Дэвид Моррелл Братство пламени Перевод с английского А. В. Савинова ---------------------------------------------------------------- (с) А.В. Савинов, перевод Все права сохранены. Текст помещен в архив TarraNova с разрешения переводчика. Любое коммерческое использование данного текста без ведома и согласия переводчика запрещено. ---------------------------------------------------------------- "Кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет, а такие ветви собирают и бросают в огонь, и они сгорают. Ев. от Иоанна. 15:6 Пролог Пламя, мечущее ярость Первый день Великого поста Испания, 1391 Архидиакон Ферран Мартинес, доведенный своей фанатической приверженностью католицизму до исступления, произносил все более подстрекательные проповеди, разжигая в прихожанах ненависть к еретикам. 15 марта, в первый день Великого поста, его страстная, исполненная нетерпимости к иноверцам речь привела верующих в такое неистовство, что они бросились из храма в еврейский квартал Севильи. Если бы не вмешательство трезвомыслящих городских властей, дело могло бы закончиться резней. Были схвачены и подвергнуты наказанию два зачинщика, однако это не охладило пыл ревнителей веры, в глазах которых их предводители стали мучениками, и еще более разожгло ярость католиков. Подобно огню она перекинулась из Севильи в соседние города и, охватив всю Испанию, привела к страшным последствиям: летом 1391 года погибло около десяти тысяч еретиков, чаще всего растерзанных толпой либо закиданных камнями. Некоторых, правда, сожгли на костре. Хранители веры Франция Религиозный фанатизм в Испании не являлся исключением. С начала эпохи средневековья ересь, истоки которой коренятся в ближневосточных религиозных учениях, приобрела так много последователей, что стала угрозой для христианской Церкви. Еретическая секта, известная как секта альбигойцев, утверждала, что добро и зло - две уравновешивающие друг друга силы, что два бога, а не один, правят миром, что Сатана в своей власти над человеком так же силен, как сам Господь, и находится с ним в вечном противоборстве. Тело - плоть - владение Сатаны. Разум - душа - путь к спасению. Идея двух богов ужасала Церковь. Христос, живое воплощение Благословенного Отца Нашего, не мог являть зло. Бог во плоти, принесший Себя в жертву, чтобы искупить грехи падших детей Своих, мог быть творением только Господа, но не дьявола. Ересь следовало сокрушить. Крестовый поход против альбигойцев известен своей беспощадностью. Жертвой его пали десятки тысяч человек. Но ересь сохранилась. Погибли еще несколько тысяч, пока в 1244 году в юго-западной Франции, в Пиренеях, не был взят штурмом и сожжен замок Монсегур - последний оплот альбигойцев. Однако, ходили слухи, что несмотря на жестокость крестоносцев, ересь не удалось искоренить до конца, что горстка еретиков ночью, до начала резни, спустилась по веревкам с горы Монсегур, прихватив с собой великое сокровище, и что эти еретики непонятно каким образом выжили, рассеялись по миру и притаились, источая тлетворную заразу своих заблуждений. Место сожжения Испания, 1478 Резня в Севилье и Монсегуре - лишь типичные примеры проявления религиозного фанатизма, весьма распространенного в средние века. Преследования иудеев, мусульман, альбигойцев и протестантов во имя очищения веры поощрялись Ватиканом и официально именовались инквизицией. В странах Северной Европы инквизиция не получила распространения, но в Италии, Англии и Франции чинимые ею зверства ужасали. Однако нигде религиозная нетерпимость не проявилась так ярко, как в Испании. Там инквизиция, возглавляемая доминиканским монахом Томасом де Торквемадой, дабы проучить еретиков и наставить их на путь истинной веры, подвергла пыткам и казнила десятки тысяч человек, намереваясь Жертвам связывали за спиной руки и подтягивали на веревке, пока боль в плечевых суставах не становилась невыносимой. - Покайся! - приказывали палачи. - Покаяться? - недоумевал несчастный. - Покайся в ереси! - В ереси? - переспрашивал, рыдая от боли, пытаемый. - Поднять веревку! - командовали инквизиторы. Руки под тяжестью тела напрягались и выскакивали из суставов. Если жертвы упорствовали в своих заблуждениях, их продолжали истязать на дыбе, и если после этой пытки они оставались в живых, не признаваясь в своих еретических взглядах, инквизиторы запихивали им в глотку воронку из грубой ткани и лили воду. Когда несчастные начинали захлебываться, воронку с силой выдергивали и изо рта хлестала вода, смешанная с кровью. Подозреваемые в ереси не только теряли все свое имущество, они были лишены права оспаривать выдвинутые против них обвинения. Попавшим в руки инквизиции оставалось либо покаяться и молить о прощении, однако при этом требовалось выдать собратьев по вере, либо настаивать на своей невиновности, ссылаясь на злой навет завистливых соседей. Покаяние, даже если обвиняемый не был еретиком, давало шанс на свободу. Упорное отрицание своей вины, отказ выдать других влекли за собой самое жестокое наказание. Осужденных волокли к quemadero - месту сожжения, где должно было состояться аутодафе или акт веры. Несчастных облачали в желтые балахоны и остроконечные колпаки. На одеждах приговоренных к смертной казни были изображены черные языки пламени, устремленные книзу. Остальные осужденные не знали, что их ждет. Приговор святой инквизиции оглашается только когда они всходили на эшафот. Лишь немногие получали освобождение. Их признанию поверили, хотя им и предстояло еще искупать грехи. Кого-то приговаривали к тюрьме, что означало лишь медленную смерть, кого-то к гарроте. Однако, самых злостных еретиков сжигали на костре. Их пепел развеивали по ветру, как и прах тех, кто умер до того, как до них добрались инквизиторы. Подозреваемых в ереси не оставляли в покое даже после смерти. тиков. Тела их извлекали из могил и подвергали очищению огнем. Столь ревностная защита веры продолжалась дольше, чем обычно полагают. На протяжении многих столетий, начиная от позднего средневековья, затем в эпоху Возрождения и вплоть до так называемой эры Просвещения, инквизиция силой насаждала свои законы. И только в 1834 году этот мрачный институт инквизиции перестал существовать. Во всяком случае, официально. Однако, ходили разные слухи. Часть I Причины и следствия "Господь тебе судья" 1 "Шумные дебаты в сенате по поводу законопроекта о чистом воздухе. Вашингтон, округ Колумбия, 10 июня (Ассошиэйтед Пресс). - В напряженной обстановке самого острого за последний год конфликта между демократами и республиканцами начинается сегодня слушание вызвавшего горячую полемику законопроекта Баркера-Хадсона, который предполагает не только ввести на федеральном уровне недавно принятый в Калифорнии закон о контроле за чистотой атмосферы, но и ужесточить его. "Воздух, которым мы дышим, ничем не лучше, чем дым от сотен горящих автомобильных покрышек, - заявил вчера сенатор Баркер (демократ от штата Нью-Йорк) во время пресс-конференции на ступенях Капитолия. - Попробуйте поглубже вдохнуть если у вас станет смелости, и вы задохнетесь. Нам всем следует носить противогазы." "И не выходить на улицу, - добавил соавтор законопроекта, сенатор Хадсон (демократ, штат Нью Хэмпшир). - Мы с женой вчера вечером вышли прогуляться, но больше пяти минут не выдержали. Мы бросились домой и первым делом удостоверились, что все окна закрыты. Лет десять назад я бросил курить. Да только зря старался. Согласно моим сведениям, мы каждый день вдыхаем столько гадости, словно выкуриваем две пачки сигарет. Если вам самим все равно, чем вы дышите, то защитите хотя бы ваших детей. Пора прекратить губить своих детей и собственные легкие". Законопроект Баркера-Хадсона предусматривает полное запрещение курения во всех общественных местах, чрезвычайно высокий штраф, налагаемый на производителей автомобилей, если они в течение двух лет не сократят содержание вредных веществ в выхлопных газах, не менее высокий штраф для промышленников, если они не уменьшат вредные выбросы в атмосферу в течение того же периода, повышение налога на владельцев более одного автомобиля, обязательные фильтрующие системы для ресторанов, химчисток и ..." 2 Джорджтаун, Вашингтон, округ Колумбия По многолетней привычке сенатор-республиканец от штата Мичиган Роланд Дэвис проснулся в шесть утра и осторожно, чтобы не потревожить жену, встал с постели. Он спустился вниз, приготовил кофе, накормил кота и, приоткрыв входную дверь и подняв со ступенек свежую "Вашингтон Пост", вернулся со свежей газетой на кухню. Лучи раннего июньского солнца, пробиваясь сквозь мутное от смога стекло широких окон, тускло освещали комнату. Дэвис отхлебнул горячего кофе, надел очки и, развернув газету, стал бегло просматривать ее в поисках своего имени. Он наткнулся на него очень скоро. В заголовке речь шла о законопроекте Баркера-Хадсона, и в следующей статье, расположившейся на двух колонках, он часто упоминался как лидер республиканской оппозиции "экстремистскому, репрессивному, радикальному и экономически самоубийственному подходу к временной, предположительно серьезной проблеме, требующей для своего решения времени и внимательного изучения". Дэвис кивнул, одобряя и собственные слова, и точность репортера, изложившего их в статье. Ему исполнилось 58, он был высоким мужчиной с красивыми седыми волосами, благородным лицом патриция и фотогеничной худощавой фигурой, ради которой каждый день по полчаса проводил на велосипеде-тренажере. "Пора нажать на педали, - подумал он. - Сегодня тяжелый день". Кроме того, ему очень хотелось успеть посмотреть утренние новости. Но прежде надо дочитать статью в "Вашингтон Пост". Баркер с Хадсоном сделали еще несколько апокалипсических заявлений насчет "ядовитого загрязнения атмосферы, вызывающего "тепличный эффект" и утончение озонового слоя... участившиеся случаи заболеваний раком кожи... угроза засухи... тающие полярные льды... поднимающийся уровень мирового океана... чрезвычайное положение". Звучит, как сценарий для научно-фантастического фильма. Дэвис фыркнул. У этих демократов нет ни единого шанса провести свой законопроект в сенате, хотя надо отдать должное Баркеру и Хадсону - они умеют привлечь внимание прессы, а это умение не помешает, когда подойдет время выборов. А, может быть, их тактика обернется против них же самих: кто захочет переизбирать проигравших, а Баркер с Хадсоном сегодня точно проиграют. Чистый воздух? Не велика важность. Вся штука в том, что американцы не любят в чем-нибудь себе отказывать. Они предпочитают, чтобы жертву приносили соседи. Каждый курильщик, владелец нескольких автомобилей, фабричный рабочий, боящийся оказаться на улице, - каждый, чей образ жизни или кошелек окажутся в зависимости от законопроекта, будет убеждать своего сенатора голосовать против. Но разве Баркер с Хадсоном ни разу не слышали о таком понятии, как "компромисс"? А слово "умеренность" не входит в их лексикон? Неужели они не понимают, что любой серьезный вопрос решается постепенно, а не с наскока? Дэвис закончил статью, довольный, что его процитировали еще раз в конце. Голос разума: "Думаю, мы все согласимся, что воздух действительно не такой чистый, как хотелось бы. Да, перед нами стоит проблема, во всяком случае, в больших городах и, во всяком случае, с июня по сентябрь. Тем не менее, положение улучшится, когда погода станет холоднее. Это не означает, что я призываю сидеть сложа руки. Однако, нельзя изменить общество за один день, хотя мои уважаемые коллеги, похоже, стремятся именно к этому. Нужно взвешенное, тщательно продуманное, полномасштабное решение, и я предложу именно такое, как только ознакомлюсь со всеми статистическими данными. Нужно время. Проблема загрязнения воздуха возникла не сразу и не сразу исчезнет". "Отлично, - подумал Дэвис. - "Вашингтон Пост" отвела мне кучу места, а в Мичигане отзывы будут еще лучше. Мои избиратели-курильщики почувствуют себя увереннее. А также семьи с двумя автомобилями, которым грозит дополнительный налог. Но самое главное, - думал Дэвис, - и производители автомобилей будут чертовски благодарны, если им не придется соблюдать новые требования очистки выхлопных газов и вредных выбросов. Чертовски благодарны. И не поскупятся. Нет, сэр, не поскупятся". Прозвенел звонок в дверь. Дэвис, нахмурясь, посмотрел на электронные часы в микроволновой печи: 6 часов 14 минут. Кто бы это мог быть? И сразу в голову пришел очевидный ответ: нетерпеливый репортер. В этом случае ему следует выглядеть презентабельно. Дэвис руками пригладил волосы, покрепче завязал халат, вышел из кухни и открыл дверь, изобразив свою самую жизнерадостную улыбку. И тут же в недоумении свел брови, потому что на крыльце никого не оказалось. Он мрачно посмотрел в оба конца затянутой дымкой улицы, вдоль которой выстроились элегантные городские особняки, но не увидел ничего, кроме заворачивающего за угол автомобиля. Что за?.. Какого?.. Вдруг его внимание привлек лежащий на крыльце предмет. Большой конверт из плотной коричневой бумаги. Насупившись еще больше, Дэвис поднял его, снова оглядел улицу, вошел в дом и запер за собой дверь. "Это не могла быть моя помощница, - подумал Дэвис. - Если бы у Сьюзен было что-нибудь важное и срочное, она сначала позвонила бы. Даже если бы у нее не хватило времени позвонить, Сьюзен не бросила бы конверт и не умчалась бы, ничего не объяснив". Дэвис с беспокойством вскрыл пакет, вынул несколько документов и, не заходя на кухню, чтобы сесть и прочитать бумаги, здесь же пробежал глазами по первой странице, но не дошел и до середины, как с его губ сорвался стон. О, Боже! Господи Иисусе! Дэвис быстро дочитал страницу и пролистал другие. Мать их!.. В бумагах перечислялись даты, места, имена и суммы - каждая полученная им взятка, каждый незаконный взнос в избирательную компанию, каждая оплаченная третьими лицами поездка на курорт, каждая!.. А в конце лежали фотографии, вид которых заставил Дэвиса покачнуться и ухватиться за стену в страхе, что неожиданная боль в сердце означает инфаркт. На черно-белых фотографиях - четких, отглянцованных, выполненных профессионалом, - был изображен Дэвис вместе со своей великолепной помощницей в обнаженном виде на палубе яхты, и не просто в момент полового акта, а в некоторые моменты безусловно осуждаемых его извращений. Дэвис живо вспомнил этот восхитительный летний день. Они с помощницей были вдвоем. Дэвис и Сьюзен порознь приехали на тот маленький частный остров в Карибском море, предварительно убедившись, что за ними никто не следит. Остров принадлежал самому могущественному избирателю Дэвиса, и тот заверил сенатора, что на острове никого не будет, однако, в качестве дополнительной меры предосторожности Дэвис вывел яхту в море, туда, где за ними никто не смог бы шпионить. Но кто-то смог! Судя по углу съемки, фотографии были сделаны с помощью длиннофокусного объектива с самолета. На них так отчетливо различались Дэвис с помощницей, что, казалось, они просто позируют. И, конечно, на каждом снимке ясно просматривались лица, за исключением одного, где Дэвис находился затылком к камере, потому что лицом зарылся между ног помощницы. И, черт побери, это было еще не все! За фотографиями, после которых грудь сенатора стала вздыматься уже не от боли, а от гнева, лежала отпечатанная на машинке и не подписанная записка, прочитав которую Дэвис содрогнулся. От завуалированной в ней угрозы потянуло ледяным холодом. "Предлагаем вам пересмотреть позицию по поводу голосования по законопроекту Баркера-Хадсона". Дэвис разорвал документы, фотографии и записку пополам, потом еще пополам, потом еще и еще. Пачка обрывков стала такой толстой, что пришлось разделить ее на части, но он продолжал ее рвать. И в это время сенатор яростно ругался, но очень тихо, чтобы не разбудить жену. "Вонючие извращенцы, - подумал он, смутно осознав иронию ругательства, поскольку настоящие извращенцы были запечатлены на фотографиях, которые он так старательно уничтожал". В то же время Дэвис понимал, что на какие бы мелкие клочки он ни порвал проклятые бумаги, пославший их - кто бы он ни был - не такой дурак, чтобы не оставить копии, и любое бешенство здесь бессильно. "Да! Кто бы он ни был! Но, несомненно, он знает, кто они. Баркер и Хадсон!" Дэвис затрясся от негодования. Как осмелились какие-то мелкие сенаторы-демократы угрожать заслуженному сенатору-республиканцу? Неужели не понимают, каким влиянием, какой властью обладает такой закаленный политик, как Дэвис? "Я им!.. Да? Ты им?.. Что ты им сделаешь? Выступишь против? Предоставишь дополнительные доказательства улик? Что бы ты не сделал с ними - это ерунда, по сравнению с тем, что они могут сделать с тобой, если решат разгласить содержимое этого конверта. Твоей карьере конец, точка, баста! И что ты будешь делать тогда?" - Дорогой! Дэвис вздрогнул, услышав, что спускается жена. Он поспешно начал заталкивать порванные документы в конверт. - Мне показалось, что звонили в дверь. Жена Дэвиса появилась внизу лестницы. Ее глаза, покрытые сеткой морщин, опухли, щеки и живот обвисли, седые волосы накручены на бигуди. - Да, любимая, - ответил Дэвис. - Ничего страшного. Всего лишь посыльный со свежей информацией о законопроекте о чистом воздухе. - О, господи, как все надоело! Когда же они перестанут беспокоить нас в такую рань? - Я понимаю, моя радость, - сказал Дэвис. - Но это действительно важно. Мне даже пришлось пересмотреть свою позицию. Я начинаю симпатизировать Баркеру и Хадсону. Надо подумать о детях, дорогая. Надо защитить наших детей. Надо гарантировать им чистый воздух и чистые легкие. - Да, но что с?.. - С моими щедрыми спонсорами из Дейтройта*? (* Дейтройт - центр автомобилестроения США.) Думаю, следует убедить их, дорогая. - Дэвис вспомнил фотографии и возбуждающий запах своей помощницы. - Да, верно. Следует обязательно убедить моих щедрых спонсоров. 3. 3. Коралловое море, южная часть Тихого океана. "Аргонавт" - супертанкер с грузом сырой нефти из Персидского залива, направляющийся в нефтеналивной порт неподалеку от Брисбейна, на восточном побережье Австралии, опережал расписание на три часа. Ему сопутствовала ясная погода и спокойное море. Никаких происшествий. "Лучшего рейса не придумаешь, - подумал капитан". Его звали Виктор Мэлоун - ветеран с двадцатилетним стажем, большую часть которого он прослужил в корпорации "Пэсифик Рим Петролеум". Мэлоуну исполнилось 48, он был среднего роста, крепко сбитый, начинающий лысеть. Хотя в море капитан редко выходил на палубу, лицо его нельзя было назвать бледным, оно, скорее, имело красноватый оттенок. На мостике, где в последнее время, несмотря на прекрасный обзор, он временами начинал испытывать клаустрофобию, Мэлоун проверил показания барометра, сонара, радара и навигационных инструментов. Ничего необычного. "Еще десять часов, и мы будем в порту, - подумал он. - К завтрашнему утру - наверняка". Уверенный, что этот вечер пройдет как обычно, капитан сказал вахтенному офицеру, что уходит. - Если понадоблюсь, я в своей каюте. Через пять минут, заперев за собой дверь, Мэлоун щелкнул замком ящика письменного стола и вынул полупустую бутылку водки. Одним из условий его контракта было полное воздержание от алкоголя на борту судна, и на протяжении почти всей своей карьеры Мэлоун придерживался этого правила. Сейчас, снедаемый чувством вины, он не смог бы вспомнить, когда начал действовать в обход этого правила, а потом и нарушать его. Возможно, сказались переживания после того, как три года назад от него ушла жена, влюбившись в агента бостонской конторы по продаже недвижимости, где она работала, в человека, который, как она объяснила, не станет бросать ее одну на несколько месяцев кряду. А, возможно, причиной были одинокие вечера в иностранных портах, давным-давно потерявших для него свое очарование. Как бы там ни было, глоток-другой перед сном превратился в изрядное количество спиртного, в котором Мэлоун пытался утопить скуку слишком многих и слишком долгих плаваний. Сознавая, что перестает контролировать свое пристрастие, он постарался хотя бы в этот раз держать себя в руках и позволял себе выпить только в минуты отчаянной необходимости. И даже в этом случае он почти прикончил все восемь бутылок водки, которые тайком пронес на борт. Удивительно, как быстро они пустеют, размышлял Мэлоун, наливая в стакан на пару дюймов водки. Затем откинулся на спинку кресла. Жаль, что у него нет льда и вермута, но завтра утром, пришвартовавшись в порту, как только все его обязанности будут выполнены, он сойдет на берег, найдет тихий, спокойный бар, где его не узнают, и снова насладится мартини. Несколькими мартини. Он снимет комнату, чтобы отоспаться после выпивки, а на следующий день вернется на танкер, и никто ничего не узнает. В этом вся прелесть водки. После нее не остается запаха. После нескольких глотков Мэлоун с удивлением обнаружил, что стакан пуст. Он озадаченно покосился на него затуманенным взором, оценил ситуацию и решил: какого черта, судно почти в порту. Это мой последний шанс выпить, прежде чем мы пришвартуемся. Обычное дело. Никаких проблем не предвидится. Не выливать же оставщуюся водку. Поэтому Мэлоун налил еще на два дюйма, и к тому времени, как через полчаса он заснул в кресле, и бутылка, и стакан опустели. Внезапно его разбудил встревоженный голос вахтенного офицера. - Капитан? Мэлоун с большим трудом приоткрыл один глаз. - Капитан? Мэлоун сквозь едва разлепленное веко правого глаза попытался найти источник звука и нашел - на переборке висел интерком. - Капитан, у нас проблемы с сонаром. Мэлоуну удалось поднять голову. Он потряс ею, открыл оба глаза и несколько раз мигнул, стараясь прояснить взгляд. С колен упал стакан, когда он, пошатываясь, встал и оперся о стену, нашаривая кнопку внутренней связи. - М-м, да, что? М-м, что такое?.. Повторите. - Капитан, я сказал, что у нас проблемы с сонаром. Мэлоун потер гудящий лоб. - Проблемы? Какого рода?.. - Постоянно отключается. Язык Мэлоуна едва ворочался. Он старался говорить медленнее и отчетливее. - Похоже на... - Это слово заковыристое. Он почти не чувствовал губ. - Электрическое замыкание. - Мне тоже так показалось, капитан. Я приказал ремонтникам разобраться. - Хорошо. Да, хорошо. Ремонтникам. Хорошо. Потом доложите, что они обнаружат. - Капитан, по-моему, вам лучше подняться сюда. - Конечно. Я тут вздремнул. Сейчас поднимусь. Соберусь и поднимусь. - Опасные слова - слишком много в них "с", подумал Мэлоун, несмотря на туман в голове. Он поднял стакан, сполоснул его и поставил на полку. Затем убрал бутылку из-под водки и запер ящик. Надо почистить зубы. Надо прополоскать рот и умыться. Мэлоун посмотрел в зеркало над раковиной, увидел свои налитые, остановившиеся глаза и ужаснулся. "Ну, давай же, - подумал он. - Проснись!" Он умылся горячей, потом холодной водой и проглотил пару таблеток аспирина. С тревогой заметил, что форменная рубашка помялась. Лучше сменить ее, решил он. Нельзя выглядеть неряшливым! Из интеркома вновь раздался обеспокоенный голос вахтенного офицера. - Капитан, сонар отказал. - Послышался шум других голосов. - Совсем отказал. Мэлоуну удалось сделать несколько шагов до интеркома и не покачнуться. Он нажал кнопку. - Совсем? - Экран пуст. - Переключитесь на резервную систему. - Переключился, но она тоже не работает. - Не... - Мэлоун вздохнул. Боже мой! - Сейчас иду. - Дрожащими пальцами он застегнул свежую рубашку. В последний момент он решил протереть лицо лосьоном после бритья на тот случай, если кто-нибудь из команды вдруг учует водочный запах, которого вроде бы не должно быть. Господь смилостивился над ним. Никто не видел, как Мэлоун вывалился из каюты, оперся о переборку, выпрямился и, пошатываясь, отправился на мостик. - Доложите обстановку! - потребовал Мэлоун, надеясь, что приказ прозвучал достаточно уверенно. - Без изменений, - ответил вахтенный офицер. - И основная, и резервная сонарные системы не функционируют. - Дайте навигационные карты. - Я их уже приготовил, капитан. Остановить двигатели? - Нет! Пока нет! Пока не будет абсолютной необходимости. - Мэлоун свирепо посмотрел на помощника. Какого дьявола он торопится? Разве не понимает, сколько времени потребуется, чтобы остановить огромный, неповоротливый, тяжелый "Аргонавт", а после того, как сонар починят, опять разогнать до максимальной скорости? - Три часа! Мы опережаем график на три часа! Порт нас ждет. Мы, скорее всего, получим премию за скорость. Но если остановимся, чтобы устранить мелкую поломку, кроме ругани не получим ничего, и к тому же опоздаем. Бог знает насколько! Мэлоун сознавал, что похмелье делает его излишне агрессивным, но остановиться уже не мог. Он рассчитывал пришвартоваться к завтрашнему утру и отдохнуть от своих обязанностей, от этого огромного корабля, который в последнее время начал угнетать его. Но главное, он рассчитывал на свою награду. Мартини! Он почти ощутил во рту его вкус. - Но, капитан, без сонара... - Это всего лишь замыкание, - настаивал Мэлоун. - Ремонтники найдут его и все починят. - Он разложил на столике навигационные карты и начал изучать их, обратив внимание на резко меняющуюся глубину океанского дня и на цепочки рифов. Да! В этих водах все было так, как помнил Мэлоун! Чтобы обойти рифы в проливе Торреса на север, он вел "Аргонавта" вокруг Новой Гвинеи, затем поворачивал к югу через Соломоново море в Коралловое, осторожно обходя Большой Барьерный риф у северо-восточного побережья Австралии. Как только они пройдут Большой Барьерный риф, путь к Брисбейну открыт, если не считать нескольких более мелких рифов. - Где мы находились, когда отключился сонар? - Вот здесь, капитан, - сказал вахтенный офицер, указывая точку на карте, называя широту и долготу. - Прекрасно. - Голова у Мэлоуна раскалывалась, словно в нее вбили гвоздь. - Нет проблем. Все, что нам нужно, - это обогнуть два этих рифа. - Старясь не покачнуться, он оторвался от карты. - 20 градусов право руля. - Есть, капитан, - сказал вахтенный офицер. Он повторил коррекцию курса для рулевого, и тот тоже произнес: - Есть 20 градусов право руля. Мэлоун дрожащими руками прикурил сигарету. - Ну а теперь давайте займемся сонаром. - Он удивился самому себе: так легко думается в таком похмелье! - И распорядитесь принести кофе. Нам предстоит длинная ночь. Через девяносто минут Мэлоун запросил подтверждение скорости "Аргонавта", определил по карте нахождение танкера, порадовался, что первый риф пройден и повернулся, чтобы отдать приказ о следующей коррекции курса. В этот момент он неловким движением сбил свою чашку с кофе. - Черт! Скажите, чтобы здесь прибрались! 