Даниэль Смушкович Эпатаж, или немного о Филипе Фармере ------------------------------------------------------------- (с) Даниэль Смушкович, 1996 Все права сохранены. Текст помещен в архив TarraNova с разрешения автора. Любое коммерческое использование данного текста без ведома и согласия автора запрещено. -------------------------------------------------------------- Филип Хосе Фармер, один из наиболее скандально известных фантастов Америки, родился 26 января 1918 года, в городке Норт-Терре-Хота, штат Индиана. Это, пожалуй, самое скромное, что можно о нем поведать. Трудно сказать, что породило в молодом Филипе Фармере любовь к фантастике. Во всяком случае, в юные годы он тоннами поглощал фантастические журналы, однако карьера его как писателя-фантаста началась сравнительно поздно---в 1946 году, рассказом "О'Брайен и Обренов", опубликованным в "Adventure". Рассказ этот, по словам редактора, "абсолютно ничего из себя не представлял". Должно быть, подобный отзыв и послужил причиной тому, что на протяжении следующих пяти лет писатель не создал ни одного фантастического произведения. И тем не менее Филип Фармер оставался писателем---если не в жизни, то в душе. Ему вообще не везло. Обучаясь в трех университетах (Университет штата Миссури, Университет Брэдли в Пеории, Иллинойс, и Государственный Университет Аризоны), он ухитрился получить лишь степень бакалавра филологии английского языка. Он сменил массу мест работы (от сталеплавильщика до писателя-популяризатора, причем на последнем поприще добился немалых успехов, судя по тому, что работал последовательно на "Дженерал Электрик", "Моторола" и "Макдоннелл-Дуглас"), и еще больше городов, объездив Америку от восточного побережья до западного. За период с 1937 по 1952 год ему повезло всего один раз---с женой, Бетти Андре, которую он встретил в 1941 году. Их брак оказался на редкость прочным, особенно по американским стандартам. Женаты они и по сей день, а детям (сыну Филипу Лэрду и дочери Кристен) и внукам писатель посвящает наиболее занимательные из своих книг. Известность пришла к писателю неожиданно. Повесть "Любовники" ("Lovers", 1952), отвергнутая прославленным Джоном Кэмпбеллом, одним из "отцов-основателей" американской научной фантастики, который в то время еще был редактором "Astounding Science Fiction", и не менее маститым Горацием Голдом из "Galaxy Science Fiction", появилась в журнале "Startling Stories", и почти немедленно принесла автору премию "Хьюго" как "самому многообещающему молодому автору года". Уже в этой работе проявились наиболее характерные черты творчества Фармера: увлеченность сексом, биологией, фрейдистские мотивы, и почти полное отсутствие чувства меры. История любви землянина, принадлежащего к репрессивной культуре далекого будущего, к инопланетной лалита---самке разновидности мимикрирующих насекомых, была показана с пугающей откровенностью; жестокость, нежность и зоофилия соединялись в единое целое, притягательное и отталкивающее. Ободренный успехом, Фармер продал в "Startling Stories" следующую повесть---"По женщине в день" ("A Woman a Day", 1953, выходила также под названием "Остановка времени")---, и завершил работу еще над двумя романами. Несмотря на то, что в этих книгах Фармер еще бессознательно отдает дань штампам, словно взятым из "библии Кэмпбелла"---устава, разрешавшего писателям одни темы и запрещавшего другие, оригинальность била фонтанами из текста, еще не приобретшего зрелых, устоявшихся очертаний. Удивительная способность к экстраполяции, проявлявшаяся в ранних повестях и породившая жутковатый мир, подчиненный законам Западного Талмуда и религии, созданной бесноватым Айзеком Сигменом, стала предвестницей миротворчества, так характерного для поздних произведений писателя. Но неудачи преследовали писателя с неослабевающей силой. Закрылся журнал "Startling Stories", единственный, рисковавший печатать скандальные произведения молодого автора, оставив неизданным роман "Дэйр" ("Dare") (книга вышла лишь в 1965 году). Разорилось издательство "Shasta", которому Фармер предложил роман "Взыскуя плоти", а рукопись так и затерялась в редакционных архивах. Позднее этот роман стал основой первой книги пенталогии "Мир Реки", принесшей