Нельсон Бонд Звонок из прошлого ------------------------------------------------------------- Nelson Bond. Pipeline to Paradise: Wheel of Fortune, ed. by Roger Zelazny. Avon, 1995 (c) 1995 by Nelson Bond (с) Андрей Новиков, перевод, 1998 (e-mail: novanal@junik.lv) Публикации: Если, 9/1998 Все права сохранены. Текст помещен в архив TarraNova с разрешения переводчика. Любое коммерческое использование данного текста без ведома и согласия переводчика запрещено. -------------------------------------------------------------- Телефон заверещал перед рассветом. Звонил Маркус Кэйн. Его искаженный расстоянием голос был негромок, но, как всегда, жизнерадостен: -- Блейк, малыш, это Маркус. Как поживаешь, старина? Блейк Арнольд протер слипающиеся глаза и рассвирепел: -- Ты что, совсем из ума выжил? Ты хоть знаешь, который сейчас час? Почти четыре утра! И у меня только-только перестала раскалываться голова.-- Он резко смолк, когда раздражение сменилось изумлением.-- Маркус?-- переспросил он.-- Маркус Кэйн? -- Он самый,-- подтвердил далекий веселый голос.-- Лично, и никакого мошенничества. -- Но это же невозможно! Марко... ты же мертв! После секундного молчания -- пожалуй, не молчания, а просто паузы, чтобы набрать воздуха перед ответом -- Блейк услышал все тот же радостный голос: -- Верно. Да какая разница? -- Какая?! Какая разница? Марко, ты откуда звонишь, черт тебя побери? -- Не из ада, дружище,-- рассмеялся Маркус.-- Из другого места. Мне это удалось, и я получил награду за достойную и чистую жизнь. Можешь мне не верить, но я звоню с небес. Арнольд опустил что-то бормочущую трубку и тупо на нее уставился. "Быть такого не может,-- подумал он.-- Мне снится сон. Самый идиотский и безумный сон в моей жизни. Это не кошмар. Тут нет ничего страшного. Разве можно бояться знакомого голоса, который усмехается, шутит и называет тебя "малыш" -- совсем как много лет назад во Вьетнаме. Но сон дикий. Невероятный. Совершенно невозможный." -- Я сплю,-- произнес он вслух.-- Через минутку-другую проснусь, перевернусь на другой бок... -- Говори громче, малыш,-- пропищала трубка на колене.-- Я тебя еле слышу. Замешательство растаяло, сменившись вновь нахлынувшим гневом. Блейк поднес трубку к уху. -- Послушай, умник,-- загремел он.-- Не знаю, кто ты такой, но шуточка у тебя совершенно идиотская. И если ты считаешь, что звонить человеку под утро и прикидываться другом, умершим пять лет назад, смешно, то... -- Блейк, дружище, да не будь таким тупым,-- прервал его голос.-- Это и вправду звоню я. Мы ведь с тобой договорились, что если один из нас умрет раньше другого...-- Голос звучал гладко, настойчиво убедительный самой своей ненастойчивостью.-- Помнишь тот вечер в клубе? Через пару недель после новогоднего наступления? Мы заключили пари. Тот, кто умрет первый, постарается связаться с живым. И я поставил на то, что смогу это сделать... -- А я сказал, что не сможешь,-- прошептал Арнольд. -- И тогда мы придумали пароль для подтверждения7 Вспомнил? -- Пароль,-- повторил Арнольд. Да, был пароль. И знали его только они двое.-- А ты знаешь пароль? -- Конечно,-- усмехнулся голос.-- Я ведь сам его придумал. Пароль, малыш, это слово "бриллиг". * * * Теперь наступило настоящие молчание, наполненное изумлением и нарастающей уверенностью. Забыт был прерванный сон, забыта раскалывающая череп головная боль, не дававшая Блейку Арнольду заснуть далеко за полночь. Он позабыл и о времени, и о замерзших на холодном полу голых пятках, он не слышал доносящиеся с улицы приглушенные ночные звуки. Блейк Арнольд находился далеко от своей квартиры на шестнадцатом этаже в центре Манхэттена. Он снова сидел в Дананге в ту душную мартовскую ночь, держа в одной руке банку теплого пива, пальцами другой отбивая на столе ритм гремящего из музыкального автомата очередного хита "Битлз", и втягивал запахи теплого пива и разгоряченных солдатских тел. Он снова слышал, как мама-сан за стойкой бара подпевает на странной смеси английского с французским акцентом и восточной напевности: "I am the Waw-roos!" (*) А напротив него сидит за исцарапанным столиком слегка поддатый Марк Кэйн, и, не сводя с него чуть осоловелых глаз повторяет: (*) Припев в песне "Битлз" "I am the Walrus" ("Я - морж").