10 градусов право руля! - Есть, капитан. 10 градусов право руля. На мостике все напряженно затихли. Мигнул экран сонара. - Капитан, ремонтники устранили неполадку. Мы готовы к... Вот. Сонар работает. - Я же говорил. Небольшая поломка. Никакой причины для остановки двигателей. Мэлоун и находившиеся на мостике офицеры наклонились к светящемуся экрану. - Господи Иисусе! - сказал кто-то. Мэлоун поднес ко рту руку. Перед ним мерцали очертания рифа. В ту же секунду корпус "Аргонавта" потряс жуткий, грохочущий скрежет. Когда Мэлоун, не удержавшись на ногах, упал, пролитый кофе испачкал брюки. Он, раскрыв от изумления рот, потрясенно смотрел на мокрые брючины, а танкер еще раз содрогнулся от удара. Кофе. Такой темный. Совсем как... 4. Австралия. Дрожащий и измученный, капитан Виктор Мэлоун вышел из здания суда в Брисбейне, где его на протяжении целого дня допрашивали следователи, которых интересовали причины, заставившие капитана отдать ошибочный приказ. Мэлоун настаивал, что распорядился дать "10 градусов лево руля". Но вахтенный офицер и рулевой утверждали, что услышали "10 градусов право руля". Дураки! Нет, не дураки - трусы! Вот кто они! Чертовы неблагодарные трусы! У них не хватило смелости поддержать своего капитана. А некоторые из команды даже заявили, что капитан, похоже, был пьян. Хорошо еще, что в тесение двенадцати часов после катастрофы никто не догадался взять у него кровь на анализ. Теперь поздно. Даже если проверка покажет какое-то количество алкоголя, Мэлоун может сказать, что выпил для успокоения нервов после того, как вертолет доставил его на берег. Когда Мэлоун вышел из здания, и фотокорреспонденты защелкали камерами, он загородил лицо рукой и сердито заторопился вниз по ступенькам к взятому напрокат автомобилю. Его мышцы дрожали. Мартини с водкой, твердил он себе. Все, что мне нужно... Если удастся улизнуть от этих ублюдков... Мартини! И тогда все будет в порядке! Мэлоун въехал локтем в грудь фоторепортеру, отттолкнул согнувшегося пополам человека, не обращая внимания на его мученический стон, и добрался до своей машины. Но она была пуста. Где же проклятый водитель? "Ну, конечно, - подумал Мэлоун. - Сукин сын смылся! Испугался толпы! Он такой же трус, как его офицеры!" Мэлоун прыгнул за баранку, захлопнул дверцу, рывком повернул ключ зажигания, вдавил акселератор и, взревев двигателем, умчался от здания суда. Когда он поворачивал за угол - ухмыляющийся, свободный, в предвкушении мартини - его тело перестало существовать. Так же, как и автомобиль. Взрыв, которого он не услышал, разметал кровь, кости, волосы и металлические обломки машины на тридцать ярдов во всех направлениях. Место взрыва было выбрано идеально. Как объяснил на следующий вечер Дэн Разер, "по всей видимости, жертвой должен был стать только капитан "Аргонавта". Больше никто не пострадал". 7. Гонконг. Чендлер Томпсон, исполнительный директор "Пэсифик Рим Петролеум корпорейшн", старался не отворачиваться от бьющих в глаза телевизионных софитов, когда, гордо выпрямившись, стоял за трибуной на подиуме в пресс-центре штаб-квартиры компании. 48-летний мужчина со строгим, словно высеченным из камня лицом, он чрезвычайно неохотно согласился на встречу с репортерами, однако, усиливающаяся шумиха вокруг катастрофы не оставила ему другого выбора. Он должен положить конец спорам и поддержать пошатнувшуюся репутацию компании. Его костюм ценой в тысячу долларов был безукоризненно отглажен. Прежде чем выйти, блистая военной выправкой, и встать за трибуну, Томпсон убедился, что все пуговицы пиджака застегнуты. - Знали ли мы, что у капитана Мэлоуна были проблемы с выпивкой?.. Нет. Строжайшее правило компании, которое неукоснительно должны соблюдать все наши моряки, гласит, что они обязаны воздерживаться от приема алкогольных напитков, находясь на борту судна, а также в течение 24-х часов перед выходом в плавание. Делаем ли мы анализы крови, чтобы удостовериться, что правило выполняется? Раньше мы не считали это необходимым. Прежде чем приступить к работе в компании, весь плавсостав проходит тщательную проверку. Мы, безусловно, доверяем своим служащим. Нарушение капитаном Мэлоуном этого правила было единственным исключением. У нас нет оснований сомневаться в профессиональных качествах наших офицеров, однако теперь мы намерены проводить выборочные тесты на алкоголь и наркотики... Имеем ли мы представление, кто повинен в убийстве капитана Мэлоуна? Полиция ведет расследование. С нашей стороны было бы преждевременно кого-либо обвинять... Задержка при отправке спасателей на место утечки? Какая задержка? Специалисты по очистке загрязнений начали действовать, как только узнали о крушении... Неукомплектованные штаты? Отсутствие тренировки и неоперативность? Нехватка оборудования? Ерунда. Мы были готовы к любым неожиданностям... Пожалуйста, по одному. Я не расслышал вопрос... Да, это так. Несколько спасателей в момент аварии находились дома, но наш ночной дежурный немедленно оповестил их. Я уверяю вас, что теперь ночная команда спасателей будет работать по такому же графику, как дневная... Нет, к сожалению, мы не смогли остановить утечку нефти с "Аргонавта"... К сегодняшнему дню тридцать миллионов галлонов? К несчастью, это правда. Усилия по предотвращению дальнейшего загрязнения пока не приносят результатов. Часть Большого Барьерного рифа, к моему глубочайшему сожалению, действительно пострадала... Повторите, пожалуйста, вопрос... Да, некоторое спасательное оборудование оказалось неисправным. Слухи о панике? Смятение? 24-х часовая задержка с вылетом спасателей? Почему корпус "Аргонавта" не был двойным, чтобы рифы не пробили трюмы? Прежде чем ответить на дальнейшие вопросы, я хочу заверить вас, что "Пэсифик Рим Петролеум корпорейшн" - это солидная и серьезная компания, полностью осознающая свою ответственность перед обществом... Томпсона отвлекло раздражающее движение слева. На возвышение, где стояла трибуна, торопливо поднялся перепуганный чиновник "Пэсифик Рим" со сложенной запиской в руке. Лицо его было пепельно-серым. "Ах ты, идиот, - подумал Томпсон. - Ты же испортишь!.. Господи, неужто он не соображает, что меня нельзя прерывать? Мы обязаны продемонстрировать уверенность. Я только собирался!.." С трудом сохранив спокойное выражение лица, Томпсон взял записку и мысленно поклялся выгнать с работы этого болвана в ту же минуту, как закончится пресс-конференция. Леди и джентльмены, прошу прощения, - сказал Томпсон репортерам. Стараясь не потерять достоинства, он развернул записку, прочел напечатанный на машинке текст и немедленно забыл про свой гнев. Сердце его забилось так сильно, что Томпсон почувствовал головокружение. Чтобы не пошатнуться, он схватился за трибуну. Буквы расплывались. "По сведениям нашего отделения в Брисбейне, Кевин Старк, директор по планированию спасательных операций..." Старк! Еще один высокопоставленный чиновник, которого Томпсон собирался уволить. Этот ублюдок оказался неподготовленным к тому, чтобы справиться с крупной утечкой нефти. Именно Старк был виновен в задержке спасательных работ из-за нехватки людей и неисправности оборудования. Именно Старк был виновен в том, что пятно разлившейся нефти достигло Большого Барьерного рифа и сейчас убивает там все живое. "... был найден час назад утонувшем в бочке с нефтью." Репортеры увидели явное замешательство и ринулись к Томпсону, выкрикивая вопросы. Он, перебарывая головокружение, нащупал на трибуне стакан воды и выпил, обратив внимание на ее горьковатый привкус. И тут же желудок словно охватило пламя, у Томпсона перехватило дыхание, ноги подкосились. Засверкали вспышки. Мягко жужжали видеокамеры, фиксируя, как Томпсон уронил стакан, упал на колени, схватился за живот, снова захрипел и ничком повалился на пол, успев, однако, забрызгать хлынувшей изо рта кровью стоявших перед ним репортеров. 8. Хьюстон, штат Техас. Вирджил Краузе, только что назначенный исполнительным директором "Пэсифик Рим Петролеум" торопливо набивал папку документами, готовясь навсегда покинуть свой кабинет на верхнем этаже американской штаб-квартиры компании. Через час он должен быть в международном аэропорту Хьюстона, где спешно готовился к вылету принадлежавший "Пэсифик Рим" реактивный самолет, который быстро доставит Краузе в Гонконг. Сорокалетний Краузе отличался завидным здоровьем, энергией и жизнерадостностью, однако неожиданное продвижение по службе застало его врасплох. Ему удалось выкроить всего лишь пять минут, чтобы позвонить домой и объявить жене о новом назначении. Тем временем Краузе чувствовал, что его ожидает напряженный и бессонный перелет, во время которого предстоит не только проанализировать ошибки, приведшие к крушению "Аргонавта", но и придумать, как удалить нефтяное пятно, и что надо сделать, чтобы подобная катастрофа больше не повторилась. Если говорить точнее, Краузе предстоял бессонный перелет, потому что он боялся, что повышение, о котором он мог только мечтать, станет его проклятием. Мэлоун, Старк и Томпсон. Их жестокая смерть страшила не меньше, чем трагедия "Аргонавта". "Неужели я буду следующим, - думал он, застегивая дрожащими пальцами папку". Секретарь перехватила Краузе, когда он выскочил из кабинета. - Вам только что принесли телеграмму, сэр. Краузе, не глядя, сунул листок в карман пиджака. - Мне надо спешить. Прочту в самолете. - Но посыльный сказал, что это очень срочно. Он просил прочитать ее как можно скорее. Краузе в нерешительности остановился, выдернул телеграмму из кармана и разорвал наклейку. Три предложения ошеломили его еще больше, чем неожиданное продвижение по службе. "За ошибками следует наказание. Не допусти новой катастрофы. Бог тебе судья." "Благослови вас Господь". 1. Манхэттен. В своем кабинете на пятнадцатом этаже грязного, закопченного здания, стоящего на Бродвее недалеко от 32-й улицы, Тэсса Дрейк поставила на стол репродукцию картины. На картине, написанной в начале XIX века, был изображен яркими красками заросший лесом склон Адирондакских гор в северной части штата Нью-Йорк. В типичной для своего периода манере художник идеализировал дикую природу, живописуя настолько идиллический пейзаж, что он казался рекламным плакатом, приглашающим первопроходцев поселиться здесь, в этом американском Эдеме. Рядом с репродукцией Тэсса поставила фотографию 1938 года, на которой был запечатлен тот же горный склон. Из-за несовершенства технологии того времени, краски на фотографии были не такими сочными, как на репродукции. Фотографию отличало еще одно: автор не пытался идеализировать зеленые вершины и изобразил их достаточно реалистично, в результате первозданный, нетронутый лесной пейзаж получился более выразительным. Наконец, Тэсса поставила фотографию того же склона, снятую на прошлой неделе, и контраст между двумя снимками поражал, но отнюдь не улучшениями в технике цветной фотографии. Совсем наоборот. Последний снимок был на удивление тусклым и безжизненным. За исключением серовато-голубого неба, оттенков на нем почти не было. Никакой зелени листвы. Только грязно-коричневый цвет, словно пленку испортили при проявлении. На самом деле пленка была ни при чем. Люди испортили воздух, облака, дождь. Эту часть леса погубила содержащаяся в воде кислота. Деревья, лишенные листьев, выглядели, как обнаженные скелеты, склоны, лишенные травы, - проклятыми. Тэсса откинулась на спинку стула и с отвращением посмотрела на пейзажи. Серия изображений производила настолько тягостное впечатление, что статья на эту тему, которую она готовила, вряд ли сможет сравниться с ними по силе убеждения, хотя, конечно, статью надо написать, и она уже написала Бог знает сколько публикаций о похожих экологических катастрофах в надежде, что люди, наконец, примут меры для спасения планеты. Это чувство отвественности перед природой объясняло, почему она отклонила заманчивые предложения таких известных компаний, как "Космополитен" и "Вэнити Фэр" и пошла работать в "Журнал матери Земли". Она считала себя в долгу перед планетой. Само собой разумеется - и Тэсса это охотно признавала, - что ее идеализм не требовал многих жертв. В возрасте 28 лет, когда большинство ее ровесников, казалось, были одержимы мыслями о деньгах, Тэсса могла себе позволить равнодушно относиться к высокооплачиваемой работе, поскольку фонд, учрежденный покойным дедом на ее имя, предоставлял свободу выбора. По иронии судьбы фонд не только делал ее независимой, но и являлся причиной, по которой Тэсса так активно занималась проблемами окружающей среды: значительная часть средств фонда была получена от чрезвычайно доходных химических заводов, чьи стоки погубили реки и заразили питьевую воду в нескольких районах Нью-Джерси и Пенсильвании. Тэсса утешалась мыслями о том, что своей работой возмещает нанесенный природе ущерб. Она была высокой - пять футов и девять дюймов - с привлекательными чертами лица, коротко подстриженными светлыми волосами и красивой, точеной фигурой, которую она поддерживала в форме ежедневными занятиями в гимнастическом зале клуба недалеко от своей квартиры в Сохо. Глаза ее были чистейшего голубого цвета, косметики она не признавала, лишь слегка подкрашивала губы. Ее любимой одеждой были джинсы, кроссовки и хлопчатобумажный пуловер. Тэсса протянула руку к стоящей на столе вазе с фруктами, взяла яблоко, с удовольствием откусила и в ту же минуту почувствовала, что сзади кто-то стоит. Она обернулась к мужчине, распахнувшему дверь кабинета. - Опять работаешь допоздна? - улыбнулся он. - Мне стыдно уходить домой. - Его звали Уолтер Траск, он был редактором "Журнала матери Земли". Пиджак Траска был перекинут через руку, воротник измятой белой рубашки расстегнут, галстук приспущен. Пятидесяти пяти лет, солидный, с редеющими седыми волосами и обвислыми, нездорового цвета щеками. - Допоздна? - Тэсса глянула на часы. - Боже мой, уже семь часов? Я обдумывала статью о кислотных дождях и, похоже, так увлеклась, что... - Завтра, Тэсса. Отложи ее до завтра и отдохни. Планета это как нибудь переживет. Но ты долго не протянешь, если будешь так усердствовать. Тэсса пожала плечами. - Пожалуй, можно сходить в бассейн. Траск покачал головой. - Мне бы твою энергию. - Это все витамины и физические упражнения. - Мне они не помогут. Мне бы скинуть лет тридцать. Читала газеты? Об убийствах в "Пэсифик Рим корпорейшн" после утечки нефти. Что ты об этом думаешь? Тэсса приподняла плечи. - Это очевидно. - Да? - Утечка кого-то ужасно разозлила. - Конечно. - Траск вздохнул. - Но я не это имел в виду. Как ты считаешь, нам об этом надо написать? - "Журнал матери Земли" - не бульварная газетенка. Наша тема - утечка нефти, а не убийства. Они - ерунда, побочная проблема. Фанатики только вредят нашему делу. Слишком многие считают фанатиками нас, думают, что мы преувеличиваем угрозу... - Конечно, - снова сказал Траск. - Но мы несем убытки. Если бы... Ладно. Не забудь, пожалуйста, запереть, когда будешь уходить. И не задерживайся, договорились? - Даю честное слово. - Хорошо. До завтра, малыш. - Устало сутулясь, Траск исчез в коридоре. Через пол-минуты Тэсса услышала, как спускается лифт. Она доела яблоко, еще раз изучила свои иллюстрации к статье и решила, что Траск прав - ей надо отдохнуть. Она, однако, знала, что после бассейна в клубе, душа, возвращения домой, салата, макарон с томатным соусом без мяса (с грибами, луком и зеленым перцем), она все равно будет испытывать потребность поработать над статьей. Поэтому, несмотря на совет Траска, Тэсса уложила фотографии и материалы для статьи в две картонные коробки, перекинула через плечо сумочку, нагрузилась коробками и своим большим блокнотом с желтой бумагой, локтем погасила свет в кабинете и пошла по коридору, по дороге нажимая на выключатели. Локтем же она включила сигнализацию, осторожно отступила, чтобы не сработала инфракрасная ловушка, открыла и закрыла редакционную дверь, в которой автоматически сработал замок. В небольшом холле перед лифтом она после нескольких попыток надавила кнопку вызова, услышала, как поднимается кабина, после этого прислонилась к стене и, наконец, призналась, что устала. Утомление или судьба. По одной ли, по другой ли причине, когда двери раскрылись, и Тэсса вошла в лифт, она уронила блокнот. Он упал и прикрепленный к нему золотой "кросс" покатился по полу. Ручка, подарок отца по случаю поступления в колледж, значила для нее многое - отец так и не дожил до ее выпускного вечера. С горестной гримасой она нажала кнопку с надписью "Вестибюль", ощутила, как опускается лифт и, не выпуская из рук коробок, нагнулась, чтобы поднять блокнот и ручку. Она так и застыла в этом положении, когда кабина неожиданно остановилась. Двери открылись, и Тэсса из-под руки взглянула назад и увидела высящегося над ней мужчину. При мысли о своей неуклюжести и не совсем приличной позе Тэсса почувствовала по меньшей мере смущение. "Да еще демонстрирую свою лучшую часть тела, - подумала она". Но добродушная улыбка мужчины тут же ее успокоила. Он сочувственно пожал плечами, поднял блокнот и ручку, и хотя Тэсса осознала это значительно позже, его вежливая помощь изменила всю ее жизнь. В течение кошмарных дней и недель, которые ожидали ее, Тэсса непроизвольно анализировала их первую встречу и всегда спрашивала себя, что было бы, если бы она не уронила блокнот? Может быть, они так и не заговорили бы. Может быть, тогда ей не пришлось бы испытать такую боль, страдание и ужас. Но она всегда приходила к одному и тому же выводу. Она не контролировала ход событий, наоборот, они управляли ею. Какими бы жуткими не оказались последствия, она была не в силах ничего изменить, как была не в силах побороть немедленное влечение, которое испытала к этому человеку. Вздор? Нелепость? Да. Можете назвать это химией либо флюидами. Можете назвать влиянием планет либо благоприятным расположением звезд. Каким бы ни было объяснение, ее колени задрожали, в низу живота потеплело, и на миг Тэсса испугалась, что упадет в обморок. Тем не менее, ей удалось выпрямиться и повернуться лицом к мужчине, даже не покачнувшись. Он был высоким, по меньшей мере шести футов ростом, а Тэсса, тоже высокая, уважала мужчин, плечи которых были не ниже ее собственных. У него была здоровая, загорелая кожа и широкоскулое, сильное, классически привлекательное лицо. Великолепно сложенная, мускулистая и в то же время худощавая фигура. Одежда походила на ее: кроссовки, джинсы, голубая хлопчатобумажная рубашка под легким вишневым пуловером. Но глаза... Именно их Тэсса заметила в первую очередь. Они излучали сияние, исходящее, казалось, прямо из души, и были необычно серого цвета, встречавшегося Тэссе только в романтических любовных историях, которые она, будучи подростком, читала с виноватым наслаждением. В то время, как Тэсса пыталась сохранить достойный вид, незнакомец продолжал добродушно улыбаться. - Тяжелый день? - Не слишком тяжелый. Просто длинный. Мужчина показал на ее коробки. - И, по всей видимости, еще не закончился. Тэсса покраснела. - Вероятно, я стараюсь делать слишком много. - Это лучше, чем делать слишком мало. - Незнакомец нажал кнопку "Вестибюль" и сузил глаза, обратив внимание на ее ручку. - Золотой "кросс", - сказал он. Тэссе показалось, что он произнес это с каким-то особым, понятным ему одному, значением. Он прикрепил ручку к блокноту и передал ей. На мгновение их пальцы соприкоснулись. Наверное, между ними проскочил заряд статического электричества, потому что кончики пальцев Тэссы словно чем-то укололо. - Вы работаете в "Журнале матери Земли"? - спросил незнакомец. - Откуда вы?.. - Написано на коробках. - Ах, конечно. - Тэсса опять покраснела. - А вы? Вы вошли на следующем этаже, а там только одна фирма - телевизионщики. "Трус видео". - Верно. Между прочим, я читал ваш журнал. Отличное издание. Кстати, я монтирую документальный фильм, который по тематике близок к вашей работе: о недостаточной безопасности радиоактивных захоронений. У нас с вами самая нужная в мире работа. - Постараться спасти планету? - невесело спросила Тэсса. - Если бы так думало побольше людей... - Ну, в этом-то и проблема, не правда ли? - Да? - Тэсса нахмурилась. - Их так много. Какую вы считаете?.. - Человеческую натуру. Я вообще не уверен, что планету можно спасти. Его ответ удивил Тэссу. Лифт остановился. - Вам помочь с коробками? - спросил незнакомец. - Нет, спасибо, я справлюсь. - Тогда давайте я придержу дверь. Они вышли на улицу и их окружила сумасшедшая толпа пешеходов, рев автомобилей, удушливый чад выхлопных газов и тусклый, задымленный свет заходящего солнца. - Вот что я и имел в виду. - Незнакомец покачал головой, голос его звучал мрачно. - Я не уверен, что планету можно спасти. - Он помог Тэссе поймать такси, огляделся, словно выискивая кого-то, сказал: - Благослови вас Господь, - и быстро исчез, как по мановению волшебной палочки растворившись в темноте. Кончики пальцев Тэссы все еще кололо невидимыми иголками. 