писателю "Хьюго", а найденный манускрипт был опубликован в 1983 году под названием "Река Вечности" ("The River of Eternity"). Но это будет позже, а пока казалось, что карьера молодого фантаста готова завершиться, едва начавшись. Тем не менее писатель не только не сдался---неудачи будто подстегивали его. Он пишет серию рассказов об отце Кармоди, закоренелом убийце, который, пройдя через сюрреалистический религиозный ритуал на планете Радость Данте, становится святым. Этот небольшой цикл известен в нашей стране единственной (правда, лучшей) повестью "Ночь света" ("Night of Light", 1957). Журнал "The Magazine of Fantasy and Science Fiction" согласился опубликовать эти рассказы, несмотря на содержание, способное привести в ярость ортодоксального христианина любой конфессии. Кажется, писатель не питает особого уважения к религиям, будь то христианство---в романе "Иисус на Марсе" он еще раз вернется к этой теме---ислам (как в "Нерассуждающей маске") или современные культы и секты, по поводу которых Фармер прохаживался особенно часто и весьма ядовито. Эти и другие рассказы и повести ("Дьявол Растиньяк" ("Rastignac the Devil", 1954), "Человек из переулка" ("The Alley Man", 1959), "Отвори, сестра моя" ("Open To Me, My Sister", 1960)), не говоря уже о квинтэссенции фрейдизма---рассказе "Мама" ("Mother", 1953), в котором астронавт находит душевный покой в матке инопланетного существа---приумножили славу Филипа Фармера как be^te noire фантастики. Находились критики, обвинявшие писателя в оскорблении общественной нравственности, чувств верующих, и едва ли не в растлении малолетних. Впрочем, немалую роль в создании образа сыграл и сам Фармер, с конца сороковых годов до начала семидесятых активно и весьма плодотворно сотрудничавший с журналом "Плейбой". Более того, в библиографии писателя можно найти не только фантастические произведения и биографии литературных героев, но и откровенно непристойные романы. А первая книга Филипа Фармера---именно книга, а не повесть в журнале---вышла в 1957 году. Это был роман "Одиссея Грина" ("Green Odyssey"), принадлежавший к жанру "планетных приключений", то есть посвященный не столько герою или его похождениям, сколько миру, в который забрасывает его судьба. Наибольшую дань этому жанру из американских фантастов отдал Джек Вэнс, но и Филип Фармер внес в него заметный вклад. "Одиссея Грина" считается одним из классических произведений этого поджанра наравне с "Большой планетой" ("The Big Planet") Вэнса. Сменяющие друг друга экзотические пейзажи далекой планеты, сложность ее средневековой культуры, жестокость ее мужчин и любвеобильность женщин, завороженное отвращение, с которым воспринимает этот своеобразный мир застрявший на нем космонавт не дают этой книге стереться в памяти. Следующая его книга, "Плоть" ("Flesh", 1960), несколько раз издававшаяся на русском языке, стала важной вехой на творческом пути писателя. Многие идеи этой книги почерпнуты Фармером из книги Роберта Грейвса "Белая богиня" ("White Goddess", 1947), которая внесла в сравнительное религиоведение не меньше, чем пионерские работы Фрейзера, но, несмотря на недостаток оригинальности, писателю удалось удержаться на той грани, за которой оргиастичность романа превратилась бы в самоцель. Тяжеловатый юмор романа, заставляющий вспомнить "Гаргантюа и Пантагрюэля", был объявлен "шокирующим", но уже на следующий год после выхода "Плоти" известный писатель и критик Альфред Бестер в журнале "The Magazine of Fantasy and Science Fiction" назвал Филипа Фармера в числе семи лучших фантастов Америки наравне с Р.Хайнлайном, А.Азимовым и Р.