-- (прим. пер.) -- Бриллиг, малыш, бриллиг... Это станет нашим паролем, когда один из нас отправится в огромную и прекрасную страну чудес среди звезд и вернется, чтобы рассказать о ней другому. Запомнишь? Арнольд прервал затянувшееся молчание. -- Значит, тебе это удалось,-- прошептал он.-- Ты и вправду смог пробиться ко мне. Но, Марко, прошло уже пять лет! -- По земному времени, старина. По земному. А здесь оно не существует. И я вообще про это не узнал бы, если бы ты мне не сказал. Сначала была пустота, ничто, и тянулось это Бог знает сколько. Потом я снова очнулся. Бац -- и я уже там. -- Где?-- нетерпеливо спросил Арнольд.-- Что ты увидел? -- Потом,-- рассмеялся Маркус.-- Я тебе нарисую всю картинку по кусочкам. Но не сейчас. Я только-только научился выходить на связь, и сейчас не могу долго разговаривать. -- Но ты точно там, где сказал?-- не унимался Арнольд.-- В раю? -- Ладно, я тебе вот что скажу,-- усмехнулся Кэйн.-- Так мне сказали. И место, где я нахожусь, совершенно определенно не похоже на то, другое. То есть, если другое место выглядит так, как его описывают проповедники. "Он что-то скрывает,-- подумал Блейк.-- Так он правду говорит, или лжет?-- В голове у него зародилось и расцвело подозрение.-- Предположим, он действительно пробился ко мне. Но звонит не с небес, а из другого места. И по какой-то причине... а я, возможно, знаю эту причину... он хочет, чтобы я думал иначе. И я должен это выяснить. Обязан выяснить." -- Я должен знать. -- Что? -- Где ты на самом деле находишься. И еще... если на время позабыть о нашем пари, то зачем ты мне позвонил? Что ты от меня хочешь? -- От тебя? Блейк, малыш, ты все не так понял. Я ничего не хочу от тебя. Я хочу тебе помочь. -- Помочь? Чем? -- А это ты мне сам должен сказать. Что я могу для тебя сделать? Ведь я, приятель, теперь нечто вроде старого доброго ангела-хранителя. "Марк Кэйн, инкорпорейтед". Дежурный практикант АХ. Всевидящий и всезнающий. Мгновенная помощь на голубом блюдечке. Ты просишь, я делаю. У тебя есть проблемы? -- Проблемы? -- Слава? Богатство? Какое-нибудь тайное желание? -- Да ты меня разыгрываешь! Марк оскорбился: -- Но ведь обязательно есть нечто такое, что я могу сделать для своего старого приятеля и тем самым доказать, что присматриваю за ним с того света! Так ведь? -- Чересчур рискованно!-- взорвался Блейк.-- И вообще вся эта история слишком банальна, как дешевая фэнтэзи в мягкой обложке. Сейчас ты мне скажешь, кто победит на очередных скачках, я поставлю на эту лошадь, а она придет последней, и тогда выяснится, что ты звонил мне из ада, а не с небес... -- Неплохой план,-- усмехнулся Кэйн,-- но совершенно неверный. Нет, малыш, я и вправду на небесах. А если не веришь мне, спроси Еву. -- Еву? Какую еще Еву? -- Да что с тобой, малыш? У тебя только одна знакомая по имени Ева. А мы с тобой еще поговорим. У меня время кончается.-- Голос начал слабеть.-- Я тебе позвоню. Скоро. -- Марко, подожди! Не отключайся. Как мне с тобой связаться? -- Никак,-- ответил слабеющий с каждой секундой голос.