу. - Как я рад вас видеть. Я сделал вид, что поверил. - У меня для вас приятная новость. - Неужто жалование вперед? Чиновник улыбнулся, показав, что оценил шутку, хотя я вовсе не шутил. - На вас пришел запрос, -- сообщил он мне. - Вы назначены командиром 1-ой роты 7-ого полка королевс- кой морской пехоты. И в качестве такового поступаете в распо- ряжение генерала Райслинга. - Кого-кого? - переспросил я. - Господина генерала маркиза Райслинга, - отбарабанил чи- новник. - Сегодня в шесть вечера он устраивает со-ве-ща-ние, на котором вам надлежит быть. А вот и ваши бумаги. С этими словами он добыл из погребов форта перетянутый синей лентой сверток, но отдавать его мне в руки почему-то не спешил. Я скосил глаза. - Эй, любезный. У вас монета под стол закатилась. Сереб- рянный ив. - Где? - А вон, справа. Видите, серебро сверкает. - Да где же? В попытке углядеть монету, чиновник перегнулся через стол, едва не развалив при этом свои укрепления. - Вон, вон, - подбодрил я его. - Давайте мои бумаги и ищите себе спокойно ваши деньги. Похоже, бедняга действительно поверил в существование мо- неты. По крайней мере, когда я покидал приемную из-под стола доносилось яростное шуршание. Спускаясь по лестнице и принимая из лап чешуйчатого прив- ратника штормовку, я безуспешно пытался предположить, за каким морским чертом маркизу Райслингу понадобилась морская пехота вообще, и я в качестве ее командира, в частности. Насколько я помнил, маркизам Райслингам принадлежали од- ноименные владения, на зеленых холмах которых раскинулись ви- ноградники, являвшие миру вино все с тем же благородным назва- нием. Мне как-то довелось его пить -- отборнейшая кислятина. Хотя, возможно, нам просто достался не тот сорт. Вообще-то, если бы у меня было поместье, приносящее двад- цать тысяч липов годового дохода, я бы не вылезал из него даже под страхом набега грейслингов. Это один из моих недостатков. На отмели моего честолюбия не утонет даже пинасса. У маркиза Райслинга планы были куда глубже. Как я слышал, в бытность свою подполковником гвардии и командиром эскадрона кирасир именно он лично арестовал наследника престола, за что и был вознагражден генеральским чином и какой-то сильно позолоченной придворной должностью. И все-таки, зачем генералу кавалерии понадобились морпе- хи? *** - Алдари, это несправедливо! Я влетела в покои сестры, прямо-таки пылая обидой -- на нее, на родителей, на весь белый свет -- за то, что он так несправедливо устроен, -- и на себя -- за то, что меня угораз- дило родиться девчонкой, да еще и младшей сестрой. - Что несправедливо? - Сестрица соблагоизволила оторвать- ся от зеркала, в котором она изучала новый образец боевой раскраски придворных дам, и взглянула на меня. С ужасом. - О, Боги! Марина, ты только взгляни на себя?! В каком ты виде?! - А? Что? Ой-ой-ой. Новенький охотничий костюмчик... уже не был по- хож на новенький. Он выглядел так, словно я не скакала верхом, а волочилась за лошадью. Или падала не два раза, а, по меньшей мере, двадцать. - Маменька будет в ужасе. - Как всегда. - И она будет совершенно права. Мари, ты же юная девушка из благородной семьи. А похожа на... - На молодую девушку из старинного, благородного рода, которая провела полдня на охоте, а не сидела все это время в промерзщих каменных стенах, пытаясь замаскировать свою красоту слоем краски. - Ох, Мари, Мари, - вздохнула Алдари. - И как только ты себе мужа найдешь с таким характером. Папенька тебя совсем... - Во-первых, я не собираюсь выходить замуж, - запальчиво возразила я. - Пока, во всяком случае. А во-вторых... это несправедливо! Ты отправляешься к своему Марлину, а я буду торчать эдесь, одна, в этих унылых стенах. - Мари, ну подумай. Мы едем морем... - Тем более! Ты же знаешь, как я мечтала о морском путе- шествии. А сейчас... - Если ты, - засмеялась сестра, - сейчас поднимешся на корабль, там решат, что на них напали грейслинги. - И сразу же выкинут белый флаг. - И сразу же выкинут за борт такую пассажирку. Стой спо- койно, дай я хоть царапины припудрю. - Не смей! - закричала я. - Царапины нужно смазать лечеб- ной мазью. - Но ведь она зеленая и ужасно пахнет?! - Тем лучше. - О Боги, - вздохнула Алдари. - И в кого ты только... - В отца, - отрезала я. - Я знаю. И как только маменька решилась за него выйти? - А он ее взял штурмом. На абордаж. - Нет, - заключила сестра, - тебя не в коем случае нельзя отпускать из дому. Стоит тебе попасть на корабль, как ты под- нимешь бунт... - Мятеж. - И станешь... - Новой Черной Пантерой, - закончила я и процитировала: - "Прекрасная пиратка перескочила на борт галеона и взмахом шпа- ги перерубила грот-мачту". Какой бред! И как ты только можешь читать подобную чушь? - Я?! - А у кого из нас эти книжицы лежат под периной? А? Я нахмурила брови и замогильным голосом начала бормотать. - Глубокой ночью, когда все в замке уснули, Алдари Векс- лер достала из-под... - О Боги, - в третий раз вздохнула сестра. - Хоть бы тебя и в самом деле похитил какой-нибудь пират. А уж мы бы собирали выкуп до-олго-долго. - Пират? Одноглазый колченогий тип с кольцом в ухе? Да я... смахну ему голову шпагой. Как грот-мачту. - Верю. Это ты можешь. Именно так ты распугала всех ок- рестных женихов. - Фи. Подумаешь. Я обняла Алдари за шею и заглянула в зеркало. Какая мы все-таки прекрасная пара. И не нужно нам никаких женихов. - И вовсе не нужны мне все эти женихи. Благородная дама не должна скакать на лошади... - Сломя голову. - Быстрее всех этих трусов. Не должна... - Стрелять из пистолета. - И попадать с тридцати шагов. - В карту. - Играть с детьми слуг. - Верховодить мальчишками. - Она должна сидеть у окна и вышивать свой свадебный са- ван. Крестиком. Да? - Ох, Мари, Мари... - глядя на наши отражения, вздохнула сестра и вдруг с визгом вскочила. -- Боги! Мари! Что ты наде- лала?! Мое новое платье! Ах, да. Костюмчик-то был грязный. Вот что значит неосто- рожно прислониться. - Ничего страшного, - радостно заявила я. - Спорим, я за пять минут отстираю его в ручье так, что никаких пятен не ос- танется? - Мари! Ты... - Я Ужас, летящий на крыльях ночи. Я исчадье ада, послан- ное этому семейству в наказанье за грехи его далеких предков. Я.. - Ты моя сестра, - сказала Алдари. - Которую мне давно бы следовало придушить подушкой или отравить по одному из праба- бушкиных рецептов. А вместо этого я тебя люблю. Вот за что? *** Дом маркиза Райслинга, конечно, уступал королевскому дворцу. Но самую малость. Ровно настолько, чтобы королю не за- хотелось переселиться в дом своего верного слуги, предвари- тельно предоставив этому слуге другое жилище -- в одном из ко- ронных замков. У входа маялся посыпанный серебром слуга. Узрев, что я изменил свой курс и, вместо того, чтобы как можно быстрее про- бежать мимо, осмелился попрать своими грязными ботфортами бе- лоснежный мрамор ступенек, эта блесна нахмурилась и понадежнее утвердилась на своей стоянке перед дверьми. Проклятье! За что это он на меня так? Я ведь не только побрился -- я принял горячую ванну. От меня за пять шагов бла- гоухает розовым мылом. Ты, урод, ты знаешь, сколько сейчас стоит розовое мыло? Я преодолел три четверти лестницы, прежде чем серебрянная статуя соизволила разверзить уста. - Ш-што вам угодно-с-с-с? - Майор Шарки к маркизу Райслингу, - бросил я, продолжая подниматься. Предвестники надвигающегося шторма исчезли словно по вол- шебству, оставив взамен ясное небо при полном штиле. - Прошу вас-с-с. За тройным рядом дверей обнаружился еще один, на этот раз раззолоченный, лакей, который отвесил мне глубокий поклон -- я едва удержался, чтобы не поклониться в ответ -- и накре- нился в сторону очередной лестницы. - Позвольте-с-с-с? Ах, да, штормовка. - Надеюсь, я получу ее выглаженной, - заметил я. Мимо. Мог бы хотя бы изобразить намек на улыбку. Или ос- корбиться -- для разнообразия. - Господин маркиз будет проводить совещание в Морском Ка- бинете. Ого. Господин маркиз уже обзавелся специальным кабинетом? Впрочем, у него все равно осталось полсотни незанятых комнат. - А лоцман мне не положен? - Извольте-с-с-с подняться на второй этаж-с-с-с. Вас про- водят-с-с-с. Широкая, как дорога перед дворцом, лестница, была сверху донизу устлана великолепным темно-красным изшаульским ковром. Ворс у ковра был такой глубокий, что в него запросто можно бы- ло запустить кильку -- на развод. Интересно, начнут они после моего визита выдавать гостям сменную обувь? На втором этаже меня поджидал еще один раззолоченый бол- ванчик. Поклон, наклон... и передо мной наконец распахнулись мореные дубовые двери Морского Кабинета. Я вошел внутрь и с интересом огляделся. Больше всего это походило на кают-компанию удачливого корсара. Даже не просто удачливого, а только что обчистившего, как минимум, Флот Сокровищ, и стащившего к себе в каюту все мало-мальски ценную добычу для последующего дележа. Великолепный старинный паркет, явно оставшийся от прошло- го владельца, был почти полностью скрыт огромным, нет, двумя огромными коврами. На старинной -- и прекрасно, кстати, со- четавшейся с паркетом -- мебели громоздились золотые канделяб- ры, могущие сделать честь любому храму. Куча портьер из золо- той парчи. На стенах беспорядочно развешаны картины на морскую тему, вперемешку с различным оружием. Оружия вполне хватало на то, чтобы вооружить с ног до головы всю мою роту морпехов -- для полного комплекта не хватало только десантной пушки. Вмес- то нее в углу на подставке сиротливо покрывалась пылью полуто- рапорковая* модель корвета. Ее создатель -- скорее всего, ка- кой-нибудь отставной боцман, прослуживший на подобных посуди- нах не один десяток лет -- старательнейшим образом восстановил мельчайшие детали, от темного блеска пушек, до последней пау- тинки такелажа. Особенно реалистично выглядела веревочная пе- телька, свисавшая с нок-реи и явно скучавшая по повешенному. Эта петелька живо напомнила мне те веселые времена, когда ко- ролевский флот почитал меня если не самым лучшим украшением для своих мачт, то уж по крайней мере весьма подходящим. Кроме меня, в этой воплощенной бредовой мечте флибустьера томилось еще четверо. Трое, стоявшие в углу и вполголоса пере- говаривавшиеся между собой, были затянуты в темно-синие офи- церские кителя и, судя по серебрянным нитям эполет, являлись не больше, ни меньше, как капитанами первого ранга королевско- го флота. Одного из них я знал -- Джед Крун, в бытность свою командиром коронного фрегата "Летучий огонь", едва не аресто- вал меня за то, что на "Синей птице" оказалось на четыре пушки больше, чем значилось в патенте. К моему счастью, он в тот раз уже полтора месяца находился в крейсерстве и не знал, что меня в очередной раз объявили "врагом короля и народа". Четвертым же был худощавый субъект средних лет, с большим интересом разглядывавший развешанные на стенах картины -- к слову сказать, по большей части абсолютно бездарную мазню, да- же на мой непритязательный вкус, авторы которой если и были когда либо на корабле во время шторма, то, скорее всего, убла- жали морских богов, лежа на диване в каюте. У меня лично от их картин впечатление складывалось соответствующее. Субъект сей мне сразу и резко не понравился, причем не столько своим видом, сколько фактом своего здесь присутствия. Дело в том, что на субъекте был форменный черный сюртук казначейского чиновника. А казначейские чиновники -- стервят- ники куда почище тех ворон, которые отчеканены на их пугови- цах. Чутье у этих тварей, особенно по части того, где можно урвать, просто феноменальное. Они слетаются задолго до того, как будущая жертва превратиться в падаль. Блеск золота они различают даже за горизонтом. Стоит только в карманах просто- людина завестись какой-то мелочишке, как на его плече объявля- ется черный ворон и каркает до тех пор, пока не завладеет большей частью честно украденных денег. И раз один из этой стаи находиться здесь, значит дело на- чинает пахнуть несвежим утопленником. При моем появлении капитанская троица дружно покосилась в мою сторону, после чего перешептывание в углу возобновилось с новой силой. Казначейский падальщик оторвался от картин и с не меньшим интересом уставился на меня. Я притворился, что изучаю детали оснаски корвета. Подействовало. Чиновник вернулся к разглядыванию особо замечательного полотна, на котором некий мазила дрожащей кистью изобразил трехмачтовый фрегат, причем не только под всеми парусами, треть которых существовала исключительно в во- ображении художника, но, вдобавок, еще и с распахнутыми настеж пушечными портами. Это притом, что шторм, судя по высоте изоб- раженных им же волн, был баллов на восемь-девять. Потрясающе! А где морской змей? Я оставил в покое корвет и перешел к соседствующему с ним предмету обстановки, каковым оказался величественный комод. Отличное ореховое дерево, только вот... Дохлый морской дьявол! Комод оказался сделан из легендар- ного "вечного" дерева. Создавашееся в Иторене пять веков на- зад, "вечное" дерево не уступает по прочности изделиям из ме- талла -- и стоит чуть меньше своего веса в золоте. А все пото- му, что секрет пропитки третью сотню считается утерянным. Ин- тересно, какому полудурку пришло в голову поставить на него... Мои размышления прервал скрип дверей, сопровождаемый шур- шанием отдергиваемых портьер. Двое лакеев вытянулись около двери, а третий прошествовал чуть ли не на середину комнаты и провозгласил: - Специальный дневной советник Его королевского величест- ва второй гостиной, генерал кавалерии, господин маркиз Рис- линг. Насколько я помнил, подметальщиками первой гостиной ста- новились исключительно особы королевской крови. Так что винный генерал пролез достаточно высоко. Но не на самый верх -- ноч- ные советники ценились больше. Господа капитаны развернулись и вытянулись по стойке смирно. Казначейский чиновник отвернулся от картин и выжида- тельно замер. Я тоже на всякий случай подтянулся и, повернув- шись к дверям, узрел наконец своего будущего командира. Проклятье! От такого капитана сбегут не только крысы и матросы, но и весь такелаж! И бегучий и стоячий! На самом деле это выглядело не так уж и страшно. Среди моих знакомых не так уж мало людей невысокого роста и некото- рые из них, почему-то считают это недостатком и всячески пыта- ются его компенсировать. Но господин маркиз был на моей памяти первым, попытавшимся сделать это с помощью перъев. Страус, при виде развевавшегося над его шляпой веера, сдох бы от зависти, а страусиха... Господин маркиз открыл рот. Спустя час, когда господин маркиз Райслинг остановился перевести дух, мое мнение о нем было значительно выше, чем прежде. По-прежнему низкое, но... Болтать без передышки целый час и при этом умудриться не сказать абсолютно ничего сущест- венного -- это, я вам доложу, надо суметь. Нет, конечно, любой придворный, малость поварившийся в дворцовом котле, сумеет проболтать ни о чем чертову уйму времени. Но придворные и не претендуют на наличие в голове чего-нибудь, например, пары клипсов* мозгов, или полезной информации. А господин маркиз, между тем, явно что-то знал. Знал, и ничего не сказал. Ни полслова. Сволочь! Еще бы ему не знать. Он же все и затеял. Узнать бы только что? Впрочем, одну вещь Райслинг все же сделал. Представил нас друг другу. Господа офицеры, как я и предполагал, оказались капитанами королевского флота, а именно Ваулином, Круном и Панчем, командирами, соответственно, галеонов "Яростный", "Гнев богов" и "Пророк Гуко". "Гуко", насколько я помнил, был довольно новым тридцатидвухпушечным галеоном, про остальные же два я не слышал вовсе, что, в свою очередь, означало, что ко- рабли только недавно спущены со стапелей. Однако! Какова бы не была задумка господина маркиза, для ее воплощения он собрал нехилую эскадру. Казначейский чиновник, прозывавшийся, как выяснилось, господин Лавен, должен был представлять на этой эскадре инте- ресы Его Величества Короля -- то есть, бдительно надзирать за тем, чтобы причитающая казне часть добычи попала по назначе- нию, а не осела где-то на полдороги -- например, в карманах некоего маркиза. Заодно его присутствие придавало всему предп- риятию видимость законности. Ха! Мне лично было глубоко наплевать на каком именно эта- пе будет разворовано казенное добро -- до того, как оно попа- дет в казну или после. Более того, в данном случае господин маркиз, при всех его "достоинствах", вызывал у меня некое по- нимание и сочувствие -- в конце концов он собирался награбить сам, а не пытался украсть награбленное кем-то. Но больше всего мне не понравилось, что меня представили присутствующим, как "боевого офицера, обладающего полезным для нашего дела опытом". Проклятье! Интересно, какой именно опыт имел в виду гос- подин маркиз? Господин маркиз меж тем продолжал вещать. Похоже, он при- надлежал к числу тех людей, для которых звуки собственного го- лоса представляют лучшую в мире музыку. Не знаю, как насчет легендарных сирен -- я в тех краях не плавал, а другие и не таких водорослей на уши навешают -- но на меня лично господин маркиз нагонял сон вполне успешно. А попробуй зевнуть! К исходу второго часа мое мнение о хозяине начало рейс в обратную сторону. При таком богатстве мог бы и роскошным ужи- ном накормить -- произвело бы куда большее и лучшее впечатле- ние, чем вся эта развешанная по стенам мишура. А уж пару буты- лок родового вина господин маркиз прямо-таки обязан был, по моему мнению, выставить. Похоже, подобной точки зрения придерживались и господа офицеры, которые, в те моменты, когда внимание господина мар- киза не было направленно непосредственно на них, все чаще ко- сились на громаду башенных часов в углу. Еще через десять минут Райслинг начал сбиваться на двор- цовые сплетни, а еще двадцать минут спустя и сам почувствовал, что выдыхается. - Впрочем, господа, - с