Бредбери, считая его самым смелым из них. "Он единственный из фантастов, кто не боится довести любую идею до логического конца, каким бы неприятным ни был этот конец", писал Бестер. В дальнейшем Фармер оправдал подобный отзыв, хотя эпатаж его ранних произведений со временем поблек. Сцены, повергавшие в ужас публику пуританских пятидесятых годов, десятилетием позже оказались в рамках допустимого, если не ожидаемого. Не только сексуальные мотивы постоянно прослеживаются в творчестве писателя. Герои его---как правило люди неуравновешенные психически (если попросту не сумасшедшие), неуверенные в себе, и оттого склонные к насилию и агрессии. Им не хватает опоры в себе, некоего внутреннего стержня. Не случайно богоискательство, проглядывающее во многих произведениях Фармера---а кто, как не боги, Властители Многоярусного мира и этикалы мира Реки? Но, как боги древнего мира, они в лучшем случае безразличны к человеку, а в худшем---враждебны или столь же беспомощны, что и смертные. Можно, впрочем, рассматривать подобные мотивы и как упражнения в прикладной психологии. Фармера нередко упрекают в недостатке психологизма, неубедительности характеров. Это не совсем верно---скорее писателя можно было бы обвинить в излишней яркости душевных черт его героев. Это не картины душ, а комиксы, гипертрофированные архетипы, теории, облеченные литературной плотью (особенное пристрастие питает Фармер к Карлу Густаву Юнгу, в теорию которого о коллективном бессознательном прекрасно укладываются более поздние произведения писателя о героях масс-культуры). После "Плоти" творчество Фармера развивалось как бы в двух направлениях. Первое, несколько неуверенно начатое "Перевертышем" (Inside-Outside, 1964), продолжили знаменитые "Всадники пурпурной зарплаты" ("Riders of the Purple Wage", 1967; название повести является реминисценцией на сборник очерков Зейна Грея "Riders of the Purple Sage"), написанные специально для составленного Харланом Эллисоном сборника "Опасные видения" и принесшие писателю "Хьюго" за 1968 год, и "Овогенез птичьего города" ("The Oogenesis of Bird City", 1970). Чтение усложненного до предела текста, обильно усеяного непредставимыми (а порой и нецензурными) образами, вызывающими в памяти джойсовского "Улисса", является непростой задачей даже для заядлых любителей "новой волны". Мучительные поиски смысла составляют суть этих произведений, и прежде всего---смысла жизни художника. Главный герой "Всадников" Чайбайабос Виннеган (фамилия которого опять-таки перекликается с Джойсом---на этот раз с "Поминками по Финнегану")---художник, живущий в мире, где физические нужды человека перестали быть проблемой. Но нужды души остаются---и как найти способ избавиться от этого цепкого голода? Второе направление блистательно начал роман "Создатель вселенных" ("Maker of the Universes", 1965), первый в серии "Многоярусный мир". В течение следующих пяти лет Фармер написал еще три романа этой серии ("Врата творения" ("The Gates of Creation", 1966), "Личный космос" ("A Private Cosmos", 1968) и "За стенами Терры" ("Behind the Walls of Terra", 1970)), в 1977---пятый, "Лавалитовый мир" ("The Lavalite World"), после чего оставил работу над серией почти на пятнадцать лет. Только в 1991 году появился шестой (если быть точным, не входящий в цикл, а примыкающиий к нему) роман "Гнев Рыжего Орка" ("Red Orc's Rage"), а еще двумя годами позже---заключительный седьмой, "Больше чем огонь" ("More Than Fire"). В этих романах Фармер продемонстрировал очередную грань своего таланта, дав новый толчок заезженной поколениями фантастов идее. Мир как площадка для игр... богов? Да, пожалуй, фармеровские Властители действительно напоминают богов-олимпийцев: своевольные, вздорные, преисполненные презрения к "лебляббий"---простым смертным и безумно могущественные. Самый подходящий материал для демонстрации фрейдистских комплексов. Не случайно именно романы "Многоярусного мира" американский психиатр Джаннини использовал для ролевой терапии подростковых неврозов. (Впрочем, автор отплатил психиатру той же монетой, описав в "Гневе Рыжего Орка" незадачливого психиатра, пытающегося "вылечить" одного из Властителей). В то же самое время, когда писались первые книги "Многоярусного мира", издательство "Essex House", специализировавшееся на эротической литературе, предложило Филипу Фармеру написать по заказу три эротико-фантастических романа. Тот, недолго думая, согласился, и в 1968 году на полках книжных магазинов появился роман "Облик зверя" ("The Image of the Beast"). Эта книга привлекла внимание читателей не только весьма откровенными сценами---в рамках одного не слишком объемного произведения автор сумел умно и весело спародировать детектив, триллер и роман ужасов! Даже в предусморенных контрактом непристойных сценах (инопланетяне в этих романах получают