-- Но я с тобой еще свяжусь. Полагаю, скоро. Голос превратился в еле слышное гудение натянутого между звезд провода. Послышался далекий щелчок. Потом тишина. Потом гудок. * * * Никто не знал, где сейчас Ева. Утром Арнольд позвонил ей на работу. Ему ответила дежурная: -- Мне очень жаль, сэр, но мисс Аддамс сегодня не вышла на работу. Возможно, вам сможет помочь кто-либо другой? -- Это личный звонок. Вы не знаете, где ее можно найти? Она дома? -- Я действительно не знаю, сэр. Могу дать вам ее номер. -- Я его знаю. Спасибо. -- О, так это вы, мистер Арнольд?-- Формальный голос смягчился.-- Я в самом деле не знаю, где сейчас Ева. Она почему-то не пришла сегодня на работу. И не позвонила, что заболела. Надеюсь, у нее все хорошо. -- Я вам позвоню, если узнаю,-- пообещал Арнольд. Он позвонил Еве домой, но не получил ответа. Нахмурившись, он медленно положил трубку. "Ерунда какая-то,-- подумал он.-- Ева не из тех, кто срывается с места и уезжает, не оставив хоть какой-нибудь весточки о том, где она сейчас или куда направляется." Они обедали вместе всего двенадцать часов назад. И она ни словом не обмолвилась о том, что плохо себя чувствует или собирается уехать, равно как не назвала любой другой причины, которая заставила бы ее уйти из дома, не прийти на работу, или хотя бы позвонить туда и сказать, почему ее сегодня не будет. Ева девушка уравновешенная. Прямая и откровенная. Никогда не секретничала и ничего не утаивала. До сегодняшнего дня. Он позвонил ей снова через час. И до обеденного перерыва. И после него. И множество раз вечером перед сном. Но никто не снимал трубку. Он лег спать встревоженный и обеспокоенный. Голова вновь начала побаливать. * * * В предрассветных сумерках ему вновь позвонил Маркус Кэйн. -- Блейк, малыш... Это Марко! Ты говорил с Евой? -- Я не смог ее найти. Марко, скажи...-- в голосе Блейка отразилось снедавшее его весь день сомнение.-- Скажи мне правду. Ты точно сейчас на небесах? Это... правда? Он снова услышал смешок, который начал его раздражать. -- Разве я стал бы тебя обманывать, приятель? Конечно! -- Но как ты можешь мне звонить? Ведь на небо не протянуты провода. -- Блейк, малыш, ведь сейчас двадцатый век!-- рассмеялся Маркус.-- Я пользуюсь самым прямым способом связи. А чего ты от меня ждал? Столика и блюдечка? -- Кончай шутить,-- огрызнулся Блейк.-- Выкладывай откровенно. Зачем тебе это надо? -- Не тебе, а нам с тобой, старина. Чтобы решить наш спор. И чтобы я смог тебе чем-нибудь помочь. Сам подумай, что может быть лучше частной прямой линии связи с небесами? "Он держит меня за болвана,-- подумал Блейк,-- и думает, что я проглотил наживку. И во что-то меня втягивает... в то, что я пойму лишь потом. Соблазняет меня, подсовывая якобы верное дело. А когда я все потеряю, то услышу в трубке его хихикающий голос: "Конечно же, я не на небесах, старина. Я в аду. А ты что, так и не догадался?" Но я уже догадался. Более того, я в этом уверен. Потому что с какой стати Маркусу Кэйну оказывать мне услуги? Особенно если он знает..." -- Марко? -- Что? -- Что происходит, когда попадаешь... туда? Ты говорил, будто стал всезнающим, это правда? Ты теперь ясно видишь, что было, и что будет? -- До определенного предела. Не безгранично. Для меня, во всяком случае, пока. Думаю, с этим надо еще осваиваться. "Значит, он может и не знать?" -- Но при чем тут Ева? Какое она имеет отношение к тебе или мне? Что может она сказать такого, что я еще не знаю? -- О, самое прямое, уж поверь мне. У нее очень важная роль. Но если ты не сможешь ее отыскать... Голос начал слабеть. Странно было слышать, как голос Марка словно удаляется на миллион миль. -- А если все же не смогу, тогда что? -- Спроси официантку,-- посоветовал Марк.-- Она знает, где Ева. -- Официантку? Какую официантку? -- Из кафе,-- ответил призрак призрачного голоса.