Джон Кессел Захватчики ------------------------------------------------------------- John Kessel. Invaders: Fantasy & SF, October 1990 (с) Андрей Новиков, перевод, 1996 (e-mail: novanal@junik.lv) Все права сохранены. Текст помещен в архив TarraNova с разрешения переводчика. Любое коммерческое использование данного текста без ведома и согласия переводчика запрещено. -------------------------------------------------------------- 15 НОЯБРЯ 1532 ГОДА: В ту ночь никто не сомкнул глаз. На окружающих Каджамарку холмах звездами мерцали костры армии Ин- ки. Де Сото говорил, что у Атауальпы около сорока тысяч сол- дат, но глядя на усеивающие холмы бесчисленные огоньки, де Кандия решилл, что цифра эта явно занижена. Писарро мог выставить против индейцев сотню пеших солдат, шестьдесят лошадей, восемь мушкетов и четыре аркебузы. Он сам, его брат Эрнандо, де Сото и Белалсазар разработали план заса- ды. Де Кандия и его люди с ружьями укроются в одном из зданий на краю площади, в остальных разместятся кавалерия и пехота. Де Кандия видел, как Писарро ходил вечером по лагерю, проверяя оружие своих людей, перебрасывась с ними шутками, напоминая о ждущих их богатствах и женщинах. Солдаты нервно посмеивались и точили мечи. Они могли точить их до тех пор, пока у них не отвалятся руки; когда забрезжит рассвет, испанцев ждет неминуемая смерть. Де Кандия глубоко вдохнул разреженный горный воздух и отвернулся от стены. Пехотинец Руис де Арсе, чье лицо походило на сжатый ку- лак, окликнул де Кандию, когда тот проходил мимо. -- Твои ружья готовы для завтрашней работы? -- Сейчас нам молитвы нужнее ружей. -- Я не боюсь этих нехристей. -- Значит, ты полоумный. -- Сото говорил, что у них нет мечей. Наверное, пехотинец пытался лишь подбодрить себя, но де Кандия не сдержался: -- Заткни свою дурацкую вонючуя пасть! Им мечи и не нуж- ны! Если они все разом плюнут, мы утонем. Их услышал Писарро. Разъяренный, он схватил де Кандию за руку, сильно встряхнул. -- Разве они когда-нибудь видели лошадей, Кандия? Пронза- ла ли их сталь? Разве городской вождь на побережье, когда ты выстрелил из аркебузы, не наливал пиво в ее ствол, словно она страдающий от жажды бог? Так возьми себя в руки и докажи мне, что ты мужчина! Их лица разделяло лишь несколько дюймов. -- Запомни мои слова! Завтра святой Иоанн встанет у тебя за спиной, и мы одержим победу, которая на пятьсот лет покроет нас славой. 2 ДЕКАБРЯ 2001 ГОДА: "За-щи-та! За-щи-та!" -- вопила тол- па. Воспользовавшись двухминутным перерывом, боковой защитник Норвуд Делакроа подбежал к медику "Краснокожих". -- Колено совсем отказывает, -- пожаловался Делакроа. У него были тесно сведенные брови и вся мускулатура, которую современная фармакология могла нарастить на каркас высотой шесть футов и пять дюймов. -- Мне нужно что-нибудь. -- Тебе нужны молитвы, друг мой. Стоунер обводит тебя, как младенца. -- Побыстрее, пожалуйста. Медик достал из рюкзачка инъектор, прижал ствол к колену Делакроа и нажал на спуск. Волна бодрости быстро поползла вверх по ноге защитника. Он острожно согнул ее. Нога работала сейчас даже лучше другой, здоровой. Делакроа выбежал на поле. -- За-щи-та! -- все еще ревели фэны. С пасмурного неба начал брызгать ледяной дождик. Рефери дунул в свисток, "Топо- ры" бросились в атаку. Делакроа отыскал взглядом Стоунера, нападающего "Топоров". Воздух гудел от электричества. Четвертьзащитник выкрикнул сиг- нал, мяч перебросили по цепочке игроков, Стоунер рванулся впе- ред. Когда Делакроа отчаянно пятился, не сводя глаз со Стоуне- ра, поле неожиданно залил солнечный свет. С ушах зажужжало. Стоунер дернулся было влево и тут же метнулся вправо, легко обойдя Делакроа. В колене что-то щелкнуло. Стоунер оторвался уже на два шага. Верный гол. Делакроа наклонил голову и бросился вдогонку. Но Стоунер, вместо того, чтобы мчаться к воротам, поче- му-то замедлил бег. Делакроа ухватил его сзади за колени, оба игрока рухнули. Он поймал его! Толпа завопила громче, на грани истерики. И тут Делакроа понял, что жужжание слышит не только он. Возбуждение начало быстро спадать. Он поднял голову и огля- делся. Судьи и игроки бежали к ведущим в раздевалки туннелям. Толпа кипела возле выходов, избавляясь по пути от термосов, стаканчиков из-под пива и радиоприемников. Солнечный свет ка- зался чересчур резким и ярким. Делакроа посмотрел вверх. Всего в пятидесяти футах над ними висел огромный диск, пригвождая их к полю лучом прожектора. Стоунер торопливо освободился от зах- вата, неуклюже поднялся и побежал. Чтоб мне ни дна, ни покрышки, подумал Делакроа. Он пополз к краю поля. Стадион быстро пустел, остались лишь немногие замешкавшиеся. Жужжание стало громче и басови- тее, и летающая тарелка опустилась прямо на эмблему "Нацио- нальной футбольной лиги" возле сорокаярдовой линии. Звук резко оборвался, словно его всосала губка. Краем глаза Делакроа заметил подошедшего оператора "Эн-Би-Си" с нацеленной на корабль камерой. В корпусе тарелки образовалось отверстие, выдвинулся трап. Оператор отступил на пару шагов, но Делакроа остался на месте. Внутренность корабля светилась голубоватым светом, словно включили лампу для зага- ра. В коридоре перед люком показалась идущая к трапу фигура -- крупное человекоподобное существо, которое шло пошатываясь, словно накачавшийся пивом первокурсник колледжа. Его тело об- легал красный комбинезон, на груди был белый круг с изображе- нием молнии, на лице какая-то мягкая маска. На макушке щеткой топорщились короткие светлые волосы, по бокам торчали смешные уши-чашки. Существо сошло по трапу на поле, отпихнув все еще лежащий там мяч. Делакроа, специализировавшийся в Мичиганском университете по социологии социологии, шагнул к пришельцу. Этот шаг мог для него стать началом совершенно новой карьеры. Колено уже пе- рестало болеть. -- Добро пожаловать, -- произнес Делакроа, протягивая ру- ку. -- Приветствую вас от лица человечества и Соединенных Шта- тов Америки. -- Кокаин, -- буркнул инопланетянин. -- Нам нужен кокаин. СЕГОДНЯ: Я сижу за столом и пишу фантастический рассказ. Я высокий худощавый мужчина в джинсах, белой майке с абстракт- ным изображением человеческого лица, белых баскетбольных туф- лях с высоким подъемом и очках с тонкой позолоченной оправой. По утрам я пью кофе, чтобы взбодриться, а вечером -- джин с тоником, он помогает мне расслабиться. 