2. На следующее утро, ожидая в вестибюле лифт, Тэсса случайно взглянула в сторону дверей, увидела, что в здание вошел вчерашний незнакомец и почувствовала, как заполыхали щеки. - Еще раз привет, - сказал он. Польщенная вниманием и изо всех сил стараясь скрыть это, Тэсса вежливо улыбнулась. - Доброе утро. - Действительно, доброе. Когда я сегодня вышел пробежаться, ветер с моря сдул смог, так что воздух был довольно чистым. - Вы по утрам бегаете? - Каждый день. - И я тоже, - сказала Тэсса. - Это заметно. Тэсса покраснела еще больше. - В здоровом теле, - сказал незнакомец, - здоровый дух. - Наверное. Они замолчали. Молчание затянулось. - Этот лифт, - вздохнула Тэсса. - Да. Ужасно медленный. Но я стараюсь принимать все таким, какое оно есть. - Вроде как "терпение - добродетель"? - Назовем это внутренней дисциплиной, - возразил незнакомец. Дверцы распахнулись. - Ну вот, видите? - спросил он. - Всему свое время. Они вошли в кабину. - Обещаю ничего не ронять, - сказала Тэсса. - Мне было приятно помочь. - Но я даже не поблагодарила вас. - Это не обязательно, - сказал незнакомец. - Вы бы сделали для меня то же самое. Тэсса смотрела, как мужчина нажал сначала кнопку своего этажа, затем ее, и с удовлетворением заметила, что он не носит обручального кольца. Незнакомец обернулся к ней. - Если уж мы с вами каждый день ненароком встречаемся, то может быть познакомимся? Тэссе очень понравилось, как заискрились его серые глаза. Она назвала свое имя, но не фамилию. По привычке она специально не сказала, что происходит из семьи Дрейков, потому что люди часто вспоминали ее покойного, достаточно известного отца, а Тэссе всегда было неприятно обсуждать, как жестоко он погиб. - Тэсса? - незнакомец склонил голову набок и кивнул. - Прекрасное имя. Уменьшительное от... - Тереза. - И опять она скрыла от него всю правду. Хотя "Тэсса" иногда употреблялось вместо "Терезы", но своим именем она была обязана отцу, который в детстве в шутку называл ее "Контесса Тереза" - "Графиня Тереза" - и, наконец, сократил прозвище до ласкового "Тэсса". - Ну, конечно, - сказал темноволосый, удивительно привлекательный незнакомец. - Тереза. Испанская монахиня, основательница ордена кармелиток. - Я не знала. То есть... Про нее... - Это неважно. Просто у меня привычка собирать массу всякой ненужной информации. - А как вас зовут? - спросила Тэсса. - Джозеф. Тоже только имя, заметила Тэсса, он представился точно так же, как она. Лифт, дернувшись, остановился. - Ну, мне пора на искупление грехов, - сказал Джозеф. - Не может быть, чтобы вы не любили свою работу. Во всяком случае, вчера мне так не показалось. - Свидетельствовать на пленке, как гниет и разлагается планета? Вряд ли можно любить такую работу. И все же я получаю удовольствие от того, что делаю доброе дело. - Джозеф вышел и обернулся. - Благослови вас Господь. Двери закрылись, и Тэсса почувствовала, как в ней что-то оборвалось, но не от того, что лифт пошел вверх. 3. На следующий день, в пятницу, Тэсса так увлеклась статьей, что проработала весь обеденный перерыв. В четверть третьего желудок, наконец, напомнил о себе, и она решила, что если не перекусит, то это может отразиться на статье. Войдя в лифт, она подумала о Джозефе. Кабина остановилась этажом ниже. И снова закололо кончики пальцев. "Нет, - подумала она, - это всего лишь совпадение". Однако, у нее чуть не подкосились ноги, когда дверь распахнулась, и в лифт шагнул Джозеф. Он усмехнулся, совсем не удивившись, что опять увидел Тэссу. - Похоже, нам суждено постоянно друг с другом сталкиваться. - Он надавил кнопку "Вестибюль". - Как ваше искупление грехов? Стоя рядом с ним, чувствуя, как соприкасаются их руки, Тэсса старалась не показать, что ее дыхание участилось. - Искупление грехов? - И неожиданно вспомнила, что вчера он уже обронил эту фразу. - А, вы имеете в виду работу. Я пишу статью о кислотных дождях. Она идет хорошо. - Хорошо - это то, что нужно. - Я... - Да? - Вы не думаете, что по меньшей мере странно, когда мы с вами решаем спуститься вниз... - В одно и то же время? - Джозеф пожал плечами. - Мир вообще странная штука. Давным-давно я научился принимать судьбу, а не задавать вопросы. От некоторых вещей не скроешься, как бы этого не хотелось. - Что-то вроде "кисмета" или "кармы"? - Провидение. - Глаза Джозефа блеснули. - Поздний ланч? Тэсса уловила запах его лосьона после бритья и не смогла сдержать дрожь в голосе. - Заработалась. - Я тоже. Напротив есть кафе. Хотите перекусим вместе? По рукам Тэссы поползли мурашки. - Только за себя я плачу сама. Джозеф развел руками. - Как скажете. Но я все равно буду рад. На людном и шумном тротуаре они подождали, пока не появился просвет в потоке машин, и перебежали улицу к кафе. Воздух был влажным, солнечные лучи - тусклыми, они с трудом пробивались через дымку автомобильной гари. Она посмотрела на Джозефа и не смогла не заметить, как он озирается по сторонам, словно выискивая кого-то в толпе - точно так же, как в тот день, когда она его встретила. Зачем? Она недоуменно свела брови, вспомнив привычки отца и задавая себе вопрос: неужели Джозеф считает, что за ним следят? "Да будет тебе, - подумала она. - Это не шпионское кино. Проснись". Ярко освещенное в послеобеденный час кафе было заполнено только на четверть. - У нас сегодня очень вкусные пастрами, - сказал официант. - Спасибо. Мяса не надо, - сказал Джозеф. - Дайте, пожалуйста, сэндвич с помидорами, брюссельской капустой и огурцами. - С шинкованной капустой? А как насчет маринада с укропом? - Подойдет. И бутылку минеральной воды. - Звучит неплохо, - сказала Тэсса. - Мне то же самое. - Когда официант отошел, она внимательно посмотрела на Джозефа. - Мясо не едите? Вы вегетарианец? - Ничего особенного. Просто не люблю. К тому же, сегодня пятница. Тэсса - католичка по вероисповеданию - поняла, что он хотел сказать. Раньше католикам не разрешалось есть мясо по пятницам. Но сейчас только пожилые и чрезвычайно консервативные люди соблюдали это давно устаревшее правило, а Джозеф был слишком молод и вряд ли мог быть воспитан в традиции, обязывавшей воздерживаться в этот день от мясного из страха совершить грех. Тэсса подавила любопытство. - Я спросила потому, что сама вегетарианка. - Ну, вот вам еще одна общая черта. - Вы тоже католик? Джозеф нахмурился. - С чего вы взяли, что я католик? - Не едите мяса по пятницам. - А! - сказал Джозеф. - Понятно. Нет, я не принадлежу к этой вере. - Извините. Я, наверное, задаю слишком много вопросов. - Не волнуйтесь, я не обиделся. - Тогда я... Если не возражаете, я спрошу кое-что еще, - сказала Тэсса. - Слушаю. - Почему вы так нервничали, когда переходили улицу? Джозеф рассмеялся. - В Нью-Йорке? Где полно наркоманов и сумасшедших водителей? А кто не нервничает? - Еще вопрос. - Давайте. - ...Не хотели бы вы увидеть меня завтра? - Тэсса удивилась собственной смелости. Ее сердце замерло. - Не хотел бы я?.. - Он перевел взгляд на стол, поигрывая ножом и вилкой, затем пристально посмотрел на нее своими проницательными серыми глазами. - Конечно. Я бы с большим удовольствием разделил вашу компанию. Тэсса выдохнула. - Но мне хотелось бы быть честным. "Черт, - подумала Тэсса. - Вот оно. Вот этого я и боялась. Такой великолепный мужчина не может быть один. Сейчас он скажет, что у него кто-то есть". Она выпрямилась и, готовя себя к худшему, плотно прижала руки к столешнице. - Я уважаю честность. - Мы можем быть только друзьями. - Мне не совсем понятно... - Мы не сможем стать любовниками. Его откровенность поразила ее. - Эй, - сказала Тэсса, - я ничего не предлагаю. Я же не прошу вас лечь со мной в постель. - Знаю. В действительности, ваше поведение безупречно. - Джозеф потянулся через стол и нежно коснулся ее руки. Она заметила зазубренный шрам на тыльной стороне запястья. - Я не хотел обидеть или смутить вас. Просто... есть кое-что, чего вы, вероятно, не поймете. - По-моему, я понимаю. - Да? - Вы голубой? Поэтому? Джозеф рассмеялся. - Совсем не поэтому. - То есть, мне все равно, если вы голубой. Только мне хотелось узнать, вот и все, и не хочется делать из себя большую дурочку, чем вам показалось. - Поверьте, Тэсса, я не голубой, а вы не дурочка. - Тогда, может быть, с вами произошел какой-нибудь несчастный случай и... - Вы имеете в виду, что меня оскопили? Едва ли. Признаюсь, я чрезвычайно польщен тем, что вы хотите со мной встречаться. Однако у меня есть определенные... давайте назовем их обязательствами. Не могу объяснить, в чем они заключаются и почему я должен их выполнять. Просто доверьтесь, поверьте и примите. Мне дорога ваша дружба. - Дружба? - Тэсса поморщилась. - В свое время в школе я избавилась от назойливого ухажера, сказав что вижу в нем только друга. - Но это не школа, - сказал Джозеф. - Если у вас есть желание встречаться... а мне бы этого очень хотелось... Пусть звучит невежливо, но таковы мои условия. - Послушайте, - Тэсса закусила губу, - давайте забудем все это. - Почему? Потому что вы не можете себе представить отношения между мужчиной и женщиной, которые не заканчиваются сексом? - спросил Джозеф. - Боже, я чувствую себя такой идиоткой. - Не надо, - сказал Джозеф. - Вы здоровая, разумная, привлекательная женщина с естественными желаниями. Но я... - взгляд Джозефа стал еще пронзительнее, - совершенно другой. - Возражений вы не услышите. И может быть именно поэтому, - она не могла поверить, что говорит такое, - я хочу быть с вами. - Платонически, - сказал Джозеф. - Ладно. Конечно. Пока. Но кто знает?.. - Нет, Тэсса. Не пока, а всегда. Доверьтесь мне, так будет лучше. - Почему? - Потому что это навечно. - Вы самый странный человек, который мне когда-либо встречался, - сказала Тэсса. - Считаю это комплиментом. - Ну, хорошо, - решилась Тэсса. - Во сколько завтра? - В десять? - предложил Джозеф. - В северной части Ист-Сайда. В парке Карла Шурца. У 88-й улицы. Рядом с домом мэра. - Знаю. - У реки есть беговая дорожка. Поскольку мы оба по утрам разминаемся, можно делать это вместе. - Вот здорово, - сказала Тэсса. - Итак, мы бегаем трусцой, и я с помощью физических упражнений избавляюсь от своего влечения. - Физические упражнения творят чудеса, мой платонический друг. - Может быть для вас. Джозеф добродушно усмехнулся. - Это как холодный душ. - Должна предупредить, что сделаю все возможное, чтобы соблазнить вас. - Ничего не получится, - сказал Джозеф. - На самом деле я несооблазняемый. - Принимаю ваше утверждение как вызов. 4. Даже в десять утра на беговой дорожке рядом с лесистым парком на берегу Ист Ривер было полно народа. Поскольку в выходной движение ослабевало, воздух очистился от смога и прояснилось непривычно голубое небо. Слева на площадке, огороженной литой чугунной решеткой, ребята играли в баскетбол. Любители позагорать раскинули на траве одеяла, наслаждаясь ярким июньским солнцем. Между деревьев люди выгуливали собак. "Какой подарок, - подумала Тэсса. - Прекрасный день. Редкий". На ней был голубой спортивный костюм, подчеркивающий бирюзовый цвет ее глаз. Даже свободный покрой не скрывал худощавое, гибкое тело с упругой, высокой грудью. Короткие светлые волосы стягивала красная плотная лента. Она прислонилась к забору, отгораживающему беговую дорожку от реки, и наблюдала за бегунами, многие из них слушали прикрепленные к поясу радиоприемники через миниатюрные наушники. Сама она предпочитала не отвлекаться и полностью отдавалась тому сладостному чувству, которое вызывали физические нагрузки. Счастливо отстраненные лица пробегавших мимо людей подстегивали желание Тэссы присоединиться к ним. "Уже скоро, - подумала она. - Джозеф вот-вот будет здесь". Тэссу не покидало изумление, когда она думала о его непреодолимой притягательности. Да, он был красивым, но Тэсса встречалась со многими красивыми мужчинами, однако никогда не чувствовала такого сильного влечения. Многие были настолько уверены в своей привлекательной внешности, что их компания скоро становилась невыносимой. Один, долго убеждая Тэссу, что она для него единственная, встречался, оказывается, с еще тремя женщинами. Другой, стремительно делающий карьеру в телебизнесе, нуждался в ней потому, что должен был с кем-то поделиться, какой он великий и могущественный. Последние полгода она не встречалпсь ни с кем. "Может быть, это объясняло притягательность Джозефа, - подумала Тэсса". Сочетание усталости и одиночества. Но чем дольше она раздумывала над этим объяснением, тем меньше в него верила. В нем было что-то - Тэсса никак не могла найти подходящее слово - непохожее на других. Красивый мужчина, не влюбленный в себя, обращавшийся с ней уважительно, тот, с кем легко разговаривать, относящийся к ней как к человеку, а не потенциальному объекту сексуальных притязаний. Это, конечно, имело значение. И все-таки она никогда прежде не была так настойчива и откровенна с мужчиной. Почему? В нем было еще что-то. Что? Незнакомые ощущения не только приводили в недоумение, но и тревожили ее. Она не знала, откуда появится Джозеф, справа или слева, а, может быть, из лесу, поэтому часто оглядывалась, высматривая его. Надо было назначить определенное место, решила она и продолжала выискивать его по сторонам. Поскольку Тэсса с нетерпением ожидала свидания, она пришла рано, без четверти десять, но сейчас, взглянув на часы, с беспокойством заметила, что уже четверть одиннадцатого. Может быть, они потеряли друг друга? Она принялась тщательно изучать лица. Затем часы показали половину одиннадцатого и, с безнадежной медлительностью, одиннадцать. Тогда она сказала себе, что его задержали какие-то неотложные дела. Но когда время подошло к половине двенадцатого, а потом к двенадцати, она поняла, почему его нет. Это случилось с Тэссой только однажды, когда она училась в школе и ее ухажер днем так напился со сверстниками, что вечером не смог пойти с ней в кино и даже не удосужился позвонить и предупредить. Больше они не встречались. И теперь Джозеф тоже обманул ее. Она не могла поверить. Разочарование смешивалось с яростью. Возобладала ярость. Ах ты!.. Сначала она думала, что он сказочный принц, и вот каким он оказался на самом деле. "Тэсса, мы можем быть только друзьями". Нет, приятель, ты мне не друг. Кипя от негодования, Тэсса влилась в поток бегущих, слишком расстроенная, чтобы для начала размяться. Возмущение так разожгло ее, что она без усилия обогнала самых прытких бегунов. Козел. 5. Воскресенье прошло уныло. Тоскливый дождик только усилил мрачное настроение Тэссы. Босая, одетая в шорты и мятую футболку, в которой спала, она потягивала дымящийся черный кофе, хмуро глядя на улицу из окна своей квартиры в Сохо. Тремя этажами ниже через дорогу жалкая, промокшая кошка спряталась от дождя под качелями на крошечной детской площадке. Позади нее на телеэкране диктор Си-Эн-Эн угрюмо рассказывала о последней экологической катастрофе. В Теннесси поезд с двадцатью вагонами обезвоженного аммиака - токсичного газа, перевозимого в виде жидкости под большим давлением и используемого в производстве удобрений, сошел с рельс на неотремонтированном участке дороги и опрокинулся с насыпи. Цистерны взорвались, и газ образовал большое облако, которое к этому времени убило поездную бригаду, шестнадцать человек на ближайших фермах, десятки домашних, сотни диких животных и тысячи птиц. Северо-восточный ветер сдувал плотное белое облако к соседнему городу с населением в пятнадцать тясяч человек, все они в панике бегут. Спасатели не в силах остановить газ и не готовы организовать массовую звакуацию. По последним подсчетам в автокатастрофах при отчаянных попытках покинуть город погибло восемь и серьезно ранено шестнадцать человек. В конце концов, рассказывала диктор, облако осядет на землю. Однако, хотя обезвоженный аммиак используется при производстве удобрений, пользы полям он не принесет. Не в таком виде. Наоборот, чрезвычайно высокий уровень азота (82%), приведет к тому, что высококонцентрированное вещество сожжет сотни акров лесов, уничтожит урожаи и растворится в ручьях, колодцах, прудах и бассейнах, отравив источники питьевой воды города. Тэсса сгорбилась, выключила телевизор и хмуро поглядела в окно, где ветер швырял серые, монотонные потоки дождя. Тэссу передернуло, когда она осознала, насколько чудовищнее, невообразимо чудовищнее, была бы катастрофа, случись она в густонаселенном районе. Но когда-нибудь именно так и произойдет, она была уверена в этом. Из-за безответственности, отсутствия планирования, плохо отремонтированного оборудования, правительственной летаргии, алчности, глупости, перенаселенности... Тэсса покачала головой. Так много причин. Слишком много. Кусочек за кусочком Земля умирает, и нет возможности остановить этот процесс. В голову пришла строчка из поэмы Йитса: "Все рушится, и нет нигде спасенья". Она чувствовала себя разбитой. Она раздумала идти сегодня в клуб и решила принять горячую ванну. Я слишком усердствую. Что мне надо сделать - так это свернуться калачиком в постели, расслабиться и почитать "Санди Таймс". Но Тэсса знала, что новости еще больше расстроят ее. А потом посмотреть какие-нибудь старые фильмы, сказала она себе. Какие-нибудь дурацкие комедии Кэри Гранта. Однако она сомневалась, что они ее рассмешат. Как она могла смеяться, если... Не преуменьшая трагичность происшедшего в Теннесси, она призналась, что отчасти ее депрессия вызвана горечью от вчерашнего несостоявшегося свидания. Гнев еще не остыл. Как он мог? Джозеф не был похож на обманщика. Ладно, признаюсь, меня к нему ужасно потянуло с самого начала. Я старалась вынудить его сказать, что мы можем быть не только друзьями. И старалась слишком сильно. Испугала его. В этом случае - ее негодование вспыхнуло снова - Джозеф мог по меньшей мере позвонить и объяснить, что передумал и не придет. Не обязательно было заставлять меня ждать. Позвонить тебе? "Твой номер не зарегистрирован в справочнике, - внезапно подумала Тэсса. - И даже если бы он был там, ты не назвала свою фамилию! У Джозефа могли быть достаточно веские причины, чтобы не прийти на свидание, однако он не мог с тобой связаться и предупредить. Может, забыть про гордость и позвонить ему? Дурочка, ты же не знаешь его фамилии, как и он твоей". 6. В понедельник Тэсса, стоя перед лифтом, смущенно ожидала, что сейчас в здание войдет Джозеф и все разъяснится, но на сей раз случайной встречи не получилось. В кабинете она пыталась сконцентрироваться на статье, часто переводя взгляд с компьютера на телефон. Когда он звонил, она напрягалась, думая, что это Джозеф. К половине двенадцатого, совсем расстроившись, Тэсса нашла в справочнике номер "Трус видео". Она сняла трубку и тут же бросила ее. Что со мной? Это ведь меня обманули. С какой стати я буду звонить ему? Разве у меня нет гордости? Неужели я должна умолять, чтобы передо мной извинились? В два часа, выйдя на ланч, Тэсса опять надеялась встретить Джозефа в лифте, однако кабина проехала этаж "Трус видео" и не остановилась. Поддавшись настроению, она решила перекусить в кафе напротив. Джозефа не было. Думая о нем, она заказала то, что они ели в пятницу: сэндвич с помидорами, брюссельской капустой и огурцами. Она не увидела Джозефа, поджидая лифт на обратном пути, не услышала его голоса по телефону и не повстречалась с ним, когда выходила из здания. Пошел он к черту! У него был шанс, но он им не воспользовался! Но во вторник, так и не увидев его и не получив извинения по телефону, она швырнула золотой "кросс", которым редактировала рукопись, и решила, что извинения - это то, что ей нужно. Она просто потребует их! Но не по телефону. Вот уж нет. Она хочет посмотреть, как он будет изворачиваться. Она хочет... Этот сукин сын должен извиниться лично. 7. Рабочие помещения "Трус видео" отделяла толстая стеклянная перегородка с дверью. Сидящая за ней секретарь подняла голову, всмотрелась в Тэссу и заговорила через маленькое отверстие в стекле; рука ее приготовилась нажать кнопку, отпирающую замок двери. - Чем могу быть полезна? Решимость Тэссы поколебалась. Не будь дурочкой! Он подумает... Что подумает? Что ты гоняешься за ним? Так он должен быть счастлив! Глубоко вздохнув, Тэсса заставила себя выглядеть деловито. Хотя внутренне она улыбалась. Когда я увижу этого ублюдка, и секретарь услышит, что я ему скажу, и новость разнесется по конторе... - Да, пожалуйста. Я ищу человека, который здесь работает. Не знаю его фамилии, но зовут его Джозеф. Секретарь кивнула, хотя смотрела недоуменно. - У нас есть только один Джозеф. Вы, наверное, имели в виду Джозефа Мартина. - Мартина? - Тэсс повторила про себя фамилию. - Чуть больше тридцати? Высокий? Стройный? Темноволосый? С серыми глазами? - Да, это точно он. - Ну, если он не обедает, вы не могли передать, что я хочу поговорить с ним? - Извините, - нахмурилась секретарь, - не знаю, обедает ли он, но на работе Мартина нет. - Отлично. Тогда я зайду еще раз попозже. Не знаете, когда он вернется? - В этом-то все дело. - Не понимаю. - Джозеф не появлялся на работе с тех пор, как ушел в пятницу. - Что? - Он не приходил ни вчера, ни сегодня, - ответила секретарь. - И не позвонил сказать, что болеет или занят семейными делами, или... Он просто не пришел. У Тэссы закружилась голова. - Редакторский отдел сходит с ума, готовя к сдаче его фильм, а... Гнев Тэсс испарился. Она прижала пальцы к стеклу. - Почему вы ему не позвонили? - В этом еще одна проблема. Если у него и есть телефон, он не указал его номер в анкете. - Секретарь внимательно посмотрела на Тэссу. - Вы его друг? - В некотором роде, довольно странном. Женщина за стеклом пожала плечами. - Похоже на Джозефа. Он и сам странный. Послушайте, если вы его встретите, скажите, чтобы обязательно позвонил. Мы не можем найти его записи по фильму, над которым сейчас работаем. Ребята из редакторского отдела лезут на стену, чтобы сдать картину к сроку. - Но разве никто не ездил к Джозефу домой? Секретарю удалось сохранить спокойное выражение лица. - Я же вам говорю, что мы не можем найти его записи. Посыльный, который ездил к нему домой, сказал, что по этому адресу никто не живет. - Какой адрес? - Неважно, - сказала женщина за стеклом. - Поверьте, это вам не поможет. Тэсса снова повысила голос. - Я вас спросила, какой адрес? Секретарь постучала шариковой ручкой по подбородку. - Только зря потеряете время, но если это так много для вас значит... - Это так много для меня значит. - Вы, наверное, и вправду его друг. Секретарь вздохнула, пролистала блокнот и продиктовала адрес на Бродвее. Тэсса записала. - Но я вас еще раз предупреждаю.., - сказала секретарь. - Знаю. Пустая трата времени. 8. Однако, когда Тэсса вышла из такси на Бродвее около 5-й улицы и окунулась в гудение автомобильных сигналов и ядовитую атмосферу выхлопных газов, она засомневалась. Сравнив адрес на унылом здании напротив с записанным, она поняла и мысленно извинилась перед секретарем, хотя и запоздало, почему та предупредила о пустой трате времени. На первом этаже дома находилась приманка для туристов - магазин фототоваров и электроники, цены в котором были в несколько раз выше обычных. В тусклом окне второго этажа вывеска гласила: "Сексуальное обучение". Все окна третьего этажа были закрашены черной краской. Бог знает, что скрывали они, но Тэсса собралась с силами, полная решимости выяснить это. Потому что, судя по адресу, квартира находилась на третьем этаже. Она перешагнула через пьяного, а скорее всего через наркомана, вошла в подъезд, который пропах мочой, поднялась по не менее зловонной лестнице, постаравшись сохранить самообладание, поскольку не горела ни одна лампочка, и добралась до мрачного третьего этажа. Названия различных контор на дверях только укрепили ее уверенность, что это не жилой дом и что ни Джозеф, ни кто-то еще здесь обитать не могли. Но тогда почему, размышляла она, Джозеф назвал своим работодателям именно этот адрес? Она нашла открытую дверь с номером на грязном матовом стекле, который совпадал с тем, что дали ей в "Трус видео". Войдя, она увидела сидящую за письменным столом женщину с кудрявыми волосами и со слишком сильно накрашенными губами. Женщина жевала резинку и читала книгу в мягкой обложке. У каждой стены, от пола до потолка, стояли ряды пронумерованных восьмидюймовых квадратных ящиков с металлическими дверцами и замками. Тэсса нерешительно подошла к столу. Женщина продолжала читать. - Простите, - сказала Тэсса. Женщина перевернула страницу. Тэсса кашлянула. - Если позволите... Женщина положила книгу на стол обложкой вверх и, нахмурясь, подняла глаза. - Я ищу... - Тэсса покачала головой. - На двери нет вывески. Чем здесь занимаются? Женщина закусила резинку. - Почтовая контора. - Я не... - Как абонентские ящики на почте. Почтальон приносит корреспонденцию, я ее сортирую и раскладываю по нашим ящикам. Клиенты ее забирают. - Вы не слышали о... Я ищу человека по имени Джозеф Мартин. - Извините, это мне ни о чем не говорит. _ Может быть, если я опишу его?.. - Послушай, дорогуша, - женщина подняла пухлую, короткопалую руку, - прежде чем ты начнешь, я сразу предупреждаю: я здесь временная. Девчонка, которая работает постоянно, заболела. Аппендицит или что-то вроде этого. Я не знаю никакого Джозефа Мартина. - Но он сказал на работе, что живет здесь. Женщина хмыкнула. - Ну да. Может, он пробирается сюда ночью и ставит раскладушку. Я же сказала, что это почтовая контора. Должно быть, твой Мартин просто хотел получать здесь чек с зарплатой. Сердце Тэссы забилось чаще. - Если он один из ваших клиентов... - Может, да. Может, нет. Я здесь работаю только с сегодняшнего утра. И не видела никого по имени Джозеф Мартин. - Но если он ваш клиент, вы можете узнать, брал ли он почту в воскресенье или понедельник? Женщина покосилась на нее. - Нет. - Почему? - Потому что вся информация конфиденциальная, дорогуша. Когда я сегодня пришла на работу, парень, который меня нанял, заставил меня усвоить две вещи. Первое: чтобы клиент предъявлял документы, прежде чем я открою ему ящик. И второе: мне не разрешается разглашать информацию о клиентах. Слишком много развелось судебных исполнителей. Женщина принялась подозрительно изучать Тэссу. - Я не судебный исполнитель. - Это ты так говоришь. - Послушайте, я просто волнуюсь за своего друга. Он пропал с пятницы и... - Это ты так говоришь. А мне надо заботиться о себе. Если эта девушка заболела так, что умрет, или еще что-нибудь в этом роде, я смогу устроиться сюда постоянно. Поэтому иди-ка ты отсюда. А может, ты вообще работаешь на босса, и он послал тебя выяснить, выполняю ли я его распоряжения. Так что поищи своего дружка где-нибудь в другом месте. 