психическую энергию, насилуя людей) Фармер ухитряется перемежать ужасное и смешное. Продолжение, роман "Взорванный, или наброски среди руин моего рассудка" ("Blown, or Sketches Among the Ruins of My Mind", 1969), оказалось, к сожалению, намного слабее. Третьим романом, написанным для "Essex House", был "Незнаемый пир" ("A Feast Unknown", 1969). Это блистательное исследование садомазохистских тенденций, скрытых в концепции героизма и весьма популярной ныне "героической фэнтези", напоминает одновременно дань романам Берроуза и пародию на них. Пародийны и имена главных героев---лорд Грандрит сильно смахивает на лорда Грейстока (более известного читающей публике под именем Тарзан), а Док Калибан---явно аватара Дока Сэвиджа (этот персонаж книг Лестера Дента в нашей стране, к счастью, пока мало известен; представляет он собой нечто среднее между Индианой Джонсом, Джеймсом Бондом и Ричардом Блейдом). Возможно, писатель продолжил бы сотрудничество с "Essex House", но в 1969 году издательство прекратило свое существование. Это, однако, не помешало Фармеру закончить обе начатые трилогии---"Лорд Грандрит" (за "Незнаемым пиром" последовали "Повелитель деревьев" ("Lord of the Trees", 1970) и "Безумный гоблин" ("The Mad Goblin", 1970)) и "Экзорцизм", начатый "Обликом зверя"---третий роман "Предатель живущих" ("Traitor to the Living"), весьма слабо связанный с двумя предыдущими книгами, вышел в 1973 году, снова вызвав на голову писателя град упреков---на сей раз в неуважении к спиритам, поскольку речь в романе шла о научно обоснованном способе связи с душами умерших. И тогда же, почти походя, был написан роман, который многие критики считают наиболее отточенным стилистически произведением писателя. "Владыка Тигр" ("Lord Tiger", 1970)---произведение почти фантастическое. Не только по сюжету---ну что, в самом деле, невероятного в безумии американского миллионера, настолько влюбленного в книги Эдгара Берроуза, что целью его жизни является ни больше ни меньше, как создание... Тарзана, владыки джунглей! Рецепт прост и понятен: берется малолетний потомок английского дворянского рода (украден из колыбели) и выращивается среди обезьян (поскольку говорящих обезьян не бывает, роли горилл исполняют карлики из абиссинского цирка). Надо только придерживаться всех описанных Берроузом подробностей. И все будет в порядке. Но человек не может всю жизнь провести в спектакле. Особенно Рас Тигр, владыка джунглей, под ударами которого холстинный мирок изолированной африканской долины рвется в клочья. Фантастично тут прежде всего литературное мастерство Фармера. Нигде болше в своем творчестве, за исключением, может быть, нескольких поздних произведений, ему не удалось достичь такого блистательного владения стилем и слогом. Сюжет не провисает (что порой случается в других книгах), сцены одна за другой ложатся в общий узор. И в то же время на романе определенно лежит отпечаток "Тарзана" настоящего---дань мастерству Эдгара Берроуза, создавшего образ, заживший собственной жизнью. Лишь к концу романа ирония Фармера становится жестокой---когда новоявленный обезьяночеловек прекрасно приспосабливается к современному Лос-Анджелесу. В эти же, насыщенные до предела годы (1965-71) Филип Фармер опубликовал в журнале "Worlds of Tomorrow" серию рассказов, переработанных им в 1971 году в два романа, первый из которых оказался наиболее прославленным произведением писателя. Это были "В тела свои разбросанные вернитесь" ("To Your Scattered Bodies Go", 1971) и "Сказочный пароход" ("The Fabulous Riverboat", 1971), которыми началась пенталогия "Мир Реки". Любовь писателя к использованию в своих книгах как чужих персонажей, так и исторических личностей проявилась в этих книгах в полной мере. В самом деле---когда сценой оказывается долина Реки, петляющей по всей планете и загадочным образом служащей собственным истоком, а действующих лиц дозволено выбирать из 36 миллиардов людей, обитавших когда-либо на Земле, какую пьесу можно создать! И, выбирая, автор не поскупился. Среди главных действующих лиц многотомной эпопеи---известный английский путешественник и поэт сэр Ричард Бертон (открывший озеро Танганьика и переведший на английский язык "Тысяча и одну ночь"), Алиса