16 НОЯБРЯ 1532 ГОДА: -- Чего они ждут, эти смердящие псы! -- в сердцах воскликнул солдат рядом с де Арсе. -- Хотят нас подольше помучить? -- Заткнись, ладно? Де Арсе поправил кирасу. Набившись в каменное здание на краю площади и обливаясь потом, они ждали атаки с самого рассвета. Все молчали, тишину нарушало лишь поскрипывание кожи и робкое позвякивание подвязанных к конской сбруе колокольчи- ков. От солдат воняло хуже, чем от обеспокоенных лошадей. Не- которые обмочились. Простой пехотинец вроде де Арсе считал се- бя счастливчиком, если ему доставалось место неподалеку от двери - можно хотя бы выглянуть наружу. Когда солнце перевалило за полдень, а Атауальпа и его свита даже не показались, тревога и возбуждение солдат смени- лись почти паникой. Затем, через некоторое время, пришла весть о том, что индейцы снова движутся к городу. Час спустя на площадь, облаченные в яркие одеяния, вошли шесть тысяч сопровождающих Инки. Все они были безоружные. Над их рядами возвышался Атауальпа, которого несли на золотых носилках восемь человек в плащах из зеленых перьев, изумрудно блестевших в косых лучах вечернего солнца. Де Арсе услышал легкое дребезжание, посмотрел вниз и увидел, что его рука, сжимающая рукоятку меча с такой силой, что костяшки пальцев побелели, непроизвольно дрожит. Он заставил кулак разжаться, растер сведенные судорогой пальцы и перекрестился. -- Спокойнее, мои храбрецы, -- подбодрил Писарро. Отец Вальверде и Феллипилло зашагали в центру площади, пробираясь сквозь море индейцев. Священник был не из трусли- вых. Он остановился перед носилками Инки, невысокий и непоко- лебимый, словно столб изгороди. -- Приветствую тебя, господин, от имени папы Клементия VII, его величества императора Чарльза (*!) V, и нашего Госпо- дина и Спасителя Иисуса Христа. (*!) Чарльз, конечно, не Чарльз, а английский вариант испанского имени. Как звали испанского короля (императора? ни- же он называет его королем) в то время? Атауальпа заговорил, Феллипилло перевел: -- Где этот новый бог? Вальверде поднял распятие. -- Наш бог умер на кресте много лет назад и вновь воз- несся на небеса. Он назначил папу своим наместником на земле, а папа приказал королю Чарльзу подчинить себе все народы мира и обратить их в истинную веру. Король послал нас сюда, чтобы потребовать твоего послушания и научить этой вере тебя и твой народ. -- Но по какому праву папа распоряжается землями, которые ему не принадлежат? -- По праву слова Божьего. Вальверде поднял Библию, Инка взял ее. Когда Вальверде протянул руку, чтобы помочь ему расстегнуть застежки, Атауаль- па оттолкнул священника. Он открыл книгу и пролистал страницы, потом бросил ее на землю. -- Я не слышу слов, -- сказал он. Вальверде захлопнул Библию и торопливо вернулся в укрытие Писарро. -- Чего ты ждешь? -- крикнул он. -- Святые на небесах, дева Мария и кровоточащие раны самого Христа взывают о мщении! Атакуй, и я отпущу тебе все грехи! Писарро уже выходил на площадь. Остановившись, он махнул платком. -- Сантьяго! В атаку! Аркебузы громыхнули фронтальным залпом. Ряды индейцев дернулись, словно перепуганные коты. Гремя колокольчиками, ка- валеристы де Сото и Эрнандо хлынули из дверных проемов боково- го здания. Де Арсе стиснул рукоятку меча и бросился вперед вместе с остальными из здания напротив кавалеристов. Сила Господня укрепила его руку. "Сантьяго!" -- взревел он во всю мочь и разрубил до пояса своего первого индейца. Хлынула алая кровь. Он уперся сапогом в плечо поверженного врага, выдернул меч и нацелил его в живот другого индейца -- в юбочке, покры- той узором из ярко-красных и белых квадратов. Тот повернулся, лезвие застряло между ребер. Индеец упал, едва не вырвав меч из руки де Арсе. Освободив оружие, он стряхнул со спины еще одного и вонзил меч ему в бок. После первого прилива славы все обернулось грязной и тя- желой мясницкой работой, целым часом убийств в предзакатных сумерках, грудами тел, наваленными по пояс, и сапогами, сколь- зящими по мокрым от крови камням. Бойня завершилась лишь тог- да, когда испанцы убили всех до единого и захватили в плен Са- па Инку. Наступила тишина, нарушаемая лишь стонами умирающих индейцев и отдаленными выкриками кавалеристов, преследующими тех немногих, кто сумел вырваться с площади. Святой Иоанн воистину стоял за их плечами. Шесть тысяч мертвых индейцев, а никто из испанцев не получил даже царапи- ны. То была чистая демонстрация силы молитвы. 31 ЯНВАРЯ 2002 ГОДА: Полковник Зипп допрашивал иноплане- тянина уже в третий раз. Пока что из его слов складывался последовательный рассказ, хотя и не совсем правдоподобный. Зипп находился на грани паники, думая о том, как пострадает его карьера, если пришелец станет продолжать в том же духе, и единственное, что придавало ему сил не переступить эту грань -- слухи о том, что и другие офицеры не добились большего, об- щаясь с остальными инопланетянами. Да еще тот факт, что крелы -- так называли себя пришельцы -- владели технологиями, способными заново обеспечить мировое превосходство Америки на ближайщие лет двести. Он затянулся сигаретой, первой из треть- ей за сегодня пачки. -- Ваше имя? -- спросил Зипп. -- Можете называть меня Флэш. Зипп уставился на красный облегающий комбинезон иноплане- тянина с изображением молнии на фоне белого круга. Плоская грудь, округлые плечи, заостренная верхняя губа и выпяченная нижняя делали его похожим на черепаху. -- Это нечто вроде шутки? (*) (*) Костюм инопланетянина -- копия костюма Флэша Гордона, персонажа популярных комиксов. -- Прим. пер. -- Что такое шутка? -- Так, ничего особенного. -- Зипп заглянул в блокнот. -- Откуда вы прилетели? -- Бог уступил нам империю из шестнадцати звездных систем в том рукаве Галактики, где расположено созвездие Ориона, включая планеты, обращающиеся вокруг звезд, которые вы называ- ете тау Кита, эпсилон Эридана, альфой Центавра и звездой Бар- нарда. -- Бог подарил вам империю? -- Да. Мы надеялись, что он подарит нам и вашу планету, но он упорно твердил только о вашем кокаине. Должно быть, устройство-переводчик у инопланенянина ба- рахлит, подумал полковник. -- Так вы утверждаете, что Бог послал вас за кокаином? -- Нет. Он только рассказал нам о нем. Мы коллекционируем химические соединения ради