-- Кафе "Парадиз", какого же еще? Ладно, малыш Блейк, пока. Тишина. * * * "Парадиз" представлял собой ночное заведение, посещаемое исключительно избранной публикой, любящей хорошую выпивку в изобилии, громкую музыку в изобилии, и розовую плоть -- также в изобилии. Раньше десяти вечера идти туда не было никакого смысла, и это Арнольда очень даже устраивало, потому что у него снова -- как это все чаще и чаще случалось за последние месяцы -- под вечер невыносимо разболелась голова. Началась та яростная и мучительная мигрень, что заставляла его метаться как флаг на ветру, ослепляла и приводила в бешенство, заставляла позабыть кто он такой, и где находится, и вынуждала долгие беспросветные часы жалкой щепкой болтаться по бушующим волнам океана боли. Он вынырнул из нее незадолго до полуночи, когда боль растворилась столь же быстро и беспричинно, как началась. Арнольд обнаружил, что сидит дома на постели, обхватив голову руками, и раскачивается, но как и когда он вернулся домой, вспомнить не мог. Однако теперь, когда боль отступила, он вспомнил о важном и незавершенном деле, и отправился в кафе. Движение перед кафе "Парадиз" было перекрыто. Блейк был вынужден припарковаться далее чем за квартал до него и проталкиваться через бурлящую возбужденную толпу возле заведением. У входа стояла патрульная машина, офицер сдерживал толпу: -- Проходите, проходите. Вас это не касается. Проходите! -- И вы тоже,-- сказал он Арнольду, когда тот, протиснувшись в первый ряд зевак, с ужасом наблюдал, как двое в белых халатах приближаются с носилками к стоящей возле тротуара машине скорой помощи. На носилках лежало накрытое простыней тело. И простыня была заляпана красным. -- Что случилось?-- выдавил Арнольд. -- Проходите,-- буркнул полицейский.-- Не задерживайтесь. -- Это официантка,-- сообщил кто-то из зевак.-- Какой-то хиппи прошел с черного входа и застукал ее одну на кухне. И три раза ударил ножом. -- Проходите!-- раздраженно прорычал коп.-- Проходите!-- И с внезапным отвращением бросил:-- Господи, только этого мне не хватало! Арнольда стошнило на тротуар. Толпа вокруг него быстро поредела. * * * А перед рассветом заверещал телефон. Блейк Арнольд, так и не уснувший в ту ночь, отчаянно схватил трубку. -- Маркус, это ты?-- крикнул он. -- О, вот молодец!-- одобрительно произнес Маркус.-- Ждал моего звонка? Ну как, нашел официантку? -- Марко, она мертва! Ее кто-то убил до того, как я пришел в кафе. Марко, что она могла знать? И почему вокруг меня происходят все эти странные события? -- Тебе просто не везет, малыш,-- успокаивающе протянул Маркус.-- Невезуха. Убили, говоришь? Что ж, бывает. А смерть не так уж и плоха.-- "Какой у него отвратительный смех".-- Уж я-то знаю. -- Но ты говорил, она может мне сказать, где Ева. Как же мне найти Еву теперь? Если она единственная, кто это знала? -- Ну, возможно, и не единственная. Отыщи телефонистку. Может быть, она тебе скажет. -- Какую телефонистку? Где? -- В отеле, где работает Ева,-- пояснил внезапно слабеющий голос.-- Та самая, которая вас соединила в тот вечер, когда вы с Евой обедали. Спроси ее. Снова далекий щелчок. И гудок. * * * Арнольд позвонил в отель. Ему ответила незнакомая телефонистка. Но он никогда прежде не звонил Еве в такой час, и сейчас за пультом наверняка находилась какая-то подменная девушка, отсиживающая "собачью" ночную смену. Она сказала Арнольду, что телефонистка, которую он ищет, закончила смену в полночь. Но если она может ему чем-нибудь помочь... -- Нет, спасибо,-- ответил Блейк.