9. В такси, по дороге обратно, Тэсса дрожала от огорчения. Она пыталась убедить себя, что сделала все возможное. Если Джозеф решил бросить работу и скрыться, это не ее забота, сказала она себе. Тем не менее, Тэсса не могла унять одну неприятную мысль: а что, если исчезновение Джозефа связано с ней? "Брось эти штучки, - подумала она. - Никто не увольняется только ради того, чтобы убежать от женщины, которая слишком настойчиво пытается завязать отношения. Во всяком случае, Джозеф не уволился. Секретарь в "Трус видео" сказала, что он даже не позвонил и не объяснил, почему не вышел на работу. Ну и что? Это еще ничего не доказывает. Многие бросают работу без всякого объяснения причин. Просто не приходят и все. Но Джозеф, похоже, не был таким безответственным, - подумала Тэсса. Ну, конечно. Точно так же он не был похож на типа, который назначает свидание и не приходит. Не будь наивной. Ты встречалась с ним всего три раза. Ты же ничего о нем не знаешь. Ты сама признала - и сказала ему - что он самый странный из твоих знакомых. Даже секретарь в "Трус видео" назвала Джозефа странным. А может, именно поэтому тебя так тянет к нему?" Тэсса прикусила губу. Признай еще одно: ты волнуешься, потому что думаешь, что с ним что-то случилось. Может быть, он лежит дома больной, не в силах даже позвонить. Это объяснение должно успокоить твою уязвленную гордость. Тэсса устало откинулась на спинку заднего сидения. Что со мной? Неужели я и впрямь надеюсь, что он слишком болен, чтобы позвонить? По радио в такси диктор зачитала устрашающие новости с места катастрофы цистерны с токсичным газом. Триста погибших. Восемьсот человек находятся в критическом состоянии. Поля усеяны тысячами мертвых животных и птиц. Леса и урожаи начинают коричневеть - ядовитое облако концентрированного азота разъедает их. Агентство по охране окружающей среды, среди прочих правительственных учреждений, срочно направило своих представителей в этот район кошмаров для расследования обстоятельств крушения поезда. Пока, судя по заявлению высокопоставленного должностного лица, пожелавшего остаться неизвестным, их заключения сводились к следующему: сокращение финансирования Теннессийской железной дороги привело к уменьшению численности ремонтников. Владелец железной дороги отказался комментировать это заявление, хотя ходят слухи, что недавний развод, обошедшийся в круглую сумму и вызванный любовной связью с одной из секретарш, отвлек его от ведения дел и принятия важных деловых решений. К тому же, как предполагают, бригадир ремонтников - наркоман, пристрастившийся к кокаину. "Господи Иисусе, - подумала Тэсса. - Пока я беспокоюсь о якобы больном человеке, который обманул меня, планете становится все хуже и хуже". Из раздумий ее вывел грубый голос. - Леди, - угрюмо посмотрел на нее водитель, - я сказал, что мы приехали. С вас четыре бакса. 10. Тэсса с удивлением увидела, что отсутствовала почти два часа, и попыталась сосредоточиться на внесенных в статью исправлениях, но, начав переписывать последний абзац с тем, чтобы сделать его сильнее и выразительнее, она вскоре поймала себя на том, что сидит, бездумно глядя на свой золотой "кросс". Она вспомнила тот день, когда отец подарил ей ручку, и другой, когда уронив ее, она познакомилась с Джозефом. Она резко встала, вышла из кабинета и, пройдя мимо других таких же кабинетов, остановилась у открытой двери в конце коридора. И так же резко ее решимость исчезла. Потому что Тэсса увидела Уолтера Траска, пожилого, представительного редактора "Журнала матери Земли", который сгорбился, потирая виски и качая головой, над документом, весьма напоминавшим финансовый отчет. Тэсса повернулась, чтобы уйти. Но Траск, должно быть, почувствовал ее присутствие. Переведя обеспокоенный взгляд с документа на открытую дверь, он улыбнулся, выражение его лица смягчилось. - Привет, малыш. Ну, как ты? Тэсса не ответила. - Ладно, в чем дело? - Траск откинулся на спинку кресла и поднял руки. - Ты всгда такая жизнерадостная. Не может быть, чтобы все было так плохо. Садись. Отдохни. Поговори со мной. Тэсса нахмурилась и вошла. - Что такое? - поднял брови Траск. - Проблемы со статьей? - Проблемы? Да. - Она опустилась в кресло. - Но не со статьей. - Это означает, что ты, вероятно... - Траск поднял брови еще выше. - Это личное. - Тэсса в нерешительности помолчала. - Может быть, мне не стоило... - Ерунда. Поэтому-то моя дверь все время открыта. Личные проблемы всегда заканчиваются служебными. Когда у моих людей неприятности, страдает дело. Расскажи мне, Тэсса. Ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Думай обо мне, как об исповеднике. И я надеюсь, мне не надо добавлять, что все, сказанное в этой комнате, в ней и останется. Тэсса постаралась успокоиться и не ерзать в кресле, как смущенный ребенок. Благодаря покойному отцу, она знала, что в некоторых вещах стесняться не стоило. - Что я хотела спросить... Вы знаете про компании, которые собирают для людей почту? Траск сузил глаза, резче обозначив покрывавшие их морщины. - Собирают для людей почту? - Как абонентские ящики, только они не на почте. - Ах, да, теперь я... почтовые услуги. Конечно, - сказал Траск. - Так что насчет них? Тэсса напряглась. - Кто ими пользуется? И зачем? Траск наклонился вперед, внимательно изучая ее, затем собрался с мыслями. - Многие. Во-первых, те, кто мошенничает с продажей товаров по почте. Например, печатают объявления на последней полосе дешевой газетенки или секс-журнала. Хотите настоящий нацистский штык времен II мировой войны или надувную куклу в натуральную величину со всеми анатомическими подробностями? Все, что требуется - это выслать чек по такому-то адресу. Недоноски, которые печатают объявления, собирают чеки в одной из таких компаний в течение 3-4 месяцев, пока терпение у их клиентов не иссякает и они готовы обратиться в полицию, потом смываются из города, естественно, прихватив с собой все деньги. Конечно, ни штыков, ни кукол не было и в помине. - Но... - Тэсса сжала пальцы. - Зачем так усложнять? Почему не воспользоваться официальным абонентским ящиком на почте? - Потому что... - Траск уселся поудобнее. - Я понимаю, что в это трудно поверить, но некоторые люди, читающие такие объявления, достаточны умны, чтобы понять: если у компании, куда они должны послать чек, нет постоянного адреса, это пахнет аферой. Кроме того, жуликам в этом случае грозит обвинение в использовании почтовой службы в мошеннических целях. Им едва ли понравится, если на почте обратят внимание на сотни писем, адресованных компаниям с весьма прозрачными именами. Каоке-нибудь "Общество коллекционеров предметов II мировой войны" или "Обучение анатомии на дому". - Ну, хорошо, - опять нахмурилась Тэсса, - в известном смысле это можно понять. Но ведь наверняка есть какие-то другие причины, чтобы пользоваться услугами таких компаний. - Она внезапно вспомнила кудрявую женщину за столом. - Чтобы скрываться от судебных исполнителей? - Догадалась? Молодец, - сказал Траск. - Ими могут пользоваться парни, которые боятся вызова в суд в качестве свидетелей, прячутся от суда, алиментов или не хотят, чтобы их бывшие жены знали, где они обитают. Тэсса подумала и покачала головой. - Я все-таки... Разве не может судебный исполнитель просто подождать, пока человек придет за почтой? - Судебным исполнителям платят за результаты, - сказал Траск. - Им известны проблемы с такими компаниями. Можно ждать несколько дней, может быть, недель и ничего не... Если кто-то действительно не хочет, чтобы его нашли, все, что ему нужно сделать, - это заплатить, чтобы корреспонденцию переправляли по другому адресу. Но имей в виду, есть и вполне законные основания для того, чтобы пользоваться компанией почтовых услуг, а не абонентским ящиком. Тэсса замахала руками, чтобы Уолтер продолжал. - Почему для тебя это так важно? - спросил Траск. - Пожалуйста! - Ладно, допустим, ты часто разъезжаешь по работе и не хочешь зависеть от почты, которая пересылает корреспонденцию на другой адрес. Или живешь в соседнем штате, но по каким-то причинам тебе нужен юридический адрес в Нью-Йорке. Или у тебя законная компания по продаже товаров по почте, и ты знаешь, что часть потенциальных клиентов с подозрением относится к адресу с абонентским ящиком. Таких причин много. Но в основном, в семи случаях из десяти, почтовыми услугами пользуются те... - Кто хочет утаить свой адрес. - Правильно. Тэсса уставилась на свой золотой "кросс". - Спасибо. - Не знаю, в чем твоя проблема... Послушай, малыш, я не хочу совать нос в чужие дела, но не могу видеть тебя такой подавленной. Поскольку я ответил на твои вопросы, сделай одолжение и ответь на мои. Может, я чем-нибудь помогу. Почему это так для тебя важно? Тэсса поникла и покачала головой. - Я... просто... Ну, я узнала, что мой приятель... во всяком случае, вроде приятеля пользуется такой компанией. - "Приятель"? - Траск прикинул это слово. - Хочешь сказать, что он мужчина? Тэсса угрюмо кивнула. - Хм. - Голос Траска упал. - Мы договорились встретиться в субботу, но он так и не появился, а на этой неделе не вышел на работу. - Хм. - Голос Траска упал еще ниже. - А теперь я стараюсь выяснить, почему. - Будь осторожна. - Я ничего не могу с собой поделать. Мне мешает гордость. Мне необходимо узнать, что с ним произошло. - Ну, может... - Траск вздохнул. - Что? - Это просто предположение. Но не исключено, что для тебя оно окажется неприятным. - Скажите мне. - Может быть, тот, от кого он скрывается, кто бы он ни был - например, бывшая жена, которая не получает алименты, - подобрался слишком близко. Вероятно, твой приятель был вынужден двигать дальше. Тэсса затолкала ручку в сумочку. - Спасибо, Уолтер. Я отняла у вас слишком много времени. Не буду больше отрывать от работы. - Нет, Тэсса, пожалуйста, подожди. Я же сказал, что смогу помочь. Возможно, ты не знаешь, но перед тем, как основать "Журнал матери Земли", я работал в "Таймс" и считался экспертом по выслеживанию источников информации. - Тогда как же мне его найти? - Вначале заголовок. Учитывая, что твой приятель пользовался компанией почтовых услуг, действительно ли ты уверена, что хочешь отыскать его? - Да, уверена. - Значит ли это, что ты влюбилась? Тэсса заколебалась. - Да. Нет. Может быть. - Она сглотнула, потому что в горле вдруг застрял комок. - Я сама не знаю. Знаю только, что беспокоюсь и хочу быть вместе с ним. - Ответ достаточно ясный. Ладно, мой друг, я мог бы составить список людей и мест, которые следовало бы проверить, но это слишком утомительный и долгий процесс, не говоря уж о том, что тебе придется чертовски трудно. Кроме того, ты достаточно хороший репортер и, наверное, сама составила бы такой список. Поэтому хватит разговоров и перейдем к делу. Открою тебе один секрет. Ты исповедалась мне, и теперь моя очередь исповедаться тебе. Но поскольку я собираюсь держать твое признание в тайне, надеюсь, и ты поступишь также. Даешь честное слово? - Да. - Я знаю, что могу на тебя положиться. Вот причина моей легендарной славы в "Таймс". Траск записал на листочке бумаги два слова. Тэсса, глядя на них, вопросительно подняла брови. - Лейтенант Крейг? - Он работает в отделе по розыску пропавших. Центральное управление. Полис Плаза, дом 1. Просто назови мое имя. Если он не согласится сотрудничать, скажи, что я велел напомнить о 86-м годе. - 86-м? - Да. Хотя сомневаюсь, что тебе придется напоминать. Он мне так обязан, что вряд ли расквитается за всю свою жизнь, и понимает это. И если не стал за это время полным идиотом, то бросит все и займется только твоим делом. Но если нет, дай мне знать. Потому что в этом случае я пошлю ему копию письма - вместе с парой аудиокассет, - которое, я гарантирую, тут же приведет его память в порядок. 11. Лейтенант Крейг был высоким, мясистым человеком лет сорока, с взъерошенными волосами и волевым, сильным лицом, по его щекам пролегали глубокие морщины, слегка искажавшие форму рта. Услышав имя Траска, он помрачнел и взгляд стал еще строже. - Здорово. Просто здорово. Последний заключительный аккорд в завершение и без того жуткого дня. На Крейге был мятый костюм, который удачно дополнял его измученный вид. - Этот клещ... Ну, ладно. Вам ни к чему знать мое мнение о нем. Я буду выражаться так, что испорчу настроение вам. Так что этот кровосос придумал на этот раз? - Крейг покосился в сторону Тэссы и указал на массивное деревянное кресло напротив своего заваленного бумагами стола. Тэсса села, стараясь не обращать внимания на постоянно звонившие за спиной телефоны, на детективов, отвечавших на звонки и одновременно стучавших по клавишам пишущих машинок и компьютерных клавиатур. - Ну вообще-то, - она чувствовала себя явно не в своей тарелке. - Уолтер, то есть я хочу сказать мистер Траск, ничего не придумал. Крейг закрыл один глаз и еще сильнее скосил второй. - Тогда зачем он просил передать, что вы от него? - Наверное, потому, - Тэсса сжала ручки кресла, чтобы не дрожали руки, - что считал, что вы мне поможете. Крейг издал короткий, сердитый смешок, который больше напоминал кашель. - Он что, забыл, что я сижу здесь для того, чтобы помогать людям? Нет, серьезно. Я действительно преданный своему делу государственный служащий. Бедный или богатый, молодой или старый, мужчина или женщина, белый ли, черный ли, латиноамериканец, христианин, еврей или мусульманин - я всех назвал? - вне зависимости от расы, вероисповедания и так далее, каждый, кто приходит сюда, получает всю необходимую помощь. Если, конечно, он не родственник какого-нибудь влиятельного политика - тогда я просто вытягиваюсь по стойке смирно. Лейтенант снова засмеялся и вдруг закашлялся по-настоящему. - Проклятая аллергия. Ну хорошо, вам понадобилась моя помощь, и Уолтер послал вас ко мне. Что я могу для вас сделать? Тэсса взглянула на потолок. - Знаете, что бы это ни было, не смущайтесь. Все, что можно услышать, я уже услышал от других, и даже сверх того, можете мне поверить. - Не то, чтобы я очень смущаюсь, - сказала Тэсса. - Тогда... - Просто... Теперь, когда я здесь, я не уверена... то есть... - Эй, уже почти шесть. Рабочий день скоро кончается. Зачем вы хотели со мной повидаться? - Пару часов назад все казалось настолько серьезным, но вмешивать полицию... - Естественно. Я понимаю. Есть просто серьезные проблемы и есть очень серьезные, - сказал Крейг. - Вся штука в том, чтобы отличить просто серьезную от очень серьезной, а в этом положитесь на меня - это моя работа. И пока вы здесь, можете объяснить, почему так крепко держитесь за ручки кресла. Эй, леди, воспользуйтесь преимуществами налогоплательщика. Облегчите душу. Чего вы боитесь? - Вы можете подумать, что я зря потратила ваше время. - Это вряд ли, - сказал Крейг. - Сказать по правде, я обожаю, когда люди зря тратят мое время. Мне доставляет громадное удовлетворение заявить налогоплательщику, что он беспокоится по пустякам. Давайте представим дело иначе: после того, как вы мне все расскажете, я смогу даже заверить вас, возможно и такое, что сегодня ночью вы заснете крепким сном и перестанете волноваться. Тэсса напряглась. - Но, допустим, если я все расскажу, у моего друга возникнут проблемы с... - Законом? Послушайте, мы здесь работаем так: во-первых, обсуждаем вашу проблему. А потом решаем, что делать дальше. Но если я правильно понимаю ситуацию, Уолтер послал вас не для того, чтобы поднимать волну, а наоборот, чтобы волны сгладить. Итак, если возможно, давайте не будем думать о законе. Я вам ничего не обещаю, просто говорю "если возможно". Тэсса кивнула, удивленная, что этот человек начинает ей нравиться. - Хорошо. Попробую. - Изумляясь самой себе, она отпустила ручки кресла. - Я познакомилась с одним человеком... Она в нерешительности замялась. - Не останавливайтесь. Продолжайте, - сказал Крейг. После осторожных замечаний Крейга и с благодарностью принятой чашки кофе, Тэсса, наконец, закончила свою историю. - Хорошо. - Крейг положил ручку на стол. - Даже лучше, чем хорошо. Отличное описание. Но вы ведь работаете у Уолтера, поэтому я уверен, что вы опытный репортер с прекрасной памятью. - Лейтенант просмотрел свои записи. - Да. Серые глаза. Чрезвычайно странный... И в последний раз вы видели его в пятницу?.. И у него привычка нервно озираться? - Да. - Если не возражаете, у меня есть еще один, нет, два вопроса. Тэсса почувствовала страшную усталость. - Каких? - Ваш домашний и рабочий адрес. И оба телефона. Тэсса записала. - Через день-два я свяжусь с вами. - Что такое? Вы свяжетесь? Крейг снова закашлялся. - Вы что думаете, я пользуюсь хрустальным шаром или кофейной гущей? Для начала мне надо обзвонить больницы и морги. - Морги? - Хотите сказать, что не знали? - Я старалась не думать о... - Ну, такая возможность всегда существует. С нее мы начинаем. Конечно, есть и другие возможности, другие причины, почему человек вдруг исчезает. Вы поставили меня в неловкое... Эй, всегда есть... - Что? - Всегда есть надежда. - Крейг подровнял папки на столе. - Но, тем не менее, я должен предупредить... - О чем? - Человек, который постоянно проверяет, не следят ли за ним? - Крейг встал. - Ну, хорошо. Мы еще поговорим. - Что-то мне расхотелось говорить. - Тэсса тоже встала. - Да, так обычно повторяла моя бывшая жена. Но мы обязательно поговорим. Скоро. Обещаю. А пока предлагаю вам посмотреть кино, напиться или сделать что-то такое, что поможет расслабиться и отдохнуть. 12. Тэсса редко пила и решила, что сейчас вряд ли стоит полагаться на спиртное, но полчаса в бассейне и пятнадцать минут в сауне действительно расслабили ее, сняв накопившееся напряжение в мышцах. В девять, вернувшись домой, она чувствовала себя достаточно усталой, чтобы лечь спать. Но не могла забыться. Она вспоминала и заново переживала все события сегодняшнего беспокойного дня. Джозеф. Что с ним случилось? Почему он тщательно скрывал свою личную жизнь? Когда позвонит лейтенант Крейг? Так и не уснув, Тэсса попробовала почитать новый роман Энн Битти, но не могла сосредоточиться. Она включила телевизор и часто переключала каналы, раздражаясь наигранной жизнерадостностью ведущих бесконечных программ, по которым передавали сплошные разговоры. Только после двух ей, наконец, удалось заснуть, но сон не принес облегчения. В среду утром на работе у нее настолько разболелась голова, что не помогал никакой аспирин. Несмотря на это, она постаралась сконцентрироваться на новом задании - статье о слишком интенсивном использовании гербицидов и пестицидов на фермах Среднего Запада и о недавнем открытии ученых, что эти яды просочились через почву в грунтовые воды и теперь в опасных количествах обнаружены в питьевой воде многих городов. Каждый раз, когда звонил телефон, она хватала трубку, надеясь услышать голос Джозефа и одновременно страшась того, что ей могут сообщить, если голос будет принадлежать не Джозефу, а... - Мисс Дрейк? - Слушаю. - Тэсса сморщилась, узнав звонившего ей человека. - Это лейтенант Крейг. - Да? - Она одной рукой прижала трубку, а другой терла гудящий лоб. - Я обещал позвонить, как только появятся результаты. Вы можете сегодня уйти с работы пораньше и прокатиться со мной? Тэсса почувствовала головокружение и закрыла глаза. - Мисс Дрейк? - Зовите меня, пожалуйста, Тэссой. - Вчера Крейг никак не отреагировал на ее фамилию, очевидно, не связав ее с фамилией отца. Ей хотелось, чтобы Крейг и дальше оставался в неведении, чего не произойдет, если он будет повторять "Дрейк" достаточно часто. - Вы что-нибудь обнаружили? - Давайте поговорим при встрече. Через пятнадцать минут вас устроит? Я подъеду ко входу в здание. - Отлично. - У Тэссы перехватило дыхание. - Годится. Хорошо. - Не ждите патрульной машины. Чтобы не доставлять вам неудобства, я возьму какую-нибудь незаметную. А вы стойте у входа. Тэсса положила трубку, и ее передернуло. Снаружи, на людной, шумной, чадной улице она не стояла, а нервно мерила шагами тротуар. Через десять минут, точно в назначенное время, напротив нее остановился коричневый "крайслер", и через окно ей помахал лейтенант. Как только Тэсса уселась и застегнула ремень, Крейг опытной рукой направил машину в плотный поток движения. Тэсса смотрела на него, стараясь угадать мысли лейтенанта. - Ну так что? Рослый лейтенант закашлялся. - Больное горло. Доктор говорит, что у меня может быть астма. Не удивительно, если приходится дышать таким вонючим воздухом. - Вы уходите от вопроса. - Просто разговариваю. Быть вежливым - никогда не вредно. Ну, хорошо. У меня есть хорошие новости и, вероятно, плохие новости. - Кажется, - сказала Тэсса, - на это я должна ответить: "Сначала давайте хорошие новости". - Точно. Услышать хорошую новость - тоже никогда не вредно. - Крейг свернул с Бродвея на 30-ую улицу. - Я проверил все больницы. Никогда не знаешь, может быть вашего друга сбил автомобиль, может быть у него удар или серьезный приступ, - все, что угодно. Он может находиться в коме. И если у вашего друга не было с собой бумажника, в больнице его идентифицировать не смогут. - И поскольку это, по идее, хорошие новости, - сказала Тэсса, - я полагаю, что вы не нашли моего друга ни в одной больнице. - Коматозных пациентов полно, но никто не подходит к его описанию. - Ну, это должно радовать. Крейг поднял руку. - Не обязательно. Я проверил только городские больницы. Если ваш друг в выходные решил прокатиться в Нью-Джерси, к примеру, или в Пенсильванию, или в Коннектикут, и если с ним произошел несчастный случай, приведший к коме, мне об этом пока неизвестно. Теперь почти вся информация хранится в компьютерах, но чтобы получить доступ к базам данных других больниц, требуется время. Кстати, кое-кто из моих людей над этим работает. Но я чувствую, нутром чувствую, что ответ будет отрицательный. Это не утверждение, запомните, а всего лишь... - Интуиция. Я понимаю и ценю ваш профессионализм. - Просто осторожность, - сказал Крейг. - Давным-давно на своей шкуре я познал простую истину: "Нельзя ничего утверждать и нельзя ничего отрицать". Люди редко обращают внимание на мои слова. Они слышат то, что хотят услышать, а потом утверждают, что обещания... - Репортер, сидящая рядом с вами, понимает разницу между обещаниями и осторожными высказываниями. Я жду продолжения. Возможные плохие новости. - Да. Ну... - Крейг остановил машину перед пробкой на узкой 30-й улице. Впереди, на загруженном перекрестке с Лексингтон авеню полицейский пропускал транспорт мимо заглохшего грузовика. - Потом я позвонил в морг. - Поэтому-то мы и направляемся к Пятой авеню? Крейг нахмурился, явно не зная, что ответить. - Если мы и дальше будем двигаться в этом направлении, - сказала Тэсса, - то приедем к Медицинскому центру Нью-Йоркского университета, а за ним, на другой стороне от 30-й улицы, находится Бюро судебно-медицинской экспертизы. - Вот так. А я надеялся все подготовить. Да, мы едем туда. За время выходных, в понедельник и во вторник туда привезли несколько неопознанных трупов. - Крейг посмотрел вперед и тронулся дальше, потому что полицейский на Лексингтон авеню отбуксировал грузовик к обочине. - Большая их часть по описанию не подходит к вашему другу. Однако, пара... - Что насчет них? - Утопленник из Гудзона. Тот же рост, приблизительно тот же возраст. То же сложение, если не считать, что труп распух. Не хотелось бы добавлять живописующие подробности. - Меня нелегко испугать, лейтенант. Я была в Эфиопии во время последнего голода. Я навидалась много... слишком много... трупов. - Конечно. Несомненно, это было ужасно. Просто я пытаюсь подготовить вас. Вероятно, вам не доводилось видеть такие трупы. Проблема в том, что вода затуманивает утопленникам глаза, поэтому нельзя сказать, какого они цвета - зеленого, синего или, в нашем случае, серого. Там лежит также наркоман, найденный в переулке. Передозировка героина. - Джозеф не принимает наркотики. Чтобы не терять надежды, Тэсса использовала настоящее время, она сказала "принимает", а не "принимал". - Может и так, но никогда нельзя утверждать наверняка, кроме того, как вы объяснили, у вашего друга были кое-какие тайны. Дело в том, что описание этого наркомана сходится с тем, что дали вы. За исключением глаз. Потому что их выели крысы. Тэсса внутренне поежилась. - Понятно. - Если вы настроены так же решительно, как вчера... - Да. - Я могу показать вам фотографии. Это обычная процедура и гораздо менее пугающая. Проблема в следующем: какими бы хорошими не были фотографии, перспектива обычно... В случаях, когда обезображено лицо, очень часто трудно опознать... Вы... Это ужасный вопрос. Вы готовы произвести опознание по?.. - Трупам? Да. - Она содрогнулась. - Ради своего друга я готова. 