связанного с ними эстетического ин- тереса. Таких алкалоидов в нашем мире нет. Подобно музыке, ко- торую вы, люди, так цените, они объединяют в молекулах обычные элементы -- углерод, водород, азот и кислород, -- однако но- вым, приятным для нас способом. Полковник откинулся на спинку, выдохнул облачко дыма. -- Так вы оцениваете кокакин как... как симфонию? -- Да. Понимаете, полковник, никакие материальные цен- ности сами по себе не могут оправдать трудностей межзвездных полетов. Нас привели сюда эстетические причины. -- Полагаю, вы уже знаете, что такое кокаин. Почему бы вам попросту его не синтезировать? -- Если вы высоко оцениваете уникальный продукт туземного искусства, разве удовлетворит вас его конвейерный дубликат, изготовленный в вашем городе? Разумеется, нет. К тому же мы готовы хорошо заплатить -- монетами, которые вы сможете использовать. -- Нам не нужны никакие монеты. Если вам необходим кока- ин, расскажите об устройстве вашего корабля. -- Это и есть одна из монет, о которых я говорил. Наши корабли действуют, используя основные законы физики. На неко- торые фундаментальные физические реакции оказывают влияние системы верований существ, эти верования высказывающие. Если я верю в то, что "икс" истинен, то "икс" истинен с большей веро- ятностью, чем в том случае, если я в это не верю. Полковник подался вперед. -- Это нам уже известно. Мы называем это "эффектом наблю- дателя". Наш знаменитый физик Вернер Гейзенберг... -- Да. Но, боюсь, мы развили этот принцип несколько дальше. -- Что вы хотите этим сказать? -- Только то, -- усмехнулся Флэш, -- что наши корабли движутся в межзвездном пространстве за счет силы молитвы. 13 МАЯ 1533 ГОДА: Атауальпа предложил, если испанцы поо- бещают его отпустить, наполнить золотом комнату длиной двад- цать два фута, шириной семнадцать и на высоту вытянутой руки стоящего человека. Испанцы не поверили. Сколько для этого пот- ребуется времени, спросил Писарро. Два месяца, ответил Ата- уальпа. Писарро разрешил ему передать весть своим подданным, и в течение нескольких месяцев носильщики, жующие листья коки, без которой у них не хватило бы сил одолеть с таким грузом горные дороги, принесли тонны золотых изделий. Они несли блюда и сосуды, статуи мужчин и женщин в натуральную величину, золотых омаров, пауков и альпак, и початки кукурузы тончайшей работы -- каждое зернышко отдельно, -- с золотыми листьями и венчика- ми из витого серебра. Мартин Буэно был один из разведчиков, посланных вместе с индейцами в Куско, столицу империи. Куско оказался легендарным городом золота. Инки, не зная денег, использовали драгоценный металл только для украшения. В Куско даже стены Храма Солнца были выложены золотыми пластинками. К Храму примыкал ритуаль- ный сад, где на золотых стеблях кукурузы сидели золотые быбоч- ки, а золотые пчелы опыляли золотые цветки. -- Там столько добычи, что ты сможешь до конца своей жиз- ни пользоваться каждый день новым золотым горшком, -- сказал Буэно своему другу Диего Легизано после возвращения в Каджа- марку. Испанцы сорвали золотые пластинки со стен храмов и пере- везли их в Каджамарку, где переплавили в слитки. Неслыханный приток золота в Европу стал причиной экономи- ческой катастрофы. В Перу во времена расцвета конкисты пара башмаков стоила восемьсот пятьдесят долларов, а бутылка вина -- тысячу семьсот. Когда у лошадей стерлись старые подковы, кавалеристы, не имея железа, подковали лошадей серебряными. 21 АПРЕЛЯ 2003 ГОДА: В туалете для руководящего персонала фирмы "Беллингэм, Уинстон и Макниз" Джейсон Прескотт вынюхал пару доз кокаина, и теперь был готов работать до конца рабоче- го дня. Вернувшись в свою брокерскую контору он обнаружил, что все в ней находятся на грани тихого помешательства: в его лич- ном кабинете сидел один из крелов. Секретарша едва не упала в обморок. -- Он попросил о встрече именно с вами, -- сказала она. "А как поступил бы в такой ситуации хан Аттила?" -- поду- мал Прескотт, входя в кабинет. -- Джейсон Прескотт, -- представился он. -- Что я могу сделать для вас, мистер... На него устаивлись налитые кровью глаза инопланетянина. -- Флэш. Я желаю вложить деньги. -- Инвестиции -- наш бизнес. -- По Нью-Йорку уже около месяца ходили слухи, что крелы заинтересованы в инвестициях. Они заработали огромные суммы, продавая информацию фирмам, связанным с компьютерами, окружающей средой и биотехнологиями. Несколько инопланетян на прошлой неделе наблюдали за работой валютной биржи, а не далее как вчера Джейсон узнал из надежных источников, что они подумывают об открытии счета в "Меррил Линч". -- Что привело вас в нашу брокерскую контору? -- Только не брокерство. Вы. Мы слышали, что вы самый безжалостный торговец валютой в этом городе. Мы обожаем эффек- тивность. Вы эффективны. Правильно. Может, в кокаине была примесь галлюциногена? -- Я свяжусь с экспертами по валютным операциям. Через неделю мы представим вам на рассмотрение план инвестиций. -- У нас уже есть план инвестиций. Как говорят у вас рын- ке, у нас избыток "длинных" долларов. Мы хотим, чтобы вы про- дали доллары и купили для нас франки. -- Франк сейчас весьма силен. Весьма вероятно, что он останется стабильным на ближайшие полгода. Мы посоветовали бы... -- Мы хотим купить франков на пятьдесят миллиардов долла- ров. Прескотт выпучил глаза. -- Это не очень удачное вложение денег. -- Флэш промол- чал. Молчание начало становиться неуютным. -- Полагаю, если мы растянем покупку на пару месяцев и одновременно подключим биржи Гонконга и Лондона... -- Мы хотим, чтобы франки были куплены на следующей неде- ле. Через неделю -- еще на пятьдесят миллиардов. И так каждую неделю, пока мы не решим, что хватит. Точно, галлюциногены. -- Такая операция бессмысленна. -- Мы можем обратиться и к другим посредникам. Прескотт задумался. Чтобы выполнить такое поручение, ему придется воспользоваться всеми своими трюками, да еще выдумать и парочку новых. Курс доллара провалится ниже пола, а франк поднимется на головокружительную высоту на всех десяти валют- ных рынках мира. Биржевики начнут жаждать его крови. Последствия пробьют дыры в экономике всех стран севернее Ан- тарктиды. Вмешаются правительства. По сравнению с такой махи- нацией историческая серебряная авантюра Ханта покажется игрой в "монополию". К тому же эта махинация бессмысленна. Мало того, что она преступно безответственна, она еще и образец тупости. Крелы потеряют все свои деньги, до последнего цента. Потом он подумал о комиссионных от пятидесяти миллиардов в неделю. Прескотт взглянул на инопланетянина. Флэш весьма смахивал на бочкогрудого студента из университета Специальных Эффектов. Прескотту захотелось хихикнуть, он ощутил эйфорический прилив сил. -- Когда мы начнем? 