-- Я ей позвоню завтра вечером. Но ранним вечером он так и не позвонил. После обеда у него вновь начала раскалываться голова. На этот раз он не стал сопротивляться боли, поняв, что это бесполезно. Арнольд остался дома и лег в постель, решив, что если уже ему суждено отключиться, то пусть это произойдет в безопасной и знакомой обстановке. И он действительно на время отключился. Но очнулся полностью одетый на кровати около десяти вечера. Головная боль чудесным образом исчезла. Арнольд взглянул на часы. Уже поздно, но не очень. Фактически, самое время. Девушка, которая ему нужна, еще на дежурстве и не очень занята, так что сможет с ним поговорить. И Блейк поехал в отель. Перед отелем царила необычная суета. В столь поздний час большая толпа собраться не могла, но, как и накануне вечером, он увидел перед входом полицейскую машину. В вестибюле полицейский что-то писал в блокноте. Когда Блейк остановил машину возле тротуара, тот вышел из отеля и подошел к нему. -- Не оставляйте здесь машину, мистер,-- сказал он. -- Почему? Разве здесь запретная зона? -- Теперь да. С минуты на минуту приедет скорая. Полицейский вгляделся в его смутно различимое в машине лицо. -- Вы здесь живете? -- Нет. Приехал в гости... к другу. -- Я не мог вас видеть прежде? "Еще как мог,-- подумал Блейк.-- Вчера возле "Парадиза" я едва не заблевал тебе ботинки." -- Вряд ли. Хорошо, офицер, я отгоню машину.-- Он завел мотор и небрежно поинтересовался:-- А что здесь случилось? -- Девушку убили,-- бросил полицейский.-- Телефонистку. Мы пока не знаем кто и почему, но ей уже ничто не поможет. А вот и скорая. Езжайте. Блейк отъехал, ощущая, как крылья паники молотят ему изнутри по ребрам, словно те превратились в прутья тесной клетки. Полицейский задумчиво посмотрел ему вслед и нахмурился. Потом достал блокнот и записал номер машины Блейка... * * * Маркус Кэйн не позвонил ему в ту ночь. И еще три ночи подряд. А Блейк так и не смог отыскать Еву. Ни на работе, где ее отсутствие никто не смог объяснить. Ни дома... куда он не стал заходить, потому что, предупрежденный каким-то проснувшимся инстинктом, побоялся ей звонить. Поэтому три этих дня превратились в пытку. "Незаслуженную пытку,-- думал он.-- Что со мной происходит? Неделю назад я был счастливым человеком, у которого была девушка, хорошая работа, хорошее здоровье и хорошие перспективы. Но внезапно весь мой мир провалился в ад. И причиной тому стали телефонный звонок на рассвете и мертвый человек, который знает то, что никто знать не может." Никто, кроме Евы. Во всяком случае, так сказал Маркус. Еве что-то известно. Но все ведущие к Еве ниточки оборвались. Все ниточки? Все ли? Официантка, которая могла ему сказать, где сейчас Ева... мертва. Телефонистка, которая могла это знать... тоже мертва. Но Маркус сказал, что он должен отыскать Еву. Думать было трудно, потому что голова снова начала болеть. Но Арнольд уселся на край кровати и заставил себя думать. Ева Аддамс. Где она может быть, если не в отеле? Близких друзей у нее в городе нет... во всяком случае, Блейк о таких не знал. А семья ее живет далеко. Где-то в Дакоте, вспомнил Блейк. Она вполне могла поехать их навестить, но обязательно сказала бы, что уезжает. Тогда где? И тут его осенил внезапный ответ. -- Домик!-- воскликнул он.-- Я же дал ей ключи от своего домика. И сейчас она ждет там меня! Охваченный возбуждением, он вскочил и быстро оделся. Голова все еще пульсировала от боли, но она стала более терпимой теперь, когда он увидел выход из тупика. И ощутил предчувствие, что скоро он узнает ответ на тайны, терзавшие его с той ночи неделю назад, когда ему впервые позвонил Маркус Кэйн. Движение на ночных улицах было редким, машин становилось все меньше. Тусклые фары встречных машин становились ярче, потом резко проваливались назад, сменяясь пятнышками габаритных огней. Городские улицы перешли в пригород, потом позади остался и он. Бетон превратился в грунтовку, потом просто в накатанную тропу, вьющуюся по склону холма, на котором стоял загородный домик Блейка, выходящий окнами на Гудзон. Он подъехал к нему за час до рассвета, и приближаясь, торжествующе вскрикнул. В окне спальни горел свет! Значит, он угадал и Ева ждет его здесь. Блейк достал свой ключ и бросился к двери... Она была открыта. -- Ева!