Лиделл Харгривз (та самая, для кого и о ком Чарльз Доджсон, он же Льюис Кэролл, написал "Алису в стране чудес"), Сэмуэль Клеменс (то есть Марк Твен) и Джек Лондон, король Джон Безземельный и Герман Геринг, Сирано де Бержерак и двойник самого автора Питер Джайрус Фригейт (инициалы которого совпадают с инициалами Фармера---P.J.F. Это не единственный случай в творчестве писателя, когда он вводит в повествование свои аватары---одного из героев "Многоярусного мира" зовут Пол Янус Финнеган, то есть опять P.J.F.). Первый роман серии получил премию "Хьюго" в 1972 году. Следующие книги не удостоились литературных наград, но интерес читателей к ним не ослабевает и по сей день. Однако в 1972 году в творчестве Фармера произошел надлом. Поток создаваемых им книг резко ослабел, а написанные не привлекали особого внимания читателей. Фармер слишком глубоко ушел в литературную игру, чтобы его произведения представляли интерес для людей, мало знакомых с источниками, из которых писатель черпает. Большая часть написанного им в 70-е годы принадлежит серии "Уолд-Ньютон", но единственное, что объединяет их---это допущение, что упавший в XVIII веке близ английского местечка Уолд-Ньютон радиоактивный метеорит вызвал появление семейства суперменов-мутантов. Центральной в этой серии является "Тарзан в жизни: Биография лорда Грейстока" ("Tarzan Alive: A Definitive Biography of Lord Greystoke", 1972)---сатирически псевдоученая "правдивая история жизни" знаменитого героя, снабженная развесистыми генеалогическими деревьями, связывающими его с такими известкыми личностями, как Джеймс Бонд и Джек-Потрошитель. Из других романов следует упомянуть "Второй дневник Филеаса Фогга" ("The Other Log of Phileas Fogg", 1973), "Приключения несравненного современника" ("The Adventures of the Peerless Peer", 1974), изданные под псевдонимом "Джон Ватсон, дипломированный врач"---догадались, о ком книга?---, "Айронкасл" ("Ironcastle", 1976), изданный как перевод романа Ж.Рони-старшего "Удивительное путешествие Айртона Айронкасла" (1922), но имеющий весьма отдаленное отношение к оригиналу, и "Венера на створке раковины" ("Venus on the Half-Shell", 1975), вышедшая под псевдонимом Килгор Траут. Без подсказки и не догадаешься, что Килгор Траут---это персонаж романа Курта Воннегута "Благослови вас Бог, мистер Роузуотер!" (1965), и имя его---изощренная пародия на Теодора Старджона (Trout по-английски "форель", а Sturgeon---"осетр"). Конечно, нельзя однозначно сказать, что литературные игры повредили таланту Филипа Фармера. Ведь, кроме уже упомянутого "Владыки Тигра", на чужих произведениях построены и "Киты ветров Измаила" ("The Wind Whales of Ishmael", 1970)---иронический парафраз мелвилловского "Моби Дика", и "Лицедей в стране Оз" ("A Barnstormer in Oz", 198?), построенный на чудесных детских книгах Л.Ф.Баума совсем не детский роман, и дилогия "Древняя Африка" ("Хадон из древнего Опара" ("Hadon of Ancient Opar", 1974) и "Бегство в Опар" ("The Flight to Opar", 1976)), написанная почти одновременно с серией "Уолд-Ньютон". Разрешил писателю создание "Древней Африки" сын и наследник Эдгара Берроуза, и не случайно---действие этих книг происходит в городе Опар, упоминаемом мельком в одной из книг о Тарзане (опять о Тарзане!), но не в руинах, какие представлял из себя этот город во времена лорда Грейстока, а в цветущем метрополисе десятитысячелетней давности. Однако в общем и целом семидесятые оказались не лучшим периодом в творчестве писателя. Перебороть себя Фармеру удалось не сразу. Вначале появился долгожданный третий роман "Мира Реки"---"Темные замыслы" ("The Dark Design", 1977). Затем, двумя годами позже, появились произведения, напомнившие читающей публике раннего Фармера. Если "Темное солнце" ("Dark Is the Sun", 1979) еще можно было воспринять как перепевы романа "Пробуждение каменного бога" ("The Stone God Awakens") написанного Фармером еще в 1970 году, или не слишком удачную пародию на "Путешествие Иеро" Стерлинга Ланье, то опубликованный в том же году "Иисус на Марсе" ("Jesus on Mars") занял достойное место в ряду произведений, посвященных исследованию религии. Фармер любит мистифицировать читателя, задавать загадки без ответа; вот и в этой работе