милой улыбкой заметил он. - У вас, наверно, уйма дел в связи с предстоящим плаваньем. Что ж, не смею вас больше задерживать. Очень мило с его стороны! Мы едва не устроили свалку в дверях, весьма впрочем, чин- ную с виду. Я, как и подобало младшему по званию, пропустил всех вперед у дверей, и преспокойно обогнал на лестнице, делая два узла на каждый их один. У двери меня ждал сюрприз. Позолоченный привратник -- или кто-то еще -- хоть и не выгладил штормовку, но хорошенько вы- сушил ее и даже нагрел. Удивительно -- у кого-то в этом доме сохранилась совесть. Я попытался закутаться по-плотнее, в жалкой попытке рас- тянуть эти крохи тепла в битве с мерзопакостной погодой, выс- кользнул за дверь, шагнул с крыльца и попытался раствориться в промозглой сырости. - Простите, э-э, господин майор... Не удалось. Впрочем, может это привратник хочет вернуть мне оброненый кошель с золотом. Я развернулся. Меня догонял казначейский чиновник, господин Лавен, одной рукой придерживавший шляпу, а другой -- полы плаща. Странно, он что -- до сих пор не наворовал на собственную карету? - Вы куда-то торопитесь, господин майор? - Вообще-то да, - признался я. - Куда-нибудь, где есть тепло, горячая еда и кружки. Чиновник засмеялся. - Должен с вами согласиться, - заметил он, - в этом отно- шении гостеприимство маркиза оставляет желать лучшего. - В этом отношении гостеприимство господина маркиза ос- тавляет желать, - буркнул я. - К счастью, - продолжил чиновник, - мне известен неболь- шой кабачок, подаваемые в котором хребтанские сосиски состав- ляют вполне достойную пару тамошнему темному пиву. И находить- ся он практически в двух шагах от того места, где мы сейчас стоим. Не желаете составить мне компанию за ужином, господин майор? Я почти не поверил своим ушам. - Может, вы еще и платить за себя будете? - Конечно! - Чиновник, казалось удивился почти искренне. - И за вас также. Я ведь приглашаю. Как же иначе? На этот раз я даже не нашелся, что сказать. Похоже, мне выпал случай повстречать редчайшего представителя пернатого королевства -- белую ворону. *** Искомый кабачок назывался просто и незатейливо: "Поросе- нок на вертеле", и вполне соответствовал своему названию, как внутри, так и снаружи. Мы временно отложили в сторону деликатность и дружно от- дали должное и окорочку, истекающему жиром и распространявшему вокруг себя такой восхитительный запах, что кружилась голова и клокотало в желудке, и гарниру, и отличному темному пиву, со сладким привкусом солода, которое, как сообщил мне Лавен, ва- рили сами хозяева "Поросенка". И никакой рыбы! Наконец я отвалился от стола, на котором оставались толь- ко опустевшие тарелки, да пара костей, вытер руки об дремавше- го за соседним столом мастерового, допил пиво, рыгнул и уста- вился на казначейского чиновника слегка осоловелыми глазами. - Итак? - Что "итак"? - Итак, я вас слушаю, господин сюртук. Вы ведь, держу па- ри, пригласили меня в этот замечательный кабачок не потому, что вам понравился мой палаш и уж наверно не для того, чтобы сообщить, что я ваш кровный брат, похищеный анайдами из родной колыбели. У вас есть ко мне вопросы -- выкладывайте их на стол. Чиновник улыбнулся. - Я смотрю, вы весьма проницательны, господин Кимли... - Просто Ким. Мое имя не относиться к числу тех, которые стоит пытаться выговорить даже после кружки пива. - Так вот, господин Ким. Как вы уже могли заметить, я -- человек довольно сухопутный. Так уж сложилось, что все мои ин- тересы, как служебные, так и личные, были направлены в проти- воположную от моря сторону. - Тогда, - чистосердечно признался я, - я не понимаю, что вы вообще здесь делаете? - Признаться, - усмехнулся Лавен, - примерно в таком же духе адресовал и я свой вопрос начальству, прознав о предстоя- щем назначении. Но начальству, как известно, виднее и если оно решило, кто осмелиться возразить? Увы, когда боги создавали мир, они не учитывали наших желаний и поэтому нам приходиться довольствоваться тем, что пожелали они. Я подумал, что чиновника малость развезло. С пучта пива? А почему б и нет? Он ведь не падает под стол и даже не запина- ется. Просто человека тянет пофилософствовать. - И поскольку, - продолжил Лавен, - как я уже сказал, в морском деле причисляю себя к абсолютным профанам, мне было бы довольно любопытно услышать мнение человека, более искушенного. - А разве, - закинул я крючок, - вы все не поняли из речи господина маркиза? - С прискорбием вынужден сознаться, - сказал Лавен, - что, хотя речь господина маркиза и была выше всяких похвал, я, привыкший, как уже говорил, несколько к другим терминам, не смог понять ни целей предстоящей экспедиции, ни... Я расхохотался. - Довольно, Лавен. Так и быть, открою вам страшную тайну: ни о целях предстоящей, как вы сказали "икспеденции", ни о чем ином за все два с половиной часа своей тронной речи господин маркиз не разу не обмолвился. - Однако, - заметил Лавен, - господин маркиз назвал вас "боевым офицером, обладающим полезным для нашего дела опытом". - Господин маркиз, - мрачно сказал я, - весьма деликатно намекнул на то, что всего полгода назад я разыскивался коро- левским судом за убийство, пиратство, контрабанду, неуплату налогов и, кажется, не то богохульство, не то совращение высо- корожденной. Мне самому было бы весьма любопытно узнать, что именно из этого перечня может пригодиться в предстоящем нам деле. - Вот оно как, - удивленно протянул Лавен, - так вы, зна- чит... - Амнистированный, - кивнул я. К моему удивлению, чиновник не выскочил из-за стола с ди- ким воплем, словно за ним явился сам Сборщик Душ Преисподней, а остался сидеть напротив меня. - Знаете, - протянул он, - забавно, но я в детстве мечтал убежать из дома и стать пиратом. Казалось бы, ребенок из столь почтенной семьи... - Забавно, - усмехнулся я, - но в юности, прежде чем стать пиратом, я пытался сдать экзамен на королевского чинов- ника. - Вы? Неужели? - Лавен изумленно приподнял бровь. - И как, сдали? - Увы. - Я развел руками. - Хотя я и по сей день уверен, что из-за того, что на это же место претендовал племянник местного жреца Сигуриса, результаты экзамена подтасовали. Лавен засмеялся. - Так что, - закончил я, - мне ничего не оставалось де- лать, как податься под сень скрещенных костей. - Я просто подумал, - выдавил сквозь смех Лавен, - сколь- ко б пиратов и разбойников могли б стать чиновниками, предс- тався им такая возможность. - Да вы что? - Я с ужасом уставился на него. - Стань они королевскими чиновниками, чем бы занялись нынешние? Я бы не то, что в море -- из дому бы выйти боялся. - Я вижу, у вас занятное мнение о чиновниках. - Посудите сами. Пираты и чиновники, в сущности, занима- ются одним и тем же. И достаточно одного взгляда, чтобы по- нять, кто из них больше преуспевает в этом деле. - Это все очень смешно, - сказал Лавен, отсмеявшись. - Но все ж, что вы, опытный моряк, думаете о затее маркиза? - Я только от души надеюсь, - вздохнул я, - что он не со- бирается отбивать Бараньи острова. - Какие острова? - удивился Лавен. - Вообще-то на картах они обозначены как острова святого Чакра. А Бараньими их стали называть после того, как один ко- роль, Лажник Пятый, если мне память не изменяет, узнав, во сколько обходиться казне содержание тамошнего гарнизона, в сердцах воскликнул, что только баран может устраивать войну за три голые скалы посреди моря. - Признаться, я разделяю его недоумение. - Арсин. Отмели вокруг островов усыпаны арсикотами, а ближайшее подобное обилие -- в Архипелаге. Впрочем, еще пара сражений -- и к островам будет не подобраться. Слишком много мачт торчат под водой. - А сейчас эти острова кому принадлежат? - Иторенам. Они держат в тамошней крепости целый полк, плюс небольшую эскадру, которая заодно снабжает эту крепость водой и продовольствием -- на островах даже приличных источни- ков нет. - Будем надеяться, - заметил Лавен, - что сию чашу боги пронесут мимо нас. А куда еще может направить свой флот госпо- дин маркиз? Локтем левой руки я сдвинул посуду в сторону. - Каргор. - Я ткнул себя в грудь. - Вы -- Иторен. Стол между нами -- Каванское море. Там, - я мотнул головой в сторо- ну тарелок, - Архипелаг. Пока понятно? - Пожалуй, да. Я взял опустевшие кружки и выставил их примерно на сере- дину стола -- ту, что справа, поближе к себе, ту, что слева, ближе к Лавену. - Это -- Монкофорс и Саланги. Ключи Каваны. Тот, кто кон- тролирует оба этих острова, владеет Каванским морем. Сейчас Саланги наш, а вот Монкофорс, увы, их. В результате возникает некое равновесие, правда, очень шаткое. - Вы думаете... - Нет. Конечно, если генерал Райслинг добудет для Ка... для короля второй Ключ Каваны, его памятники будут стоять на всех деревенских площадях. Но последний раз для такого подвига потребовался полк морской пехоты, в пять раз больше армейских маршировалок и почти весь королевский флот. - Тогда куда? К грейслингам? - Боюсь, дело обстоит даже хуже. - Я огляделся и перешел на шепот. - Посколько никто из присутствующих вроде бы не по- хож на иторенского шпиона, какими их вешают на площади, открою вам страшную тайну. Чиновник наклонился поближе. - Если вы, мой друг, ляжете вдоль этого стола, то пугови- цы вашего сюртука вполне сойдут за города на побережье. Очень богатые города, торговый союз, куча грамот и привилегий от ко- роля, чуть ли не самоуправление. В общем -- Страна Непуганных Идиотов. На них даже грейслинги уже лет сорок как не нападали. Так вот, господин казначей, я ставлю пять золотых липов против одного вашего ива, что господин маркиз решил устроить самый обычный пиратский налет. Глава 2. Я издалека поглядел на свою доблестную роту -- и ничего не сказал. Хотя очень хотелось. Вообще-то мне полагалось поближе подойти и если не с ря- довыми, то хотя бы с господами офицерами познакомиться. Но я и не подошел. По одной простой причине -- офицеров в роте не бы- ло. Кроме меня, понятно. Служба в королевской морской пехоте почитается в Каргоре весьма почетной и уважаемой. Вот только добровольцев маловато. Поэтому рядовых набирают из числа приговоренных к петле, да каторге, причем те, у кого срок поменьше, еще и гадают -- не прогадать бы. А офицеров... м-да, мало видно в мире таких олу- хов как я. Первая рота седьмого полка королевской морской пехоты бы- ла, как и весь полк, сформирована неделю назад. Из новобран- цев. Ну, не совсем новобранцев. Из новобранцев, прошедших тре- нировочный лагерь королевской морской пехоты "Хелльстад" и ухитрившихся при этом остаться живыми. А это немало. "Хелльстад" -- это филиал преисподней на земле. После та- мошних сержантов дьявол любого бога кажется милым и приятным собутыльником. - Эй, пехота! Ты думаешь, что ползти по грязи -- это кру- то?! А ты попробуй в ней нырять! В общем, после первого взгляда на роту захотелось мне пойти в ближайший кабак и набраться так, чтобы на корабль завтра утром меня заносили ногами вперед. Но не пошел я в ка- бак. А пошел я, закусив губу, к Его величайшей заднице, госпо- дину полковнику Шторфу. Сел я перед Его величайшей задницей, господином полковником и начал пересказывать ему вчерашнюю речь господина генерала маркиза Райслинга, особо упирая на то, как маркиз дружен с его величеством королем, да будет его правление долгим и счастливым. И рассказывал я это до тех пор, пока не выделил мне полковник третье отделение второй роты второго полка королевской морской пехоты. А вот от господина полковника я пошел прямиком в кабак. Мне опять не повезло. В кабаке с лирическим названием "Серебринка" сидела компания кавалерийских офицеров, ожидавших своих флотских коллег для проведения совместного соревнования по мордобойству. В другое время я может быть и задержался, но не было у меня сегодня настроения драться, да еще одному про- тив семерых. Ну их на дно, а то еще убъю кого ненароком. Купил я две бутыли "Кабаньей крови" и отправился обозре- вать комнатушку, выделенную мне, как командиру роты, на втором этаже мрачных кирпичных казарм, стены которых держались исклю- чительно за счет регулярной покраски серыми новобранцами в се- рый же цвет. Комнатушка меня даже немного обрадовала. Маленькая, тем- ная, зато сухая. В ней даже наличествовала мебель -- стол, та- буретка, лавка и два крючка в стене, очевидно, для гамака. В углах потолка засыхали от тоски пара тощих, как кошелек рыба- ка, пауков. Следов других насекомых видно не было. Наверно, они базировались внизу, у рядовых, а на офицерские жилища со- вершали периодические набеги. Потом я вспомнил, что пользоваться всей этой роскошью мне предстоит от силы одну ночь и срочно откупорил бутылку. *** - Господин майор Шарки? Я прекратил изучать донышко бутылки и злобно уставился на взгромоздившегося перед столом сержанта. - Ну!? - Третье отделение второй роты второго полка прибыло в ваше распоряжение. Командир отделения сержант Докчер. - Ну!? Я отправил бутылку под стол и попытался заглянуть сержан- ту в глаза. Не получилось. Росту в сержанте Докчере было порка два с четвертью. - Вот наши бумаги, господин майор. - С-смотрели? - Никак нет, господин майор, - проорал Докчер в прост- ранство над моей головой. Я поморщился, сорвал печать со свертка и начал изучать его содержимое, с каждой прочитанной строчкой ухмыляясь все больше и больше. - Подстрекательство к мятежу, невыполнение приказов офи- цера в бою... Да ты смутьян, Докчер. Какой из тебя сержант? По тебе нок-рея плачет. - Так точно, господин майор. - И берет у тебя не по форме. - Так точно, господин майор! - проорал сержант, но к лихо заломленному набок берету даже не прикоснулся. - Небось командир полка рад-радешенек, что сплавил тебя наконец. - Так точно, господин майор. Я задумчиво покрутил бумажным свертком по столу. - И небось думаешь сейчас: "Ну и сволочь мой новый коман- дир"? - вкрадчиво спросил я. - Так точно, господин майор, - отрапортовал Докчер и сно- ва уставился в стену за моей спиной. - Что ж, Докчер, - медленно произнес я. - Ясно, что ты за рыба такая. Ну так вот... - Я сделал зловещую паузу. А теперь, ребята, держите пряник. - Властью данной мне его величеством королем Арликом, да будет его правление долгим и счастливым, я, майор королевской морской пехоты Кимлингар Шарки, произвожу рядовых вашего отде- ления в чин сержанта, а вас, сержант Докчер -- в чин главстар- шины королевской морской пехоты. - Служим Его Величеству! - рявкнуло отделение. - Главстаршина Докчер, тебе все ясно? - Так точно, господин майор!!! - крикнул новоиспеченный главстаршина так, что подскочил стакан на моем столе. - Тогда ступай, расставь своих орлов сержантами во второй взвод и через полчаса возвращайся сюда. С новыми нашивками. - Так точно, господин майор! - отозвался Докчер и, раз- вернувшись, заорал так, что подпрыгнул не только стакан, но и стол, на котором он стоял: - Отделение, кру-гом! Я усмехнулся. Ровно полбутылки спустя главстаршина Докчер материализо- вался из ниоткуда перед столом и выжидательно уставился на ме- ня. - Господи майор. - А, Докчер. Садись. Старшина остался стоять. - Разрешите доложить, господин майор... - Не разрешаю. Садись и бери стакан. Секунду поколебавшись, Докчер подцепил ногой соседнюю лавку, сел, сграбастал стакан, выглядевший в его огромной, как у тролля, лапище, хрупкой игрушкой, наполнил его до краев и резким взмахом отправил вино к себе в глотку, не расплескав не единой капли. - Миранец? - спросил я, глядя на его короткую, похожую на солому, золотистую шевелюру. - Так точно, господин майор, - отозвался старшина и, сде- лав короткую паузу, в свою очередь спросил. - Корпал? - Именно, - подтвердил я. - И вот за это -- по второй. Миран и Корпал -- две горные области на западе и востоке Каргора. Семь веков назад наши предки железом и кровью наводи- ли ужас на жителей равнин. Ныне они мстят нам за трусость сво- их предков тем, что сочиняют о нас анекдоты. - Скажи-ка мне, Докчер, - начал я, - как же это ты умуд- рился послать офицера на кончик якоря? Да еще в бою? Старшина криво усмехнулся. - Господин лейтенант отдал приказ... не подумав. - Где это было? - В Бухте Мачтовой Скалы. - Знаю, - кивнул я. - Жаркое было дело. - Тяжелое. Я наполнил стаканы по новой. - Ну как тебе новые нашивки, старшина? Докчер покосился на плечо, украшенное новеньким "плавни- ком". - Хорошо. - Вопросов у тебя никаких нет? - Один, господин майор. Разрешите задать? - Валяй. - Мы в дерьме по шею или глубже? - С большим удовольствием ответил бы тебе, старшина, -- вздохнул я. - Прямо-таки с превеликим. Если бы знал. Но на всякий случай готовся к тому, что над головой у нас -- семь порков, а на ногах -- по ядру. Понял? - Так точно, господин майор, - безмятежно отозвался Док- чер. - Обычное дело. Я уставился на дно опустевшего стакана. - Что о роте скажешь? Докчер пожал плечами. - Мальки. Только что из икры. Воображают себя крутыми морпехами, но до настоящих морпехов им еще как до Саланги вплавь. Я вздохнул. - Значит так, Докчер. Послезавтра весь этот зеленый салат дружно загружаем на галеоны. Я с первым взводом -- на "Ярост- ный", ты со вторым -- на "Гнев Богов". Кроме меня, офицеров в роте нет, так что на "Гневе" будешь у морпехов старшим. - Понимаю, господин майор. - Правильно понимаешь. Если кто из младших офицеров ко- рабля будет приставать -- посылай их на кончик якоря от моего имени. - Слушаюсь, господин майор, -- радостно отозвался Докчер. - Но учти. Мы теперь одной цепью скованы. И если что -- болтаться нам... - Можете не беспокоится, господин майор, - усмехнулся Докчер. - Все будет в порядке. - И еще. За время плаванья... ты с этих мальков спусти столько чешуи, сколько понадобиться, но... чтоб они, если прийдется, могли сдохнуть как морпехи, раз воевать не умеют. - Сделаем, господин майор. Я потряс бутылку. - Давай по последней. Да, а как тебя звать-то, а, старши- на? Докчер