19 МАЯ 1533 ГОДА: На маисовых полях пурики собирали уро- жай, распевая гимны Атауальпе, сыну солнца. По вечерам они праздновали, напиваясь допьяна чичей. Это был, по их словам, самый праздничный месяц в году. Педро Санчо пил чичу в полумраке сокровищницы, морщась от дыма печи, в которой плавили золото. Вот уже несколько месяцев его мучили кошмарные сны, в которых он видел горы трупов на площади. Он старался не замечать, как оскорбляют индейских женщин, как жестоко обращаются с мужчинами. Педро, оруженосец Писарро, упорно работал, ежедневно подсчитывая размер внесен- ного за Атауальпу выкупа. Когда у него кончились чернила, он научил пуриков делать из из сажи и сока ягод. Они охотно учи- лись у него всему. Атауальпа, узнав про чернила, пришел к нему. -- Что ты делаешь с этими значками? -- спросил он, указав на регистрационную книгу. -- Записываю список золотых предметов, которые будут пе- реплавлены. -- А что значит "записывать"? Санчо смутился. За долгие месяцы, которые Атауальпа про- вел в плену, искушенность и опытность инков произвела на него глубокое впечатление, и в то же время они оказались как-то странно отсталыми. Они не знали денег. Почему бы не поверить, что они не умеют писать и читать? -- При помощи этих значков я могу запоминать слова, ска- занные другими. Это называется "записывать". Потом другие люди посмотрят на значки и увидят, что было сказано. Это называется "читать". -- Выходит, твои значки что-то вроде куипу? -- Слуги Ата- уальпы уже демонстрировали Санчо куипу -- систему учета при помощи завязанных на веревочках узелков. -- Покажи мне, как это работает, -- попросил Атауальпа. Санчо написал "Бог милосерден к нам" и показал пальцем на первое слово: -- Это, мой господин, слово "Бог". Атауальпа посмотрел на Санчо с недоверием. -- Напиши это здесь. -- Он протянул ему руку с выставлен- ным большим пальцем. Санчо написал на ногте слово "Бог". -- Теперь помолчи. Атауальпа подошел к однму из охранников и показал ему но- готь. -- Что означают эти значки? -- Бог, -- ответил охранник. Санчо заметил, что Инка потрясен, но сумел не выдать сво- ей реакции. То, что Сапа Инка смог сохранить столько досто- инства за долгие месяцы заключения, наполнило сердце Санчо со- чувствием. -- Умение писать -- воистину магическое достижение, -- сказал ему Атауальпа. -- Ты должен научить моих амаутов этому искусству. Позднее, когда вице-король Эстете, отце Вальверде и Писарро пришли к Санчо высказать недовольство тем, что карава- ны с золотом отправляются на побережье слишком медленно, Ата- уальпа испытал каждого из них по отдельности. Эстете и Валь- верде прочитали на его ногте слово "Бог". Атауальпа показал ноготь конкистадору. Эстете усмехнулся. Санчо впервые увидел, как Писарро пок- раснел и отвернулся. -- Я не трачу время на детские игры, -- буркнул он. Ата- уальпа взглянул на него с удивлением. -- Но твои солдаты знают это искусство. -- А я -- нет. -- Почему? -- Я был свинопасом. Свинопасу незачем уметь читать. -- Теперь ты не свинопас. Писарро сверкнул глазами. -- Мне не нужно уметь писать, чтобы приказать тебя каз- нить, -- рявкнул он и вышел из комнаты. Когда остальные тоже ушли, Санчо сказал Атауальпе: -- Не нужно было унижать губернатора перед его людьми. -- Он униижает сам себя, -- возразил Атауальпа. -- Нет такого умения, в котором вождь должен уступать своим слугам. СЕГОДНЯ: Ту часть рассказа, что относится к инкам, я постарался сделать исторически точной, а все, написанное про крелов, есть фантастика. Я даже слямзил слово "крел" из фан- тастического фильма 50-х годов. По вечерам мы с женой, желая избавиться от противного вкуса новостей, смотрим по видику старые фильмы. Ученый, когда его спросили, почему он читает фантастику, ответил: "Потому что в фантастике эксперименты всегда получа- ются". События в фантастических произведениях всегда происхо- дят более гладко, чем в реальности. Ничто не является невоз- можным. Звездолеты летают быстрее света. Атомное оружие нейт- рализуется. Болезни излечиваются навсегда. Люди путешествуют во времени. Да что там говорить, Айзек Азимов написал рассказ, где даже энтропия меняет знак! Потомки инков, живущие в ужасающей нищете, самым выгодным растением считают коку, из листьев которой они выделяют кокаин и в огромных количествах продают его жителям Северной Америки. 23 АВГУСТА 2008 ГОДА: -- Лот номер двести восемь, -- про- изнес Джон Босток. -- Жорж Серо, "Купальщики". "ПРАВИТЕЛЬСТВО ФРАНЦИИ РУХНУЛО", гласили заголовки сегод- няшней "Таймс". "ЯПОНИЯ ЗАПРЕТИЛА ИМПОРТ ИЗ США". "БУНТЫ ГОЛО- ДАЮЩИХ В МАДРИДЕ". Но Босток едва скользнул взглядом по заго- ловкам за утренним кофе; в голове слегка шумело от кофеина и адреналина, и было уже поздно прекращать аукцион -- вершину его карьеры. Каталог аукциона заставил бы потерять сознание любого историка искусста. "Герника". "Едоки картофеля". "Вопль". Миро, Рембрандт, Вермеер, Гоген, Матисс, Констебль, Магритт, Поллок, Мондриан. Шесть отчаявшихся правительств про- давали национальные сокровища. По слухам, среди покупателей ожидались крелы. Слухи оказались верными. В первом ряду рядом с Патриком Макленнаном, представлявшим американское правительство, сидел инопланетянин в красном облегающем комбинезоне с изображением молнии на груди. Знаменитый Флэш. Пришелец лениво поглядывал, как Макленнан предлагает цену, поднимая указательный палец. Стартовая цена на Серо -- миллион -- давно уже достигла космических высот. Вскоре стало ясно, что главными покупателя- ми являются Флэш и правительство США. Американская кампания против культурного империализма широко комментировалась в прессе, ирония заключалась в том, что янки могли себе позво- лить состязаться с крелами лишь потому, что те продали им мно- жество технологий. Подавитель вероятности, предотвращающий взрыв атомных боеголовок. Самообучающийся антивирус, вылечив- ший