вопрос "кто же наши боги?", предельно заостренный открытием марсиан, поклоняющихся Иисусу Назареянину---живому Иисусу---остается без ответа. Быть может, негласный ответ героя этой книги Ричарда Орма: "Кто бы он ни был, бог или пришелец, я отов умереть за него", не хуже любого другого? Совершенно оригинальной работой оказалась и "Нерассуждающая маска" ("The Unreasoning Mask", 1981)---"космическая опера" о поисках Бога, который есть Вселенная, но в то же время---испуганный ребенок, до которого уже не первую эпоху стремятся дозваться три бессмертных существа, прежде чем иммунная система Бога не выжжет рак разумной жизни из его клеток-миров. В этом романе, как и в заключительных книгах "Мира Реки", проглядывает увлечение Фармера суфизмом. Вышли в свет и давно ожидавшиеся продолжения "Многоярусного мира" (о них мы уже упомянули) и "Мира Реки" (в 1979 году---сборник рассказов "Мир Реки и другие истории" ("Riverworld & Other Stories"), в 1980---"Волшебный лабиринт" ("The Magic Labyrinth") и еще один сборник рассказов "Война в мире Реки" ("The Riverworld War"), а тремя годами позже---"Боги мира Реки" ("The Gods of Riverworld")). Сюжеты последних томов, в противовес начальным, становятся все более запутанными---возможно, намеренно. А в 1985 году появился роман, способный послужить образцом позднего творчества Филипа Фармера---"Мир дней" ("Dayworld"). Писатель отбрасывает раблезианскую жизнерадостность своих ранних произведений, которую не слишком успешно пытался восстановить в "Темном солнце". "Мир дней" написан холодными красками, мерная поступь времени слышится в ровных, и в то же время звенящих от напряжения фразах, а юмор если и проглядывает кое-где, то отдает не то сатирой, не то попросту дьявольской усмешкой. Идея романа была высказана писателем еще в 1971 году, в рассказе "Порезанный ломтиками мир только-по-вторникам" ("The Sliced-Crossways Only-on-Tuesday World")---в целях борьбы с растущим перенаселением человечество поделили на семь частей. Каждый имеет право жить один день в неделю----скажем, вторник---, а остальное время обязан проводить в анабиозе. Вполне логичное предложение---одной седьмой человечества и пищи, и места требуется всемеро меньше. Есть, конечно, и мелкие неудобства---вроде семи пап римских или двойного календаря---объективного и субъективного. Только вот в памяти почему-то всплывает другое предложение, выдвинутое, помнится, Джонатаном Свифтом---решить проблему нехватки продовольствия в Англии, пустив на мясо ирландских детей... Да и художественное решение романа достойно пера ирландского сатирика. Главный герой достигает своей цели---жить ежедневно---за счет расщепления собственной личности на семь независимых частей. Но нарушение привычного ритма жизни одной из личностей передается другим, покуда весь мир семи ипостасей Джеффа Кэйрда не рассыпается в прах. Бунт Кэйрда против системы тотального контроля оборачивается даже не разрушением, а саморазрушением, потому что расщепление сознания героя всего лишь отображает шизофрению общества, в котором он живет. Этот бунт, в сущности, эгоистичен, Кэйрд готов разрушить все ради собственного спасения, в то же время бессознательно пытаясь сохранить status quo. Лишь в следующих книгах---"Бунтарь мира дней" ("Dayworld Rebel", 1987) и "Распад мира дней" ("Dayworld Breakup", 1990)---безумие Кэйрда вырывается наружу, сметая невыносимо логичный (а ведь логика, доведенная до абсурда, является одним из характерных симптомов шизофрении), правильный и бессердечный окружающий мир. А сложность сюжетных перипетий заставляет вспомнить лучшие романы Альфреда Ван Вогта. Трилогия "Мир дней" позволила Фармеру удержать зашатавшееся было под ним кресло главного анархиста американской НФ, которое он удерживал на протяжении сорока лет. Но, видимо, это еще не конец. Хотя писатель уже немолод (в январе 1996 года ему исполнилось 78 лет), он продолжает творить, хотя и не столь интенсивно, как в молодости. Широту его творческого вклада трудно даже оценить, настолько многообразны его творения. Книги его все еще вызывают споры и скандалы. Будем надеяться, что еще немало лет перо Филипа Фармера будет дарить поклонникам его творчества новые плоды его своеобразного таланта.