осклабился. - Мот, господин майор. Мот. - Мот, а дальше? - Вы, господин майор, не поверите. Мотовил. *** - Алдари, ты только посмотри! Я крутила головой так, что другой на моем месте давно бы свернул себе шею и все равно никак не могла увидеть всего, что хотела. Подумать только, я -- в настоящем портовом городе. Больше того -- в самом что ни на есть настоящем порту. Небо здесь го- лубое-голубое, а вода синяя-синяя, а камни домов сверкают бе- лизной, как снег на вершинах гор, а паруса кораблей еще белее, а от разноцветной толпы на набержной рябит в глазах и кого здесь только нет, а запахи... - Боги! - Алдари сморщила носик и прижала к губам наду- шенной кружевной платочек. - Какая вонь! - Это рыба, ат-киссура, - пояснил старший слуга гостини- цы, бдительно надзиравшей за переноской багажа Алдари четыремя слугами помладше. - Во-он с тех суденышек. - Мари! Пытаясь разглядеть побольше, я перегнулась через парапет -- и едва не полетела в воду. - Мари! Ты же могла упасть! - Ну и что? Я ведь плаваю как рыба. Сестра закатила глаза, всем своим видом показывая, что она вообще была против того, чтобы я провожала ее в Хиннаор, а уж тем более -- чтобы я провожала ее до самого корабля. Вообще-то она права. Будь я мальчишкой, непременно бы сбежала из-под присмотра старого Лейфа -- тем более, что он уже лет тридцать, как не видит дальше своей трости -- и наня- лась юнгой на один из этих белопарусных кораблей. А домой вер- нулась лет... Боги, ну почему я девчонка! - А вот и ваш корабль, ат-киссура. Мигом позабыв обо всем на свете, я с восхищением устави- лась на огромный трехмачтовый парусник, позолоченная корма ко- торого на добрых три крока возвышалась над набережной. Сразу над широкими окнами кормовых кают на корме затейливой храмовой вязью было выписанно название корабля -- "Авессалом". - Ух ты! Алдари, а у тебя каюта на корме? - На корме, ат-киссура, расположены каюты офицеров. А для такой прекрасной дамы, как ваша сестра, приготовлена замеча- тельная каюта в середине корабля. Я развернулась и попыталась взглядом изничтожить наглеца на месте. Не получилось. Выходит, ведьма я тоже никудышняя. - А ты кто такой? Молодой парень с синими, смеющимися глазами и длинной шпагой выгнулся в поклоне, подметая пером шляпы камни набереж- ной. - Меня зовут Лем, прекрасная ат-киссура. И я... - Старший помощник Лем, - прогремел голос откуда-то с ко- рабля. - Если вы уже закончили расшаркиваться, проводите нако- нец этих де... ат-киссур на палубу. Лем напялил шляпу обратно и подмигнул Алдари. - Наш капитан. Сердце у него золотое, но держит он его под замком в железном сундуке, ключ от которого давно выкинул за борт. - О, - улыбнулась Алдари. - Вы знаете Кройна? - Увы, ат-киссура. Я простой моряк и только иногда... - Между прочим, - вмешалась я, - она к жениху едет. - Мари! - Вот так всегда, - вздохнул Лем. - Не успеешь влюбить- ся... - Вы лучше скажите, сколько у вас пушек? - потребовала я. Лем наконец оторвал взгляд от Алдари и посмотрел на меня -- с удивлением, словно меня только что вытащил из шляпы фо- кусник-анайда. - Честь вашей сестры, ат-киссура, будут беречь все двад- цать четыре пушки нашего корабля. - Всего-то? - разочарованно выдохнула я. - А вот на воен- ных кораблях... - Поскольку ат-киссура так прекрасно разбирается в кора- бельном вооружении, - насмешливо заметил Лем, - то она, вне всякого сомнения помнит, что количество дозволенных орудий оп- ределяется согласно Мейнскому трактату 548-ого года. И по не- му... - Да не слушайте вы ее, киссур Лем, - вмешалась сестра. - Вечно она что-нибудь... - Нет, вы продолжайте, мне интересно, - потребовала я. Лем озадаченно переводил взгляд с Алдари на меня. - Так вот, по этому трактату максимальное число разрешен- ных торговому кораблю пушек ограничено числом двадцать четыре. Именно столько и несет наш "Авессалом". Понятно, на военных кораблях пушек больше, но... - А если вы повстречаетесь с пиратским фрегатом? - прищу- рилась я. - Заверяю вас, ат-киссура, - улыбнулся Лем, - что даже если мы повстречаемся со всем Каргорским флотом -- мы все рав- но будем драться. - Жаль, меня там не будет, - вздохнула я. - Лем! - донесся новый pык свеpху. - В самом деле, - засуетился помощник. - От имени капита- на, ат-киссуры, приглашаю вас подняться на палубу "Авессало- ма". Я мигом взлетела наверх по перекинутым на корабль широким доскам -- кажется, они называются сходни -- едва не сбив при этом какого-то матроса и, пока Лем внизу тщетно пытался разде- лить свое внимание между Алдари и сворой наших неуклюжих но- сильщиков, без помех занялась исследованием корабля. Эх, если бы я могла все-таки отправиться в это плаванье вместе с сестрой. Я бы облазила этот корабль вдоль и поперек, сверху донизу, от правого борта, до левого, от носа до кормы и от киля до клотиков. Я бы взобралась... вот по этой веревке... на самый верх и... Веревка неожиданно выскользнула у меня из рук. Я слетела вниз, споткнулась о другую веревку и свалилась на кучу кана- тов. Над моей головой раздалось громкое хлопанье. - Какой... держите парус, олухи! Кажется, я сделала что-то не то. Мимо меня пробежала пара матросов, а кто-то наверху продолжал ругаться. Да еще как, на- ши конюхи и трети этих слов не знают! Я тихонько выбралась из канатов и, как ни в чем не быва- ло, двинулась в сторону носа. Ух ты! Настоящая корабельная пушка. Какая большая. Когда у нас в Азоре стоял кавалерийский полк, у них тоже батарея бы- ла. Мне даже один раз выстрелить дали. Но там пушки в три, нет, в четыре раза меньше. А эта... - Пошел прочь от пушки! Я наклонилась, чтобы получше рассмотреть запальное от- верстие. - Ты что, оглох?! Боги, на кого это так орут? Я повернулась... Прямо передо мной стоял какой-то старик с длинной седой бородой и красным, словно пареная репа, лицом. Весь он страшно трясся от возмущения. - Ты кто такой, спрут тебя побери!? - выдохнул он. Я еще раз обернулась, но рядом со мной никого не было. Только тут до меня дошло, что старик, похоже, обращается ко мне. - Я, - произнесла я нараспев с самой милой улыбкой, на которую только была способна, - ат-киссура Марина Векслер. А вот кто такой вы? Похоже, старичка едва не хватил удар. Он побагровел еще больше и стал похож на вареного рака. - Я, - закричал он, брызгая слюной, - капитан этого ко- рабля! - В самом деле? - радостно улыбнулась я. - Капитан, я как раз хотела у вас спросить... - Прочь! - заорал капитан, топая ногой. - Вон с моего ко- рабля и чтоб духу вашего здесь не было! - Не духу, - презрительно заметила я, поворачиваясь к ка- питану спиной, - а духо'в. - Во-он! Вот грубиян. Да чтоб тебя ядром разорвало! *** Был развеселый розовый восход. Наша доблестная эскадра, осеняемая славным брейд-вымпелом маркиза Райслинга, гордо пе- реваливалась с волны на волну, все дальше и дальше удаляясь от родимых каргорских берегов. И только один человек на ней точно знал, куда она направ- ляется. Проклятье! Понятно, что мы плывем в Иторен -- этот факт Райслинг не сумел особенно замаскировать. Но куда именно? Он что, боится, что мы разболтаем его тайну акулам за бортом? Сволочь! Я почему-то вспомнил, что некоторые кланы грейс- лингов поедают тела своих наиболее отличившихся врагов. Из маркиза они могли бы приготовить отличное попугаево рагу. Жаль, право, что он никогда не удостоится такой чести. - Где этот чертов доктор? - В третий раз спросил я. - Спокойно, Ким, - невозмутимо отозвался Гривас. - Что ты хочешь? Чтобы имперец -- и не опоздал. - Да какой он имперец? - Как это, какой? - не понял лейтенант. - Самый что ни на есть натуральный, если хочешь, чистокровный имперец. - Он не правоверный имперец, - пояснил я. - Настоящий им- перец даже настойку на травах в рот не возьмет, а уж к морю и вовсе на пушечный выстрел не приблизится. Им легче на костер взойти, чем речку переплыть. - Никогда не понимал, - сказал Дин, - почему все зло -- от воды. - Вера у них такая. - Да, но почему? - А в вере, - усмехнулся я, - главное верить, а не зада- вать вопросы. Ты же не спрашиваешь у жрецов, за что Гуко кури- цу нечистым животным обозвал. - Но курица, она ведь и в самом деле... - Если ее с перьями жарить, то конечно. - Однако, - не сдавался Дин, - без куриц прожить можно. А без воды? Они что, совсем воду не пьют? - Пьют. Но отплевываются. - Дурацкая религия. - Мне вот другое забавно, - заметил я. - За всю мою жизнь мне встретилось всего два приличных врача, причем оба имперцы и оба еретики. - Пирс тоже воду не любит, - усмехнулся Гривас. - Он больше на ром налегает. - Интересно, а как он вообще на флоте очутился? - спросил я. - Он же отличный врач. - А его жрецы сжечь хотели. За тавматургию. Да и диплом у него докторский тоже клюквенный. - Правильно. Кто ж имперца в университет пустит. - Все равно, - не сдавался Дин. - Неправильный он имперец. - Беда нашего времени в том, - криво ухмыльнулся я, - что, живя с нами бок о бок вторую тыщу лет, имперцы стали нас- только злобными и бесчувственными, что осмеливаются сопротив- ляться при погромах. - Дохлые черти, - выругался Дин. - Да где же этот прокля- тый имперец? Стоим здесь... - Ага, - согласился я. - Стоим вдвоем и ждем третьего. - Может, он завалился у себя в каюте и дрыхнет? - предпо- ложил лейтенант. - Да нет. С утра на палубе был. - Тогда где он? - В лазарете. - И какого краба он там столько времени торчит? - А у него там со вчерашнего вечера работы прибавилось, - сообщил я. - Пять моих, да ваших матросиков штук десять. - Что, потравились? - Да нет, сами травят. - Ну, еще бы, - раздался знакомый голос прямо у меня за спиной. - Они до вчерашнего вечера только по луже у родного тpактиpа и плавали. Третий участник нашего "теневого командования", корабель- ный доктор "Яростного" Пирс Сокайо ловко запрыгнул на бочку у настройки и не торопясь начал разворачивать сигару. - Явился, - прокомментировал Гривас. - А мы уж надеялись, что ты ночью спьяну за борт свалился. - Не дождетесь. - А что еще делать на этой посудине, - вздохнул я, - кро- ме как накачиваться с утра до вечера? - Соблюдать приличествующую королевскому военному кораблю дисциплину, - невозмутимо отозвался Пирс. - Кто бы говорил. - А вот у пиратов, - вздохнул Гривас, - говорят, во время боя у каждой пушки выставляют ведро рома. - Слышал, как наш артиллерист заговорил? - спросил я у Пирса. - Знаешь, Дин, сколько не плавал под костями, но такого ни разу видеть не доводилось, Так что можешь найти того, кто тебе это сказал и плюнуть в его лживую имперскую рожу. - Между прочим, - все так же невозмутимо сказал Пирс, - адмирал Савана проиграл барону Пампе битву у Скрещенных Клин- ков именно потому, что перед боем приказал выдать каждому ка- нониру по одной кружке вина. - Вот, - наставительно заметил я. - Всего по одной круж- ке. А ты -- ведро. Эй, лекарь, толкни еще что-нибудь о вреде пъянства. От тебя это особенно приятно слышать. - Нет, ну после боя, для снятия шока, алкоголь весьма по- лезен, равно как и другие методы... - Ага. Девки и дурь. - ... В том числе и вышесказанные. - Пирс, ты бы толкнул эту мысль маркизу, - предложил Дин. - Вы мне лучше другое скажите. - Пирс задрал голову и ткнул сигарой в направление марса. - Почему на мачтах болтает- ся только половина тех тряпок, которые можно там развесить. - Потому что "Гуко" под всеми парусами с трудом успевает за нами, - со злостью заметил Гривас. - Эта старая калоша нам как якорь на шее. - Эта старая калоша, - усмехнулся я, - держится на плаву намного лучше нашего свежеспущенного корыта. - Это почему же? Я покосился по сторонам. Вроде, поблизости не наблюдалось ничьих излишне любопытных ушей. - Не подлежит никакому сомнению, - начал я вполголоса, - что создатель этого коpовьего башмака работал по чертежам, ут- вержденным Адмиралтейством. Также не подлежит сомнению то, что лучше бы в Адмиралтействе этот день был выходной. - Я, конечно, мало плавал на больших судах и еще меньше понимаю в кораблестроительстве, - продолжил я. - Но уж Основ- ною Пропорцию как-нибудь подсчитать сумею. Эти лишние три уз- ла, на которые мы обходим старика "Гуко", а также высокий борт для твоих пушек, Гривас, куплены ценой остойчивости. Все эти изяшные обводы хороши для моделей в опытовом чане. Пока на мо- ре тихо, а попутный ветер поддувает в корму, все вроде бы ни- чего. Но окажись мы на Банке Ската, и тогда вы мигом поймете, что такое килевая качка Каванского моря. - Помню, - скривился Пирс. - Нас один раз мотало по этой Банке. Фок снесло за борт, грот держался на последнем издыха- нии, а пол-команды -- тоже из новичков -- лежала вповалку и приносила жертвы морским богам. Так вот, под утро марсовый задремал и мы на полном ходу едва не влетели прямо на Сломан- ную челюсть. Я стоял у борта и могу поклясться -- скала была так близко, что я, -- Пирс криво усмехнулся, -- мог бы зату- шить об нее сигару. - Пожалуй, - задумчиво произнес я, - хуже Банки Ската на моей памяти были только Ледяные Великаны. - Только не трави, что ты там был. - А нас туда занесло не по своей воле. Я был штурманом на шхуне "Три ветра" и на широте Повешенного мыса мы угодили в шторм. Хороший шторм, такого не помнил даже наш боцман, а его-то носило по волнам уже пятый десяток и по нему скучали все акулы от Белой Земли до Архипелага. Так вот, нас трепало пять суток и на палубе временами скапливалось столько льда, что она трещала как скорлупа. А послать человека срубить лед было все равно, что отправить его на костер, потому что зах- лестывало так, что даже веревка не помогала. А наутро шестого дня шторм утих, выглянуло солнце и мы увидели вокруг себя Ле- дяных Великанов. - И как они выглядят? - Скептически осведомился Дин. На миг я зажмурился -- и сразу вспомнил обжигающий лицо ветер, гладкую, как стол, палубу и сверкающие белизной горы, со всех сторону обступившие шхуну. - Как большая глыба льда, Дин, - медленно произнес я. - Как очень большая глыба льда. - У меня есть еще один вопрос, - вмешался Пирс. - Что де- лает на полубаке открытая бочка пороха? - Что-что? - переспросил я. Дин криво усмехнулся. - Это очередное распоряжение нашего дорогого маркиза. Он считает, что порох надо регулярно проветривать, дабы "он не пришел в негодность от морской сырости". - А у Ваулина язык не повернулся отправить на кончик яко- ря маркиза вместе с его распоряжением? - осведомился я. - Эй, Пирс, ты не желаешь перебраться со своей сигарой на т_у бочку? - А... - Парус на горизонте! - донесся крик с марса. Дин выхватил из-за пояса складную бронзовую трубу и, раздвинув ее, начал всматриваться вдаль. - Ты еще ухитряешся что-то разглядеть в эту древность? - иронически осведомился я, поднося к глазам свой трофейный би- нокль. - Что там? - нетерпеливо спросил Пирс, которому зритель- ный прибор не полагался по должности. - Парусник, - отозвался Дин. - По-моему, трехмачтовый. - Согласен, что не галера, - усмехнулся я. - Это торгаш. Цвет флага не вижу, но угадываю. Иторенский торговец. - Интересно, он знает, что у нас с ними война? - спросил Пирс. - Если у них на корабле нет колдуна -- вряд ли. Если они вышли из Хиннаора, а они скорее всего идут из Хиннаора в Борт- вейг, то они в море четвертый день. - Интересно, - сказал Дин, - что по этому поводу думает господин маркиз? - В любом случае, этому торгашу стоило бы держатся по- дальше от нас, - сказал доктоp. - Времена нынче на Каване та- кие, что спокойно чувствовать себя можно только на хорошем внутреннем рейде под защитой пушек форта. - Времена на Каване всегда были такие, - усмехнулся я, - что спокойным можно быть только в хорошо просмоленном гробу на песчаном дне. И то остается риск получить якорем по башке. С капитанского мостика раздались резкие, пронзительные звуки горна. - Боевая тревога, - прокомментировал я, глядя вслед уно- сящемуся Дину. - Господин маркиз решил не проплывать мимо столь заманчивого куска дерьма. - У них есть шанс уйти? - отрывисто спросил Пирс. Я снова навел бинокль на приближающийся парусник. - Небольшой. Они могут попытаться повернуть, но на это нужно время и мы успеем приблизится на выстрел, либо они могут поставить все паруса, какие только есть на их лохани и попы- таться проскочить мимо нас. Но тогда им все равно прийдется проскочить через наш залп, а пушки Гриваса поубавят им прыти. Я бы лично посоветовал их капитану спустить паруса и поднять белую простыню. - Ты не сказал, "я бы на его месте", - заметил Пирс. - Ну, я весь не на его месте, - усмехнулся я, опуская би- нокль. - И потом, храбрость не всегда полезна в жизни. Но ты прав -- я бы не сдался. - С двадцатью пушками против ста? - Меркор дрался с двадцатью против двухсот. И потом, кро- ме пушек есть еще и командир. - Ты имеешь в виду маркиза? - Я имею в виду, что с таким командиром, как маркиз, наши пушки надо считать из расчета три за одну... Ага, они ставят лиселя. Посмотрим, удастся ли им проскочить мимо Гриваса. - Не пора ли тебе стать во главе своих головорезов? - Ну, во-первых, сигнала "к абордажу" еще не было. - Я покосился на мостик, где маркиз, размахивая руками так, словно нагонял добавочный ветер в паруса, втолковывал что-то флегма- тичному Ваулингу. - А во-вторых, что-то мне подсказывает, что чем позже мои крохи появятся на палубе, тем сохраннее будут их шкурки. - Я знал одного лейтенанта, - неожиданно сказал Пирс. - Когда он во главе своего взвода бежал на приступ вражеского форта, ему снесло голову ядром. Смахнуло так чисто, что даже кровь не брызнула. Он выхватил из рук остолбеневшего солдата лестницу, приставил ее к стене, первым вскарабкался на нее и даже успел заколоть шпагой одного иторена, прежде чем свалился замертво. - Что ж, - усмехнулся я, - это лишь доказывает, что по- добные люди пользуются головой так редко, что постепенно приу- чаются обходится без нее. Держу пари, если бы твой лейтенант не захотел