большинство болезней. Поговаривали и о препарате бессмер- тия. Или о машине времени. Что с того, что Европейское Сооб- щество шестой месяц боролось с кризисом, грозившим уничтожить объединяющие усилия последних двадцати лет? Что с того, что вмешательство крелов уничтожило способность людей управлять своей планетой? Американцы делали деньги, а крелы стали богаче Креза. Когда цена достигла милиарда двухсот миллионов, америка- нец сдался. Босток стукнул молотком. -- Продано, -- невозмутимо произнес он, кивнув иноплане- тянину. Толпа забормотала. Американец поднялся. -- Если вы не видите того, что они для нас делают, то не заслуживаете и нашей помощи! -- крикнул он. Целую минуту Бостоку казалось, что на аукционе вот-вот вспыхнут драка, но тут новый владелец шедевра встал и улыб- нулся. -- Мы знали, что вызовем значительное недовольство, купив это историческое произведение искусства, -- сказал Флэш. -- Позвольте пообещать вам, что картина будет помещена в таком месте, где на нее сможет посмотреть любой человек, а не только те, кто может себе позволить посещение крупного музея. Ропот толпы сменился аплодисментами. Положив молоток, Босток тоже зааплодировал. Американский представитель и его помощники ушли. Служители вынесли следующий предмет. -- Лот номер двести девять, -- продолжил Босток. -- Лео- нардо да Винчи, "Мона Лиза". 26 ИЮЛЯ 1533 ГОДА: Солдаты, видя растущие груды золота, стали беспокойными. Они поглощали запасы коки, предназначенные для посланцев Инки, дрались из-за женщин, и ворчали, косо пог- лядывая на Атауальпу: -- Да кто он такой, в конце концов? Губернатор обращается с ним, как с идальго. Отец Вальверде проклинал бездеятельность Писарро. В то утро, отслужив мессу, он заговорил с Эстете. -- Губернатор согласился встретиться и обсудить, что де- лать с пленником, -- сказал Эстете. -- Давно пора. А как Сото? Де Сото не желал, чтобы Атауальпа пострадал. Он доказы- вал, что, раз Инка заплатил выкуп, его следует отпустить, ка- кими бы опасностями ни обернулась его свобода. Писарро пошел на хитрость и за несколько дней до обсуждения послал де Сото проверить слухи о том, что индейцы копят силы для атаки, наме- реваясь освободить Сапа Инку. -- Сото еще не вернулся, -- улыбнулся Эстете. Они вошли в здание, которое Писарро объявил своей рези- денцией. Остальные уже собрались. Инки не пользовались столами или привычными для европейев стульями, поэтому испанцы, подоб- но индейцам, были вынуждены усесться в круг на циновки. Писар- ро, которому не хватало несколько лет до шестидесяти, сидел на низком стульчике вроде того, каким пользовался Атауальпа, ког- да вершил суд. Левую ногу, старые боевые раны которой времена- ми его беспокоили, он вытянул перед собой. Белую просторную рубашку для него выстирала жена какого-то пурика. Рядом с Писарро сидел Вальверде, в помещении собрались также Эстете, Белалсазар, Альмагро, де Кандия, Рикельме, Педро -- младший двоюродный брат Писарро, и писец Педро Санчо. По договоренности между Вальверде и Эстете, вице-король заговорил первым: -- Губернатор, наши люди весьма встревожены. Чем дольше мы здесь задерживаемся, тем больше предоставляем этим дикарям шансов напасть на нас. -- Нам следует подождать возвращения Сото, -- с виноватым видом произнес де Кандия. -- Пока что у нас нет ничего, кроме слухов. Я не стану убивать человека только на основании слу- хов. Молчание. Честный де Кандия высказал вслух то, о чем все они думали, но не осмеливались сказать. Он не был искушен в политике -- но это, возможно, было и к лучшему. Вальверде воспользовался паузой: -- Пока мы тут разговариваем, Атауальпа плетет интриги, -- обратился он к Писарро. -- Как губернатор, вы несете от- ветственность за нашу безопасность. Любой суд признает его ви- новным в предательстве и приговорит к казни. -- Он король, -- возразил де Кандия. Покраснев, он выплю- нул комочек листьев. -- Не в нашей власти его допрашивать. Мы должны отправить его в Испанию, и пусть император сам решает его судьбу. -- Он не король, -- бросил Вальверде. -- И даже не чело- век. Это существо, поклоняющееся демонам и насылающее чары на слабоумных вроде Кандии. Вы все видели, как он отверг Библию. Я учил его много месяцев, мы проявили к нему поразительное ми- лосердие, и даже после этого он не признал главенства Христа! Его заботят только свои жены и его языческие божки. Но он дь- явольски умен. И не думайте даже, что мы можем его отпустить. Если мы совершим подобную глупость, настанет день, когда ему подадут на обед наши сердца. -- Мы можем взять его с собой в Куско, -- предложил Бе- лалсазар. -- Мы совсем не знаем страны, а его присутствие ста- нет гарантией нашей безопасности. -- Нам придется идти по дикой местности и везти тонны зо- лота при нехватке лошадей, -- возразил Альмагро. -- Если мы возьмем его с собой, на каждом перевале нас может поджидать засада. -- Индейцы не нападут, если он будет с нами. -- Он может сбежать. Разве можно доверять индейцам-бун- товщикам? Если они перешли на нашу сторону, то что помешает им в любой момент повернуться к нам спиной? -- И вспомните, что он уже убегал однажды во время граж- данской войны, -- напомнил Вальверде. -- И Хуаскар, его брат, прожил ровно столько, чтобы об этом пожалеть. Если Атауальпа не остановился перед убийством брата, неужели вы верите, что он пощадит нас? -- Он дал нам слово, -- сказал де Кандия. -- Чего стоит слово язычника? -- У него нет оснований считать слово христианина намного более веским, -- произнес молчавший до сих пор Писарро. Вальверде почувствовал, как вскипает его кровь. Писарро не хуже любого из них знал, что необходимо сделать. Чего же он ждет? -- У него сотня жен! Он предал своего брата! Он поклоня- ется солнцу! Жрец схватил руку Писарро и вытянул ее вперед, чтобы оба смогли увидеть шрам от раны, которую Писарро получил, помешав одному из солдат убить Атауальпу. -- Он не стоит и унции крови, которую вы пролили ради его спасения! -- Он доказал, что стоит двадцать четыре тонны золота. Взгляд Писарро был жестким и невозмутимым. -- У нас нет альтернативы! -- настаивал Вальверде. -- Он служит Антихристу! Господь требует его смерти. Наконец Писарро, кажется, понял, чего от него хотят, и улыбнулся. -- Я никогда не ослушивался приказа Господнего, -- сказал он. -- Поскольку Господь вынуждает нас, то давайте обсудим, как Он хочет, чтобы мы это проделали. 