-- крикнул он, бросаясь к спальне. Ева не отозвалась. Но он увидел то, что неделю назад было Евой -- окоченевшее тело на залитых кровью простынях. Ее некогда красивое лицо превратилось в серую маску, вырезанную смертными муками. -- Господи!-- прохрипел Арнольд.-- Господи! И тут зазвонил телефон. Как он и подумал, звонил Марк. Но уже другой Марк, чья усмешка больше не была ни дружеской, ни радостной, а угрюмой. -- Марк! Она мертва! Кто это сделал? -- Я, приятель. Но это неважно. Важно совсем другое -- все решат, что это сделал ты. -- Ее убил ты? Но как? Как? -- Задавай вопросы по очереди, старина,-- усмехнулся Маркус, и в его интонации Блейк ощутил зловещность вечности.-- Это все, что мы разрешаем новым клиентам. Почему?-- Его голос окаменел.-- Ты отлично знаешь, почему! Чтобы расквитаться с тобой за то, как ты поступил со мной. Во Вьетнаме. -- Так ты знал...-- прошептал Блейк.-- И не забыл... -- Конечно! И ты тоже не забудешь. Арнольд не мог оторвать остекленевших глаз от жуткого предмета на кровати. -- Но как?-- яростно спросил он.-- Ты ведь ничто... голос в телефоне. Как ты мог... -- Да очень просто, приятель. Так же, как и остальных. -- Так ты и остальных?.. -- Официантку из кафе "Парадиз" -- с помощью обдолбанного подростка-хиппи. Телефонистку убила живущая в отеле бабуля, которую копы и за миллион лет не заподозрят... кстати, она сама не подозревает, что ее использовали. А твою подружку пришил... один вор, который ничего об этом не помнит кроме того, что неделю назад обчистил чей-то загородный домик. -- Но это невозможно!-- отчаянно воскликнул Арнольд.-- Ты не можешь контролировать сознание человека. И его тело. -- Ты так думаешь?-- расхохотался Маркус.-- Никогда не слышал такое выражение: "одержимый дьяволом"? -- Дьяволом? Значит, я был прав. И ты не на небесах! Ты... -- В аду,-- радостно подтвердил Маркус.-- Верно, малыш. Наконец-то угадал. Но поскольку здесь меня не достать, им нужен падший грешник. Угадай, кого выбрали на эту роль? -- Ты меня подставил,-- прошептал Блейк.-- Из мести. -- Верно,-- зловеще усмехнулся Маркус.-- И чтобы выиграть наш спор. Ведь ты поставил свою жизнь! Ты тогда этого не понял, но ставкой была твоя жизнь, милок. Ну, теперь увидел свет? И внезапно света стало больше, чем требовалось. Резкого белого света фонариков, грубой желтизны автомобильных фар, малиновых вспышек полицейских мигалок. Комната вмиг превратилась в разноцветный калейдоскоп. И красные вспышки сливались с пятнами на простыне. Арнольд швырнул трубку и бросился к двери. Там его остановили, крепко схватили, завернули руки. -- Стоять, Арнольд!-- громыхнул жесткий голос, и ледяным от отвращения тоном произнес формальные слова ареста:-- Зачитайте этой сволочи права и уведите! * * * Штат назначил Арнольду адвоката, потому что ему, похоже, было все равно. Адвокат был молод, энергичен, рвался в бой... и был полон отчаяния. -- Дайте же мне хоть какую-то зацепку для работы,-- взмолился он.-- Они считают, что у них непробиваемое дело. Так дайте мне булавку, чтобы проткнуть их воздушный шар. Алиби, свидетеля. Хоть какие-нибудь доказательство, что вы не совершали эти жуткие преступления. -- Все было подстроено,-- ответил Арнольд.-- Он с самого начала хотел мне отомстить. И он никогда не был на небесах. -- Кто не был?