крикнуть "Впеpед", то мог бы сражаться и дальше. - Ты в самом деле думаешь? - Пирс удивленно приподнял бровь. - Конечно, - кивнул я. - Господину маркизу даже не прихо- дит в голову, что по нему тоже могут стрелять. Клянусь богами, он сейчас искренне недоумевает, почему враг еще не дрожит от ужаса, и объясняет это только тем, что еще не все знакомы с его вымпелом... Нет, кретин, они же поворачивают! - А не пора ли и нам спуститься вниз? - Поздно! Мои слова потонули в грохоте залпа. Секундой позже раз- дался страшный треск. "Яростный" рыскнул в сторону, но сразу же вернулся на прежний курс. - Не повезло им, - заметил я, разглядывая дыру в гроте, проделанную вражеским ядром прямо над нашими головами. - С та- ким высоким прицелом надо было стрелять книпелями или кар- течью. А ядрами... Тем не менее, одно из ядер торговца превратило в щепки наш фока-рей, а другое прожужало достаточно близко от головы маркиза, чтобы Райслинг напрочь утратил то присутствие духа, которым пока еще располагал. - Утопить их! - провизжал он. Я поморщился. Пирс пожал плечами. - К повороту! - донеслась до нас команда капитана. - А вот сейчас, - заметил Пирс, - начнется веселье. Залп наших орудий едва не выбил палубу у меня из-под ног. Проклятье! Подняв бинокль, я попытался разглядеть хоть что-нибудь сквозь белесую пелену порохового дыма. - Ну что? - поинтересовался Пирс. - Они его утопили? Я опустил бинокль. - Пока нет. Выпалив пpактически в упоp, восемнадцать тяжелых пушек правого борта смели с палубы торгаша две мачты из трех, вдре- безги разнесли руль и проделали в борту над ватерлинией четыре огромные дыры. - Если нам повезет, - заметил я, - мы еще успеем ограбить его прежде, чем он утонет. - К абордажу! Ага. Вот, наконец, и обо мне вспомнили. Под грохот и треск ломающегося дерева "Яростный" врезался в борт полузатонувшего торгаша. Лязгнули абордажные крючья, намертво сцепив корабли между собой. Я выхватил из ножен палаш и прогорланил: - "Вперед!" Первый взвод с воодушевлением исполнил команду, с ревом pинувшись на палубу иторенца, большая часть команды которого была озабочена исключительно спасением собственных шкур. Мне "повезло". Едва я перепрыгнул на покосившуюся палубу, как на меня вихрем налетел какой-то сумашедший иторен, разма- хивающий длиннющим вертелом для куриц. От его первого выпада я чудом сумел уклонится, второй отбил палашом так, что его шпага улетела за борт. - Где капитан? - прохрипел я. Иторен с ужасом уставился на кончик палаша, чертивший за- мысловатые дуги перед его глазами. - Он был у штурвала. Я оглянулся назад. На корме не было никаких следов ни ка- питана, ни штурвала. Кто-то из канониров Гриваса оказался че- ресчур метким. - А ты кто такой? - рявкнул я. - С-старший помощник Лем. - Скажи своим людям, чтобы сдавались. Вообще-то, мой приказ был уже лишним. Все, кто не был мертв, уже давно сдались. - Господин майор, - подскочил один из морпехов. - Флаг поднимать? - Какой флаг? - не понял я. - Наш, каргорский. - Зачем? - удивился я. - Пусть тонет под своей тряпкой. - Я надеюсь, кто-нибудь объяснит мне, что все это значит. Я обернулся... и едва не выронил палаш из рук. У лестницы на спардек, небрежно опираясь на обломок мач- ты, стояла изумительно красивая девушка. Ее зеленые глаза ме- тали молнии, длинные каштановые волосы развевались на ветру, а... Я моргнул и пришел в себя. - Прошу прошения, ат-киссура, война. - Что?! - Мне крайне жаль беспокоить вас, но я вынужден настаи- вать, чтобы вы как можно скорее перебрались на наш корабль. Эта посудина сейчас утонет. Глава 3. Кто-то настойчиво пытался ослепить меня солнечным зайчи- ком. Я пискнула и, перевернувшись, уткнулась лицом в подушку. Не помогло. Спать все равно уже не хотелось. Но вылезать из-под пухового одеяла не хотелось еще больше. Что за чушь! Такие мысли имеют право возникнуть у благо- воспитанной девушки из старинного дворянского рода. Но не у меня. Я рывком отбросила одеяло в сторону, вскочила с кровати -- ай, пол был холодный как могила! -- поскорее всунулась в тапочки, сунулась к комоду и на секунду замерла перед зерка- лом. Из зеркала на меня глядело унылое худосочное создание в длинной ночной рубашке, больше всего походившее на призрак по- койной двоюродной бабушки, на старости лет значительно усох- шей, по сравнению с собственным портретом в галерее предков. Но все равно -- даже если это и был призрак бабушки, значит, после смерти старушка превратилась в вампира и регулярно недо- едает. То есть, недопивает. Брр. Я показала отражению язык -- а оно мне, подняла руки -- ну и палки -- и стащила через голову ночнушку. Лучше б я этого не делала. Если по торчащей из рубашки голове было просто сложно определить -- мальчишка или девчонка -- то теперь все было совершенно ясно -- ангел. Совершенно бесполая личность. Боги, ну за что? Я, конечно, не мечтаю отрастить себе ко- ровье вымя и гордо таскать его перед собой, колыхая им при каждом шаге. Но почему у Алдари, которая всего-то на три года старше меня, эти округлости "пленительно", как пишут в ее ро- маньчиках, выглядывают из выреза, а у меня... Намечаются. Ед- ва-едва. Любого ученика молотобойца можно принять за женщину на куда больших основаниях. Просто свинство! И остальное. Я что -- плохо ем? Или ма- ло? Наоборот -- все дружно удивляются, куда в меня столько влезает. Вот именно -- куда? Если при каждом вздохе запросто можно пересчитать все ребра. А... Я попыталась хотя-бы улыбнуться. Но попытка вышла такой же жалкой, как и все остальное зрелище. Ну и ладно! Пусть я худосочная уродина -- тем лучше! Всех окрестных женихов я уже распугала, сваху, приезжавшую в прош- лом году, привела в дикий ужас -- хотя я честно старалась вес- ти себя как полагается -- зато я и дальше могу творить все, что пожелаю. Ну, почти все. А замуж... Ну, где, скажите мне, я найду такого мужа, как мой отец? Нигде. А на меньшее я не сог- ласна. Так что прийдется окончить свой век старой девой лет восьмидесяти, будучи затоптанной кабаном на очередной охоте. *** - Пирс? Я снова попытался разлепить веки. На этот раз попытка бы- ла более успешна, чем три предыдущие. Я даже сумел разглядеть стоящий передо мной шифонер. - Пирс? В шифонере было что-то неправильное. Не столько в самом шифонере, сколько в том, как он стоял. - Гривас? - Да что они все, посдыхали? Я попытался наклонить голову набок. Шифонер стал выгля- деть нормально. Зато что-то произошло со всей остальной комна- той. - Докчер! Проклятье! Есть здесь кто-нибудь? Я наконец окончательно разлепил глаза и увидел, что шифо- нер стоит на боку, опираясь на шаткую пирамиду из двух стульев и табуретки. Проклятье! За каким чертом мне, то есть нам, могло потре- боваться сооружать эту баррикаду? Разумного ответа в моей измученной голове не нашлось, да я и не надеялся его там обнаружить. Дом не подожгли -- и слава богам за это! Можете и дальше продолжать хранить только пъяниц и дураков -- остальные пусть заботятся о себе сами. Дверь с грохотом отлетела в сторону. - Господин майор. Я с надеждой уставился на главстаршину -- вдруг он дога- дался принести утопающему маленькую кружечку божественного нектара, именуемого пивом. Увы. В руках у Докчера не было ничего. Зато на его лице, несмотря на поистине героические усилия, явственно проступал лик терзаемого раскаяньем грешника -- боль, отчаянье, сожале- ние и прочие составляющие тяжкого похмелья. Дорвавшись до ку- печеских погребов с их драгоценными коллекциями, главстаршина твердо решил попытаться перешибить качество количеством -- и ему это удалось. - Маркиз пропал. - Как пропал? - Остатки похмелья мигом слетели с меня. - Кувыркнулся за борт? Похищен? Или с небес за ним спустился си- яющий вестник? - В гавани пусто, - выдохнул вместе с винными парами Док- чер. - И не одного гребаного матроса на берегу. Эти гады ночью тихо подняли паруса и ушли, бросив нас на корм акулам. - Бред, - усомнился я. - Мы ж еще не успели погрузить не меньше трети награбленного. Чтобы Райслинг ушел, не вычистив этот поганый городишко до последнего медяка... - Он это сделал. Я подтащил к себе правый сапог и попытался высмотреть ле- вый. Заглянул под кровать -- нет, на люстре -- тоже нет. - Вы это ищете, господин майор? - Главстаршина перегнулся через меня и выудил пропавший сапог из тарелки с тортом. - Да. От лица службы благодарю вас, Докчер. Я вытер остатки торта остатками бархатной скатерти -- все равно после пирсовых сигар она не годилась даже на платки -- и с трудом втиснул в него свое копыто. - Где остальные? - Кроме тех что на постах -- большей частью отсыпаются в казарме. Примерно четверть расползлась по городским норам. На то, чтобы их собрать, надо не меньше трех часов. - Вот и приступай. Чтобы через три часа все были в ка- зарме -- и трезвые. Караулы в форте удвоить. Кто часовой вни- зу? - Сержант Форин. - Сойдет. Пирса ко мне. - Он внизу, отсыпается. - Ладно, сам с ним разберусь. Давай, пошел. Главстаршина четко развернулся и загрохотал вниз по лес- тнице. - Справа от входа бочка с пивом, - крикнул я вслед. - Окунись пару раз -- полегчает. - Благодарю, господин майор, - проорал снизу Докчер. Проклятье! Кто бы мне пиво приволок? Кое-как я натянул мундир, прицепил к поясу палаш и зако- вылял вниз, прихватив по дороге огромную, не меньше пучта, кружку. В бочонке, слава богам, еще плескалось не меньше поло- вины. Опорожнив полкружки, я ощутил что могу взирать на окружа- ющий мир уже не с такой неприкрытой злобой и, наполнив кружку по-новой, пошел искать Пирса. Досточтимый доктор возлежал в углу зала и сладко похрапы- вал, подложив под голову диванный пуфик и закутавшись в сор- ванную порьтеру. Кроме портьеры его прикрывали также останки дивана, судя по расцветке, того самого с которого был взят пу- фик. Диван был изрублен, причем довольно основательно. - Пива хочешь? Храп прекратился. Из-под груды обломков высунулась рука утопающего и сделала хватательное движение. Я вставил в эту клешню кружку, убедился, что утопающий вцепился в нее доста- точно крепко и только после этого отпустил. Кружка исчезла в глубине, откуда миг спустя донеслось звучное бульк-бульк-бульк. Затем на поверхность наконец вынырнул дос- топочтенный доктор Пирс Сокайо, способный напугать своим видом любого утопленника. - Что это? - Где? - Во-от. - Пирс вытянул руку и дрожащим пальцем указал на противоположную стену. Я напряг свои навигаторские способности и попытался вычислить центр описываемых пальцем кругов. - Картина. - Я вижу, что это картина, - взорвался Пирс, - но теперь это не просто картина, эта картина, изрешеченная пулями, слов- но гвардейское знамя. Какой кретин посмел тренироваться в стрельбе по ценнейшему полотну леданских мастеров? - Ты. - Что?! - Вчера ты точно так же восхищался этой картиной, - пояс- нил я. - Бутылок до пяти. А потом она тебе начала также сильно не нравиться. Поэтому ты и предложил "сделать из этой никчем- ной мазни полезную вещь -- сито для просеивания урюка". Пирс тяжело вздохнул. - Напомни мне в следущий раз, - попросил он, - чтобы я не в коем случае не пытался смешивать белый мускат с карсобладс- ким. - Я напоминал тебе, - сообщил я. - Но в тебе опять прос- нулся великий алхимик. Мы с Дином с превеликим трудом удержали тебя от попытки приготовить "Божественное сияние". - Что это? - К сожалению, - я пожал плечами, - никто из нас в тот момент был не в состоянии не то что запомнить, но и записать рецепт. Припоминаю только, что туда должны были войти такие ингредиенты, как горящий древесный спирт, толченые мухоморы и хорошо пережеванный хлеб с головней. Пережеванный, как мне мнится, вместе с нюхательным табаком. Я сделал паузу. - Я не слышу аплодисментов. А между тем автор этого ре- цепта находится здесь -- и это не я. При каждом наименовании Пирс съеживался все больше и больше. - Но ведь такое даже в руках держать опасно! - вскричал он. - Пары этой штуки будут ядовитей, чем слюна жабы-бородав- ки! - Мы, - кивнул я, - примерно так и подумали. Раздался стук в дверь. Сразу вслед за стуком в дверь про- сунулась вскоклоченая голова сержанта Форина. - Господин майор, к вам господин Лавен. С каким-то мест- ным. - Запускай. - Какого морского черта ему от нас нужно? - удивился Пирс. - Сейчас узнаем. Я поискал взглядом какую-нибудь уцелевшую табуретку и наткнулся на шикарный, с мягким, обтянутым шелком сиденьем, стул. Посреди разгромленного зала он выглядел так же подозри- тельно, как кольцо с бриллиантом на пальце уличного нищего. - Доброе утро. Лавен вошел внутрь и замер на пороге, обозревая открывше- еся его взору поле неравной битвы с зеленым змеем. Следом за ним в зал вкатился толстенький коротышка в суконном кафтане дохло-мышиного цвета. Я напряг память и выудил из нее его имя -- Калвин. Один из самых богатых местных торговцев. Увидев разгромленный зал он горестно охнул и зашевелил губами -- оче- видно, подсчитывая сумму ущерба. - Можно? - Да, конечно, садитесь, - сказал Пирс. Чиновник пересек комнату и взялся за спинку стула. - Вообще-то я бы не советовал... - начал я. Поздно! Подпиленная ножка с хрустом обломилась и Лавен оказался на полу. Вместе со стулом. - Простите. - Я помог ему подняться и, расшвыряв сапогом груду обломков стола, извлек из-под них две целые табуретки. - Вот. - Спасибо, - серьезно поблагодарил Лавен, осторожно при- саживаясь на одну из них. - С них по крайней мере не так высо- ко падать. - Вы лучше скажите, - не выдержал Пирс, - чего это вы за- явились к нам с утра, да еще притащили с собой эту обожравшую- ся крысу? - Шли бы вы доктор, - посоветовал я, - поближе к бочонку. - С превеликим удовольствием последую твоему совету, - отозвался Пирс. - Это самое умное, что ты мог сказать за все утро. - Так в чем дело? - Сегодня утром, - начал Лавен, - ко мне пришел киссур Калвин и сообщил весьма важные новости. Я немедленно попытался уведомить о них господина маркиза... - И обнаружили, что господина маркиза и след простыл, - закончил я. - Что за новости? - Повторите господину майору, - приказал Лавен коротышке, - то, что сообщили мне. Киссур Калвин поглядел на мой палаш и нервно сглотнул слюну. - Дело в том, э-э, - начал он на довольно скверном кар- горском, - что я, э-э, веду много, э-э, делов с вашей замечта- тельной страной. И для того-этого, э-э, быть в смысле делов, держу мал-немал птичек, э-э, голубцов. - Голубей, - поправил я. - Говори по-иторенски. - Благодарю вас, ат-киссур, - сразу зачастил торгаш. - Я, к сожалению, давно не практиковался в... - Разговорном вражеском, - буркнул Пирс. - Вашем замечательном языке, а без достаточной практики... - К делу! - Так вот, глубокочтимый ат-киссур, - еще больше заторо- пился купец. - Сегодня ночью один из моих голубей принес мне важное сообщение. - Где оно? - Оно у меня дома, это шифровка. В нем говорится, что в вашей замечательной стране... Я заскрипел зубами. - ...произошел новый переворот. Король, то есть узурпатор Арлик убит, то есть, казнен, а на трон взошел законный наслед- ник покойного короля Мальтуса, Хамлог Девятый. Вот это да. Карлик-таки не решился вовремя придушить Мальтусова отпрыска, а тот, как выяснилось, кое-что унаследо- вал от папаши. - И как только я прочитал это, то сразу поспешил к высо- коуважаемому ат-киссуру Лавену. - Заткнись. - Слу... - Кальвин выполнил приказ на середине слова. - Вот дерьмо, - прокомментировал от бочки Сокайо. - И мы в нем по самые макушки. И тут до меня дошло. Ведь именно будущего Хамлога Девято- го арестовал подполковник Райслинг, за что и был обласкан и возвеличен покойным узурпатором Карликом. Понятно, что прослы- шав, о том, что мальчишка умудрился вернуть себе папашино кресло, маркиз не на секунду не усомнился в том, что Хамлог прекрасно помнит его -- мстительность всегда была фамильной чертой Вордваров, а старик Мальтус выделялся даже на общем се- мейном фоне -- и захотел немедленно оставить между собой и ко- ролевским правосудием как можно большее расстояние. Причем так спешил, что даже не задержался догрузить последнюю треть наг- рабленного. Да, это, пожалуй, единственная причина, способная оторвать его от кучи золота -- страх за свою драгоценную шку- ру. Интересно, как он убедил капитанов следовать за ним? Впрочем, мне сейчас не до этого. - Форин. - Да, господин майор. - Сколько с тобой людей? - Трое, господин майор, как и положено. - Возьмете этого господина, - показал я на Кальвина, - и вежливо проводите до дому, где... У вас есть погреб? - А? Да, конечно, большой, просторный погреб. Правда, сейчас он почти пуст, война, да и... - Тем лучше. Препроводите его вместе со всеми, кто ока- жется в доме, в этот погреб и запрете там. Только убедитесь, что заперли действительно всех. Ключ принесете сюда. - Слушаюсь, господин майор. - Но ат-киссур... - Да, Форин, - спокойно добавил я. - Если он по дороге попытается с кем-то заговорить -- пристрелите на месте. - Слушаюсь, господин майор, - радостно отозвался сержант и, подхватив обмякшего купца за шиворот, поволок к двери. - Ну? - осведомился Пирс, как только дверь за незадачли- вым торгашом захлопнулась. - Что думаешь делать, а, майор? - Для начала подождем Докчера, - ответил я. - А потом бу- дем думать. Если честно, думать мне совсем не хотелось. Зато мне очень хотелось снова надраться в стельку. *** - Этот гребаный килькин помет окунул нас в дерьмо! - Зая- вил главстаршина Докчер и в подтверждение своих слов обрушил на стол оба кулака. Стол выдержал. - Господин Лавен? - К сожалению, - усмехнулся чиновник, - я не владею столь выразительным лексиконом, как главстаршина -- и очень об этом сожалею. - Пирс? - А что Пирс? Я, по-моему, уже все сказал. - Ясно. Надеюсь, ваши проклятья маркизу переполнят трюм "Яростного" и это свиное коpыто немедленно утопнет. Но мне ин- тересно другое -- как вы собираетесь из этого дерьма выгре- баться?! - Гррр. - Ты