5 ОКТЯБРЯ 2009 ГОДА: -- Как красиво смотрится Чили с воз- духа. Ты, должно быть, ею гордишься. -- Я из Лос-Анджелеса, -- сказал Леон Сепульведа. -- И вернусь туда, как только мы покончим с этой сделкой. -- Горы весьма впечатляющие. -- Одни землетрясения да оползни. Можешь забрать Чили се- бе. -- Чили продается? Сепульведа уставился на крела: -- Я просто пошутил. Они сидели в полночь в садике неподалеку от главного зда- ния "Игуассу микроэлектроникс" в Сантьяго. Ночь была холодна, необрезанные кусты и деревья разрослись, а скамейку давно не помешало бы покрасить, но так много всего было заброшено или запущено за последние несколько лет. Еще один повод улучшить свое финансовое положение и избавиться от волнений. Хотя Се- пульведа вынужден был признать, что после появления крелов теплые местечки стало труднее отыскивать, а отыскав, ощущаешь себя не столь уверенно. Откровенность Флэша будила в нем своего рода ужас. Это чувство отчасти порождалось подозрением, что сидящее рядом с ним существо превосходит его настолько же, насколько человек превосходит морскую свинку, окружающей инопланетянина аурой юношеской хмельной бесшабашности, и желанием Сепульведы пойти с ним на сделк,у несмотря на ощущение, что ситуация вышла из-под контроля. Он кинул в рот очередную таблетку транквили- затора и попробовал успокоиться. -- Могу я быть уверен, что этот метод путешествия во вре- мени сработает? -- Сработает. Если тебе не понравится жизнь в Чили или Лос-Анджелесе, можешь отправиться в прошлое. Сепульведа сглотнул. -- Хорошо. Тебе надо прочитать и подписать эти бумаги. -- Мы не читаем. -- Ты не читаешь на испанском? А на английском? -- Мы вообще не читаем. Сперва научились, потом бросили это дело. Когда начинаешь читать, теряешь над собой контроль. Говоришь себе, что ограничишься только чтением фактов, но очень скоро скатываешься до прозы, и от этой привычки почти невозможно отделаться. К тому же нельзя забывать и об угнете- нии. -- Угнетении? -- Разумеется. Я что хочу сказать? Я люблю всяческие бай- ки не меньше любого крела, но любой фармаколог способен дока- зать, что каждый существенный аспект любого художественного произведения определяется условными культурными, сексуальными и экономическими допущениями и предположениями. Литература есть политический инструмент, используемый правящей элитой для обеспечения своей гегемонии. Любой, кто станет это отрицать, уподобляется рыбе, не замечающей воды, в которой она плавает. Или фашисту, который избивает тебя, уверяя, что удары, которые ты ощущаешь, всего лишь иллюзия. -- Верно. Послушай, мы можем закончить наше дело? Меня ждут дела. -- Это, разумеется, и есть ключ к темпоральной трансля- ции. Прошлое -- всего лишь еще одна условная конструкция. Язык порождает реальность. Реальность есть дым. -- Ладно. Надеюсь, твоя машина времени не обернется ды- мом. Нам нужно отыскать правду о прошлом. Потом мы его изме- ним. -- Да ради бога. Ищите свою правду. -- Флэш пролистал контракт, дошел до последней страницы, лизнул палец и поставил отпечаток вместо подписи. Когда они оформили соглашение, Сепульведа проводил иноп- ланетянина до места, где, залитая светом трех прожекторов, стояла его летающая тарелка с приклепанной к двери картиной Вермеера "Письмо". Атмосферное трение сожгло полотно почти до неузнаваемости. Дверь откинулась вниз, превратившись в устлан- ный картинами трап. -- По пути сюда я заметил в прибрежной пустыне интересные рисунки, -- сказал Флэш. -- Птица, дерево, большой паук. Они были прекрасны в лучах вечернего солнца. Я даже не думал, что люди способны на такое искусство. Рисунки продаются? -- Не думаю. Их сделали давным-давно какие-то древние ин- дейцы. Но если ты действительно заинтересован, я могу навести справки. -- Не стоит. Флэш шевельнул ушами, вытер ноги о "Землю и зелень" Марка Ротко и вошел в свой корабль. 26 ИЮЛЯ 1533 ГОДА: Атауальпа выглянул в окно каменной ка- морки, в которой его держали. На противоположной стороне пло- щади возле часовни стоял священник Вальверде, только что отслуживший утренние молитвы. Часовню Вальверде устроил в доме девственниц; все жившие в нем девушки были давно изнасилованы испанскими солдатами, а в самом доме поселился испанский бог. Вальверде разговаривал с Эстете. Атауальпа знал, что они соби- раются его убить. Он понял это еще с тех пор, когда был запла- чен выкуп. Его взгляд скользнул поверх тростниковых крыш городских домов к горным вершинам, над которыми вот-вот должно было по- казаться солнце. От холодного утреннего воздуха сковывающие его по рукам и ногам цепи покрылись росой. Металл был стран- ный, не похожий на бронзу, которую обрабатывали пурики, или привычные Инке золото и серебро. Если золото есть пот солнца, а серебро -- слезы луны, то чем был этот металл, тусклый и твердый, как захватившие его люди, и в то же время прочный. Более прочный, как он успел понять, чем сам Инка. Металл, по- добно людям, что привезли его сюда, находился за пределами его жизненного опыта. Он доказывал, что Тауантинсуйю - Четыре Чет- верти Мира, как инки называли свою империю, -- все-таки не есть весь окружающий мир. Атауальпа думал, что за границами его владений живут одни лишь дикари. Он воображал, что никто другой, кроме него, не способен взглянуть в лицо суровой необ- ходимости. Он приказал казнить своего брата Хуаскара, но те- перь знал, что эти люди способны на такие жестокости, по срав- нению с которыми гражданская война инков казалась детскими ша- лостями. Вечером того же дня его вывели на площадь. В центре ее солдаты сложили большую кучу дров на камнях, где еще виднелись пятна крови шести тысяч убитых индейцев. Его привязали к стол- бу, обложенному связками хвороста и поленьев, и Вальверде в последний раз предложил Инке отречься от Сатаны и креститься, пообещав, что, если он согласится, Господь проявит к нему ми- лосердие: его задушат, а не сожгут. Грубое, кое-как отесаное дерево царапало ему спину. Ата- уальпа посмотрел на священника, на собравшихся вокруг испан- цев, на плачущих за кольцом солдат женщин. Луна, его мать, уже поднялась высоко. Свет факелов поблескивал на кирасах испан- цев, дымок пахнул смолой. Испанцы нервно переминались, поскри- пывала кожа, позвякивал