13. Несмотря на разнообразный опыт репортерской работы, Тэссе не приходилось бывать в Центральном Нью-Йоркском морге. Она с беспокойством ожидала увидеть нечто подобное, что показывали в фильмах: стена с холодильными камерами, открывается блестящий металлический замок, выкатывается на тележке труп, покрытый белой простыней. Вместо этого Крейг провел ее по коридору в маленькую комнатушку, где она встала у широкого окна, закрывающего шахту грузового лифта. Крейг дал указания по телефону, положил трубку и пояснил: - Чтобы сэкономить время, я договорился заранее. Тэсса, еще не поздно передумать. - Нет. Я обязана это сделать. Она дрожала, не зная, что будет дальше, готовясь к худшему. Через пол-минуты она вздрогнула, услышав гул мотора. В страхе и тревоге она наблюдала, как бегут вверх тросы, поднимая платформу грузового лифта. Когда та остановилась, Тэсса обнаружила, что смотрит в раздутое, свинцово-серое лицо трупа с покрытыми пленкой глазами и кожей, которая, казалось, вот-вот лопнет на щеках. Хотя она была серого цвета, но по виду походила на очищенный, сваренный на пару помидор. Тэсса ощутила тошноту и отвернулась. Крейг мягко коснулся ее плеча. - Я вас понимаю. Сколько бы ни приходилось здесь бывать, мне всегда не по себе. Тэсса боролась с настойчивыми спазмами желудка. - Спасибо. По-моему... - Она тяжело задышала. - По-моему, мне лучше. Очевидно, не такая уж я крепкая, как думала раньше. - Таких крепких вообще не бывает. В тот день, когда я смогу глядеть на трупы в подобном состоянии без содроганий, я брошу работу. - Простыня закрывает его до шеи. Это потому, что зашивали после вскрытия? - Точно. Зрелище и без того достаточно неприятное. - Крейг нерешительно помолчал. - Это он? Ваш друг? Тэсса покачала головой. - Уверены? От длительного пребывания в воде лицо деформируется. Вы можете ошибиться... - Оно недостаточно деформировано, чтобы я не узнала Джозефа. Это не он. - Наверное, вы должны испытывать облегчение, - неловко сказал Крейг. Тэсса почувствовала, что покрывается холодным, липким потом. - Пока не жалуюсь. - Пока. В этом вся штука. К сожалению, есть и другие трупы. Вы в состоянии?.. - Давайте поскорее закончим. Крейг снял трубку и дал новые указания. И опять Тэсса услышала гул. Старясь не глядеть на окно, она представила, как опускается платформа, как исчезает утопленник. - Можно?.. - Да. Его убрали. Можете смотреть. Тэсса медленно повернулась на непослушных ногах. Дыхание ее участилось, она снова вздрогнула, когда донеслось гудение мотора, но собралась с силами, чтобы не упасть в обморок и осмотреть следующий труп, остановившийся за стеклом. Крейг предупредил, что крысы выели у мертвеца глаза, но ничего не сказал о том, что это не единственное нанесенное ими повреждение. Крысы отгрызли у трупа губы, и зубы его обнажились в жуткой усмешке. Вместо носа зияли две страшные щели. Кожа на щеках была неровно объедена, а дыра под подбородком с висящими лохмотьями мяса напоминала непристойно раскрытый рот, и... Тэсса рывком отвернулась. - Уберите его отсюда! Несмотря на громкий шум в ушах, она услышала, как Крейг что-то говорит по телефону, а через мгновение - благословенный гул уходящей вниз платформы. Крейг опять мягко коснулся ее руки. Тэсса ощутила его нерешительность, неудобство от того, что лейтенант вынужден задать ей вопрос. - Нет, это не Джозеф. - Тэсса тряслась. - Слишком узкий лоб. - Дыхание ее стало тяжелым. - Волосы такой же длины, но пробор на правой, а не на левой стороне. Слава Богу, это не Джозеф. - Идите сюда. Сядьте. - Мне уже лучше. - Конечно. Все равно вы бледная. - Крейг провел ее к креслу. - Отдохните немного. Посидите. Тэсса послушалась, откинулась на спинку, закрыла глаза и почувствовала холодный пот на лбу. - Это все? - сказала она едва слышно. - В машине вы говорили только о двух трупах. Я хочу знать, что случилось с моим другом, но молю Господа, чтобы больше не пришлось ни на кого смотреть. Крейг не ответил. Медленно, со страхом, Тэсса открыла глаза. Крейг опустил голову, уставясь под ноги. - Что такое? - с усилием спросила Тэсса. Крейг поджал губы. - Скажите мне. - Тэсса нахмурилась, голос ее набирал силу. - Есть и другие? Вы... Что вы скрываете? - Есть еще один. Тэсса резко выдохнула. - Но не думаю, что труп можно опознать. Во всяком случае, не таким способом. Не осматривая его. Вероятно, по рентгеновскому снимку костей, по зубной формуле и... - Крейг неловко махнул рукой. - Он обгорел. Почти весь, особенно лицо. Не знаю, как это может помочь... Мне действительно не хочется, чтобы вы на него смотрели. - Так безнадежно? - Определенно хуже, чем те, которых вы видели. Сомневаюсь, что опознание трупа что-то вам даст, кроме тошноты. - Вы имеете в виду еще большей тошноты. Крейг поморщился. - Наверное, так. После недолгих раздумий Тэсса заключила: - Если вы считаете, что это нужно... Мне хочется сделать все возможное, лишь бы узнать, что произошло с Джозефом, но... - Единственная причина, по которой я упомянул об этой жертве... - Крейг снова уставился в пол. - Вы все же что-то от меня утаиваете. - ...Это - место, где он погиб. Тэсса почувствовала, как в ней зашевелился червяк страха. - Где он погиб? Что вы пытаетесь сказать, лейтенант? - Вы говорили, что должны были встретиться с Джозефом в субботу утром. - Да. Ну и что? - И вместе побегать. - Верно. - Тэсса выпрямилась. - В верхнем Ист-Сайде. В парке Карла Шурца. - Черт возьми, я спросила, что вы пытаетесь сказать, лейтенант? - Это там, где нашли труп. В три часа утра в воскресенье. В парке Карла Шурца. Тэсса взволнованно встала. - Господи! Как случилось, что он?.. - Обгорел? Мы еще точно не знаем. Он мог быть опустившимся бродягой, который ночевал в парке. Сам парк закрывается в час ночи, и вроде бы патрулируется, но иногда туда проникает разный люд с улицы. Жертву облили бензином и подожгли. Вскрытие показало, что он умер от ожогов, а не от ножевого или огнестрельного ранения, которые затем пытались скрыть с помощью пламени. Огонь уничтожил одежду, поэтому нельзя с уверенностью определить, бродяга ли он, но насколько мы знаем, подростки иногда развлекаются тем, что находят спящих бездомных и поджигают их. Тот район находится рядом с домом мэра, поэтому серьезных происшествий там мало. Подростковые банды орудуют в основном к северу и западу от парка. Тем не менее, могло случиться именно так, как я описал. - Но вы сами-то верите? Вы не заговорили бы об этом трупе, если бы не считали, - Тэсса запнулась и с трудом продолжила, что это, вероятно, Джозеф. - Я всего лишь нашел общий знаменатель. - Парк Карла Шурца. Крейг кивнул. - Но все может оказаться и совпадением. Ваш друг не был бездомным. Что ему делать в закрытом парке в три часа ночи? Особенно такой ночи? - А что необычного произошло в ночь с субботы на воскресенье? - В воскресенье шел дождь, помните? - Да. - Ну, гроза началась в два. Допустим, ваш друг не мог заснуть и решил прогуляться. Можно ли предположить, что он пойдет гулять под дождем? А если даже и пошел, то зачем ему лезть через ограду парка, который закрывается на ночь, когда можно просто пройтись по улице? - Крейг пожал плечами. - Самую правдоподобную версию я вам описал. Бродяга прячется в парке, чтобы спокойно переночевать. Подростки его выслеживают и поджигают. Тэсса закусила губу. - Все равно у меня нет выбора. - Простите? - Я обязана опознать труп, чтобы убедиться, что это не Джозеф. Иначе я никогда не успокоюсь. - Я не шутил, когда сказал, что вид его намного хуже, чем у других. - Прошу вас, лейтенант. Крейг внимательно посмотрел на нее. - Почему бы нам не пойти на компромисс? - Я не... - Тэсса сглотнула, - понимаю. - Я восхищаюсь вашей преданностью другу. Но пожалейте себя и на сей раз пересмотрите фотографии. Поскольку опознание по виду практически невозможно, разницы не будет никакой, зато вы будете меньше волноваться. Она подумала и печально кивнула. - Я вернусь через минуту, - сказал Крейг. Оставшись одна, Тэсса напряженно ждала, то и дело бросая взгляды на окно, за которым совсем недавно ей показали такие кошмары. Какие же еще кошмары ее... Лейтенант Крейг вошел в комнату с папкой. Он открыл ее, затем в нерешительности остановился. - Помните, огонь изуродовал большую часть тела, особенно лицо. У жертвы оказалось достаточно сил, чтобы добежать под дождем до лужи, иначе огонь изуродовал бы все тело. Перед смертью ему удалось погасить пламя. Тэсса протянула руку за папкой, медленно достала шесть фотографий, увидев, что они лежали лицевой стороной вниз. Короткая передышка. Дрожащей рукой она перевернула первую. У нее перехватило дыхание. То, что когда-то было человеческой головой, теперь напоминало обугленный, обожженный, почерневший кусок мяса. - О, Боже! Тэсса рывком отвела глаза, однако, уродливый образ искалеченной головы остался с нею. На покрытом волдырями черепе не было ни волос, ни черт лица - ничего, что хотя бы отдаленно напоминало красивое лицо Джозефа. Покрытая грязью кость торчала из-под темной, запекшейся... Ее голос дрогнул. - Извините, что не поверила вам, лейтенант. - Вот. Дайте-ка... Нечего вам мучить себя. Крейг потянулсяя за снимком. Тэсса решительно покачала головой. - Я это начала. Я и... Она перевернула следующую фотографию. На ней оказалось еще одно изображение головы, такое же отвратительное. Она поспешно отложила снимок в сторону. Осталось всего четыре. "Побыстрее, - подумала она". Тэсса не была готова к следующему снимку. Трупы на платформе за окном были закрыты по шею простыней. Но сейчас она сморщилась при виде обнаженного, почти полностью обгоревшего тела. Нетронутыми оказались лишь ноги до колена и левая рука до локтя. Но Тэссе прежде всего бросились в глаза грубые швы - она заметила их с подкатывающей к горлу тошнотой, - которые шли от низа живота до грудной клетки и расходились направо и налево, образуя букву "Y", где паталогоанатом зашивал тело после вскрытия. Я больше не могу. Тэсса внутренне застонала. Руки ее тряслись, когда она перевернула другую фотографию. Она со страхом и отчаянием приготовилась к очередному кошмару, но облегченно вздохнула, обнаружив, что глядит на левую, необожженную ногу трупа. Слава Богу. Теперь если только... Она взяла предпоследнюю фотографию и снова выдохнула, довольная передышкой при виде правой ноги. Оставалась еще одна. Одна последняя фотография. "И если мне повезет, - подумала Тэсса". Ей повезло. И одновременно не повезло, потому что хотя последний снимок был не страшным (в действительности, можно было предугадать, что там изображено - необожженная левая рука трупа), что-то в нем привлекло ее внимание. Она неожиданно для себя вспомнила разговор с Джозефом в кафе в прошлую пятницу. "Мы можем быть только друзьями", - сказал он. "Мне не совсем понятно..." "Мы не сможем стать любовниками". Его откровенность поразила ее. "Эй, - сказала Тэсса, -я ничего не предлагаю. Я же не прошу вас лечь со мной в постель." "Знаю. В действительности ваше поведение безупречно. - Джозеф потянулся через стол и нежно коснулся ее руки. Она заметила зазубренный шрам на тыльной стороне запястья. - Я не хотел обидеть или смутить вас. Просто... есть кое-что, чего вы, вероятно, не поймете." И пока он говорил, Тэсса глядела на его левую ладонь, которой он прикрыл ее руки. Точно так же, как сейчас, она глядела - нет, с ужасом уставилась на тыльную сторону ладони и запястья на фотографии. Она чувствовала себя так, словно желудок наполнился льдом, словно... Она сдавленно вскрикнула, осела в кресле, с трудом оторвав глаза от снимка, и заставила себя произнести: - Это он. - Что? - Крейг, казалось, удивился. - Но откуда вам известно? Ведь труп так... - В пятницу во время обеда Джозеф коснулся моей руки. Я хорошо помню, что посмотрела на его ладонь и обратила внимание на шрам, характерный зазубренный шрам на тыльной стороне запястья. - До смерти уставшая, с тяжелым сердцем, она показала фотографию. - Точно такой же, как этот. Он мертв. О, Господи, Джозеф. - Дайте-ка мне. - Крейг схватил снимок. Словно цепляясь за память о Джозефе, она не отпускала. Лейтенант мягко разжал ее пальцы и осторожно высвободил фотографию. Крейг, мрачно хмурясь и кивая, посмотрел на нее. - Да. Старый шрам. Судя по толщине, рана была глубокой. Об этом мне не говорили. Иначе я сразу бы предупредил вас и избавил от ненужных мучений. - Он пристальней вгляделся в снимок. - Шрам не от ножа. Такой зазубренный от ножа не остается. Скорее, от разбитой бутылки, от колючей проволоки или... Тэсса, вы уверены? - Я вспоминаю эту руку на моей так же живо, как вижу сейчас фотографию. Да... Я все отдала, только бы... Я уверена. Шрамы одинаковые. Это Джозеф. Джозеф... Тэсса ощущала боль за ушами, в желудке и, сильнее всего, в сердце. Голос охрип. Силы покинули ее. - Тэсса, мне жаль. - ...Мертв. 14.В подземной стоянке морга Тэссе стало плохо. Она едва сознавала, как Крейг помог ей сесть в машину, обошел капот и сел за руль. Она пыталась нашарить застежку ремня безопасности, опять-таки едва сознавая, как Крейг наклонился и защелкнул ремень. Ничего не видящими глазами она смотрела на размытые силуэты других автомобилей на слабо освещенной стоянке. Наконец, Крейг, кашлянув, нарушил молчание. - Куда вас отвезти? Домой? После того, что вам пришлось пережить... Вы дрожите. Я не советую возвращаться на работу. Тэсса повернулась к нему, только сейчас начиная приходить в себя. - Домой? На работу? - Она скрестила руки и крепко прижала их к груди, пытаясь унять дрожь. - Вы не могли бы?.. Это звучит глупо... Вы не могли бы сделать мне одолжение? - Я уже обещал, что сделаю все, что в моих силах. - Отвезите меня туда, где он умер. Крейг нахмурил брови. - В парк? - Да. - Но зачем вам? Тэсса еще сильнее сжала руки, она тряслась. - Пожалуйста. Крейг хотел было что-то сказать, но вместо этого снова кашлянул, повернул ключ зажигания, включил скорость и выехал со стоянки на Первую авеню, влившись в односторонний поток движения. - Спасибо, - сказала Тэсса. Крейг пожал плечами. - Завтра первым делом я скажу Уолтеру, как много вы для меня сделали, - сказала она. - Уолтеру? Эй, вы неправильно поняли ситуацию. Я помогаю не ради Уолтера. Я делаю свою работу. Или делал. Но в настоящее время я стараюсь для вас. - Извините. Я прошу прощения. - Тэсса почти коснулась его руки. - Я не хотела вас оскорбить, не думайте, что я решила, будто вы только отрабатываете долг или... - Вы меня не оскорбили. Об этом не волнуйтесь. Но мне хочется, чтобы вы меня правильно поняли. Немногие согласятся пережить то, что пережили вы, ради человека, с которым виделись всего несколько раз, но которого считали своим другом. Такая преданность - редкая штука. Вы удивитесь, если узнаете, сколько людей остаются равнодушными, когда пропадают их знакомые. Я восхищаюсь вашей настойчивостью и вашим чувством ответственности, и поэтому, если вы говорите "поехали в парк" - прекрасно, туда мы и отправимся. Начальству пока придется обойтись без меня, по крайней мере, до вечера. Джозеф Мартин, наверное, был особенным. Тэсса подумала. - Он не такой, как все, - сказала она. - Не понимаю. - Это трудно объяснить. У него... Конечно, он был красивым. Но что важнее, у него было что-то вроде... магнетизма. Он... единственное слово, которое я могу подобрать... он светился изнутри, - Тэсса вздернула подбородок. - И, кстати, если интересуетесь, могу сообщить, что между нами не было ничего... сексуального. - Мне и в голову не приходило. - Между прочим, все было наоборот. Джозеф настаивал, что мы можем быть только друзьями, что не сможем стать любовниками. Крейг, помрачнев, повернулся к ней. - Я знаю, что вы думаете, поскольку и сама так решила. Нет, неправильно. Он сказал так не потому, что был голубым или что-нибудь в этом роде, а потому... Он нашел какие-то свои слова. По-моему, он говорил, что платоническая дружба лучше, так как она вечна. Вот так он говорил. Почти как поэт. Да. - Сердце Тэссы сжалось от скорби. Горло сдавила печаль. - Джозеф был особенным. Крейг молча вел машину, но лицо его было мрачным. Они проехали перекресток с 55-й улицей, оставив справа здание ООН. - Итак. - По телу Тэссы пробежала дрожь, она выпрямилась. - Что дальше? - После парка? Я поговорю в отделе по расследованию убийств и скажу, что провели предварительное опознание тела. - Предварительное? Ведь шрам... - Вы должны понять. В отделе убийств потребуется гораздо больше доказательств. Они послали отпечатки пальцев с левой руки в ФБР. Однако, даже с помощью компьютеров там может понадобиться несколько дней, чтобы проверить все базы данных, особенно если учитывать множество накопившихся дел. Но теперь, когда стало известно имя жертвы, времени уйдет гораздо меньше. Они возьмут досье на Джозефа Мартина, сравнят отпечатки и... Кто знает? Может статься, шрам - это совпадение. Вы могли ошибиться. - Хотелось бы мне так думать. Но я не ошиблась. Тэсса почувствовала головокружение. - Я просто стараюсь не лишать вас надежды. - А я боюсь, что надежда - такая же редкая штука, как преданность. Чем ближе подъезжали они к 88-й улице, тем тяжелее становилось дыхание Тэссы. Она, напрягшись, смотрела, как лейтенант повернул машину направо, пересек две улицы и с трудом отыскал место для парковки. Тэсса едва нашла силы выйти под тусклые от гари солнечные лучи и захлопнуть дверцу. Слева, частично скрытый деревьями, стоял 6-ти футовый, похожий на частокол, деревянный забор, окружавший "Усадьбу Грейси". Один из первых домов в Нью-Йорке по Ист Ривер, он был выстроен в 1798 г. Арчибальдом Грейси. В громадном доме, со множеством труб и скатов, с бесчисленными верандами и балконами, одно время размещался городской музей, но теперь он превратился в хорошо охраняемую резиденцию мэра. Прямо впереди, неумолимо притягивая Тэссу, находилась витая чугунная решетка, а за ней - рощицы и тропинки парка Карла Шурца. - Вы уверены, что хотите?.. Прежде чем лейтенант успел закончить вопрос, Тэсса схватила его за руку и потащила через улицу. Они вошли через открытые ворота (надпись предупреждала, что с десяти часов вечера и до восьми утра запрещается пользоваться радиоприемниками, магнитофонами и музыкальными инструментами) и направились вглубь по выложенной кирпичом дорожке. С обеих сторон рос густой кустарник. Нависающие ветви деревьев с плотной листвой отбрасывали под ноги тень. - Где? - Хрипло прозвучал голос Тэссы. - Охрана на "Усадьбе Грейси" увидела пламя в три часа утра в воскресенье. Примерно... - Крейг оглянулся. - Там. - Он указал на гранитный грот за кустами справа. - Мэра охраняют профессионалы, они не оставили свой пост. Они знают: что бы ни случилось, пост оставлять нельзя. В конце концов, пламя могло оказаться отвлекающим моментом, приманкой, чтобы оставить босса без прикрытия. Поэтому охранники позвонили в соседний участок. Тем временем они увидели, что пламя устремилось отсюда, - Крейг указал на грот, потом махнул рукой дальше, за кусты, в сторону миниатюрного амфитеатра за висячим мостиком, - туда, к той скульптуре. Тэсса покачнулась, приблизившись к скульптуре, которая оказалась бронзовым изваянием ребенка в натуральную величину с поднятым коленом, глядящим, склонив голову вниз, в середину выложенной кирпичом 50-ти футовой площадки. Скульптура напоминала нимфу. - И? Тэсса услышала, как преломился ее голос в каменном амфитеатре, когда она обернулась к Крейгу. - Помните, что это вы просили привезти вас сюда? - Я не забыла. И? - Полицейские из местного участка обнаружили... На кирпичной поверхности скопилась дождевая вода... Жертва... - Да, вы мне говорили. Он пытался сбить пламя, катаясь в луже. Где? - За скульптурой, Тэсса. - Крейг поднял руки и шагнул вперед. - Я не советую... - Мне нужно. Тэсса медленно обогнула скульптуру. И осела, оперевшись бедром о пьедестал у ног изваяния. На кирпичах темным пятном был выжжен контур лежащего на боку человека с прижатыми к подбородку коленями. - О! - Мне жаль, Тэсса. Мне не хотелось привозить вас сюда, но вы настояли. Тэсса с рыданием нагнулась к мрачному темному пятну на кирпичной поверхности. Она коснулась земли там, где должно было находиться сердце Джозефа. - Вы окажете мне еще одно одолжение? - Ее голос дрогнул. - Пожалуйста! Всего одно одолжение? - Увезти вас? - Нет. По щекам Тэссы струились обжигающие слезы. Она смотрела на лейтенанта невидящим взглядом и молча умоляла его. Крейг понял. Он раскрыл объятия, и она, горько рыдая, уткнулась ему в плечо. 