что-то хотел сказать, Докчер? - В гавани, - начал главстаршина, - стоит фрегат. Новень- кий, только что спущенный на воду фрегат. - Вот именно, что только что спущенный, - буркнул Пирс. - Пушек-то на нем нет. - А те, что в форте? - спросил Лавен. - Разве что десяток мелких. Остальные мы собственноpучно заклепали пpи штуpме. И на торгашах в гавани тоже. - Но... - Вы что, еще не поняли? Мы сидим задницей на сковороде! Рано или поздно до этих лавочников дойдет, что Райслинг отча- лил навсегда, и тогда они сразу вспомнят, что нас двести, а их -- больше шести сотен. И начнут резать нас из-за углов. - Ну, это вряд ли, - усмехнулся Пирс. - Они еще слишком хорошо помнят, как визжит картечь. - Плюс три сотни гарнизона, сидящие в погребе собственно- го форта. - А что с "Гневом богов"? - спросил Лавен. - Он не всплыл сам по себе, если вы это хотели узнать, - ответил я. - А даже если бы нам удалось вытащить его на берег -- на заделку дыр в борту уйдет не меньше месяца. - Господин казначей, а сколько денег осталось на берегу? - неожиданно спросил Докчер. - Шестьдесят семь тысяч грантов уже собраны. И еще при- мерно семь тысяч осталось получить. - С этих лавочников можно вытрясти еще не меньше полутора сотен, - проворчал Пирс. - Надо только хорошенько поджарить им пятки. - А потом? - Разграбить этот чертов городишко и спалить его, - пред- ложил Докчер. - А потом погрузится на фрегат и... Он скрестил руки на плечах и улыбнулся. Улыбка медленно растягивалась все больше и больше, пока окончательно не прев- ратилась в зловещий оскал, которому мог бы позавидовать любой череп. - Еще какие-нибудь идеи будут? - осведомился я. - Давно мечтал послать королевский флот на кончик якоря, - высказался Пирс. - Тем более, что ничего другого нам не ос- тается. - Скажите, Докчер, а для меня под вашим, хм, флагом най- дется место? - осведомился Лавен. - Конечно, господин советник, - еще шире осклабился Док- чер. - Вы не представляете, как нужен на таком корабле хороший казначей. Дележ добычи -- дело очень ответственное, и кому по- пало его не доверяют. Да и по части вытряхивания денег у вас тоже очень полезный для нас опыт. - Похоже, - пробормотал Лавен, - детские мечты все-таки иногда сбываются. К сожалению. А вот теперь улыбнулся я. - Я очень рад наблюдать среди вас такое трогательное еди- нодушие. Позвольте только узнать, а кого вы собирались выбрать капитаном вашего корабля? - Ну что вы, господин майор, - обиделся Докчер. - Раз- ве... - А позвольте узнать, почему? - медленно процедил я. - Впрочем, не надо отвечать, я и так знаю. Больше некому! Так ведь?! Никто, кроме меня, не умеет командовать большим кораб- лем! - Именно так, господин майор, - почтительно подтвердил Докчер. - Так вот сейчас, - ухмыльнуся я, - я вас всех обрадую. Я в той же заднице, где и вы. Я был капитаном бригантины! Ясно?! Я всего два раза плавал на кораблях с прямыми парусами! Если я сумею вытащить этот фрегат из гавани, то это уже будет великой удачей. И далеко мы сможем уплыть? А, Докчер? Без пушек, с ко- мандой, которая путает кливера и стаксели? Первый же встречный торгаш пустит нас ко дну! - Ну, положим, если дело дойдет до абордажа, - проворчал Докчер. - Так ведь до абордажа надо еще и доплыть! - Хватит, Ким, - сказал Пирс. - Мы все поняли. Что пред- лагаешь ты? - Я согласен с первой частью вашего плана. Мы погрузимся на фрегат -- и я проложу самый короткий курс до ближайшей кар- горской гавани. - И кто из нас свихнулся теперь? -- осведомился Пирс. -- Стоит нам ступить на берег и нас немедленно вздернут на бли- жайшем эшафоте, как сообщников маркиза Райслинга. Ты что, ве- ришь в милость и справедливость королевского суда? - Даже, - усмехнулся я, - в том случае, если мы, рискуя жизнью, доставим в королевскую казну семьдесят тысяч грантов? Над столом воцарилось потрясенное молчание. - Еще какие-нибудь идеи будут? - осведомился я. - Нет? Тогда за дело. Господин Лавен. - Да, господин майор? - Как можно скорее выжмете с этих ослов еще три тысячи и переправляйтесь вместе с деньгами на борт. Пирс! - У меня свои дела. - У тебя есть четыре часа чтобы их закончить. Я хочу сли- нять из этой проклятой гавани с вечерним отливом. Докчер. - Что прикажете, господин майор? - Пока ничего. Пойдем, посмотрим на эту посудину. *** Кроме фрегата, в гавани томилось еще полтора десятка тор- гашей и куча рыболовных суденышек. Во время отлива на середине лужи показывались из воды кончики мачт "Гнева богов". Господин маркиз Райслинг приказал отдать якоря как раз напротив вешек, по которым пристреливались канониры форта, которые благодаря этому приказу утопили галеон с третьего залпа. Правда, они так увлеклись этим зрелищем, что не оглядывались по сторонам до тех пор, пока моя рота не ворвалась в форт со стороны города через распахнутые настежь ворота. Мы с Докчером подплыли к корме фрегата, поднялись по ве- ревочной лестнице, молча обошли корабль сначала по правому борту, затем по левому и наконец снова очутились на корме. - Ну и дурацкая же оснастка! - выдохнул я, разглядывая незнакомые снасти над головой. Главстаршина уныло кивнул. - На каком корабле наших олухов натаскивали в "Хеллста- де"? - На учебной шхуне. - Проклятье! Мало того, что я и так не знаю половины снастей, так они еще будут путаться в остальных. - Хорошо еще, проход легкий, - сказал Докчер. - Маневри- ровать не надо. - Да уж, - вздохнул я. - Если бы пришлось делать поворот оверштаг, я бы лучше посадил полсотни людей в шлюпки и вытащил эту посудину из бухты волоком. - Прикажете начать погрузку, господин майор? - Начинай, - уныло кивнул я. - А что делать с гарнизоном форта? - Оставить, где сидят. Хотя... И тут я начал медленно расплываться в улыбке. Может, я утону на выходе из гавани, может, меня очень скоро вздернут на рее, но развлечся напоследок я сумею. Этот поганый городишко меня надолго запомнит! - Перед самым отплытием, - начал я. - Возьмешь еще четве- рых, из тех, кто умеет обращаться с порохом, пять запальных шнуров по пятнадцать минут и наведаетесь в пороховой погреб форта. Когда закончите, отопрешь подвал, где сидят местные уроды и скажешь им, что тот, кто не успеет убежать, через пять минут взлетит на воздух вместе с фортом. - А потом запереть их вновь? - Зачем? Пусть разбегаются. Если успеют. - Нам тоже прийдется поспешить. - Ты хочешь отказаться, старшина? - Что вы, господин майор, - ухмыльнуся Докчер. - Даже за все деньги мира я не пропущу подобного развлечения. *** - Я поеду в Каргор! - Марина. - Голос отца был холоден как лед. - Немедленно сядь! - Но отец! - Сядь! Я села. - В Каргор поеду я. - Но ты же не можешь, ты... - Как только смогу. А пока я сегодня же вечером напишу письмо нашему новому послу ат-киссуру Фуркову. Я знал его лет десять назад. Не очень близко, но знал. Он один из наших даль- них родственников по линии бабушки и, вне всякого сомнения, сделает все возможное, что бы выручить из беды представитель- ницу рода Векслеров. Война кончилась, узурпатор мертв и... - Это письмо должна отвести я! - Но Мари, - охнула мамочка, - как ты, в такой час, мо- жешь даже подумать покинуть замок? Мы с отцом уже лишились од- ной дочери и потерять вторую... - Рамена, - мягко произнес отец. - Помолчи. Затем он снова повернулся ко мне. - Ты позволила себе перебить меня. Еще одно слово -- и я удалю тебя из-за стола. Веди себя, как подобает. - Отец... - Когда я уеду, тебе прийдется вместе с матерью вести все наши дела. Вот и подумай над тем, что тебе предстоит делать. - Но Алдари... - Об Алдари позабочусь я! И хватит об этом. Больше я не потерплю за столом не одного слова. Я уже давно не видела отца таким. Конечно, я прекрасно понимала, что под маской суровости и гнева он прячет свою боль и растерянность, пытается с помошью былых командирских привы- чек вселить уверенность в меня и мать, также, как раньше в бою его четкие приказы вселяли эту уверенность в бегущих солдат. Но с тех пор прошло много лет, и все они оставили на нем свои безжалостные отметины. А новая рана была глубже всех осталь- ных. Молча я доела то, что оставалось в тарелке, поклонилась висящему над камином Камню Предков и поднялась наверх, в свою комнату. Отец не может ехать, не в коем случае не должен. Доктор Квин сказал, что любая перемена климата может вызвать обостре- ние и тогда, без помощи родовых заклинаний замка... Но он все равно поедет -- и погибнет. А мама -- что она может сделать? И она должна смотреть за отцом. Да, ехать надо мне. Прости, отец. Но лучше я ослушаюсь тебя, чем позволю тебе умереть. Напрасно умереть. Надо решить, что взять с собой. Дорожный костюм, два платья, нет, три, охотничий костюм, шпагу, рапиру, потом... Нет! Чтобы утащить все это, нужна карета. Шпагу, дорожный костюм, седельные пистолеты -- они в кабинете, прийдется прок- расться, когда все заснут, еды -- можно взять на кухне, если там нет, значит, спущусь в подвал за окороком, его мне запрос- то хватит на неделю, а можно еще взять пару колбас. Жаль, что нельзя доверится никому из слуг. Но все старики немедленно, стоит мне только заикнуться, побегут к отцу, а мо- лодые, те, с кем я играла в детстве -- нет. Они никогда не бы- вали за пределами Азора. Ехать с кем-нибудь из них в другую страну -- это безумие. Да и никто из них не говорит по-кар- горски. Какой прок от такого слуги? Ничего. Обойдусь, а в крайнем случае кого-нибудь найму. Найму. Деньги! Я бросилась к шкафу, распахнула створки, выхватила из недр выходного голубого платья кошелек, метнулась к комоду, высыпала содержимое кошелька перед зеркалом и лихорадочно пе- ресчитала. Всего семьдесят пять грантов! На эти гроши я сумею разве что добраться до побережья. И то, если повезет. Что же делать? Ответ был прост и я его прекрасно знала. Просто все время гнала от себя прочь. Отец часто показывал нам с сестрой, как надо повернуть дощечку на стене кабинета, открывающую путь к массивной, укра- шенной затейливыми литыми завитушками, дверце фамильного хра- нилища. Я знала, где лежат оба ключа, маленький и большой, знала, какой из них надо поворачивать первым и в какую сторо- ну. И сторожевое заклятье не поднимет тревогу, ведь я -- тоже Векслер! Но -- украсть! Драгоценности! Как жаль, что у меня их так мало, что я никогда не увлекалась ими, обычно их мне кто-то дарил и я поч- ти не надевала их, только для выходов в "свет" или несколько самых красивых -- старинная, еще бабушкина, брошь в виде голу- бой бабочки, серебрянная заколка для плаща -- как жаль будет все это продавать! Можно взять еще и украшения Алдари! Ведь это все для нее. Правда, часть она увезла с собой. Только... как же мне их продать? По королевским законам.. Или попробовать отдать под залог кому-нибудь из знакомых в Азоре? Придумала! Я просто положу их в хранилище, вместо денег. И тогда это не будет кражей! От радости я едва не захлопала в ладони. Накинула поверх платья теплую кофту, выглянула за дверь -- никого -- и осто- рожно спустилась вниз. В библиотеке горел свет. Я просунула голову в полуоткрытую дверь -- и замерла. Три, наполовину сгоревшие свечи, пламя которых все время подрагивало от сквозняка, с трудом освещали библиотечный зал зыбким, каким-то призрачным светом. А за столом в массивном кресле сидел отец -- нет, не сидел -- он спал, устало уронив на стол свою седую, исчерченную шрамами голову. А на столе пе- ред ним стояла открытая чернильница и лежал лист бумаги. От этого зрелища мое сердце сжалось в комочек, а в угол- ках глаз вдруг защипало, словно я очистила три луковицы под- ряд. Мне так захотелось подойти к нему, обнять эту седую голо- ву, прижать к себе и сказать... Вместо этого я проскользнула в щель, бесшумно, на носках тапочек приблизилась к столу наклонилась над ним и, аккуратно перевернув лист к себе, прочитала его. "Полномочному Послу коpолевства Итоpен в Каpгоpе Досточтимому ат-киссуpу Фуpкову ... ... Я..." На этом письмо обрывалось. Я осторожно обошла стол, подобрала выпавшее из руки отца перо, обмакнула его в чернильницу и, старательно выводя каждую буковку -- как хорошо, что я однажды захотела научиться подра- жать папиному почерку -- дописала: "... посылаю это письмо со своей младшей дочерью Мариной. Прошу Вас помочь ей, насколько это будет в Ваших силах". Внизу уже стояли подпись и печать. Отец почти всегда рас- писывался и ставил оттиск на пустом листе. Это тоже было как-то связанно с дисциплиной, но как -- он никогда не расска- зывал. Потом я достала из стопки еще один лист и написала уже своим почерком -- поперек, размашисто и держа бумагу на отле- те, потому что иначе слезы, которые вот-вот должны были ручьем хлынуть из глаз, закапали бы всю бумагу. " Отец. Мама. Не знаю, сможете ли вы когда-нибудь прос- тить меня за то, что я делаю, но постарайтесь хотя-бы понять -- это то, что я должна сделать! Марина Векслер. Ваша Мари." Этот лист я положила перед отцом на место письма и, также осторожно пятясь, вышла из библиотеки. *** - Майор Шарки. Я поднялся, на всякий случай придерживая палаш. Мне уже удалось подцепить одного не в меру прыткого вельможу, но тогда я это сделал совершенно сознательно, а вот задеть кого-нибудь из ближнего круга короля мне совершенно не улыбалось. У меня и так было достаточно неприятностей. - Прошу. Интересно, а почему они просто не отобрали у меня эту же- лезяку? Наверно, не сообразили, что я, хоть и позорю собой офицерский чин, к дворянству тем не менее не имею никакого от- ношения. И, следовательно, не имею права приближаться к Его величеству с оружием ближе чем на сотню порков. Эдикт 484-ого года, исключение -- только для дворцовой стражи и во время па- радов. За нарушение -- петля. Но повесить меня могут и так. Я последовательно прошел сквозь три двери, по бокам кото- рых возвышались мрачные статуи тронных гвардейцев. Каждая пара была выше предыдущей, а последняя просто упиралась киверами в потолок. Это не считая самих лакеев, каждый из которых имел при себе увесистую трость -- наверняка не пустую. И это малая тайная аудиенция! Интересно, как выглядит большая? Вокруг короля сплачивается весь полк? Третья дверь захлопнулась за моей спиной со звуком, живо напомнившим мне стук роняемой на гроб крышки. Не хватало толь- ко звука заколачиваемых гвоздей. Я сделал три широких шага и попытался упасть на больное колено. - Можете стоять. Ха. Я выпрямился и, чуть выкатив глаза, принялся пожирать взглядом своего повелителя. Его королевское величество Хамлог Девятый больше всего походил на темноволосого мальчишку с серьезными темными глаза- ми, одетого в довольно простой светло-зеленый камзол без вся- ких драгоценностей. Лет моему властелину было максимум девят- надцать. Кроме него, в комнате для малых тайных аудиенций находил- ся еще один человек -- пожилой мужчина в черно-сером сюртуке. Вот его я уже видел -- издалека. Это был герцог Кровер, второе -- по официальной версии, первым, понятное дело, был сам наследник -- лицо в заговоре по возвращению на трон предс- тавителя законной династии, а ныне -- обладатель примерно семи титулов и должностей, главной из которых была должность Перво- го Министра. Еще раз ха. Я почувствовал себя польщенным. Если даже герцог Кровер решил потратить на меня свое бесценное время... Может, меня даже и не повесят. - Итак, майор Кимлингар Шарки. -- Просто Ким, ваше вели- чество! -- Вы обвинялись Королевским судом Каргора в убийстве, пиратстве, контрабанде, неуплате налогов и в... - Богохульстве, ваше величество, -- подсказал герцог. -- Иск о совращении был отозван. "По недоказанным обвинениям!" -- хотел было пискнуть я, но решил, что сейчас молчание не просто золото, а кое-что по- дороже. - И все эти преступления кузен Арлик счел возможным прос- тить. Неужто четвертуют? - Мы, -- небрежным тоном продолжил мальчишка, -- подт- верждаем его амнистию. Мысленно я облегченно вздохнул. - Однако, -- продолжил король, -- уже на королевской службе, будучи под командованием некоего маркиза Райслинга, вы совершили ряд новых преступлений. Можете что-то сказать в свое оправдание? Третий раз "ха". Мне даже дают возможность оправдаться! Только вот как! Я уцепился за единственную щепку, которая болталась поб- лизости -- оттенок, с которым молодой король произнес слово "некоего". - Можете мне не верить, ваше величество, - сказал я, - но мне никогда не нравился мой командир. Угадал! Король почти не изменился в лице -- но уголок рта мимолетно дернулся вверх. Хамлог протянул руку и Первый Министр тут же вложил в нее какой-то лист бумаги. - Вы взяли на абордаж мирное торговое судно. - Король сделал паузу и посмотрел на меня. - Довольно небрежно, ваше величество. Они даже успели дать по нам залп. - Захватили город. Я осмелился пожать плечами. - После первого же залпа картечью эти лавочники побросали оружие и разбежались. Король на секунду оторвался от списка. - А как вы сумели воспользоватся корабельными пушками на суше? Насколько мне известно, это считается почти невозможным? - Однажды капитан, э-э, на судне которого я служил, вос- пользовался этим приемом для того, чтобы взять поселок грейс- лингов. И вдобавок я знал, что неподалеку от того места, где мы высадимся, есть поместье, хозяин которого содержит много вьючных животных. - Вы знали хозяина? - Нет, ваше величество. Мне доводилось вести дела с его отцом. Сын, к сожалению, не захотел продолжить семейное дело. За что и поплатился. - Понятно. - Король снова вернулся к списку. - Вы утопили военный галеон королевского флота. Я осмелился пожать плечами еще раз. - Маркиз приказал кораблям войти в гавань как раз в тот момент, когда моя рота входила в город с противоположной сто- роны. Вот теперь король усмехнулся совершенно явно. - Вы наложили на город двухсоттысячную контрибуцию. Я решил не обращать внимания на повторяющееся "вы". - К моему глубокому сожалению, ваше