металл. Копыта лошадей звонко цокали серебром. Лоб Вальверде блестел от пота, он смотрел на Ата- уальпу так, словно чего-то желал, но был готов уничтожить его, и не получив желаемого. Священник думал, будто демонстрирует Инке свою решимость, но Атауальпа видел, что Вальверде все равно что мертвец. Писарро стоял рядом с вице-королем Эстете и писцом. Писарро стар. Сидеть бы ему сейчас спокойно в ка- кой-нибудь деревне, отгородившись от жестокостей жизни, давать советы и учить детей. Из какого же мира он явился, если этот мир посылает в дальний путь стариков, все еще полных жадности и юношеской жестокости? У Писарро тоже был какой вид, словно ему хотелось побыст- рее все кончить. Атауальпа знал, что его смерть не станет концом. Она бу- дет только началом. Эти люди будут страдать, вспоминая сегод- няшний день, как они уже страдали всю свою жизнь, слепо отыскивая боль за океаном, среди джунглей и пустынь, пробуя боль наощупь, словно гнилой зуб, пока не отыскали и не ухвати- лись за нее здесь, на площади Каджамарки, думая, будто ищут золото. Они прошли весь этот путь, чтобы создать мгновение, которое обнажит перед ними все их неизлечимые болезни. Теперь это мгновение настало. Через несколько минут, как им кажется, оно завершится, и когда его не станет, они освободятся -- но Атауальпа знал, что оно останется с ними навсегда, перейдет к их детям, внукам и миллионам потомков их расы в грядущие вре- мена. И неважно, будут ли потомки знать о том, что сейчас про- исходит на площади, потому что эти люди больны и передадут бо- лезнь дальше через свое дыхание и семя. Они не сумеют выжечь болезнь с той же легкостью, с какой испепелят Сына Солнца. Да, то будет великая трагедия, но в ней кроется не менее великий фарс. Их поймало колесо неба, и вырваться им не суждено. Они уничтожат сами себя. -- Делай свое дело, священник, -- сказал Атауальпа. -- По- том задушите меня, а тело привезите в Куско, чтобы его положи- ли рядом с моими предками. Он знал, что испанцы этого не сделают, и тем самым доба- вят к своему вероломству дополнительное проклятие. У него осталось последнее проклятье. Инка повернул голову к Писарро: -- Ты понесешь ответственность за моих детей. Писарро опустил глаза. Факелы погасили, Атауальпу отвяза- ли от столба. Вальверде полил его голову водой и произнес сло- ва на языке своего бога. Потом его посадили на стул, привязали к другому столбу, накинули на шею веревочную петлю, пропустили в петлю палку и крутанули ее. Женщины Инки опустились рядом на колени и заплакали. Вальверде сказал что-то еще. Атауальпа по- чувствовал, как затягивается веревка, свитая руками какого-то пурика из Каджамарки. Веревка была сделана хорошо. Легкие Ата- уальпы тщетно пытались вдохнуть ночной воздух, он ощутил, как его тело содрогается, а потом площадь затуманилась и он услы- шал голос луны. 12 ЯНВАРЯ 2011 ГОДА: Израэль Ламонт валял дурака, когда над переулком прожужжал монитор крелов. Минуту спустя один из инопланетян вышел из-за угла и направился к нему. Ламонт был уже наготове. -- Мне необходимо достичь измененного состояния сознания, -- заявил инопланетянин. На нем был красный комбинезон с изоб- ражением молнии на груди. -- Вы попали по нужному адресу. Попробуйте вот это. Луч- шее зелье на всей улице. -- Ламонт протянул ладонь с пузырь- ком. -- Валяйте, пробуйте. Крел взял пузырек. -- Сколько? -- Миллион. Крел отсчитал двести тысяч. -- Задаток, -- пояснил он. -- Как это следует употреблять? -- Как, вы не знаете? А я-то полагал, что вы в этом спецы. -- Я много работал и еще не успел ознакомиться. Лопух, подумал Ламонт. Повезло. -- Порошок надо сжечь. Крел направился прямиком к горящему мусорнику. Ламонт успел остановить его в последний момент, когда он уже протяги- вал к огню откупоренный пузырек. -- Погодите! Нужна трубка. Смотрите, я покажу. Ламонт вытащил из кармана трубку, набил табаком, раскурил и вдохнул дым. Крел наблюдал за его манипуляциями. Карие, как у собаки, глаза. Глуповатое лицо простака. Он нетерпеливо пе- реступал с ноги на ногу, и на его лице Ламонт заметил стран- ное, но в то же время знакомое выражение. Крел был голоден. До отчаяния. -- Можно мне попробовать? -- Инопланетянин протянул дро- жащую руку. Ламонт передал ему трубку. Крел неуклюже вытряхнул в нее из пузырька брусочек крэка и затянулся, но клювообразная верх- няя губа мешала ему плотно обхватить чубук. Повозившись с трубкой, он достал откуда-то коробок спичек. -- Черт, погасла. Сейчас сам зажгу, -- сказал Ламонт. Он поднес к чашке горящую зажигалку. Крел молча ждал. -- Теперь вдыхайте. Существо взяло чубук в рот. Над крэком плясало голубое пламя, в чашке трубки с клокотанием бурлил дым. Крел все затя- гивался, Ламонту показалось, что он делает это непрерывно несколько минут. Серьезный мужик. Крэк выгорел полностью, и крел наконец выдохнул. Он взглянул на Ламонта, глаза его блестели. -- Хорошая отрава? -- Замечательный стимулирующий эффект. -- Точно. Ламонт взглянул через плечо на вход в переулок. Понемногу темнело, но он почему-то не решался попросить оставшиеся день- ги. -- Вы со мной поговорите? -- спросил крел, слегка пошаты- ваясь. -- Хорошо, -- ответил удивленный Ламонт. -- Идите со мной. Он привел крела в заброшенный магазинчик на углу. Они вошли и уселись на ящики у стены. -- Смотрю я иногда на вас, и удивляюсь, -- заговорил Ла- монт. -- Вы такие крутые парни, скоро станете править всей на- шей планетой. Весь космос облетали, Марс и всякое прочее дерь- мо. Зачем вам крэк? -- Мы стремимся расширить наше сознание. -- Конечно, -- фыркнул Ламонт. -- С тем же успехом можно шарахнуть себя по голове молотком. -- Нам хочется скрыться, сбежать. -- Ни за что не поверю. От чего вам скрываться-то? Крел взглянул на Ламонта. -- Ни от чего. Они выкурили еще трубочку. Крел привалился к стене, его руки обвисли, как у сломанной куклы. Грудь его начала подерги- ваться, послышались странные кашляющие звуки. Ламонт решил, что крел задыхается и попытался похлопать его по спине. -- Не надо, -- выдохнул крел. -- Я смеюсь. -- Смеетесь? Над чем? -- Я соврал полковнику Зиппу. Кокаин нам нужен для балде- жа. Ламонт немного расслабился. -- Теперь и я въехал. -- Мы все проделываем ради балдежа. -- Помогает, когда жизнь тяжелая. -- Все лучше, чем поддерживать сознание непрерывно, без