-- изумился адвокат. -- Я с самого начала об этом догадался. Он в аду, потому что там ему и место. И он решил загнать туда и меня. -- Кто? О ком вы говорите? Арнольд промолчал. Он сидел на краю металлической койки, тупо уставившись в никуда. В пустоту за пределами пространства и времени. Туда, где недействительны человеческие представления о зрении и слухе. В ад двадцатого столетия с телефонной линией к проклятым душам. Адвокат был многоречив и... беспомощен. -- Тогда расскажите мне про это,-- искренне предложил он.-- Все, что вы мне скажете, останется между нами, но я обязан знать. Арнольд, вы убили тех женщин? -- Я убил Маркуса,-- глухо проговорил Арнольд. -- Арнольд, прошу вас... -- Маркуса Кэйна. Своего друга. Мы патрулировали периметр. Вьетконговцы выскочили на нас из высокой травы в своих черных пижамах, вопя как косоглазые демоны. У него была М-16, и ее заклинило. А у меня - ручной пулемет. Я мог бы спасти нас обоих, но струсил и убежал. А они накинулись на него. Я слышал, как Маркус успел выкрикнуть мое имя. -- Вы рассказываете о Вьетнаме... -- Я говорю о ночи, когда я убил Марка Кэйна. Моего приятеля. Моего лучшего друга. А он отыскал способ мне отомстить. -- Арнольд, прошу вас!-- терпеливо повторил адвокат.-- Об этом мы уже говорили. Все это плод вашего воображения. Нет никакого Маркуса Кэйна. Мы проверили архивы. Человек с таким именем не служил ни в армии, ни в морской пехоте, ни в ВВС... -- Мне плохо,-- пробормотал Блейк.-- У меня начинает болеть голова. Вы можете уйти? Он лег и закрыл глаза. Адвокат беспомощно посмотрел на него и вскоре ушел... * * * Адвокат был молод, энергичен и решителен. Он вызвал психиатра, тот осмотрел Арнольда, и они вместе отправились к окружному прокурору. -- Тут не может быть и речи о преднамеренном убийстве,-- настаивал психиатр.-- Этого человека нельзя казнить. Терпеть не могу этого слова, но он несомненный безумец. Все его показания это доказывают. Сами подумайте, телефонные звонки из рая... -- Из ада,-- поправил адвокат Арнольда. -- Из рая... из ада... из его подсознания! Глубоко укоренившееся чувство вины настолько вплелось в само его естество, что совесть не дает несчастному и минуты покоя. А головная боль! Ослепляющая и сокрушительная головная боль перед смертью очередной жертвы, а затем быстрое облегчение после содеянного. Это же типичная реакция шизоидного параноика. -- Его осматривал и другой эксперт,-- возразил окружной прокурор,-- который подтвердит под присягой, что Арнольд достаточно нормален, чтобы отличать правильное от неправильного. -- Его навязчивая идея,-- не сдавался психиатр,-- есть от начала до конца порождение фантазии, в основе которой лежат библейские мотивы. Ева Аддамс. Кафе "Парадиз". А имя мифической личности, которая ему якобы звонила... Маркус или Марко Кэйн. Марк Кэйн -- метка Каина! Вербализация вины настолько въелась ему в душу, что пробилась в поступках. Он убил свою Еву из рая, а метка Каина стала именем небесного обвинителя. -- И все равно он должен умереть,-- твердо произнес прокурор.-- Он убил Еву Аддамс... по ему одному известной причине. Потом стал заметать след. Официантка из кафе "Парадиз" обслуживала их в тот вечер, когда они с Евой там обедали, поэтому ей предстояло умереть. Телефонистка из отеля, где работала мисс Аддамс, знала, что у них в тот вечер свидание, поэтому и она должна была умереть. Он совершил шесть ошибок, классических, но фатальных. Вернулся на место каждого совершенного преступления. Офицер полиции увидел его возле кафе в ночь, когда была убита официантка. Он же снова увидел его возле отеля в ночь убийства телефонистки, опознал Арнольда и записал номер его машины. Его поступки зародили подозрение, за ним стали следить. И он привел нас к хижине, где мы нашли тело первой жертвы. -- Это три ошибки,-- заметил адвокат.