15. Мемфис, Теннесси. Билли Джо Беннет потел. Пот струился по его голове, лицу, груди, спине, ногам. Он скатывался по шее. Насквозь промочил рубашку. Билли Джо Беннет нервно вел машину по увеселительному району города и чувствовал себя так, будто сидит в луже. И потел он не потому, что ночь выдалась душной и влажной. Собственно говоря, он плотно закрыл окна своего "шевроле"-Блейзера и включил кондиционер на полную мощность. Тем не менее, как он ни ежился от потока холодного воздуха, потеть не переставал. Потому что потел он совсем по другой причине. Точнее, по двум причинам. Первая - это нервное напряжение. В конце концов, утром он должен свидетельствовать перед паршивой правительственной следственной комиссией. А вторая заключалась в том, что Билли Джо отчаянно требовалась порция кокаина. "Господи, - подумал он. - Как может та же штука, от которой делается так приятно, когда ее нюхаешь, доводить до такого адского состояния?" Внутренности Билли Джо болели настолько сильно, что ему казалось, будто они трутся друг о друга. По напряженным мышцам пробегали такие судороги, что временами он едва не ломал обод баранки. Боже всемогущий. Свет фар встречных автомобилей вонзался в глаза. Сияние неоновых реклам над барами заставляло щуриться и морщиться. Если я немедленно не добуду "конфеток" для носа... Украдкой он постоянно бросал взгляд в зеркало заднего вида, изо всех сил надеясь, что за ним нет хвоста. Эти проклятые правительственные сыщики хуже гончих псов. С воскресенья они следовали за ним по пятам. Когда он был дома, их машина стояла на улице. Каждый день после того, как сошел с рельсов поезд, они заставляли его сдавать мочу на анализ, и пока все шло нормально, потому что Билли Джо не дурак. Нет, сэр, не дурак. Он читает газеты, смотрит новости по телевизору и еще несколько месяцев назад решил, что скоро всех, кто работает на транспорте, будут выборочно проверять на наркотики. Поэтому он все спланировал на случай, если будут проверять его. Он заплатил своему брату, который и близко не подходил к кокаину, и тот заполнил мочой стерильную банку. Затем Билли Джо забрал банку домой, разлил мочу по нескольким узким пластиковым пузырькам и спрятал их за сливным бачком в туалете. Как только он узнал об аварии, он тут же пошел в туалет, смазал вазелином один из пузырьков и засунул его - как же было больно! - в прямую кишку. И точно - в воскресенье в дверь постучался следователь из правительственной комиссии, показал ему постановление суда, передал стеклянный флакон и попросил помочиться. Ну, а Билли Джо сказал: - Конечно. Мне нечего скрывать. - Он зашел в туалет, запер дверь, извлек из заднего прохода пузырек с мочой, вылил теплую жидкость в стеклянный флакон, засунул пузырек обратно в прямую кишку и вышел из туалета, сказав следователю: - Извините, что не налил больше, но по требованию у меня не получается. Это все, что я смог выжать из своего мочевого пузыря. Следователь посмотрел на него ледяным взглядом и сказал: - Можете мне поверить, этого вполне достаточно. - Вы зря тратите время. - Ну да, конечно зря. После этого Билли Джо не выходил из дома без смазанного вазелином пузырька в заднем проходе. Вот и говори после этого о боли и судорогах. Ох, как мне плохо. Но он железнодорожный ремонтник, широкоплечий и широкогрудый, благодаря двадцати годам, в течение которых поднимал рельсы, перекладывал шпалы и махал кувалдой. Он крепкий парень, говорил себе Билли Джо, и если эти слюнтяи из правительственной комиссии в дешевых костюмчиках думают, что смогут напугать его, им стоит подумать еще раз, и как следует. Однако, в этот момент Билли Джо был напуган. Потому что в понедельник использовал свою последнюю, тщательно запрятанную заначку кокаина и на следующий день чувствовал себя не слишком плохо: слегка трясло, вот и все. Но на следующий день стало крутить живот, а еще через день его вырвало, и не переставая тек пот. И вот в час ночи в четверг, промокший от пота до последней нитки, трясущийся, изо всех сил пытающийся ехать не виляя, он боялся, что если немедленно не вдохнет дозу, у него, к чертовой матери, поедет крыша. Господи Боже, спаси и помилуй, не может же он утром давать показания правительственной комиссии, если будет так трястись и потеть, и вообще выглядеть так, как сейчас. Он не мог сосредоточиться. Он не сможет обдумывать и правильно отвечать на их вопросы. Он будет запинаться или, еще хуже, даже заговариваться, так что следователи сразу почуют, что он не просто нервничает, вроде как боится выступать перед микрофоном, а страдает от наркотической "ломки", и это будет для него концом. Он не знал, что именно сделает федеральное правительство, если комиссия докажет, что он наркоман, однако одно он знал наверняка: оно не сделает ничего хорошего. Триста человек погибли потому, что часть железнодорожных путей не была надежно укреплена, в результате поезд опрокинулся с насыпи. Лопнули двадцать цистерн с обезвоженным аммиаком и, начиная с воскресенья, газеты были переполнены статьями о возможной преступной халатности и даже непредумышленном убийстве. Вот проклятье, ведь за это тебя посадят. Ну хорошо, он, бригадир ремонтников, проверял тот участок путей, и они показались ему в порядке. Конечно, он проверял их не так тщательно, как надо бы, но рабочий день подходил к концу, и ему не терпелось отправиться в город и нюхнуть кокаинчика. Не его вина, что козел, владевший железной дорогой, занимался не делами, а тем, что засовывал свой инструмент секретарше между ног. Жена его поймала, вышибла из дома, развелась и нагрела на несколько миллионов. "Черт возьми, нет, - думал Билли Джо, - это не моя вина, что железная дорога должна была сократить расходы на ремонт с тем, чтобы этот козел смог выплатить жене деньги, которые она потребовала при разводе. Если бы этот участок проверяло больше народа, крушения могло и не быть. Но это не мои заботы. Ни в коем случае. Не сейчас. К дьяволу ремонт путей. Это я нуждаюсь в ремонте, чтобы не развалиться на части через восемь часов, когда следователи начнут распинать меня на кресте". И снова Билли Джо мрачно взглянул в зеркало заднего вида. Он вел машину без определенной цели, постоянно проверяя, не сворачивают ли за ним идущие сзади автомобили. Он делал резкие повороты, проносился через перекрестки на красный свет, проезжал по переулкам, словом, придумывал все, что мог, вспоминая все уловки героев детективов и шпионских фильмов, которые очень любил смотреть. Убедившись, что хвоста нет, он поспешно выехал из района баров и увеселительных заведений и направился к реке. Времени оставалось мало. Каждую ночь в час тридцать человек, снабжавший его наркотиками, торговал ровно пять минут - и только пять минут - на пустынной автостоянке рядом со зданием склада у Миссисиппи. Вытирая пот с глаз, Билли Джо бросил взгляд на часы. Господи, уже почти десять минут. Трясущейся ногой он вдавил педаль газа. Проехав мимо склада и остановив машину, он увидел, что на темной автостоянке никого нет. Не может быть, чтобы я опоздал! Сейчас ровно 1:15, секунда в секунду! Я не мог опоздать! А, может, он опоздал? Да, решил Билли Джо. Сердце его колотилось. Должно быть, так и есть. Он еще не доехал. И в тот же момент на стоянку повернули фары другого автомобиля. Билли Джо расслабился, затем затрясся от неожиданной тревоги - а вдруг это не продавец кокаина, а следователь из правительственной комиссии, которому удалось его выследить. С трудом перебарывая панику, он говорил себе: а какой криминал в том, чтобы ночью проехаться к реке? Я им скажу, что не мог заснуть, что мне надо было расслабиться, захотелось посмотреть на огни барж, отражающиеся в темной воде. Ну да, конечно, никаких проблем. Он не узнал остановившийся голубой "форд". Нехороший знак, но и не плохой. Продавец кокаина часто подстраховывался тем, что менял машины. Но когда из "форда" вылез высокий, стройный человек в футболке, Билли Джо его тоже не узнал, а это уж точно был нехороший знак. Человек постучал в окно "шевроле" Билли Джо. Билли Джо опустил стекло. - Да? - Он хотел показаться грубым, но слабый, дрожащий голос подвел его. - Ты здесь по делу? - спросил человек. - Не знаю, что за чушь ты несешь. - Я про кокаин. Ты хочешь отовариться или нет? "Провокация, - подумал Билли Джо. - Если этот парень и вправду следователь, он его разоблачит прямо сейчас". - Что заставляет вас считать, что... - Слушай, брось валять дурака. Тот человек, что тебя обычно снабжает, решил сменить климат на более подходящий для здоровья, не выдержал конкуренции, если ты понимаешь, о чем я говорю. Теперь это мой маршрут, и у меня впереди еще куча остановок. Ровно через четыре минуты я уезжаю. Решай. Билли Джо неожиданно понял, что "форд" въехал на стоянку с противоположной стороны - с другой, чем въехал он сам. Этот парень, кем бы он ни был, не мог висеть у него на хвосте. Билли Джо осознал кое-что еще: пот лил сильнее прежнего, и его трясло так, что был слышен стук зубов. - Ладно, я решил. - Едва контролируя дрожь в руках, он неловко открыл дверцу и вышел. Ноги его подкашивались. - Давай займемся делами. Цена та же, что у старого продавца? Незнакомец открыл багажник "форда". - Нет. Федералы за последнее время создали слишком много сложностей, перехватили кучу грузов. У меня много новых расходов. Билли Джо испытывал такую отчаянную потребность в наркотике, что не стал возражать. - Однако, на первый раз я расщедрился и добавил немного к каждому пакетику. Считай это жестом доброй воли, вроде как я представляюсь своим клиентам. - Это справедливо! Потирая руки, Билли Джо подошел вслед за парнем к открытому багажнику и с нетерпением заглянул внутрь. Он увидел открытый большой пластиковый мешок для отходов, наполненный белым порошком. - Что за?.. Как ты собираешься?.. Он почувствовал резкий и едкий запах. Багажник пах... прачечной. Вот чем. Прачечной? С какой стати?.. - Все для тебя, Билли Джо. - Эй, откуда ты знаешь, как меня зовут? Незнакомец не обратил внимания на вопрос. - Да, мы привезли все это для тебя. - Мы? Дверцы "форда" с треском распахнулись. Три человека, прятавшиеся в салоне, бросились к багажнику, схватили Билли Джо - по одному с каждой стороны и один сзади - согнули его и стали толкать головой вперед к пластиковому мешку с порошком. Билли Джо бешено пытался упираться, выкручиваться, извиваться, но даже годы работы с кувалдой не дали ему достаточно сил, чтобы сопротивляться решительно настроенным незнакомцам. - Все для тебя, Билли Джо. Он боролся с неистовой яростью, но сильные руки продолжали пригибать голову к порошку, и от сильного, резкого запаха у него перехватило дыхание. Теперь он понял, что это. Аммиак. Порошкообразный отбеливатель. - Нет! Господи! Стойте! Я... Билли Джо начал задыхаться, когда лицо вжалось в порошок. Аммиак размазался по щекам, наполнил липкой массой рот. Затем его голову затолкали еще глубже. Порошок набился в уши, нос. Он пытался задержать дыхание, но пока трое держали, четвертый закрутил отверстие пластикового мешка вокруг его шеи, и Билли Джо в конце концов непроизвольно вдохнул и почувствовал, как обжигающий, едкий аммиак течет в легкие. Как он жжет! О, Господи, как же он жжет! Последнее, что он услышал, прежде чем потерять сознание, было: - Мы знаем, что это не тот порошок, к которому ты привык. Как он тебе нравится, Билли Джо? Из-за тебя триста человек погибли от отравления аммиаком. Пришла пора тебе самому его понюхать. 16. Восточный берег Миссисиппи, в 10 милях к северу от Мемфиса. В спальне своей загородной резиденции Харрисон Пейдж тужился и пыхтел, но тем не менее вынужден был признать, что все усилия бесполезны. От него не ускользнула ирония слова, поскольку бесполезными оказались не усилия, а его пенис. Вконец задохнувшийся и потерявший всякую надежду, он соскользнул с женщины, роман с которой послужил причиной развода с женой, и перевалился на спину, уставившись в потолок невидящим, мрачным взглядом. - Не расстраивайся, дорогуша, - сказала женщина. Ее звали Дженнифер. - И не надо думать, что пострадало твое мужское достоинство. Ты устал. Ты переутомился. - Да, переутомился, - сказал Пейдж. - Попозже мы попробуем еще раз, дорогуша. Пейдж только недавно осознал, до чего же его раздражает ее визгливый голос. - Не думаю. У меня болит голова. - Прими мою снотворную таблетку. - Нет. Пейдж встал, одел пижаму, подошел к окну и раздвинул шторы, слишком занятый своими мыслями, чтобы полюбоваться на лунный свет, мерцающий на поверхности реки. - Тогда, может быть, хочешь выпить, дорогуша? Если она не перестанет называть меня дорогушей... - Нет, - сказал он раздраженно. - Я должен встретиться с адвокатами, прежде чем утром буду давать показания перед комиссией. Мне нужна ясная голова. - Я только хотела помочь, дорогуша. Он резко повернулся, стараясь сдержать гнев. Луна через раздвинутые шторы осветила ее обнаженную фигуру, темный бугорок между ног, роскошные бедра, тонкую талию, зрелую грудь. "Перезрелую, - с горечью подумал Пейдж. - Ее груди похожи на дыни, которые вот-вот начнут гнить. А кожа, когда он гладил ее, теперь вызывала у него отвращение, потому что прежде гладкая и возбуждающе-мягкая, в последнее время она стала другой, словно под ней появилась иная мягкость, как желе, как... жир, решил Пейдж. Если она и дальше будет валяться целыми днями, глядя "мыльные оперы" и пожирая шоколад, то скоро разжиреет, как..." И хотя он попытался подавить раздражение, одна мысль не покидала его. Как я мог свалять такого дурака? Мне пятьдесят пять. Ей двадцать три. Если бы я держал свой инструмент в штанах, где ему самое место... Сразу после того, как я трахнул ее в первый раз и она стала называть меня "дорогушей", следовало понять, какую ошибку я совершаю. У нас нет ничего общего. Она не в состоянии поддержать интеллектуальный разговор. Почему я не покончил с этим сразу, раз и навсегда: дал бы премию, перевел бы в другой отдел и возблагодарил бы Господа, что не испортил себе жизнь? Но факт остается фактом, хмуро признался Пейдж, эмоции и инструмент стали контролировать разум. Он-таки испортил себе жизнь и теперь не знал, как спасти ее. - Я иду вниз. Надо приготовить кое-какие показания, прежде чем я появлюсь перед комиссией. - Как хочешь, дорогуша. Я всегда говорила, раз надо - значит надо. Только помни, что я тебя жду. "Да, - подумал Пейдж, подавляя отвращение. - Это-то самое страшное. Ты меня ждешь". Он надел шлепанцы, вышел из спальни, прошаркал по коридору и, держась за мраморные перила, нетвердым шагом спустился с лестницы, чувствуя облегчение от того, что хотя бы на время остался один. Его тошнило от чрезмерного запаха ее духов, напоминавшего сладковатый запах цветов на похоронах. Не считая его и Дженнифер, на загородной усадьбе никого больше не было. Он на всякий случай отослал дворецкого, повара и горничную, чтобы те не услышали разговоры, которые могут ему инкриминировать во время дачи показаний, если слуги станут трепаться на допросах правительственных следователей. При гулком звуке шагов в темном вестибюле он остро почувствовал пустоту снаружи и внутри себя. Пейдж вошел в кабинет и зажег свет. Потом остановился с тяжело вздымающейся грудью, глядя на пачки документов на письменном столе - вопросы, которые, как считали его адвокаты, может задать комиссия, и бесчисленные, тщательно выверенные варианты ответов, которые он должен выучить наизусть. Он медленно обошел вокруг стола, устало опустился в кресло и принялся подавленно просматривать документы. Если бы только с ним рядом была его бывшая жена Патрисия, он поговорил бы с ней, разобрался с проблемами и попытался решить их. Она всегда помогала ему, сочувственно выслушивала, потирая напряженные мышцы плеч, давала дельные советы. Но если бы Патрисия была с ним, у него не возникло бы столько проблем, потому что они не развелись бы, и она не поставила бы его на грань банкротства, потребовав при разводе значительную часть имущества, и он не отвлекался бы от управления железной дорогой, не говоря уж о том, что не сокращал бы расходы на ее ремонт и содержание, стараясь выжать как можно большую прибыль и возместить те миллионы, которые заплатил бывшей жене. Десятки тысяч акров лесов и пастбищ превратились в ядовитую пустыню. Отравлены источники питьевой воды целого района. И все потому, что я думал не головой, а пенисом. Внезапный шум заставил его вздрогнуть и обернуться налево. Страх сдавил его сердце, когда Пейдж увидел, как распахнулась большая стеклянная дверь во всю стену, и в комнату вошли трое мужчин и одна женщина. Всем было лет по тридцать, худощавые, подтянутые, красивые, одетые в темные тренировочные костюмы. Пейдж вскочил с кресла. Многие годы на высоких должностях научили его при малейшей угрозе не выказывать слабость, а реагировать агрессивно. - Какого черта вы тут делаете? Убирайтесь немедленно! Они закрыли дверь. - Я сказал, убирайтесь! Они улыбались. Женщина и один из мужчин держали руки за спиной. Пейдж изо всех сил старался сохранить над собой контроль и не поддаться страху. Они выглядели слишком приличными, не похожими на грабителей, правда, он не знал, как выглядят настоящие грабители, однако... Может, они... - Черт побери, если вы репортеры, то выбрали неподходящее время для интервью, и, кроме того, я больше не даю интервью! - Мы не репортеры, - сказала женщина. - У нас нет к вам вопросов, - сказал один из мужчин. - Я вызываю полицию! - Это вам не поможет, - сказал другой мужчина. Они подошли к нему. Женщина и один из мужчин продолжали держать руки за спиной. Пейдж схватил телефон и набрал 911, внезапно осознав, что в трубке нет гудков. - Видите, - сказал третий, - это не помогло. - Я же закрыл двери! Я включил сигнализацию! Как вы?.. - Мы хорошо умеем обращаться с инструментами, - сказал первый мужчина. - Например, вот с этими, - сказала женщина. Они убрали руки из-за спины. Пейдж открыл рот, но его охватил такой ужас, что крик застрял у него в горле. В то время, как двое мужчин схватили Пейджа за руки и разложили на столе, третий приготовил железнодорожный костыль, а женщина взмахнула кувалдой и вогнала костыль прямо в сердце Пейджу. 17. - ...пронзенный насквозь на пачке окровавленных документов, которые, как указывают осведомленные источники, являлись показаниями, приготовленные Харрисоном Пейджем к сегодняшним слушаниям. - Телерепортер в очках скорбно помолчал. Тэсса ужаснулась. Она сидела на табуретке на кухне своей квартиры и смотрела телевизор с 12-дюймовым экраном, стоящий рядом с микроволновой печью. Красные цифры в электронных часах в печи показывали 8:03. Тэсса пыталась заставить себя съесть завтрак - фруктовый салат, поджаренный кусочек пшеничного хлеба и чай - однако, после вчерашнего тяжелого испытания в морге и известия о смерти Джозефа аппетита у нее не было. Репортер продолжал: - Еще одним ужасающим последствием катастрофы с токсичным газом в Теннесси явилась смерть Билли Джо Беннета, бригадира ремонтников, обслуживающих этот участок дороги, где произошло крушение. Его тело было найдено сегодня рано утром в Мемфисе, на автомобильной стоянке рядом с Миссисиппи. Беннету грозило обвинение в преступной халатности в связи с возможным злоупотреблением кокаином. Репортера в кадре сменила видеозапись, на которой залитый ярким светом юпитеров сурового вида полицейский, стоя у склада, пристально смотрел вниз на предмет, лежащий на асфальте, затем крупный план мешка для отбросов, наполненного белым порошком, затем кадры, где накрытые простыней носилки поднимают к открытым дверцам машины "скорой помощи". За кадром репортер объяснял, какой страшной смертью погиб Беннет. Это напомнило Тэссе о жестоком убийстве Джозефа, и она вновь ощутила острую боль утраты. На экране опять появился репортер. - Полиция предполагает, что Беннет и Пейдж стали жертвами мести со стороны родственников погибших при катастрофе. Новость прервала реклама одноразовых пеленок. Тэсса потерла лоб, посмотрела на свой завтрак и решила, что не хочет есть. Она споласкивала чашку, когда внезапно зазвонил телефон. Кто может звонить в такую рань? Обеспокоенная, Тэсса вышла на кухню, прошла в ту часть огромной квартиры, где мебель была расставлена так, чтобы создать впечатление гостиной, и сняла трубку на середине третьего звонка. - Алло? Хрипловатый голос звучал так ясно, что звонившему совсем не обязательно было представляться. - Это лейтенант Крейг. Ее пальцы крепче сжали трубку. - Извините, что звоню в такой ранний час, - сказал Крейг, - но сегодня я не буду на работе и не уверен, что смогу дозвониться вам в редакцию, то есть если вы туда собираетесь. - Да. Собираюсь. - Тэсса отрешенно села. - Я почти решила не идти. Но сидеть дома и печалиться - ни к чему хорошему не приведет. Может быть, работа отвлечет меня. - Иногда помогает общение с другими людьми. - Не уверена, что мне вообще что-нибудь поможет. - Она устало осела в кресло. - Что я могу для вас сделать, лейтенант? - Я хотел узнать, когда у вас обеденный перерыв. - Обеденный перерыв? Зачем вам?.. Вряд ли я сегодня пойду обедать. И вы позвонили только ради этого? Пригласить меня на ланч? - Не совсем. Мне хотелось кое-что показать, - сказал Крейг, - и я подумал, что если вы будете свободны в определенное время, мы могли бы встретиться. Тэсса похолодела. - Это насчет смерти Джозефа? - Вероятно. - Вы опять что-то скрываете? - Это может оказаться чепухой, Тэсса. Едва ли стоит говорить, пока я не удостоверюсь, что дело того стоит. Мне не хотелось бы огорчать вас понапрасну. - А вы полагаете, что я еще не огорчена? Мы можем встретиться, как и вчера, у моей работы в час дня? - Я запомню. Кто знает? Возможно, встреча и не понадобится. Не слишком думайте о ней. - Конечно. Не слишком думайте. Грандиозная идея. 18. Однако, у Тэссы было над чем подумать. Она не могла избавиться от воспоминаний о сгоревшем трупе Джозефа и темном контуре тела, выжженного на кирпичах в парке Карла Шурца. В лифте на работе, проезжая мимо его этажа, при мысли, что больше его не увидит, она содрогнулась. В редакции она сразу прошла в кабинет Уолтера Траска и рассказала все, что произошло. Траск, еще более изможденный, чем обычно, помрачнел. Он встал, обошел вокруг стола и обнял ее за плечи. - Мне жаль, Тэсса. Честно. Больше, чем я могу выразить словами. - Но кто это мог сделать? Зачем? - Если бы я знал. - Он мягко похлопал ее по плечу и отступил. Лицо его было нездорового, серого цвета. - Но это Нью-Йорк. Иногда здесь нет ответов. Я припоминаю любительницу бега, которую изнасиловала и чуть не убила банда юнцов в Центральном парке. Юнцов, выросших не в трущобах. Все они были из семей со средним достатком. В их поведении нельзя обвинять нищету. Этот случай просто нельзя объяснить, как и множество других. - Но как Джозеф попал в парк Карла Шурца в три часа ночи? - Тэсса, выслушай меня. Ты ничего не знаешь об этом человеке. Он показался тебе привлекательным, но... Это звучит грубо, но тем не менее, я обязан тебе сообщить. Когда ты рассказала, что он не дал на работе свой номер телефона и пользовался адресом в компании, предоставляющей почтовые услуги, я забеспокоился. У этого человека были тайны. Вероятно, эти тайны его и погубили. С жутковатой ясностью Тэсса припомнила, что Джозеф говорил ей в кафе в пятницу днем. "У меня есть определенные... давайте назовем их обязательствами. Не могу объяснить, в чем они заключаются и почему я должен их выполнять. Просто доверьтесь, поверьте и примите." - Может быть. Может быть, у него были тайны, - сказала Тэсса. - Но это не означает плохие тайны и не означает, что я должна повернуться и сделать вид, что никогда его не знала. - Поверь, я тебе сочувствую. - Траск обнял ее. - Правда. Все, что я прошу, - будь объективной. Побереги свои эмоции. - В данную минуту я меньше всего способна быть объективной, - сказала Тэсса. - Вот что. Вероятно, тебе сегодня не следовало выходить на работу. Пожалей себя. Отдохни. Сходи в свой клуб, разомнись. Расслабься. Посмотрим, как ты будешь себя чувствовать завтра. - Нет, - сказала Тэсса. - В одиночестве станет только хуже. Мне надо поработать. Надо чем-нибудь заняться. - Ты уверена? - Чем больше работы, тем лучше. - В таком случае... - Что? - У меня для тебя кое-что есть. Тэсса молча ждала. - Это будет означать, что тебе придется отложить статью о переизбытке гербицидов и пестицидов на фермах Среднего Запада. - Но это очень важная тема, - автоматически сказала Тэсса. - Эти яды просачиваются через землю и отравляют питьевую воду. - Тем не менее, есть одна история, которой придется заняться в первую очередь. Ты сегодня утром смотрела новости по телевизору? Про убийства в Теннесси? Тебе это что-нибудь напомнило? - Кажется, ты думаешь об убийствах в "Пэсифик Рим Петролеум корпорейшн" на прошлой неделе? Их было три: два в Австралии и одно в Гонконге после крушения супертанкера и утечки нефти, которая до сих пор угрожала существованию Большого Барьерного рифа. Были убиты Виктор Мэлоун, капитан супертанкера, Кевин Старк, директор по планированию спасательных операций, и Чендлер Томпсон, исполнительный