величество, мы сумели доставить в вашу казну только треть этих денег. - И наконец вы, - Хамлог свернул список в трубку, - на этот раз именно вы, приказали взорвать форт. При этом погибло три десятка солдат и не меньше дюжины мирных обывателей. Ито- ренский посол требует сурового наказания виновных. Что вы скажете на этот раз? - Я рассуждал очень просто, ваше величество, -- ответил я. -- Если мы продолжим воевать с иторенами, то разрушенный форт позволит нам заходить в этот город, когда заблагорассу- дится. А если заключим мир -- то зачем им форт? - А как же грейслинги? - с любопытством спросил король. - Грейслинги? -- с наигранным удивлением переспросил я. - После того, как там побывали мы? Ваше величество, заверяю вас, что, прежде чем ими заинтересуюся грейслинги, они успеют отс- троить хоть три форта. - Ну что ж, майор, - медленно произнес король. - Я удов- летворен вашими ответами. Слава богам! - Почти. Проклятье! - Остался незакрытым только один маленький вопрос -- мар- киз Райслинг! Голос короля, когда он произносил эту фразу, был совер- шенно спокоен. Но свернутый список он в этот момент скрутил так, что будь на его месте шея господина маркиза, она бы хрус- нула словно сухая ветка. Я уставился в пространство перед собой и отчеканил. - Ваше величество. Стоит вам только приказать -- и я отп- равлюсь за Райслингом и даже если он попытается скрыться за краем света -- я все равно доставлю вам его голову. - Приказываю, - ровным тоном произнес король. - Прошу меня простить, ваше величество, - неожиданно про- изнес Кровар. - Но я должен напомнит вам, что Райслинг по-прежнему остается одним из родовитейших дворян королевства, а посему майор должен приложить все усилия, чтобы доставить его в Каргор живым и невредимым, дабы он мог предстать перед Судом Первых по обвинению в государственной измене. - Вы, как всегда, правы, любезный Кровар, - сказал король и, повернувшись ко мне, добавил. - Вы, майор, должны приложить все усилия, чтобы доставить Райслинга живым... и невредимым. Последнее слово король выговорил таким тоном, словно у него болели все тридцать два зуба. - Осмелюсь спросить у вашего величества, - сказал я, - а что, если, несмотря на все приложенные мною усилия... ведь мо- жет произойти бой, а в бою... случайное ядро, пуля... Не смо- жет ли Суд Первых все ж удовлетвориться одной головой маркиза Райслинга? При этих словах король откровенно просиял, а герцог слег- ка улыбнулся. - Это было бы весьма прискорбно, майор. Но вы правы. В бою может произойти всякое. Поэтому, если вам не удастся дос- тавить маркиза Райслинга живым, доставте его хотя бы... - Частично, - закончил король. - Будет исполнено, ваше величество, - прогорланил я. - Вы ведь прибыли из Иторена на захваченном корабле? Он в полном порядке? - Почти, - ответил я. - На нем нет пушек. - Ну, пушки, я думаю, у нас в Арсенале найдутся, - сказал герцог. - А как показала себя ваша рота в качестве команды? - Они морские пехотинцы, ваша светлость, - отчеканил я. - Превосходно. Вот на этом корабле, как кстати, он назы- вался? - У него еще не было названия, ваша светлость. Он недавно спущен на воду. - Назовите его "Охотник", - приказал король. - Ваше величество, - повернулся к нему герцог, - корабль с таким названием уже есть в вашем флоте. - Ну, тогда "Морской Охотник", - чуть обиженно сказал ко- роль. Судя по всему, ему еще не приходилось давать названия кораблям и непременно хотел воспользоватся этой своей привиле- гией. - Желание вашего величества -- закон, - поклонился гер- цог. - Вы позволите проводить майора? - Да, конечно. Майор, можете идти. Я прикоснулся губами к камню перстня на королевском паль- це, четко развернулся, вовремя успев подхватить палаш и заша- гал к двери, сопровождаемый герцогом. В тот момент, когда мы подошли к двери я все же не выдер- жал и прошептал одними губами. - Далеко пойдет. Первый Министр даже не моргнул. - Я, - также шепотом отозвался он, - придерживаюсь того же мнения. Глава 4. - Итак, - ровным невыразительным голосом произнес Фурков, -- я еще раз повторяю. Вы пройдете сквозь воротца и там вас встретит лакей, который проводит вас до дорожки. Дорожка с обеих сторон окаймлена высоким кустарником, так что свернуть с нее вы не сможете, если очень не захотите. Примерно через две сотни кроков кусты образуют нишу, в которой стоит скамейка. Вам нужно сесть на нее -- и ждать. - И он прийдет? - Его величество, -- все так же невыразительно заметил Фурков, - вольны поступать так, как им заблагорассудиться. Од- нако обычно король все-таки является на назначенные им самим аудиенции. Даже на такие, хм, необычные, как эта. - Понятно. - Я взялась за дверцу. - Я буду ждать вас на этом месте и... ат-киссура? -- до- бавил Фурков. -- Прошу вас только об одном. Мы только что за- кончили одну войну с Каргором. Постарайтесь не развязать но- вую. - Постараюсь, -- сухо отозвалась я, выпрыгивая из кареты. -- Но обещать ничего не могу. Я подошла к крохотной калитке в стене и попыталась отк- рыть ее. Ничего не вышло. Несмотря на свои маленькие размеры, калитка была чугунная и очень тяжелая. Я поудобнее уперлась туфлями и попробовала еще раз. С обратной стороны донесся стук, скрежет и калитка медленно начала отворятся. От неожиданности я провалилась в открывшуюся щель и на- верняка бы упала, если бы меня вовремя не подхватил стоящий за калиткой лакей. - В следующий раз, благородная госпожа, -- сказал он, по- могая мне снова принять вертикальное положение. -- Рекомендую вам просто постучать несколько раз. Дело в том, что эту калит- ку запирают изнутри. - Чем постучать? - огрызнулась я. - Каблуком? По голове. - Если благородная госпожа возьмет на себя труд внима- тельно присмотреться к наружной стороне калитки, -- отозвался лакей, - то она очень легко сумеет разглядеть голову льва, ко- торый сжимает в своей пасти большое бронзовое кольцо. Стук этого кольца, заверяю вас, прекрасно слышен с этой стороны. - Обязательно учту. В следующий раз. В следующий раз, пообещала я себе, я притащу пушку и вы- шибу эту дверцу к... начисто. Лакей наконец соизволил поклониться. - Прошу вас следовать за мной, благородная госпожа. Прямо от калитки начиналась посыпанная какими-то странны- ми хрустящими круглыми камешками дорожка, которая, причудливо извиваясь, а иногда даже закручиваясь петлей, вела вглубь ог- ромного королевского парка. В наступивших сумерках, к моему величайшему сожалению, уже нельзя было разглядеть ни тысяч цветов, усыпавших клумбы, ни даже ясных очертаний громадных деревьев, выступавших из темноты по сторонам. Только несколько самых главных аллей во всем парке были ярко освещены фонариками и оттуда доносились отголоски песен и смеха. Но наша тропинка проходила совсем в другой стороне. Как жаль, что я не могу прийти в этот парк днем и спокой- но, никуда не спеша, побродить по этим дорожкам, полюбоваться на фонтаны, заглянуть в потайные гроты -- говорят, их здесь множество, только все они очень хорошо спрятаны -- осмотреть знаменитую Рощу Живых Скульптур. А вместо этого я должна красться в темноте, тайком, словно я совершаю что-то постыд- ное, а не пытаюсь спасти свою сестру. Лакей остановился. - Вот по этой тропинке, благородная госпожа... - Я знаю, - оборвала я его. -- Пройти две сотни порков, сесть на скамейку и ждать. Так? - Именно так, благородная госпожа, - снова поклонился ла- кей. И исчез. Дорожка между кустами тоже была посыпана. Только не круг- лыми камешками, а песком. Но песок тоже был необычный. Ка- кой-то крупный и... Я зачерпнула горсть песка и поднесла к ли- цу. Он пах. Точь-в-точь как наше фиалковое мыло, которое лежа- ло в специальном футлярчике в ванной комнате и мыться которым дозволялось не чаще одного раза в две недели или накануне "вы- хода в свет". Интересно, как они сотворили подобное чудо? Магия? Или просто перемыли этим мылом каждую песчинку? Я так задумалась, что едва не прошла мимо скамейки, кото- рая так хорошо притаилась в черной стене кустарника, что с до- рожки ее почти нельзя было разглядеть. Мне помогли ветки дере- ва, нависавшие над скамейкой и выбивавшиеся из ровной стены подстриженного кустарника. Рядом со скамейкой никого не было. Я села и начала ждать. Прошла минута. Вторая. Пять минут. Я встала, прошлась ту- да и обратно вдоль скамейки, подковырнула носком туфли песок и он с тихим шипением осыпал кусты. Еще раз прошлась вдоль ска- мейки... и умудрилась зацепиться волосами за ветку. Ой, да это же шелковица. Я оглянулась вокруг -- никого, прислушалась -- шагов тоже не было слышно, вскочила на скамейку, наощупь насобирала в ла- донь десяток ягод, спрыгнула, снова оглянулась -- и отправила всю горсть себе в рот. Ягоды были очень вкусные. - Вы кого-то ждете? Я резко обернулась и увидела мальчишку, нет, юношу лет девятнадцати, в простом светлом -- по-моему, светло-зеленом, хотя в темноте нельзя было точно разобрать -- камзоле и таких же светлых брюках, колени которых были выпачканы чем-то чер- ным. Какой-нибудь садовник или паж? - Да, я жду... Сколько лет королю?! Я чуть не ойкнула, опомнилась, и, склонив голову, низко присела. - О, прошу простить меня, ваше величество. - За что? - удивился король. - Я должна была сразу догадаться, что вы... это вы. - Уверяю вас, что вы догадались намного раньше большинс- тва придворных дам, - сказал король. - Даже тех, кому меня за- ранее показывали -- издалека. - Но... - Забудьте. И выпрямитесь. Я никогда не делал реверанс, но думаю, что стоять в этой позе страшно неудобно. Давайте присядем. - Как пожелаете, ваше величество, -- пролепетала я. -- Только... - Что? - Лучше присесть на этот конец скамейки. - А чем вам не нравится тот? - удивился король. - Дело в том... Я... Что ж такое сказать?! - Я становилась на него, - выпалила я. - Ногами. - Зачем? - Прошу еще раз простить меня, ваше величество, - пробор- мотала я, - но я позаимствовала из вашего парка несколько ягод. Долю секунды король молчал, а затем откинул голову и звонко расхохотался. - Ох и ой, - выдавил он, утирая слезы. - Вы это сказали таким тоном, что я уж было решил, что вы "позаимствовали" нес- колько бриллиантов из моей короны. Вы хоть знаете, что вы пер- вый человек, который признался мне, что он что-то съел в моем парке? Садитесь. Все равно я уже так измарал эти брюки, что их придется выбросить. - Их запросто можно отстирать, - вырвалось у меня. На этот раз король смеялся значительно дольше. - Представляю, - сказал он, - что бы поднялось среди моих придворных, если бы они увидели своего короля в [стираных] брюках. Замечательно. Скажите, у вас в Иторене все девушки та- кие? - Ну что вы, ваше величество, - возмутилась я. - Конечно, нет. Как вы могли подумать такое? А разве у вас в королевстве нет таких же глупых провинциалок? - Таких как вы, -- серьезно сказал король, -- нет. Вы очаровательны, ат-киссура, причем настолько, что я даже зат- рудняюсь подобрать подходящие комплименты. - Ах, ваше величество... - Я просто говорю правду. Ты просто глупый мальчишка, которому доставляет удоволь- ствие кружить голову бедной, несчастной девушке! - И как вам понравилось у меня? - спросил король. - Замок и этот парк? - Замечательно, - призналась я. - Замок очень красив, хо- тя и немного мрачен, а парк просто великолепен. Как жаль, что я не видела его днем. Человек, который его создал, он... - Сейчас я вам открою одну из самых секретных тайн моего королевства, - усмехнулся король. - Замок этот построили луч- шие архитекторы королевства под бдительным оком моего отца, а за разбивкой сада вокруг него он поручил надзирать мне. Тогда мне было всего двенадцать лет, и я решил соорудить себе самую лучшую в мире площадку для игр. - Вам это отлично удалось, ваше величество. - Увы, - вздохнул король. - Вот если бы управлять коро- левством было так же просто, как ухаживать за садом... - Ваше величество, - начала я, - я читала про многих не- важных королей, которые были к тому же плохими актерами, поэ- тами, полководцами, но я не разу не читала про хорошего садов- ника, который был бы плохим королем. - Замечательно сказано, - улыбнулся король. - Но... мне очень жаль прерывать нашу беседу, но у меня не так много вре- мени, как хотелось бы, а вы ведь пришли не просто так. - Увы, ваше величество, - на этот раз вздохнула я. - К королям мало кто приходит просто так. - И с чем пришли вы? Я начала подниматься со скамейки, но король наклонился вперед и схватил меня за руку. - Только не надо падать на колени, -- предупредил он. -- Я этого очень не люблю. - Как пожелаете, ваше величество, -- прошептала я. -- Я пришла молить вас помочь мне отыскать свою сестру. - А что случилось с вашей сестрой? - Ее зовут Алдари Векслер, ваше величество. Корабль, на котором она плыла... к своему жениху... был захвачен каргорс- ким флотом. - Как назывался этот корабль? - "Авессалом", ваше величество. Он плыл из Хиннаора в Бортвейг, но столкнулся с вашей эскадрой. - Под командованием маркиза Райслинга, -- закончил ко- роль. -- Теперь я вспомнил. - Вы знаете об этом? -- Я вскочила со скамейки. -- И... что с моей сестрой? - Увы, ат-киссура, - вздохнул король. - Боюсь, я ничем не смогу вам помочь. Маркиз Райслинг вместе с остатками своей эс- кадры дезертировал из королевского флота. - А Алдари? Что с ней? - Последнее, что я слышал о ней -- она была жива и невре- дима, но находилась на борту флагманского галеона в качестве пленницы. - Ваше величество... - Мне очень жаль, ат-киссура, - сказал король, - но все, что я могу для вас сделать -- это отдать специальный приказ капитану корабля, отправляющемуся в погоню за Райслингом. Если он настигнет его и если ваша сестра еще будет на корабле... -- Король на миг запнулся и я ясно представила, что он хотел ска- зать -- живой и невредимой. -- ...То она вернется к вам. - Ваше величество, -- с жаром воскликнула я, -- позвольте мне отправиться на этом корабле! - Этого я сделать не могу. - Ваше величество! - Это и в самом деле выше моей власти, ат-киссура. Когда тридцать лет назад моя мать должна была посетить один из ко- раблей нашего флота, команда взбунтовалась, и мой отец один-единственный раз за все свое правление личным указом по- миловал бунтовщиков. Увы, я могу издать любой указ, но я ниче- го не в силах поделать с суевериями в головах моих подданных. - Еще раз прошу простить меня, ваше величество, -- про- шептала я. -- Благодарю вас за то, что вы соизволили уделить мне ваше драгоценное время и... - Ох, что вы. -- Король тоже встал. -- Я даже... я попро- шу вас... По-моему, он смутился. Это было невероятно, но тем не ме- нее это было именно так. - Да, ваше величество? - Я попрошу вас, ат-киссура, быть на завтрашнем балу во дворце, -- твердо закончил король. -- И оставить для меня пер- вый и последний танец. Открыть королевский бал! Не знаю, каким чудом я удержалась на ногах и не упала в обморок. В самых смелых мечтах я осмеливалась вообразить, что мне, когда-нибудь, посчастливится побывать на королевском ба- лу. Но первый танец, открывающий бал! С самим королем! - Я бы очень хотела исполнить пожелание вашего величест- ва, - пробормотала я. - Но, боюсь, это невозможно. Ведь у меня нет даже подходящего платья. - А вы все же попытайтесь, -- усмехнулся король. -- Вдруг это платье неожиданно найдется. Ведь до завтрашнего вечера еще так много времени. Желаю удачи вам и вашим почтенным предкам, ат-киссура, - добавил он на чистейшем иторенском и удалился, оставив меня плавно покачиваться посреди дорожки. Не помню, как мне удалось выбраться из парка. Возможно, меня проводил тот самый лакей. Не помню. В себя, во всяком случае частично, я пришла только в тот момент, когда за моей спиной с лязгом захлопнулась калитка. Карета Фуркова, украшенная многочисленными гербами и флажками, стояла на прежнем месте. Я, с трудом переставляя но- ги, подошла к ней, распахнула дверцу и упала на подушки си- денья. Карета немедленно тронулась. - Итак, - все тем же невыразительным тоном осведомился Фурков, - что вам сказал король? - Он пригласил меня на завтрашний бал, -- механически от- ветила я. - Что?! - Вся и всяческая невозмутимость мигом слетели с посла, словно кожура с крикуса. - Он пригласил меня на завтрашний бал и попросил оставить за ним первый и последний танец, -- повторила я. -- А я сказа- ла ему, что у меня нет платья. - Какая чушь! - выдохнул Фурков. - Но у меня ведь действительно нет платья, -- возразила я. -- И его нельзя сшить за сутки. По крайней мере, такое платье, в котором можно хотя бы стать рядом с королем. - Ерунда, -- заявил Фурков. -- Пригласим пять, нет, семь самых лучших портних, и они сошьют это платье за два часа. - Но это же уйма денег! - А, -- махнул рукой Фурков, думая уже о чем-то своем. -- Все равно это пройдет по счетам посольства. И, кстати, будет намного дешевле, чем взятка чиновнику средней руки. *** - Это платье совершенно ужасно. - Вы это говорите уже в пятый раз. - Но ведь оно действительно ужасно. Вы только посмотрите на этот вырез, он же идет почти до самого бедра. Мне стыдно сделать шаг, потому что при каждом шаге мои ноги оказываюся выставленными на всеобщее обозрение. - Заверяю вас, ат-киссура, -- мелахонично сказал Фурков, -- что у вас прекрасные ноги. И их вовсе не стыдно выставить на всеобщее обозрение, в отличие от того, что выставляет боль- шинство местных дам. - Да?! А спереди? Я же просила, чуть ли не на коленях умоляла эту толстую дуру-портниху подложить что-нибудь... - Эта толстая, как вы изволили выразиться, дура -- одна из лучших портних во всем королевстве -- поступила совершенно правильно, не став прислушиваться к мнению взбалмошенной дев- чонки, а сделав то, за что ей заплатили немалые деньги. Вам вовсе незачем демонстрировать, ат-киссура, то, чего у вас, по вашему мнению, пока нет, когда того, что есть, более чем