-- А еще три? -- Он хладнокровно убил трех женщин,-- мрачно проговорил прокурор.-- И заплатит за это своей жизнью. * * * Присяжные с ним согласились. Совещались они недолго и в рекордно короткое время вынесли единогласный вердикт. Преднамеренное убийство без рекомендации к помилованию. И поэтому вынесший приговор судья милосердия не проявил. * * * Адвокат был молод, энергичен и решителен. Он апеллировал к самому губернатору. Его превосходительство вежливо выслушал, но несколько виновато ответил: -- Вы ведь понимаете мою ситуацию? В нашем штате только что после долгой и неразумной отмены вновь ввели смертную казнь. Людям надоело смотреть, как преступники остаются безнаказанными. Я не посмею вмешаться. -- Вы его последняя надежда. -- У меня нет веских основания для вмешательства. -- У вас лучшее из возможных оснований: отсутствие улик. Нет прямых доказательств того, что он убил этих женщин. Он был знаком лишь с одной из них... Евой Аддамс... и любил ее. Все остальное может оказаться чистой случайностью. Каждый год в Нью-Йорке совершаются сотни нераскрытых убийств. А все улики против моего клиента исключительно косвенные. -- Муха в суп тоже попадает случайно,-- невозмутимо возразил губернатор. -- Это несчастный человек, чьими поступками руководит чувство вины. Его трусость стала причиной гибели его лучшего друга, поэтому он думает, будто убил его сам. Вот почему он не защищается -- ведь он считает, что должен понести наказание за смерть Маркуса Кэйна. -- Маркуса Кэйна не существовало. Вы сами это проверяли. -- Мы не нашли Маркуса Кэйна. Это не означает, что такой человек не существовал. Возможно, мы не копнули достаточно глубоко. Ведь во Вьетнаме были не только американские солдаты, но и австралийские. И, кроме призванных в армию солдат, еще и американские советники. Возможно, Кэйн был одним из них. Губернатор пожал плечами: -- Если хотите, можете продолжать поиски. Я не отвечаю вам окончательным отказом. Если сумеете установить подобный факт, он может повлиять на мое решение. -- А если я смогу найти любые иные доказательства? -- Между моим кабинетом и камерой, где происходит казнь, проведена прямая линия. Я поступлю так, как сочту правильным. Это все, что я могу вам обещать. * * * Маркуса Кэйна так и не отыскали. Во всяком случае, до назначенного времени казни. Мрачные формальности шли своим чередом. Приговоренному предложили выбрать меню последней трапезы; Блейк Арнольд от еды отказался. К нему приходил тюремный капеллан; Арнольд не захотел с ним встречаться. Пришел парикмахер и выбрил на его голове два маленьких участка. Потом его неторопливо провели по гулкому металлическому коридору к двери в его дальнем конце. Охранник вошел в аппаратную рядом с камерой казни и негромко с затаенной надеждой спросил: -- Не звонил? Человек за пультом покачал головой. Охранник вздохнул. -- Что ж, хорошо. Действуй. Рубильник был опущен. И поднят. И снова опущен. Лампы над головой потускнели, вспыхнули, потускнели и ровно засветились. Людям в камере не хотелось смотреть друг на друга или на пахнущие горелым мясом останки Блейка Арнольда. И тут... И тут зазвонил телефон. Лицо охранника стало серым. -- Господи!-- выдохнул он.-- Только не губернатор! Только не сейчас! Он подошел к аппарату и снял трубку дрожащей рукой. -- Да, губернатор?-- хрипло проговорил он.-- Да, губернатор? Время дрогнуло и застыло. Потом на лице охранника медленно появилось изумление, и он уставился на остальных в металлической комнате: -- Какой-то Марк Кэйн. Хохочет как безумный!..