прерываний. -- Это вы так говорите. -- Люди не выносят реальности в слишком больших количест- вах, -- заявил крел. -- Но мы вас ни в чем не виним. Челове- ческие существа! Отвращение, ужас, позор. Это я не про вас. -- Еще бы. -- Не-существа проникают туда, где нет пространства. -- Угу. Инопланетянин рассмеялся. -- Я и Сепульведе наврал. Наши машины времени переносят людей в то прошлое, в которое они верят. Другого прошлого не сущствует. И изменить его нельзя. -- А кто такой, блин, Сепульведа? -- Давай еще дернем. Они прикончили еще трубочку. -- Классная отрава, -- заявил крел. -- Как раз такую я и хотел. Инопланетянин сполз с ящика. Его голова упала на грудь. -- Вот остаток твоей платы, -- прошептал он и умер. Сердце Ламонта бешено заколотилось. Он смотрел на раскры- тую ладонь валяющегося на полу крела. Там лежал початок куку- рузы в натуральную величину -- золотой, с венчиком из тончай- шей витой серебряной проволоки. СЕГОДНЯ: Читатели научной фантастики хотят избежать оков не только физических законов. Как правило, им хочется переде- лать и природу самого человека. Идя им навстречу, фантастика часто предлагает уютные альтернативы реальному миру. К приме- ру, если вы начали читать фантастическую историю про некоего беднягу, которого шпыняют все, кому не лень, то можете быть уверены, что во второй главе он обнаружит, что обладает некими тайными способностями, недоступными для тех, кто его мучает, а в конце книги спасает вселенную. В фантастике такого добра хватает -- от сказочек про несчастного ребенка до альтернатив- ной истории, в которой Гитлер задушен еще в колыбели, а Александрийская библиотека спасена от пожара. Таким образом, фантастику можно рассматривать в качестве точно такого же средства для бегства от реальности, как и лю- бой искажающий сознание наркотик. Знаю, что мое утверждение резковато, но попробуйте сами оценить его истиность. Алкалоид вроде кокаина или морфина захватывает центральную нервную систему. Он уменьшает боль, порождает эйфорию, обостряет восп- риятие. Из-за его действия человеку кажется, будто он обладает способностями, превышающими нормальные. Любые ограничения растворяются. Весьма быстро, почти не сознавая происходящих внутри нас перемен, люди становятся наркоманами. Фантастика обладает многими подобными качествами. Типич- ный читатель хватается за нее в периоды страданий и пережива- ний, стремясь смягчить боль. Фантастика бьет его наповал. Она поразительна. Потрясающа. Фантастична. Многие, взрослея, пе- рестают ее читать; многие продолжают. Любой, определенное вре- мя имевший дело с фантастикой, может с легкостью утверждать, что ее постоянные читатели -- такие же наркоманы, как и ку- рильщики крэка. Подобно любому наркоману, читатель фантастики отчаянно отыскивает оправдания своему пагубнуму пристрастию. Фантастика снабжает его научными знаниями. Она помогает ему избежать "шо- ка от будущего". Она изменяет мир в лучшую сторону. Правильно. То же самое делает и кокаин. Потребляя фантастику сам, я, однако, должен заявить, что живя в мире жестокости, погруженный в культурную среду, пере- малывающую людей в фарш не хуже маньяка с мясорубкой, в мире, чья история уничтожения покоится корнями еще в плейстоцене, я не имею права с презрением относиться к желанию из этого мира сбежать. Даже если это бегство есть заблуждение. 18 ОКТЯБРЯ 1527 ГОДА: Тиму вонзил ножной плуг в землю, потянул его на себя, разрывая дерн, вытащил заостренный конец и отступил на шаг, чтобы его жена Коллиур разрыхлила землю мо- тыгой. Слева от него работал его брат Окиа, справа -- двоюрод- ный брат Тупа. Жены всех трех братьев сажали семена. Почти все пурики Каджамарки сегодня работали в поле, вытянувшись в линию поперек террасы; мужчины взрезали почву плугами, а жены или дети шли следом с мешками семенного картофеля. Взглянув на край террасы, Тиму заметил странного челове- ка, идущего со стороны почтовой дороги. Человек вскарабкался на террасу выше той, где они работали, потом спустился по сту- пенькам на их уровень. Он был явно возбужден. Коллиур ждала, когда Тиму подготовит следующую ямку; она подняла голову и вопросительно взглянула на мужа. -- Кто это? -- спросил Тиму, указывая на незнакомца. Жена выпрямилась и обернулась. Другие тоже заметили странного человека и прекратили работу. -- Это часкуи пришел из соседнего города, -- сказал Окиа. -- Часкуи пошел бы к кураке, -- возразил Тупа. -- Да и одет он не как часкуи, -- добавил Тиму. Человек подошел к ним. Вместо шапочки, набедренной повяз- ки и просторного плаща-онка на нем была странная одежда: ци- линдры из ткани, плотно облегающие бедра, белая рубашка с ко- роткими рукавами и изображением лица на груди, и гибкие белые сандалии, укрывающие ноги до лодыжек. От весенней прохлады он весь дрожал. Незнакомец оказался поразительно высок. Его лицо, более бледное, чем у нормального человека, было длинное и узкое, нос слишком прямой, рот слишком мал, а губы слишком тонкие. На ли- це он носил устройство из золотой проволоки, которая, цепляясь за уши, удерживала перед глазами хрустальные диски. Ладони крупные, конечности длинные и паукообразные. Двигался он резко и неуклюже. Хватая ртом воздух, незнакомец затараторил на самом скверном кечуа, какой Тиму доводилось слышать. -- Помедленнее, -- попросил Тиму. -- Я не понимаю. -- Какой сейчас год? -- спросил человек. -- Что ты имеешь в виду? -- Именно это -- какой сейчас год? -- Тридцать четвертый год правления Сапа Инки Хуаюна Ка- паки. Незнакомец произнес несколько слов на незнакомом Тиму языке, но который мы с вами опознали бы как английский: -- Черт меня побери, удалось-таки! Тиму сходил к кураке, и курака велел Тиму принять незна- комца. Чужак назвал себя "Чуан", но трехлетняя дочурка Тиму по имени Кури, приметив его порывистые движения, неестественную худобу и писклявый голос, рассмеялась и назвала его "Птицей". С того дня в городе, где жил Тиму, его называли именно так. Там он и прожил долгую и счастливую жизнь, приобрел дове- рие и уважение соседей и нажил немалое богатство. Он щедро от- платил за гостеприимство, предупредив жителей Тахуантинсую о нашествии захватчиков. Когда через несколько лет на побережье высадились первые испанцы, их перебили до последнего человека, и все с того дня жили спокойно и счастливо.