дос- таточно. - Достаточно для чего? - Для всего. Прекращайте истерику и приготовтесь. Король вот-вот появится. Я осторожно прикоснулась к кончикам глаз, попыталась, за неимением зеркала, разглядеть свое отражение в отполированном мраморе колонны -- то, что я сумела там разглядеть, еще больше ужаснуло меня -- попыталась хоть как-то сцепить концы этого проклятого выреза, глубоко вздохнула и вышла вперед, где уже начали выстраиваться остальные дамы. Предки! Ну пожалуйста, помогите мне! То есть, не дайте мне опозорить наш род! Прошу вас! Бабушка, дедушка, пра... то есть, почтенный генерал Торма, досточтимый ат-киссур Ливи, вы- соко... ой, ну почему я так плохо учила семейную родословную? А сейчас и вовсе забыла даже тех, кого знала. Предки! Ну помо- гите же мне! - Его королевское величество Хамлог Девятый! Я уставилась в гладкий, сверкающий, словно лед, огнями тысяч свечей паркет зала, с ужасом вслушиваясь в приближающий- ся стук подкованных каблуков короля и его свиты. Стук разда- вался все ближе, ближе, а я опускала глаза все ниже, ниже -- пока не наткнулась взглядом на черные носки туфель короля. - Благородная госпожа, позвольте пригласить вас. Я кивнула, точнее, попыталась кивнуть, поскольку и так уже упиралась подбородком в ключицу и, не поднимая головы, вы- тянула вперед руку. Хамлог мягко подхватил ее и повел, точнее, поволок меня за собой в центр зала. Предки! - Первый танец! - провозгласил балтмастер. Первый танец -- алуэт. Раз-два, раз-два-три, поворот, раз-два, голову вправо, три-четыре -- на партнера. И этот мальчишка еще смеет улыбаться! Ну, я ему сейчас покажу! Я так разозлилась, что испуг, который только что превра- щал меня в дрожащего кролика, испугался сам -- и пропал. Алуэт -- танец особенный. Здесь нет постоянного ведущего и ведомого. Кто задает -- тот и ведет. И я задала. Сейчас. Разбежалась. Этого мальчику обучали лучшие масте- ра чуть ли не с пеленок. Я едва не вылетела за пределы круга, а он все продолжал улыбаться. - Зачем вы это сделали? - Что? - Пригласили меня. - Вы мне понравились. - Врете. - Вы забыли добавить -- "ваше величество". - Врете, ваше величество. - Сомневаться в королевском слове не положено. И я не вру. - Тогда чему вы так ехидно улыбаетесь? - В самом деле? Я наслаждаюсь. - У вас улыбка, как у кота, вылакавшего полкувшина смета- ны. И вы все время поглядываете мимо меня. - Простите. Вы прекрасны, ат-киссура, и мне очень трудно отвести глаза от вашего лица, но эти [лица]! Такого зрелища я пропустить не могу. - Лица? - Моих придворных, - пояснил король. - Внимание, разворот. Я скосила глаза мимо его плеча. - По-моему, они похожи на ослов. - Они наконец стали похожи на себя. Тупые морды, вытяну- тые от изумления. Как давно я мечтал увидеть их такими. - Они вам не нравятся? - Я их терпеть не могу, -- прошипел король. -- Напялив скорбные маски, они стояли у постели моего отца, повторяя про себя "когда же ты наконец сдохнешь". Нацепив радостные -- ру- коплескали кузену Карлику. Но сегодня я наконец сорвал их. - А что скажет обо всем этом герцог Корвар? -- осведоми- лась я. - Корвар? А что вы знаете о нем? - Согласно одной сплетне, - промурлыкала я, -- вы -- по- саженная им на трон марионетка, которой он управляет, стоя в тени и дергая за ниточки. По другой -- вы используете больного старика, чтобы придать видимость законности собственным выход- кам. - Замечательно. Уже второй раз вы первая, кто осмелился выложить мне сплетни прямо в лицо, да еще с такой очарователь- ной улыбкой. До сих пор я читал их только в докладах министра полиции, поскольку устно он мне их доложить не осмеливался. - А где же истина? - Как всегда -- нигде. Истина в том... что мы с герцогом отлично понимаем друг друга. И прекрасно ладим. - И все-таки, что скажет обо всем этом герцог Корвар? -- не сдавалась я. - Корвар? Расхохочется. Откинется на спинку кресла и бу- дет хохотать минут пять не переставая. А потом вытрет слезы и скажет, что вы заменили ему месячную дозу лекарств. - Танец кончается. - В самом деле. Как быстро. Но, ат-киссура, - напомнил король, - вы не забыли, что я просил у вас и последний танец? - Желания вашего величества -- закон. - Для моих подданных. - Это желание я исполню, даже не будучи вашей подданой. - Тогда -- до минорки. Я склонилась в реверансе, развернулась и... Обнаружила, что до колонны, где томился Фурков -- в другом конце зала и до нее не меньше ста порков. А вокруг -- чужие лица, и все глаза смотрят прямо на меня. И я пошла. Пошла, как идет офицер, идущий на казнь -- под барабанную дробь, сквозь двойную шеренгу своего полка. Только вместо барабанов был треск десятков вееров, вместо затянутых в мундиры солдат -- затянутые в парчу и шелка придворные, а вместо ружей расстрельного взвода -- глаза. И шепот -- тихий и не очень. - Кто это... - Откуда... - Как король... - Где... - Вы только... - Как доска... - И этот... - Невероятно... - А прическа... - Не может быть... - Да что вы... - Иторенка... - В самом деле... - Подумать только... - И как... А я шла и с каждым новым шепотом задирала носик все выше и выше, пока не почувствовала, что вот-вот упрусь затылком в спину. Наконец сверкающий паркет зала остался за моей спиной и я, почти теряя сознание, упала на руки к послу Фуркову. Он по- вел головой -- и его свита немедленно окружила нас, напрочь закрыв от жадных взоров остального зала. - Это было ужасно! - выдохнула я. - Это было великолепно! -- возразил Фурков. -- Когда вы танцевали... и особенно когда шли сюда... я испытывал такое чувство, которого нашим послам не выпадало уже лет сорок. - И что мне теперь делать? Я попыталась прижать полыхающие уши ладонями, чтобы хоть немного остудить их. - Десять минут вы можете отдохнуть, -- сказал Фурков. -- После первого танца всегда объявляется большой перерыв, дабы все смогли хотя бы перевести дух. А потом... по-моему, недос- татка в партнерах у вас не предвидится. Он кивнул в сторону соседней колонны, где уже начала со- бираться небольшая толпа. Я тоже взглянула туда и скривилась. - Эти придворные щеголи... Они мне напоминают елочные иг- рушки. Такие же нарядные, сверкающие, а внутри -- пустота. Стоит чуть надавить -- и стеклянный пузырь с хрустом лопается. - Очень меткое сравнение, -- улыбнулся Фурков. -- Но оно подходит не ко всем. Вот, например, юноша в черном гусарском мундире -- капитан гвардейского полка и, между прочим, трою- родный брат короля, который с ним весьма дружен. А вон тот бледный молодой человек в голубом камзоле -- единственный нас- ледник герцога Хорнета, и уже сейчас прекрасно заменяет своего отца на заседаниях Совета Первых. - И какое мне до всего этого дела? - Ну, - пожал плечами Фурков, - я, как посол нашего коро- ля, был бы весьма признателен вам, ат-киссура, за то, что, танцуя с этими кавалерами, вы были с ними... любезны. Я вырвалась из его рук и выпрямилась. - По-моему, ат-киссур посол, - звенящим от ярости голосом отчеканила я, - вы немного ошиблись. Я Мари, а не Мата. - А кто такая Мата? - спокойно спросил Фурков. - А вы не знаете? В таком случае, ат-киссур посол, вы плохо изучили историю страны, в которой живете. - Ну так развейте, - холодно улыбнулся Фурков, - мрак мо- его невежества. - Охотно. - Я постаралась усмехнуться как можно кривее. - Слушайте. Мата Бофорс была герцогиней в Лувиане, четыреста лет назад, когда тогдашний король Каргора решил присоединить эту страну к своим владениям. Мата была чуть ли не единственной лувианской аристократкой, которая не только не выступила про- тив захватчиков, а даже наоборот -- приветствовала их, устраи- вала для вражеских офицеров приемы и балы в своем дворце, даже стала, по легенде, любовницей наместника -- и одновременно с этим была одним из вождей повстанцев. - Достаточно, - с каким-то странным оттенком в голосе сказал Фурков. - Теперь я тоже кое-что вспомнил. После треть- его, если мне не изменяет память, восстания, когда лувианцы почти вышибли захватчиков вон, каргорский король наконец соиз- волил ответить на вопли наместников и решил занятся своей но- вообретенной провинцией всерьез. Миранские полки заняли пере- вал, отборная тяжелая кавалерия -- лучшие кирасирские полки, гвардия -- втоптали в грязь наспех собранную повстанческую ар- мию. По всей стране полыхали города и деревни, королевская ар- мия не оставляла за собой ничего живого, а тех, кто пытался спастись в лесах, егерские команды травили специально натас- канными собаками, словно диких зверей. Фурков перевел дух и продолжил уже своим обычным невыра- зительным тоном. - В живых осталось не более одной десятой прежнего насе- ления. Что же касается вашей Маты Бофорс, то, согласно леген- де, ее выдала жена одного из повстанческих командиров, которой почему-то не понравилось, что ее муж почти каждую ночь в поте лица разрабатывает планы восстаний в палатке прекрасной герцо- гини. Причем та настолько доверяет ему, что остальных команди- ров, даже более высокого ранга, на эти совещания не допускает. Вот она и сообщила каргорцам местонахождение штаба Огненной Маты. А те, в свою очередь, не стали утруждать себя долгим су- дебным разбирательством, а просто сожгли ее на костре по пер- вому же пришедшему им на ум обвинению -- как ведьму. - Прошу простить меня, ат-киссур посол, -- сказала я. -- Вы хорошо подготовились к вашей должности. Но... я все-таки скажу вам откровенно -- я не Мата, и даже ради своей страны не стану прыгать в постель... даже к королю. - Хорошо, -- ответил Фурков. -- Откровенность за откро- венность. Да, я дипломат, но, в первую очередь, я иторенский дворянин и честь рода Векслер мне не менее дорога, чем честь рода Фурков, или даже семьи Исмали. И если бы я хоть на миг за- подозрил, что вы способны сделать шаг навстречу королю, кото- рый, кстати, никогда от вас этого шага не примет, я бы обмотал вас веревками, как мумию, завернул в ковер и отправил назад в Иторен в сопровождении четырех слуг с приказом передать лично в руки вашего отца. - Благодарю вас, ат-киссур посол, -- кивнула я. -- Я польщена, что вы такого высокого мнения обо мне. И что же вы посоветуете мне делать? - Как что? Танцевать. - Танцевать? -- переспросила я. -- Отлично. Откровенность за откровенность... И услуга за услугу. Я буду старательнейшим образом запоминать все, что будут шептать в мои замечательные ушки и обязательно перескажу вам -- но только после того, как вы скажете мне название корабля, который отправляется в погоню за Райслингом, и имя его капитана. На этот раз Фурков молчал довольно долго. - Все мое дипломатическое чутье, -- наконец сказал он, -- не просто шепчет, а прямо-таки орет мне, что, хотя эта сделка кажется намного более выгодной для меня, впоследствии именно я буду неоднократно жалеть о своем решении. Однако... я обещаю вам выполнить ваше условие, ат-киссура. Фурков сдержал обещание. К концу бала я уже знала назва- ние корабля -- "Морской охотник" и имя его командира -- на редкость непроизносимое даже по сравнению с обычными каргорс- кими -- Кимлингар Шарки. *** Настроение у меня было препаскуднейшее. Хотя, казалось бы, особых причин для этого не наблюда- лось. Наоборот, я впервые за неделю побывал у цирюльника, поб- рился, подстригся и даже зашел в терму, где отмокал в отдель- ной ванне не меньше часа. И комната на третьем этаже трактира "Удачный рейс", который я выбрал за близость к военной гавани, была светлой, относительно чистой и даже имела кое-какую меб- лировку. В "Удачном рейсе" останавливалась солидная публика -- купцы, офицеры с торговых судов, иногда военные, как я, не имевшие собственных домов в столице, поэтому в трактире не бы- ло ни крыс, ни мышей, ни тараканов с пауками, а редкие клопы никогда не рисковали показаться из щелей при свете дня. Благо- даря иторенской добыче, осевшей на дне моих карманов -- личное достояние, никакого отношения к королевской контрибуции -- я мог себе позволить комнату в столь почтенном заведении. Оста- лось только привести какую-нибудь девицу -- тоже не с улицы, а из заведения классом повыше -- и испытать кровать на прочность в штормовых условиях. Вместо этого мне хотелось вытащить из-под стола корзину с бутылками и надраться в стельку. Проклятье! Через пару дней я должен отправиться неизвест- но куда, возможно, за край света, на корабле, большая часть команды которого увидела море менее полугода назад, где единс- твенный, кого с большей-меньшей натяжкой можно посчитать за офицера -- недорезанный по чьему-то недосмотру имперец, а главное -- на корабле, капитан которого не представляет, какие последствия будет иметь тот или иной его приказ -- послушается ли его фрегат или сделает прямо противоположное -- как тогда, когда при попытке всего-навсего лечь на другой галс, марсели вдруг легли на стеньги и корабль начал бодро разрезать волны кормой вперед. Проклятье! И если мы все же не утонем и сумеем в беско- нечно огромном океане отыскать два крохотных корабля -- а это посложнее, чем найти иголку в скирде -- нам придется сразиться с втрое превосходящим нас противником. Проклятье! Если мы все же умудримся проделать все это -- во что я ни на секунду не верил -- и вернемся назад, то это плаванье войдет в анналы истории наравне с походом царя Пене- лопа. Впрочем, нам для этого потребуется больше, чем удача и даже больше, чем милость всех богов. Нам потребуется... Мои горестные размышления прервал тихий стук в дверь. - Войдите, - крикнул я и, так как в дверь никто не вошел, добавил: - Незаперто. Дверь тихонько скрипнула и в образовавшуюся щель просочи- лась невысокая фигурка в серой накидке. Сначала я было поду- мал, что это какой-нибудь мальчишка-посыльной, но тут вошедший стянул с головы капюшон и я увидел, что передо мной девушка, очень юная и очень красивая. Проклятье! Как жаль, что у меня никогда не будет такой девушки. - Чем могу быть вам полезен, благородная госпожа? - спро- сил я, вставая и становясь таким образом, чтобы хоть как-то заслонить стоящую под столом корзину с бутылками. *** - Меня зовут Марина Векслер, - сказала я. - И я ищу свою сестру. - Сестру? - Алдари. Алдари Векслер. - Вы -- сестра Алдари? -- удивился капитан. -- Вот уж ни- когда бы не сказал. Капитан Шарки оказался моложе, чем я думала -- на вид ему было около тридцати. Среднего роста, стройный, голубоглазый, он почему-то разговаривал со мной чуть повернув голову в сто- рону и, когда на лицо его лег луч света из окна, я увидела, что его левую щеку наискось пересекает шрам, и именно его он зачем-то пытается скрыть. Странно -- у нас в Иторене мужчины наоборот стараются выставить свои, полученные в боях отметины, напоказ и гордятся ими даже больше, чем королевскими награда- ми. У моего отца был похожий шрам у виска. По крайней мере, подумала я, он заслужил свой чин, а не купил или унаследовал его, как придворные хлыщи. А значит, де- ржаться с ним надо по-другому. Хлопанье ресницами тут не помо- жет. - Так что вам известно об Алдари? - Боюсь, что немного, ат-киссура. Мы сняли ее с тонущего корабля, который, правда, мы же и продырявили, ей была отведе- на отдельная каюта на флагманском галеоне и даже позволено взять свою служанку. Последний раз, когда я ее видел, она была жива, здорова... и даже не очень расстроена. - Вы разговаривали с ней? - Признаться, больше присутствовал при том, как с ней разговаривал один мой друг. И очень скоро почувствовал, что я на этих встречах третий лишний. - А где она сейчас? - С большим удовольствием бы узнал это сам, -- усмехнулся капитан. - Вечером корабль, на котором она находилась, спокой- но стоял на якоре в гавани, а наутро его уже и след простыл. Так что о том, где она может находится сейчас, я знаю не боль- ше вашего. - Но ведь вы отправляетесь в погоню за маркизом? - Вообще-то это военная тайна -- куда я отправляюсь... Но раз уж вы и так все знаете -- не буду отрицать. Да, я отправ- ляюсь в погоню за Райслингом, но путь меня сожрет первая же встреченная мной акула, если я представляю, где он может сей- час быть! - А как же... - Надеяться на милость богов, ат-киссура, и на то, что в океане тоже иногда остаются следы. - Капитан Кимлингар. - Я подошла к нему еще ближе и по- пыталась заглянуть в его глаза. - Скажите, моей сестре... она... Капитан отвел взгляд в сторону. - Не думаю, что вашей сестре угрожает какая-либо опас- ность, ат-киссура, - сказал он чуть более веселым тоном, чем было нужно. - За те две недели, что она была на борту, она ухитрилась очаровать всех, так что ей вполне достаточно поше- велить своим замечательным пальчиком, чтобы на галеоне вспых- нул мятеж. - Капитан! Посмотрите мне в глаза. Кимлингар медленно повернул голову обратно. - Вы лжете, - сказала я, вглядываясь вглубь двух небес- но-голубых льдинок. - А я хочу услышать правду, какой бы она не была. - Хорошо, ат-киссура, - сказал капитан. - Хотите правду? Жизнь вашей сестры зависит от того, насколько высоко она ценит свою честь. На этот раз отвернулась я. Алдари! - Одно могу обещать вам твердо, ат-киссура Векслер, -- добавил капитан. -- Если ваша сестра еще жива и находится на "Яростном", мы вернем ее домой. Если нет -- мы отомстим и за нее тоже. Я украдкой вытерла набежавшие слезы и развернулась обрат- но. - Капитан. Я отправлюсь с вами. - Что?! - Я сама должна спасти свою сестру. Или отомстить за нее. - Вам придется внести свое имя в очень длинный список, -- заметил Кимлингар. -- Людей, желающих отомстить Райслингу, столько, что если его нарубить очень мелкими кусочками, все равно может не хватить на всех. Разве что пропустить его живь- ем через мясокрутку и выдать по ложечке получившегося фарша. - Мне не до шуток, капитан. - Мне тоже. - Кимлингар прошелся к окну и обратно. - Женщина не может находиться на борту военного корабля. - Что за дурацкое суеверие! -- воскликнула я. -- А как же пираты? - Что "пираты"? - Среди