директор "Пэсифик Рим Петролеум корпорейшн". Мэлоуна разнесло на части, когда он отъезжал от здания брисбейнского суда, где на слушаниях прозвучали подтвержденные обвинения в пьянстве при исполнении служебных обязанностей; после 24-й задержки с вылетом спасателей для остановки утечки и нейтрализации пятна, Старка утопили в бочке с нефтью, где его тело обнаружили вниз головой; а Томпсона отравили во время пресс-конференции, когда он отказался признать вину компании в происходящем. - Помнишь, мы говорили об этих убийствах в прошлую среду, - сказал Траск. Тэсса сгорбилась в кресле, с печалью припомнив кое-что еще. Тем вечером, сразу после их разговора, она впервые повстречалась с Джозефом. Она сжала пальцы, вонзив ногти в бедра, заставляя себя сосредоточиться на том, что говорил Траск. - Я предложил сделать статью об убийствах. - А я сказала, что "Журнал матери Земли" - не бульварная газетенка, - ответила Тэсса. - Нам нельзя ввязываться в эту историю. Фанатики вредят нашему делу. - Ну теперь, кажется, фанатики появились и в Теннесси. - Нет, здесь нельзя проводить параллель. Полиция подозревает, что Беннета с Пейджем убили родственники... - Так сказали по телевидению, - помрачнел Траск. - Но только что я связался с парнями из "Таймс". Они готовят статью, в которой цитируют полицейского из Мемфиса. Тот прямо спрашивает, не связаны ли с этими делами какие-нибудь психи из экологических движений. - Что? - Самые известные движения по защите окружающей среды, такие как "Сьерра клуб" и "Гринпис", предвидя обвинения в свой адрес, уже расценили убийства как абсолютно безрассудные и провокационные. - Но ведь абсурдно подозревать... - Тэсса возбужденно наклонилась. - Да, некоторых членов движения "Гринпис" однажды арестовали за захват колумбийского судна в Перу. И они часто ставят лодки, набитые людьми между китобоями и их жертвами. Но есть большая разница между захватом частной собственности или тем, чтобы рисковать жизнью ради спасения исчезающих животных, и... - Казнью людей, которых обвиняют в уничтожении нашей планеты? - Траск поднял брови. - Конечно. Пойми меня правильно. "Гринпис" - известная организация, пользующаяся большим уважением. Я уверен, что они никогда не станут прибегать к насилию. Однако, новый исполнительный директор "Пэсифик Рим" получил записку с предупреждением, что он обязан не допустить новой утечки нефти, поэтому мы можем предположить, что те убийства все же на совести фанатиков. Я вот что хочу сказать: я согласен - экстремисты вредят нашему делу. Всякий раз, когда защитники окружающей среды проникают на атомную электростанцию или похищают лабораторных животных из исследовательских центров, или обливают кровью женщину в шубе из натурального меха, общественность реагирует так, словно в экологических движениях участвуют одни ненормальные. А такие, как мы, кто верит, что приверженцев надо завоевывать обучением, хорошим примером и призывом к здравому смыслу, становятся сопричастными к их действиям по сходству мировоззрения. Поэтому давай не будем уходить от фактов. Давай посмотрим им прямо в лицо и поймем, что подавляющая часть защитников природы - не свихнувшиеся психи и что мы не одобряем экстремистские выходки точно так же, как и все общество. Тэсса внимательно посмотрела на своего босса и медленно кивнула. Она слушала его, стараясь забыть свою печаль. - Знаете, Уолтер, чем больше я над этим думаю... - Неплохая идея? Конечно, если она исходит от меня. Значит ли это, что ты берешься за статью? Тэсса снова в задумчивости кивнула, выпрямляясь в кресле. - Хорошо, - сказал Траск. - Мне кажется, есть несколько возможностей. - Голос ее надломился. Тэсса с усилием продолжила: - Одновременно с обвинением экстремистов, я подробно остановлюсь на угрозе окружающей среде, которая заставляет их идти на крайние меры. Верная цель, неверные средства. - Точно, малыш. Прямо в яблочко. А если ты достаточно серьезно займешься статьей, то может быть позабудешь, что случилось с твоим беднягой-другом. - Сомневаюсь, Уолтер. Очень сомневаюсь. Но видит Бог, я сделаю все, что в моих силах. - Ее глаза затуманились. - Мне определенно надо отвлечься. И это ей почти удалось. Остаток утра она провела погрузившись в работу, просматривая свою картотеку, не думая о смерти Джозефа. Она позвонила в справочный отдел публичной библиотеки, "Дейли Ньюс" и "Таймс". Она быстрым почерком набрасывала заметки для статьи и составила несколько списков. Замечание Траска об Обществе охраны животных напомнило ей прошлогодний случай, когда группа активистов украла подопытных кроликов из медицинского исследовательского центра и тем самым уничтожила результаты пятилетнего эксперимента, который мог завершиться созданием лекарства от мышечной дистрофии. Вспомнился и другой случай, когда украденные животные были заражены сибирской язвой для проверки новой вакцины. Прежде чем животных возвратили в лабораторию, успела разразиться небольшая эпидемия. Разыскивая материалы, Тэссе пришло на память случившееся на прошлой неделе в Бразилии. Педро Гомес, сборщик каучука, пытался организовать местных крестьян, чтобы остановить уничтожение беспощадно выжигаемой амазонской сельвы, но был изрешечен автоматными очередями на митинге. На похоронах его жена получила "подарок" - голову финансиста, который, как подозревали, заказал и оплатил убийство бывшего сборщика каучука. Официальная версия гласила, что финансиста обезглавил, чтобы расквитаться, один из последователей Гомеса. Тем не менее, это убийство, как и предполагаемая месть Билли Джо Беннету и Харрисону Пейджу в Теннесси, было связано с катастрофическим уроном, нанесенным природе, и Тэсса решила включить этот случай как пример радикального подхода к проблеме охраны окружающей среды. Осудив такой подход в статье, она все же обязательно подчеркнет, что в конечном счете он вызван экологическим кризисом в масштабах всей планеты. К полудню у Тэссы уже был приблизительный набросок статьи, она и сама удивилась, как много удалось сделать за такое короткое время, учитывая ее теперешнее состояние. Правда, однако, заключалась в том, что в глубине души она не переставала думать о Джозефе. Все чаще и чаще она поглядывала на часы, чьи стрелки безжалостно приближались, с удивительной скоростью и вместе с тем ужасающе медленно, к часу дня и времени встречи с лейтенантом Крейгом. Что он хотел показать ей? Почему опять уходит от прямых ответов? 19. На этот раз лейтенант подъехал на темно-красной машине. Когда он остановился у тротуара, и Тэсса села и расстегнула привязной ремень, она заметила, что наморщенный лоб лейтенанта покрыт каплями пота. Скомканный синий пиджак валялся рядом. На груди измятой белой рубашки и под мышками темнели влажные пятна. - Извините. - Он закашлялся. Окна в машине были открыты, но единственный ветерок в этот душный и знойный, насыщенный смогом полуденный час, исходил от проносившихся мимо автомобилей. - Кондиционер не работает. - Ничего. Я приспособлюсь. - Хорошо. Хоть один из нас будет чувствовать себя нормально. - Вы говорили астма? - Что? - Ваш кашель. - А! - Крейг влился в поток машин. - Ну да, мой кашель. Так говорит доктор. Астма. Аллергия. Этот город меня убивает. - Тогда, может быть, вам нужно уехать? - Конечно. Вроде как в полезную для здоровья местность? Вроде как в Айову? Как там в кино? "Поля мечты". Да, в этом самом. "Это рай?" А Кевин Костнер отвечает: "Нет, это Айова". Поля с кукурузой? Нет уж, увольте. Я здесь вырос. Для меня здесь рай. - Крейг нахмурился, голос его упал. - Или, по крайней мере, был. Он свернул с Бродвея направо. - Мы едем в том же направлении, что и в прошлый раз. - Тэсса напряглась. - Только не говорите, что мы возвращаемся в... - Морг? - Крейг покачал головой и закашлялся. - Я бы вас предупредил. Нет, мы опять поедем по Первой авеню. - В Парк Карла Шурца? Но я не хочу... - Нет, не туда. Позвольте мне действовать так, как я считаю нужным, договорились? Чтобы я смог все объяснить и подготовить вас. И не хмурьтесь. Клянусь, даю честное-пречестное слово, что сегодня вас не ожидают никакие ужасы. - Вы уверены? - Я не утверждаю, что зрелище вас обрадует, но гарантирую, что от него вы не упадете в обморок. С другой стороны... Ладно, вот в чем дело. Вы говорили, что ваш друг не такой, как все. Это явное преуменьшение. Согласно данным ФБР, он вообще не существует. - Не существует? Что вы имеете?.. - Мы послали фамилию вашего друга в ФБР, чтобы помочь найти соответствия для отпечатков с необожженной левой руки трупа. Они долго искали у себя в компьютерах файл нашего Джозефа Мартина. Не удивительно, потому что имя распространенное. У нас куча Джозефов Мартинов. Но вот что удивительно: ни один из отпечатков в файлах не сошелся с теми, что мы послали в Бюро. - Но ведь в ФБР наверняка нет досье на каждого. - Правильно. - Крейг продолжал ехать в сторону Первой авеню. - Поэтому следующий шаг - проверка в службе специального страхования. Надо сопоставить номер, который ваш друг дал на работе, с фамилиями и адресами в их списках. - И? Крейг обогнал спешащий почтовый грузовик. - И? Там есть Джозеф Мартин с таким номером. Но проблема в том, что живет он в Иллинойсе. Или жил в Иллинойсе. Потому что - и это потребовало нескольких телефонных звонков - Джозеф Мартин с таким номером карточки социального страхования умер в 1959 году. - Это какая-то ошибка. Крейг покачал головой. - Я проверял дважды. Результат один и тот же. Джозефу Мартину - вашему Джозефу Мартину - следовало бы перестать надувать людей. Ему надо было лечь на пол, сложить руки на груди, перестать дышать и стать таким же мертвым, как Джозеф Мартин, который покоится на кладбище в Иллинойсе. Крейг свернул на Первой авеню на север. Тэсса почувствовала нарастающую головную боль. - Вы хотите сказать, что Джозеф взял имя умершего мужчины? - Вообще-то, умершего ребенка. Кстати, сколько по-вашему было Джозефу? - Чуть за тридцать. - Ну, допустим, тридцать два, - сказал Крейг. - Потому что именно столько исполнилось бы другому Джозефу Мартину, если бы он не погиб в автомобильной аварии вместе со своими родителями в 1959 году. - Держу пари, что родственников у него не осталось? - Даже так? - Крейг оценивающе поглядел на нее. - Так вы знаете, как это делается? Тэсса развела руками. - Человек, который хочет сменить личность, наугад выбирает район и просматривает некрологи в местных газетах за год своего рождения. Он ищет упоминание о ребенке, либо сироте, либо погибшем вместе с ближайшими родственниками. Таким образом, он выглядит не старше и не младше своих лет, и нет на свете никого, кто смог бы опровергнуть его личность. Следующий шаг - найти, где родился умерший ребенок. Нужные сведения обычно сообщаются в некрологе: "Такой-то и такой-то родился в таком-то и таком-то городе". Человек, стремящийся сменить личность, пишет в муниципалитет этого города, говорит, что потерял свое свидетельство о рождении и просит выслать копию, а чиновники почти никогда не проверяют, сходится ли имя в свидетельстве о рождении с именем умершего. Как только тот человек получает свидетельство о рождении, он посылает ксерокопию в службу социального страхования, объясняет, что много лет жил за границей и не нуждался в карточке социального страхования, но теперь вернулся домой и она ему нужна. Служба социального страхования редко возражает. Имея свидетельство о рождении и номер карточки социального страхования, этот человек может получить паспорт, любые официальные документы, чтобы влиться в систему, получить работу, платить налоги и так далее. - Очень хорошо, - сказал Крейг, продолжая вести машину на север. - Я поражен. - Репортеры нуждаются в самой разнообразной информации. Тэсса ни в коем случае не собиралась рассказывать, что эту информацию она почерпнула из телефонных разговоров отца со своими сослуживцами. Крейг некоторое время размышлял. Когда они проехали 49-ю улицу, он сказал: - С помощью федеральных агентств мне удалось обнаружить, что Джозеф приобрел новое имя в мае прошлого года. Именно с того времени он начал платить налоги и делать взносы в фонд социального страхования. С той поры у него было две работы, не считая последней. Первая - в Лос Анджелесе, вторая - в Чикаго. Он явно не желал оставаться на одном месте долго и считал, что чем больше миль отделяет одно место работы от другого, тем лучше. И он всегда устраивался в видеостудии документальных фильмов. - Ну, хорошо. - Дыхание Тэссы стало частым, она едва не почувствовала головокружение. - Значит, у Джозефа были какие-то тайны. Все, что касалось его личности, было ложью. Это объясняет, почему он не хотел со мной сблизиться. Вопрос вот в чем: что же, черт возьми, он прятал? - Может быть, вы мне объясните, когда увидите, куда я вас везу. Лично я не могу догадаться, - сказал он. - О чем догадаться? Куда мы едем? - Не скажу. Пока не скажу. - Что? - Вся штука в том, что... Видите ли, вначале мне придется объяснить еще кое-что. Тэсса в отчаянии всплеснула руками. - Не спешите. Когда я разговаривал с бухгалтером на работе Джозефа, - сказал Крейг, - я попросил показать оплаченные чеки с зарплатой. В супермаркетах или винных магазинах чеки на такую большую сумму вам не обменяют. Значит, ему приходилось нести их в банк. А там оплаченные чеки пересылают в банк работодателя, который, в свою очередь, отсылает их в бухгалтерию. И выяснилось, что Джозеф обменивал чеки на наличные в одном и том же банке. Вон там. - Крейг махнул рукой. - Мы его только что проехали, на 54-й улице. - Итак, вы пошли в банк, предъявили постановление суда, разрешающее вам доступ к счетам и проверили счет Джозефа, - сказала Тэсса. Крейг снова оценивающе взглянул на нее. - Из вас получился бы хороший полицейский. - Полицейская. Крейг проигнорировал замечание. - Да. Именно так я и сделал. Я пошел в банк, и они мне дали адрес Джозефа - почтовая компания на Бродвее. Не удивительно. Однако, удивительным оказалось то, что по копиям оплаченных счетов Джозефа можно понять, что он не вносил плату ни за электричество, ни за жилье. Надо полагать, он все-таки где-то жил, а если так, то должен был платить за услуги, чтобы не обидеть домовладельца или компанию "Кон Эдисон". Выяснилось, что каждый месяц он посылал чек на тысячу триста долларов человеку по имени Майкл Хоффман. А теперь угадайте, кто такой Хоффман. - Бухгалтер, - ответила Тэсса. Крейг очень внимательно посмотрел на нее. - Ответ не просто хороший - очень хороший. Правильно. Бухгалтер. Ясно, что Джозеф пытался поставить еще одну дымовую завесу, которая скрывала бы его личную жизнь. Я поговорил с Хоффманом. Он рассказал, что никогда не встречался с Джозефом. Все свои дела они вели по почте и по телефону. - Но Хоффман оплачивал основные счета Джозефа, - предположила Тэсса. - На этот раз комплиментов не будет. Вы правы. - Ладно. Имея в своем распоряжении документы Хоффмана и пользуясь помощью "Кон Эдисон", вы должны были узнать, где жил Джозеф. - Теоретически. Тэсса нахмурилась. - Еще одна дымовая завеса? - Точно. Джозеф договорился с домовладельцем таким образом, что тот оплачивал все расходы, а Джозеф возмещал ему затраты. Поэтому "Кон Эдисон" помочь не смог. - Но домовладелец смог бы. Крейг не ответил. - Когда вы так поднимаете губы... В чем дело? - спросила Тэсса. - Домовладелец - это конгломерат по торговле недвижимостью, у которого несколько тысяч квартир. Все их данные находятся в компьютере. Они нашли имя Джозефа Мартина, дали его адрес - в Гриннинг виллидж - но когда я туда отправился, то обнаружил, что адрес неверный, что Джозеф там не живет. Кстати, та квартира даже не принадлежала агентству по недвижимости. - Вы хотите сказать, что кто-то ошибся и ввел в компьютер неправильную информацию?- Это одна из возможностей. Агентство ей занимается. Крейг мрачно уставился на пробку на Первой авеню. - Одна из возможностей? А как насчет другой? Посерьезневшее лицо лейтенанта заставило Тэссу внутренне сжаться. - Предположим... Я все думаю о дымовых завесах. Я подозрителен по натуре и спрашиваю себя: а что если Джозеф нашел способ проникнуть в компьютер и кое-что поменять в их базах данных? Возможно, он был настолько заинтересован, чтобы никто не обнаружил, где он живет, что проделал это сам. А может быть, подкупил секретаршу, и та ввела неверные данные. Однако, как бы он это ни проделал, мне все больше не терпится узнать зачем, - сказал Крейг. - Но если вы не знаете, где жил Джозеф, куда же мы едем? - Тэсса нервно сцепила руки. - А разве я говорил, что не знаю? Я сделал несколько предположений. Первое: поскольку банк Джозефа находится в Ист Сайде, а встречу вам он назначил в парке Карла Шурца... - И там же умер. - Тэсса крепко зажмурилась, чтобы не хлынули слезы. - В верхнем Ист Сайде. - ...Что квартира Джозефа находится где-то поблизости. Конечно, его почтовая компания - на другом конце города. Но принимая во внимание его одержимость к секретности, можно предположить, что он предпримет какие-либо отвлекающие шаги. Поэтому я опросил полицейские участки, не случилось ли что-то неожиданное, начиная с вечера пятницы, что-то, что могло бы помочь нам. Я прочел все сводки, отбросил несколько возможностей и в конце концов натолкнулся на рапорт о драке в жилом доме на Восточной 87-й улице. Явная попытка ограбления. Напали на человека, проживавшего в этом доме. Он выбежал из подъезда, за ним гнались несколько мужчин. Шум был такой, что проснулись соседи, некоторые выглянули за дверь и видели дерущихся на лестничной клетке. Кто-то, поздно возвращавшийся с вечеринки, заметил банду, преследующую на улице хромающего человека. - Они бежали на восток? К реке? - Да, - вздохнул Крейг. - Это случилось в субботу вечером или, точнее, в ночь с субботы на воскресенье. - О, Господи, - сказала Тэсса. - Я разговаривал с некоторыми разбуженными соседями. Они сказали, что драка началась на седьмом этаже. В этом доме на каждом этаже по четыре квартиры. Сегодня утром я поехал и поговрил с жильцами трех квартир, но не получил ответа из четвертой. Соседи сообщили, что уже несколько дней не видели мужчину, снимающего эту квартиру. В этом нет ничего необычного. Они вообще его редко видели. Он любит одиночество. Настроен дружелюбно, но держится на расстоянии. Предпочитает ни с кем не знаться. Тэсса помрачнела, еще более напрягшись. - Фамилия внизу на почтовом ящике говорит, что там проживает Роджер Коупленд. Естественно, это ничего не значит. Каждый может прикрепить на почтовый ящик вымышленную фамилию. Соседи описали жильца как приятного, высокого мужчину лет тридцати, в прекрасной физической форме, смуглого, с темными волосами. - Боже мой, - вздрогнула Тэсса. - Это определенно похоже на Джозефа. - Вот в чем штука: все соседи, как один, обращают внимание на его глаза - серые и, как они говорят, сияющие. У Тэссы перехватило дыхание. - И его необычную манеру разговаривать, - добавил Крейг. - В тех немногих случаях, когда они с ним разговаривали, он произносил не "До свидания", а "Благослови вас Господь". Тэсса почувствовала озноб. - Вы говорили, что Джозеф часто употреблял это выражение. Поэтому я взял у управляющего ключи, проверил квартиру... - И? - Тэсса пыталась побороть дрожь. - Мне бы не хотелось описывать то, что я обнаружил, - сказал Крейг. - Будет лучше, если вы увидите сами, неподготовленная. Но я правда не понимаю... Поэтому-то и веду вас туда. Может, вы способны во всем разобраться. Крейг подрулил к обочине, припарковавшись на тесном пятачке. Тэсса неожиданно поняла, что так увлеклась разговором, что не заметила, как они свернули на 82-ю улицу. - Отсюда недалеко, через квартал, - сказал Крейг. - Вы все это узнали вчера вечером? - Потому и позвонил рано утром и предупредил, что не буду на работе. У меня было много дел. - Но разве этим не должен заниматься отдел по борьбе с убийствами? Почему отдел по розыску пропавших? Крейг пожал плечами. - Я решил быть в курсе. - Но у вас, наверное, сотни других дел. - Эй, я же вчера сказал: я делаю это ради вас. Крейг, закашлявшись, вышел из автомобиля. Озадаченная словами лейтенанта... - означало ли это, что он увлекся ею? - ... Тэсса вышла следом. Ее замешательство немедленно сменилось нехорошим предчувствием, как только она прошла по тротуару мимо мусорных бачков, приближаясь к тайне, которую обещал открыть ей Крейг. 20. Жилой дом, один из многих узких, прижавшихся друг к другу зданий, отличался от закопченных соседей только тем, что его кирпичные стены были выкрашены в грязно-белый цвет. Из-под каждого окна от проржавевшего балкончика вниз вела пожарная лестница. Крейг открыл наружную стеклянную дверь, провел Тэссу через вестибюль, по обеим сторонам которого висели почтовые ящики ("Роджер Коупленд, кв. 7-С"), вынул ключи и отпер входную дверь. Внутри пахло капустой. По коридору они дошли до бетонной лестницы слева, чьи пролеты, пересекаясь, вели наверх. На следующей площадке виднелись дверцы лифта. - Архитектор сэкономил, - сказал Крейг. - Лифт останавливается через этаж. - Пойдемте пешком, - сказала Тэсса. - Вы шутите. На седьмой этаж? - Сегодня утром мне не удалось побегать. - Хотите сказать, что бегаете каждое утро? - спросил Крейг. - Последние двенадцать лет. - Господи помилуй. Тэсса глянула на массивную грудь Крейга. - Физические упражнения укрепляют легкие. Как вы, сдюжите? - Если вы сможете подняться, то и я смогу. - Лейтенант подавил приступ кашля. - Я просто спросила. Вы когда-нибудь курили? - По две пачки в день. Дольше, чем вы бегаете. - Он снова закашлялся. - Бросил в январе. - Почему? - Так сказал доктор. - Хороший доктор. - Ну, во всяком случае, настойчивый. - Это я и имела в виду. Хороший доктор, - сказала Тэсса. - Если вы опять не начнете курить... Ну, потребуется несколько месяцев, чтобы вывести из организма никотин, и еще несколько лет, чтобы очистились легкие, но у вас подходящий возраст. Около сорока. Учитывая все факторы, у вас есть шанс не заболеть раком. Лейтенант с удивлением уставился на нее. - Вы всегда действуете так успокаивающе? - Ненавижу, когда люди наносят себе вред так же самозабвенно, как уничтожают планету. - Все забываю, что вы занимаетесь окружающей средой. - Я оптимист. Я надеюсь, что если буду работать достаточно упорно, нам удастся расчистить ту грязь, в которой мы оказались. - Ну, - Крейг кашлянул и ухватился за перила. - Я готов внести свою долю. Пошли. Семь этажей. Нет проблем. Но послушайте, если я устану, можно мне о вас опереться? 