пиратов достаточно много женщин. Некоторые из них становятся даже капитанами. - Это, -- холодно усмехнулся капитан, -- очень редкие исключения. В подавляющем большинстве женщины на пиратских су- дах исполняют роли... - Корабельных шлюх, - закончила я. Капитан улыбнулся. - Вы выразились намного грубее, чем собирался я, ат-кис- сура, но совершенно точно. - И все же, -- повторила я, -- я должна быть на вашем ко- рабле. Капитан снова прошелся к окну и на этот раз я заметила, что он слегка прихрамывает на правую ногу, хотя и это очень старается скрыть. - Еще раз говорю вам, ат-киссура, что это совершенно не- возможно. Женщина не может находиться на борту военного кораб- ля. - Хорошо, -- воскликнула я. -- А если не женщина? А для юноши у вас найдется одно место? Юнги, например? Капитан холодно улыбнулся. - Где находится крюйс-брам-рей? Если бы я знала! Это хоть парус или что? - На мачте? - предположила я и попыталась улыбнуться. По- пытка вышла довольно жалкой. - Примерно. А что такое драйреп? - Ну... - Или фал-кнехт? Насколько я помнила, фалами назвались канаты, которыми крепились паруса. - Это канат, которым... - Фал-кнехт, -- перебил меня Кимлингар, -- это деревянный столб, который устанавливается позади мачты и жестко соединя- ется с бимсами второй палубы. Что такое бимсы вы, конечно, то- же не знаете? - Ну хорошо, - не сдавалась я. - Если я не могу быть мат- росом, то хоть кем-нибудь! Хоть слугой. Ведь чтобы прислужи- вать за столом, не надо разбираться в навигации? Прошу вас, капитан! Вдруг кому-то из ваших офицеров нужен ординарец? - На корабле это называется "вестовой", -- процедил капи- тан. -- Нет. Никому из моих офицеров не нужен слуга. Я -- единственный офицер на корабле. И если я заведу себе молодого смазливого вестового, матросы на второй же день зажмут его в самом темном углу трюма и мигом выяснят ваше истинное... лицо. Придется мне все-таки воспользоваться своим главным ору- жием. - И все же, -- заявила я, - я должна быть на вашем кораб- ле. Но я бы все же предпочла, чтобы вы выполнили м_о_ю прось- бу, а не королевский п_р_и_к_а_з. Подумайте, капитан, в каком качестве я все же могу быть на _вашем_ корабле? *** Украшением на бушприте! Нет, на рее! Проклятье! Эта сумашедшая девчонка совершенно вывела меня из равновесия. Она ничуть не походила на свою сестру. Родная сестра Ал- дари? Ха. Либо ее маменька, либо, в крайнем случае, кто-то из ближайших предков явно ударял налево. К красоте Алдари больше всего подходили эпитеты "пленительная", "манящая", даже иногда "вызывающая". А у этой... ат-киссуры... с виду такая детская, на самом деле была похожа на озеро, в спокойных водах которого до поры, до времени затаился расквартированный полк чертей. И, похоже, не простых чертей, а самых отборных дъяволов, лучшей гвардии преисподней. Адской морской пехоты. В моей жизни были две подобные девушки. И обе подарили мне немало волшебных минут -- и не меньше ужасных. После того, как вторая на прощанье прострелила мне плечо из моего собс- твенного пистолета, я зарекся подходить к подобным девицам на пушечный выстрел. И вот теперь одна из них пришла ко мне сама. Проклятье! И ведь не избавишся от нее. Хотя... - Что ж, ат-киссура.... - Я ухмыльнулся, но эта ухмылка была очень похожа на оскал главстаршины Докчера. - Вы правы. В одном качестве вы все же можете попасть на борт и даже не выз- вать не у кого подозрений. Как я уже сказал, у меня на корабле не хватает офицеров. Купите офицерский патент и добейтесь, чтобы вас назначили на мой корабль. Молодому офицеру из благо- родных позволительно не разбираться в оснастке, путать бушприт с булинем и не знать, где находится бом-утлегарь. Только пос- тарайтесь проделать это побыстрее -- послезавтра утром мы отп- лываем. - Благодарю вас, капитан Кимлингар, - заявила эта девица, не моргнув глазом. - Послезавтра утром я обязательно буду на борту вашего корабля. - Если вам это удастся, - крикнул я в закрывающуюся дверь, - можете называть меня просто Ким. Глава 5. - Мне нужен полковник Рейс Шейн, - сказала я. - Чем могу быть полезен, господин... - Векслер. - Господин Векслер. По-моему, мы где-то совсем недавно встречались? - Три дня назад. На приеме в иторенском посольстве. - Что-то не припоминаю... О, неужели... Я слегка наклонила голову. - Прошу простить меня, ат-киссура, но... в этот костюме... - Можете по-прежнему называть меня "господин", - сказала я. - Только не забывайте добавлять "благородный". - Как пожелаете, ат... благородный господин. Итак, чем я могу быть вам полезен? - Мне нужен офицерский патент на мое имя и приказ о моем назначении на фрегат "Морской охотник". Полковник изумленно уставился на меня. - Но, ат... это невозможно. - А вы все же попробуйте, - посоветовала я. - Но это и в самом деле совершенно невозможно. Если офи- церский патент я еще мог бы попытаться раздобыть -- и то для этого потребовалось бы совершить самое настоящее чудо, -- то к королевскому флоту я вообще не имею никакого отношения! - А вы не думайте, можете вы отдать такой приказ или нет, -- сказала я. -- Вы просто напишите его. Я появлюсь на корабле перед самым отплытием и у капитана уже не будет времени прове- рять -- имеете вы право приказывать ему или нет. - Мне очень жаль, ат... благородный господин, -- реши- тельно сказал полковник, -- но то, о чем вы просите, совершен- но невозможно. - Мне тоже очень жаль, полковник, -- промурлыкала я и, наклонившись над столом, прошептала: - Особенно мне будет жаль вас после того, как я случайно намекну герцогу Корвару о ваших приватных беседах с послом. - Ч-что?! - Вы плохо расслышали, полковник? -- спросила я. -- Мо- жет, мне повторить громче? - Нет! Полковник Рейс выпучил глаза и схватился за воротник мун- дира. Однако дрожащие пальцы плохо слушались его и поэтому он сумел вытащить пуговицу из петельки только с пятой попытки. - Не надо так волноваться, полковник, -- посоветовала я. -- А то вы стали похожи на выпотрошенного карпа. - Вы... вы хоть понимаете, что... Подумайте, что скажет посол... - Обязательно подумаю, -- сладко улыбнулась я. -- А вы пока подумайте, что вы скажете Старшему Инквизитору, который обязательно захочет задать вам несколько вопросов. Полковник побагровел еще больше и начал сипеть так, слов- но только что проделал дневной марш-бросок с полной солдатской выкладкой. Я терпеливо дожидалась, пока он придет в себя. Наконец Рейс Шейн отдышался, попытался развеять меня взглядом -- одна- ко колдун из него был еще худший, чем из меня ведьма -- и оку- нул перо в высокую бронзовую чернильницу. - На чье имя заполнять патент? - прохрипел он. - На мое, - улыбнулась я. - На имя Марина Векслера. - Ве-ксле-ра, - нацарапал полковник. - Поскольку, - уточнила я,- я не собираюсь больше сюда являться, чтобы, упаси боги, не скомпрометировать вас, доку- менты и мундир ваш слуга доставит завтра утром к входу в воен- ную гавань. Вот на этом листике указаны мои размеры. Постарай- тесь подобрать такой мундир, чтоб сидел попросторнее. Полковник шумно выдохнул воздух. - Да и еще, -- заметила я, вставая, -- позаботесь, чтобы ваш слуга не опоздал. Потому что иначе я как раз успею на ут- ренний прием к его величеству. Всего хорошего, п-полковник. *** И все же этот проклятый слуга едва не опоздал. Я выдернула из его рук сверток с мундиром, наскоро прог- лядела документы -- оба, похоже, были составлены правильно -- и бегом бросилась через ворота, помахав под носом у ошеломлен- ного часового приказом о назначении. Очутившись в гавани, я огляделась и облегченно перевела дух -- "Морской охотник" все еще стоял у причала, и на него еще продолжали что-то грузить. Я прошлась вдоль берега, выбирая местечко поукромнее, и, улучшив момент, юркнула в узкий промежуток между бесконечными штабелями каких-то бочек. Протиснулась в середину, прислуша- лась -- никто не призывал ловить иторенского лазутчика -- и, стащив с себя свой дорожный костюмчик, натянула мундир прямо поверх нижнего белья. Мундир оказался тесным и жестким, но в тот миг мне было не до этого. Я высунулась из прохода, снова огляделась и, подхватив тючок с вещами, спокойно зашагала к фрегату. - Документы! Передо мной возвышался огромный моряк... нет, морской пе- хотинец. Еще двое, держась за рукояти тесаков, возвышались по бокам. - Вот. - Кор-нет Ма-рин Верк-слер, - прочитал по складам старший патрульный и недоуменно уставился на мой мундир. - А какого... Он оборвал свой вопрос на полуслове и принялся разбирать второй документ. Неужели я неправильно одела мундир. И что теперь? Тюрьма, то есть, гаупвахта? Нет, только не это. Предки! - Наз-за-чен на фре-гат "Мор-ской охот-ник". На "Морской охотник"? Простите, господин корнет, но вы уверены, что здесь нет никакой ошибки? - Совершенно уверен, - отрезала я. Патрульный моргнул, протянул мне документы и, выпрямив- шись, четким взмахом подбросил ладонь к берету. - В таком случае, господин корнет, поторопитесь. Ваш фре- гат вот-вот отдаст концы. Как фрегат может отдать концы? Дура! Я снова подхватила тючок и со всех ног бросилась к прича- лу. Успела. При виде меня капитан Кимлингар, стоявший на мостике, вцепился в поручни и, по-моему, даже немного побледнел. Я четким строевым шагом -- насколько это возможно проде- лать, волоча в одной руке тюк с вещами, а другой сжимая пачку листов -- подошла к нему, с огромным облегчением уронила тючок и, протягивая ему документы, звонко отрапортовала: - Корнет Векслер назначен на ваш фрегат, капитан. -- Пос- ле чего улыбнулась и спросила: -- Так мне теперь можно назы- вать вас просто Ким? Капитан скрипнул зубами, выхватил из моей руки протянутые ему документы и, едва не разорвав их пополам, прочел оба, пос- ле чего снова посмотрел на меня. - Я не хочу знать, -- выдавил он. -- Как вам удалось по- лучить эти бумаги. Я даже не хочу знать, что будет делать кор- нет легкой кавалерии на моем корабле. Я только хочу... -- Он замолчал и снова скрипнул зубами. - Сержант Транс! - Я здесь, господин майор. - Возьмите, -- процедил Кимлингар, -- вещи этого... наше- го нового офицера и проводите его в одну из пустых офицерских кают. - Слушаюсь, господин майор! - Корнет. - Да, капитанЭ - Вам не надо подниматься на палубу. Пока. Я сам спущусь к вам в каюту -- как только мы выйдем в море. - Слушаюсь, капитан, -- радостно ответила я. В море! Получилось! Мне удалось! Я страшно захотела завизжать от радости. - И впредь, -- выдавил Кимлингар, -- называйте меня "гос- подин майор". - Слушаюсь, господин майор Ким. *** Как только голова "корнета Векслера" скрылась из виду, я, с превеликим трудом подавляя желание взвыть, развернулся к Пирсу. - И что ты об этом думаешь? - Ну, - осторожно начал имперец, - так сразу я ничего не могу сказать. Конечно, это не похоже на дар богов, но это все же хоть какой-то офицер. А то, что он еще мальчишка, это даже в какой-то степени обнадеживает. Возможно, его удасться че- му-нибудь научить. - Запросто, господин майор, -- поддержал его Докчер. -- Мне с такими юнцами уже доводилось дело иметь. Вначале может похохорится, но первый шторм его в чувство быстpо пpиведет. Поблюет чуток и... - Докчер, - прохрипел я. - Иди на нос и проследи за отда- чей швартовых. - Слушаюсь, господин майор, - удивленно отозвался Докчер. Я дождался, пока он спустится на палубу и отойдет на дос- таточное расстояние. - В чем дело, Ким? - Тебе фамилия этого "корнета" ничего не напоминает? - Векслер? Да, в самом деле, где-то я ее уже слышал, при- чем совсем недавно. Векслер, Векслер... - Я напомню тебе, - выдавил я. - Красавица-иторенка, ко- торую мы сняли с торгаша. - Но ее звали Ал... Боги! Ты хочешь сказать, что он ее родственник? - Хуже. - Хуже?! Неужели брат? - Еще ужеснее, -- выдохнул я. - А что может быть ужаснее брата? - А тебе не кажется, что это "юнец" немного странно выг- лядит? - Да нет, вполне обычный... Пирс замолчал и с ужасом уставился на меня. - Уж не хочешь ли ты сказать... - Именно, -- вздохнул я. -- Она... - Она?! - Тише, идиот! Она ее сестра. - Боги! - Боги здесь не при чем. - Ты даже не представля... -- начал Пирс и вдруг снова осекся на полуслове. - Ким! - Что? - Все намного ужаснее, чем ты думаешь. - Куда уж ужаснее, - усмехнулся я. - Очень даже есть куда, -- прошептал Пирс. -- Я все-таки вспомнил, где еще я слышал эту фамилию, причем совсем недавно. - И где же? - Так зовут родственницу иторенского посла, -- медленно произнес доктор, -- которая, по слухам, недавно стала фаворит- кой короля. - Не может быть! - Насколько я припоминаю, ту Векслер звали Мариной. - Эту -- тоже. - Боги! -- снова повторил Пирс. -- Не слишком ли много для одного человека? - Для нее -- мало. Некоторое время мы оба молча стояли. - Пирс. - Да. - Ты мне ничего этого не говорил. - А я что-то говорил? -- удивился доктор. -- Мы молчим уже битый час. - Пирс. - Ну что? - Как ты думаешь, - спросил я, - есть в королевском Своде Законов такая статья, по которой меня не будут обвинять _те- перь_? - Возможно, есть, -- задумчиво протянул доктор. -- Думаю, тебя вряд ли обвинят в скотоложестве, раз уж ты соблазнил лю- бовницу короля. Впрочем, это довольно легкое преступление, ко- торое карается всего-навсего отсечением. - Головы? - Нет, того о чем ты подумал. На этот раз я молчал значительно дольше. Между тем "Морской охотник" под бдительным присмотром главстаршины потихоньку продвигался к выходу из гавани. - А может, рассказать Докчеру? -- предложил Пирс. - Докчеру? -- усмехнулся я. -- О да, в этом вопросе стар- шина отличается большой широтой взглядов. Он даже допускает, что женщина иногда может быть сверху. - Но... - Даже если он не хлопнется об палубу, а придя в себя, не взбунтует команду, остается еще риск, что он просто-напросто не удержит язык за зубами и поведает эту тайну своим ближайшим собутыльникам. - Пожалуй, - согласился доктор, - ты прав. Но... - Право руля! - заорал я. - Держи круче к ветру! Я уж было решил, что морской божок, отвечавший за мелкие пакости, за неделю стояния в гавани успел малость подзабыть про меня. Как бы не так. Хотя за все утро по проходу не проплыла ни одна гнилая калоша, сейчас, именно в тот момент, который был избран мной для отплытия, у входа в гавань показалась величественная белая громада галеона береговой охраны. Проклятье! - Возможно, -- предложил Пирс, -- тебе стоит выполнить тот маневр, который ты так блистательно исполнил в открытом море. - Положить паруса на стеньги на виду у всей гавани? Ни- когда! - А что ты... - Мы уже вышли в море, капитан? Я стремительно развернулся. - Какого... Что вы здесь делаете, к-корнет? По-моему, я вам совершенно ясно приказал сидеть в своей каюте, до тех пор, пока сам не спущусь к вам. И называйте меня "господин майор". - Прошу простить меня, господин майор Ким, - заявило это чудовище. - Но ведь мне нужно срочно набраться опыта, вот я и решил... понаблюдать. - Вы решили понаблюдать и поэтому нарушили приказ?! Я со свистом выпустил воздух сквозь сжатые зубы и развер- нулся обратно. - Если вы, -- прошипел я, -- издадите хоть один звук, клянусь всеми богами, я разверну корабль и высажу вас на бе- рег, чего бы мне это потом не стоило. Выпалив это, я выкинул "корнета Векслера" из головы и по- пытался сосредоточится на проклятом галеоне и той луже, в ко- торую он нас посадил. Если бросить якорь -- нас развернет аккурат поперек про- хода. Если... - Поднять все паруса! -- скомандовал я. -- Поднять все до бом-брамселей. - Думаешь... - Пирс, -- попросил я. - Ради меня, вспомни хоть ка- кую-нибудь молитву твоим богам и хорошенько попроси их о том, чтобы этому здоровенному уб... галеону не пришло в голову раз- мазать нас по скалам. Одно хорошо -- ветер благоприятствует нам, а не ему. Пока эта жирная свинья будет совершать поворот оверштаг под одними кливерами, мы, если повезет, уже выйдем из прохода. Проклятье! Они ставят стаксели! - Ты все еще не собираешся уступать ему дорогу? -- осве- домился Пирс, глядя на проносящийся мимо нас маяк. - Теперь, -- огрызнулся я, -- я могу это сделать только одним способом -- взлетев на воздух. *** Я из-за всех сил вцепилась в поручень и замирающим серд- цем смотрела на громадный белый корабль, с каждым мгновением становившийся все ближе и ближе. О чем только думает капитан? Ведь фрегат, идя по проходу, набрал такую скорость, что нам никак не удастся разминуться. А... - На руле! -- закричал капитан. -- Приготовиться... Совсем рядом с нашим кораблем высовывались из воды мокрые клыки скал. Я отвернулась. - Право руля! Мы неслись прямо на галеон. Мне захотелось зажмуриться. Вместо этого я еще крепче вцепилась в поручень и приготовилась выдержать удар. - Выноси бизань-гик! Так, как я поняла, называется поперечное бревно, то есть... которое крепится к бизани... После команды капитана оно описало плавную дугу, переместившись с одного борта на другой. - А... - Заткнись, Пирс! Нос нашего фрегата начал поворачиваться. Но слишком мед- ленно. Борт галеона приближался быстрее. Сейчас... - Так держать! Корма белого корабля пронеслась совсем рядом с нашим бор- том. С ее вслед нашему фрегату донесся залп отборнейшей руга- ни. Я покраснела. Кто-то из стоявших на юте матросов ответил не менее затейливыми выражениями, отчего я покраснела еще больше. - Вы еще здесь? Я удивленно посмотрела на капитана. - А где ж мне еще быть? - В своей каюте, черт бы вас побрал! К-корнет! Вы что, не видите, что представление окончено?! - Так вы, -- с возмущением воскликнула я, -- устроили все это только затем, чтобы произвести на меня впечатление? Кимлингар с удивлением посмотрел на меня. - Что?! Да я о вас и не помнил. И потом, -- ухмыльнулся он, -- зачем мне производить на вас впечатление? Вы ведь вроде бы не девчонка? Я вспыхнула, развернулась и бросилась прочь с мостика. - Через два часа, -- крикнул мне вслед капитан, -- жду вас в кают-компании!