21. Когда они добрались до седьмого этажа, Крейг совсем выдохся, лицо его покрылось потом. Но он не жаловался, не остановился передохнуть. Тэсса оценила его решимость. - Ну вот, свою норму физических упражнений за месяц я выполнил, - сказал Крейг. - Не останавливайтесь на достигнутом. Попробуйте завтра еще раз. - Может и попробую. Кто знает. Я еще могу удивить вас. Заметив озорную усмешку лейтенанта, Тэсса заподозрила, что он таким образом пытается успокоить ее. Слева они увидели дверь с табличкой "7С". Прорезь под номером квартиры, куда обычно вставлялась карточка с именем жильца, была пустой. Металлическая надпись на двери гласила: "Охранная сигнализация фирмы "Эйс". - Лучше оденьте-ка вот это, - сказал Крейг. Он передал ей резиновые перчатки и чехлы для кроссовок. - Сегодня утром здесь работали ребята из отдела по расследованию убийств. Они все сфотографировали и сняли предварительные отпечатки. Но они вернутся, и хотя я получил разрешение показать вам квартиру, не стоит слишком мешать детективам. Крейг тоже одел резиновые перчатки и чехлы для обуви. Постучав и не получив ответа, он вынул из кармана ключи и отпер две дверные задвижки. Но когда поворачивал ручку, Тэсса нервно коснулась его плеча. - Что-нибудь не так? - спросил Крейг. - Вы уверены, что мне не станет плохо от того, что я там увижу? - Вас это взволнует. Но я гарантирую - это совсем не то, что в морге. Положитесь на меня. У вас нет причин для беспокойства. - Ладно. - Тэсса сжалась. - Я готова. Пошли. Лейтенант распахнул дверь. Тэсса увидела белый коридор. Слева на коробке сигнализации горела красная лампочка. Сигнализация была самой примитивной: без кнопок с цифрами, только выключатель. Вероятно, домовладелец решил сэкономить, установив самую дешевую модель. Крейг щелкнул выключателем вниз. Лампочка погасла. Они вошли в коридор. Справа Тэсса увидела маленькую ванную. Раковина, шкафчик, ванна, не было даже отдельного душа. Ванна была старой конструкции - овальной, а не прямоугольной, края ее загибались, и стояла она на металлических ножках. Но несмотря на значительный возраст ванны, раковины и шкафчика, их выщербленные поверхности сияли чистотой. Тэсса настолько увлеклась, что вздрогнула, когда лейтенант захлопнул входную дверь. - Заметили что-нибудь? - спросил позади нее Крейг. Тэсса осмотрела аккуратно сложенные, чистые полотенце и тряпку на блестящей металлической рейке рядом с раковиной. На самой раковине в безупречно чистом стакане стояла зубная щетка, казавшаяся новой. На зеркале, укрепленном в шкафчике для лекарств, не было ни единого пятнышка. - У Джозефа намного чище, чем у меня, это точно. - Взгляните поближе. Крейг протиснулся мимо нее. Войдя в ванную, он открыл дверцы полки для лекарств. Тэсса заглянула внутрь. Бритва. Пачка лезвий. Тюбик крема для бритья "Олд Спайс". Тюбик зубной пасты "Крест". Тюбики были аккуратно скатаны и расставлены. Флакон лосьона после бритья "Олд Спайс". Бутылка шампуня "Редкен". Пакетик с зубочистками. - Ну и что? - спросила Тэсса. - Самое необходимое. Только самое необходимое. Вообще-то, если говорить о большинстве людей, то меньше, чем самое необходимое. За все свои годы работы детективом, за все то время, что я обыскивал дома пропавших людей, мне еще ни разу не попадалась полка для медикаментов, в которой не было хотя бы одного лекарства. Например, антибиотика или антиаллергического средства. Тэсса собралась было возразить. Крейг предупреждающе поднял руку. - Ладно, судя по вашему описанию, Джозеф обладал крепким здоровьем, каждый день занимался зарядкой, правильно питался, заботился о себе. Но, Тэсса, здесь нет даже флакона с аспирином, а ведь у каждого - мне все равно, насколько крепкое здоровье было у Джозефа, - у каждого есть аспирин. И когда я говорю у каждого, я имею в виду всех. Я обшарил всю квартиру целиком. На кухне я нашел витамины. Но аспирин? - Лейтенант покачал головой. - Этот парень ценил чистоту во всем. - А что в этом странного? Ему не хотелось принимать химические препараты независимо от того, насколько они доброкачественны. Ну и что? Они вышли из ванной, прошли по коридору и заглянули на кухню. Плита, холодильник и посудомоечная машина были отнюдь не новыми, но как и раковина, шкафчик и ванна в соседней комнате, отполированы до блеска. На старом, но чистом разделочном столе ничего не стояло. Ни тостера, ни микроволновой печи. Ни кофейника. Крейг начал открывать шкафы. Все они были пустыми, за исключением мелкой и глубокой тарелки и чашки в одном и нескольких безупречно вымытых кастрюль из нержавейки и дуршлага в другом. Крейг открыл каждый ящик. Они тоже были пустыми, если не считать ножа, вилки и ложки в одном и двух металлических ложек побольше, очевидно предназначенных для перемешивания пищи в стальных кастрюлях. - Мягко говоря, Джозеф решил свести домашнее хозяйство к абсолютному минимуму. Кстати, витамины стоят на полке для специй позади вас. Ни шалфея, ни орегана. Не говоря уж о соли и перце. Только витамины. И нигде никакого спиртного, даже шерри для приготовления пищи. - Значит, Джозеф не любил спиртного. Тоже мне открытие, - сказала Тэсса. - Мне самой не очень-то нравится пить. - Подождите, делать выводы еще рано. Я только начал. Когда Крейг открыл холодильник, Тэсса озадаченно покачала головой. - Апельсиновый сок. Снятое молоко, минеральная вода, фрукты, черт знает сколько салата, помидоров, перца, брюссельской капусты... Овощи. Ни мяса. Ни... - Джозеф говорил, что он вегетарианец. - Вам не кажется, что он несколько переусердствовал? - Не обязательно. Я тоже вегетарианка, - сказала Тэсса. - Вам следовало бы заглянуть в мой холодильник. Единственная разница в том, что я иногда ем рыбу или куриное мясо, но только белое. Крейг нетерпеливо обвел рукой кухню. - Я не нашел ни одной банки консервов. - Естественно. Слишком много соли. Слишком много консервантов. И вид у консервов синтетический. - Не обижайтесь, но надеюсь, мне никогда не придется есть то, что вы готовите. - Не делайте скоропалительных выводов, лейтенант. Я очень хорошо готовлю. - Не сомневаюсь, но если я не съем на обед бифштекс... - Получите меньше холестерина, - сказала Тэсса. - И, может быть, у вас поубавится жира на талии. Крейг покосился на нее, затем засмеялся, потом закашлялся. - Похоже, мне не помешало бы... Ну ладно, оставим это. Как я сказал, мы только начали. Давайте я покажу вам гостиную. Тэсса вышла вслед за лейтенантом из кухни и по коридору направилась в гостиную. И встала. Кроме плотных открытых штор на окнах, комната была совершенно пустой. Ни ковра. Ни торшеров. Ни кресел. Ни дивана. Ни столов. Ни полок. Ни телевизора. Ни стереосистемы. Ни плакатов. Ни репродукций картин. Голый пол. Голые стены. Нет даже... - Телефон, - сказал Крейг, будто читая ее мысли. - Его нет на кухне. Нет здесь. Нет в спальне. Неудивительно, что Джозеф не указал на работе номер телефона. Его просто нет. Он не хотел устанавливать телефон и, по моему мнению, телефон ему не нужен. Потому что меньше всего Джозефу хотелось, чтобы ему позвонили или мог позвонить он сам. Ваш друг свел жизнь к самому необходимому. И не говорите мне, что для вегетарианцев это типичный случай. Потому что я знаю. Я никогда не видел ничего подобного. Тэсса, дрожа, открыла стенной шкаф и уставилась на висящий на вешалке спортивный костюм рядом с простым, но практичным пиджаком. Никаких коробок на верхней полке. Внизу, на полу - одинокая и единственная пара кроссовок "Найк". Задрожав еще больше, она схватилась за край двери стенного шкафа и повернулась. - Хорошо, вы меня убедили. Это не... Никто не живет, словно... Что-то здесь не так. - Но я еще не показал вам лучшую часть или, наверное, следует сказать худшую. - С серьезным лицом Крейг кивнул в сторону двери. - Спальня. То, что вы там увидите... Нет, не надо бояться. В той комнате нет ничего ужасного. Я обещал это несколько раз. Но мне необходимо знать. Что это значит? Шаги Крейга гулко прозвучали в пустой комнате, когда он подошел к двери спальни и распахнул ее. Как во сне, Тэсса шагнула вперед. 22. Спальня была почти так же пуста, как гостиная. Гладкие шторы и без ковра. В углу что-то лежало, но здесь шторы были задернуты и в комнате слишком темно, чтобы Тэсса смогла различить расплывчатый силуэт. Она провела рукой по стене и нащупала выключатель. Однако, когда она щелкнула им, ничего не изменилось. - Здесь нет люстры, - сказал Крейг. - А лампочка наверху не работает. - Как же тогда Джозеф ориентировался в темноте? Вместо ответа лейтенант раздвинул шторы. Хлынуло подернутое дымкой солнце, заставив Тэссу зажмуриться и некоторое время постоять с закрытыми глазами, пока она не привыкла к свету. Внезапно она опять зажмурилась, но по другой причине, поскольку то, что она увидела в комнате, привело ее в замешательство. Темный предмет, очертания которого она смутно уловила в углу, оказался лежащим на полу матрасом. Нет. Даже не матрасом. Сплетенная из пеньки циновка шести футов длиной, трех футов шириной и толщиной в один дюйм. - Джозеф себя не очень-то баловал, - сказал Крейг. - Подушки нет. Простыней нет. Только одно это одеяло. Я смотрел. В шкафу нет других. У Тэссы загудела голова. С нарастающим замешательством она заметила, что одеяло, о котором говорил лейтенант, было свернуто в ногах циновки с такой же аккуратной тщательностью, как полотенце и тряпка, висевшие в ванной. - А вот вам ответ, как Джозеф ориентировался в темноте, - сказал Крейг. Головная боль усилилась. Тэсса хмуро посмотрела туда, куда показывал лейтенант и покачала головой. Рядом с циновкой в блюдечках стояла дюжина свечей. - Почему-то мне не кажется, что он попросту хотел сэкономить на электричестве, - сказал Крейг. Справа от циновки Тэсса увидела простой, сколоченный из сосновых досок книжный шкаф с тремя полками. Чувствуя тяжесть в груди, она подошла и просмотрела названия книг. "Утешение философий", "Избранные диалоги Платона", "Святая Библия. Справочное издание Скофилда", "Элеонора Аквитанская", "Искусство придворной любви", "Последние дни планеты Земля". - Похоже, он и не слышал о списке бестселлеров из "Нью-Йорк Таймс", - сказал Крейг. - Философия, религия, история. Тяжелый случай. Не хотелось бы мне провести с ним хотя бы неделю. Не очень-то повеселишься. - С ним не было скучно, - ответила сбитая с толку Тэсса, разглядывая книжные полки. - Здесь есть несколько книг по природе. - Да. Это еще один ваш общий интерес. Несмотря на все усилия, Тэссе не удавалось сдержать дрожь. Она провела указательным пальцем мимо книги "Тысячелетие" и заметила название, написанное не по-английски. Книга была переплетена в основательно потертую кожу и выглядела очень старой. - Можно посмотреть? - Если вы поставите ее точно на то же место, откуда взяли, - сказал Крейг. С осторожностью она взяла книгу с полки и внимательно изучила ее сухой, потрескавшийся переплет. "El Circulo del Cuello de la Paloma". - Вроде как испанский, - сказал Крейг. - Правильно. - Я и английский до сих пор толком не знаю. Вы ее сможете прочесть? - Нет. - Тэсса с огорчением выдохнула. - В старших классах я учила испанский, но слов совершенно не помню. - Посмотрите под названием, - сказал Крейг. - "Аббу Мохаммед Али ибн Хазм аль-Андалуси". - Читая слова, он запинался. - Я так понимаю, что это имя автора. Едва помещается на обложке. "Мохаммед"? Похоже на мусульманина. Тэсса кивнула, записала в блокнот название и фамилию автора и открыла книгу. Страницы ее были хрупкими, весь текст - на испанском. Она нетерпеливо перевела взгляд на другую полку, особенно ее заинтересовала Библия Скофилда. Что-то показалось в ней необычным. Она осторожно поставила на место испанскую книгу и вынула библию, обнаружив, что переплет почти соприкасается внешними краями. Нахмурившись, она заглянула внутрь и, пораженная, увидела, что в книге не хватает большей части страниц. Они были вырезаны ножом или ножницами на одинаковом расстоянии от корешка. - Зачем кому-то нужно?.. - Это одна из многих вещей, которую мне хотелось бы узнать, - сказал Крейг. Тэсса прочитала названия глав на верху оставшихся страниц, испещренных многочисленными пометками и подчеркиваниями. - Он вырезал все, за исключением предисловия и... - она пролистала страницы, - евангелия от Иоанна, посланий Иоанна и откровений Иоанна. Не понимаю. - И не вы одна. А вот это... - Крейг кивнул. - Как бы эта проклятая штука не называлась. На книжном шкафу. Это самая странная и чудная вещь, которую мне приходилось видеть. Тэсса подняла глаза. Она заметила тот предмет, когда подходила к книжному шкафу, но в тот момент он так мало значил, что она решила пока не трогать его в надежде, что его значение раскроют другие вещи в комнате. Это была скульптура, а если точнее - скульптурный барельеф одного фута высоты и одного ширины, выполненный из белого мрамора. Скульптура изображала длинноволосого, мускулистого, красивого мужчину, который сидел верхом на быке, оттягивая его голову кверху и взрезая горло ножом. Кровь фонтаном лилась на нечто, походившее на пшеницу, растущую на земле. В то же время кровь пыталась лизать собака, к пшенице устремилась змея, а скорпион жалил яички быка. Справа и слева от наводящей ужас сцены стояли люди с факелами. Правый факел был направлен вверх, а левый - вниз. А над правым факелоносцем птица... - сова? Трудно рассмотреть - ...уставилась немигающими глазами на убивающий нож и льющуюся фонтаном кровь. - Что это означает? - спросил Крейг. - С тех пор, как сегодня утром я увидел ее, она не дает мне покоя. Тэссе трудно было говорить. Во рту скопилась горечь. Спина между лопатками онемела. - Это... Ужасно. Отвратительно. Отталкивающе. - Ну да, обычная, совершенно естественная репродукция, украшающая каждый дом. На стенах рядом с барельефом, имитируя факелы на картине, были прикреплены подсвечники - один основанием вниз, другой - вверх. Под последним было блюдце, чтобы туда капал воск. - Джозеф не слишком-то уважал правила пожарной безопасности, - сказал Крейг. - Если бы домовладелец узнал обо всех этих свечах, ваш друг немедленно оказался бы на улице со всеми своими немногочисленными пожитками. Это чудо, что он не поджег дом. - Но это сумасшедший барельеф. - Он точно так же напугал и меня. - Послушайте, мне нельзя взять на время библию и испанскую книгу, правда ведь? - спросила Тэсса. - Отдел по расследованию убийств повесит меня на кресте. - Ну, а снимки, по крайней мере, я могу сделать? - У вас есть камера? - Всегда. Привычка репортера. - Ладно. Но пообещайте, - сказал Крейг, - что не напечатаете фотографии прежде, чем получите разрешение от отдела по расследованию убийств или от меня. - Согласна. - Тогда начинайте. Тэсса вынула маленькую 35-миллиметровую камеру "олимпус" из своей вместительной сумки и сделала несколько близких снимков барельефа с разных углов. Затем открыла библию и сфотографировала наиболее плотно подчеркнутые страницы. Поставив библию на место, она сделала общий план шкафа, а затем сняла циновку, по краям которой стояли свечи. Она убрала камеру. - Готово. - Я хочу получить с вас еще одно обещание, - сказал Крейг. - Если вы что-нибудь узнаете из этих фотографий, что нам еще неизвестно, я хочу услышать об этом первым. - Честное слово. Крейг заерзал. - Это выражение на вашем лице... Вы снова что-то утаиваете. - Штука в том... - В чем? - Вы готовы к другому потрясению? - Хотите сказать, есть что-то еще? - В стенном шкафу. - Крейг открыл его. - Обратите внимание, как мало у него было одежды. Пара чистых джинсов. Чистая рубашка. Запасной пуловер и только один. Несколько пар носков и белья на полке. И это. - Крейг потянулся в дальний правый угол полки. - Что бы это ни было, я не хочу смотреть. - Извините, Тэсса. Но это важно. Я должен вам показать. Лейтенант извлек из шкафа предмет. Он был длиной в один фут и, казалось, был вырезан из ручки для швабры. К одному концу были прикреплены с пол-дюжины трехфутовых веревок. По телу Тэссы пробежала дрожь. - Плетка? - С сухой кровью на веревках. Он... По-моему, верный термин... самоистязал себя. 24. - Извините, - сказал Крейг. - За что? - Я действительно не хотел вас так огорчать. - Это не ваша вина, - сказала Тэсса. - Я должна... Мне нужно было увидеть эту квартиру. Пока я здесь, а не на работе, "Журнал матери Земли" не разорится. Да и от меня сейчас мало толку. Мне надо многое обдумать. С обеспокоенным выражением лица Крейг припарковал машину во втором ряду шумной, запруженной улицы напротив дома Тэссы. - Ладно, пока будете думать, не забывайте про обещание. Парни из отдела убийств проведут тщательное расследование, но если вдруг случится, что вы что-то вспомните, что поможет объяснить найденные в квартире Джозефа вещи, дайте мне знать. - Лейтенант вручил ей карточку. - Внизу мой домашний телефон. Если это важно, не дожидайтесь, пока я приду в контору. - Можете не беспокоиться. Если понадобится, я подниму вас с постели в полночь. Крейг усмехнулся. - Это меня устраивает. Я очень чутко сплю. - Он закашлялся. - То есть, если сплю вообще. - Кстати. - Тэсса стала шарить в своей сумочке. - Почти забыла. Когда я ждала, пока вы подъедете, я купила для вас пару подарков. - Да? - Вот номер нашего журнала. Может он заставит вас уснуть. - Сомневаюсь. Наоборот, я не сомкну глаз. Даю вам слово: я его проштудирую. От корки до корки. - Утром я вам устрою маленькую проверку. А еще я привезла вам это. Она протянула коробку с таблетками от кашля. Крейг удивился. - Спасибо. Люди мне редко что-либо дарят - кроме горя. - Он прокашлялся. - Берегите себя, а? - Вы тоже. - Эхом прозвучали слова Джозефа, удивив ее, когда Тэсса неожиданно для себя добавила: - Благослови вас Господь. Крейг кивнул. Выйдя из машины, Тэсса посмотрела, как лейтенант отъехал. Сделав вид, что поднимается ко входу в здание, она подождала, пока Крейг исчез за углом. Затем, вместо того, чтобы войти в дом, она резко свернула в обратном направлении. К фотолаборатории по соседству. 25. Надпись на стекле гласила: "Быстрое фото". Когда Тэсса открыла и закрыла дверь, прозвенел звонок. Служащий средних лет, по виду латиноамериканец, выглянул из сложенных за прилавком коробок с фотопленками. В его голосе не прозвучало никакого акцента, когда он спросил: - Чем могу быть полезен? Тэсса заколебалась. Оливковая кожа служащего... Что-то в ней... напомнило кожу Джозефа. Она предполагала, что кожа Джозефа стала темной от загара. Но вдруг... Мог ли Джозеф быть латиноамериканцем, спросила она себя. Вот это смогло бы объяснить появление испанской книги на его полке. - Да. В окне вы рекламируете проявление пленок за один час. - Конечно. Но за дополнительную плату, - сказал служащий. - Ерунда. - Тэсса разрядила камеру и отдала служащему пленку. - Это очень важно. Мне она нужна как можно скорее. - Один момент. - Служащий с пленкой прошел через соседнюю дверь и вернулся через полминуты. - Брат начинает ее проявлять. - Он занес ручку над формой заказа. - Ваше имя? Тэсса дала ему свое имя и всю необходимую информацию. Служащий отдал ей квитанцию. - Возможно, я еще чем-нибудь могу помочь вам? - Да. Мне нужна пленка. Три ролика. По тридцать шесть кадров каждый. 200 единиц ASA. - Долгим методом проб и ошибок Тэсса поняла, что лучше всего для ее простой, легкой в обращении, недорогой камеры была пленка чувствительностью 200 единиц. Она хорошо сочеталась и со снимками внутри помещений и снаружи. - Я... Вы выглядите... Вы говорите по-испански? Служащий улыбнулся. - Да, сеньорита, очень хорошо. - Тогда, если не возражаете, не смогли бы вы сказать, что это означает? Тэсса вынула из папки блокнот и показала ему записанное название книги. - El Circulo del Cuello de la Paloma? - Служащий пожал плечами. - Круг... или, возможно, окружность... шеи голубки. Тэсса огорченно нахмурилась. Она надеялась, что название даст ей возможность узнать содержание книги. - Ну, а вы когда-нибудь слышали о книге с таким названием? - Искренне сожалею, сеньорита. Нет. - Тогда как насчет этого? - Она показала имя автора: Абу Мохаммед Али ибн Хазм аль-Андалуси. - Почему имя автора такое длинное? Служащий поднял плечи. - В Испании длинные имена обычны. Они часто включают имена родителей. - Но Мохаммед не испанское имя. Оно похоже на исламское, арабское. - Это правда, - сказал служащий. - А как насчет вот этой части? "Аль-Андалуси"? - Это значит, что он родом из Андалузии. - Если я правильно помню, - сказала Тэсса, - это в Испании. Так ведь? - Да. Самая южная провинция. - Не понимаю. С какой стати какой-то араб вдруг станет выходцем из испанской провинции? Служащий развел руками и покачал головой. - История моей бывшей родины очень сложна. - Он взглянул на настенные часы. - Ваши карточки будут готовы в пять. - Я вернусь за ними. Спасибо. - De nada. Не за что. 26. Тэсса поспешила к дому и, не обращая внимания на лифт, взбежала к квартире по лестнице. Закрыв за собой дверь, она бросилась к переносному телефону, набрала несколько номеров, затем подошла к стенному шкафу и вынула чемодан. Ответила секретарь в "Журнале матери Земли". - Бетти, это Тэсса. Уолтер свободен? Хорошо. Тогда соедини меня... Уолтер, это Тэсса. Мне нужна помощь. Несколько дней я не смогу приходить на работу. Вам есть кем меня заменить? Да, я собираю материал для статьи. Но это не связано между собой. Назовем это семейными проблемами. Дело в том, что я должна уехать... Что? По делу Джозефа? Ну ладно, ладно, вы угадали. Вы что, занимаетесь телепатией? Уолтер, мне надо это сделать... Будь осторожна? А как иначе? Обещаю. Тэсса с облегчением положила трубку, отнесла чемодан к шкафу и набрала еще несколько цифр на своем переносном телефоне. - Публичная библиотека? Справочный отдел, пожалуйста. - Ожидая ответа, она бросила в чемодан пару смен белья. - Справочный отдел? Я журналист. У меня подходит срок сдачи статьи, и я была бы очень благодарна, если бы вы проверили свои компьютеры насчет книги, которую я пытаюсь отыскать. "Круг... или окружность вокруг шеи голубки". Снова ожидая ответа, Тэсса вышла в ванную, взяла дорожный несессер и положила его в чемодан. - Нет? Благодарю вас. Но Тэсса не чувствовала душевного подъема, когда запирала чемодан. Она нашла телефонный справочник и в конце концов обнаружила номер, который искала. Снова она набрала номер на переносном телефоне. - Компания "Трамп шаттл"? Мне нужно одно место на шестичасовой рейс в Вашингтон. Да, я знаю, что вы всегда гарантируете места. Но не хочу ждать, если вам придется готовить дополнительный самолет. Номер моей карточки "Америкен Экспресс..." Она тяжело упала на софу, стараясь ни о чем не думать, и снова нажала несколько цифр на телефоне. - Мама? Я приезжаю сегодня вечером... Да, конечно, очень давно. Мы обо всем поговорим... Все прекрасно, мама. Послушай, если я правильно помню, у тебя были связи с директором Библиотеки конгресса. Разве он не приходил на званые ужины папы?.. Хорошо. Я хочу, чтобы ты ему позвонила. Спроси, если он знает, а если сможет, пусть достанет... - Тэсса продиктовала название. - В восемь, мама. Может быть, позже. Я постараюсь. Просто не знаю, во сколько точно. Не жди меня обедать... Да, я тебя тоже очень люблю. Она кнопкой разъединила связь и после недолгих поисков в записной книжке снова нажала несколько цифр. В действительности, она с силой втыкала их в телефон. - Брайана Гамильтона, пожалуйста... Так я и думала. Его никогда нет. Передайте, что звонила Тереза Дрейк... Да, та самая Дрейк. Это имя околдовывало. Или вызывало страх. По той ли, по другой причине, Брайан Гамильтон ответил быстро. - Как дела, Тэсса? - Голос звучал ровно и уверенно. - Мы давно не виделись. - Не так давно, как хотелось бы. Но я хочу вновь с тобой познакомиться. Лично. - О? Значит ли это?.. - Еще бы. Я прилетаю сегодня. Будь в доме матери в восемь вечера. - Извини, Тэсса, я не могу. Я должен присутствовать на приеме в честь советского посла. - Со всем почтением к советскому послу... - Почтением. Именно так. Мы неожиданно стали союзниками. Я должен... - Ты не слушаешь, Брайан. Мне нужно тебя увидеть. - Но советский посол... - Наплевать на посла, - выпалила Тэсса. - Ты обещал отцу, что если мне когда-нибудь понадобится помощь, я ее получу. Теперь я требую именем твоей чести, чтобы ты выполнил обещание. - Требуешь? У тебя это звучит, как угроза. - Угроза? Брайан, я никогда не угрожаю. Я даю гарантии. Я ведь журналист, припоминаешь? Я знаю твои секреты точно так же, как знала секреты отца. Мне может придти в голову желание написать о них. Если только ты не захочешь воспользоваться услугами наемного убийцы. - Эй, Тэсса, давай не увлекаться. Ты же знаешь, что мы... - Просто будь у матери. В восемь. Брайан нерешительно замялся. - Если ты настаиваешь. Ради доброго старого времени и твоего отца. С нетерпением жду... Тэсса бросила трубку. 27. Ровно в пять, спеша на самолет настолько, что одежда ее была мокрой от пота, Тэсса внесла чемодан в "Быстрое фото". Снова прозвенел звоночек. Снова служащий среднего возраста, похожий на латиноамериканца, взглянул на нее. Тэсса поставила свой чемодан на пол и с облегчением выдохнула. - Мои снимки готовы? - Ну конечно, - сказал служащий. - Ровно через час, как и обещает наша реклама. - Он достал из ящика пакет. - Вот они. Тэсса открыла бумажник. - Извините, что ваш друг рассердился. - ...Мой друг? - Человек, которого вы послали забрать фотографии. - Но я... - Месяц назад мы отдали по ошибке свадебные фотографии. Вообще-то, это была моя ошибка. Я забыл попросить квитанцию. С тех пор я не выдаю без квитанции никаких снимков, если только... - Вот квитанция, - сказала Тэсса. Ее рука дрожала. - Вы сделали правильно. Я не посылала... Как он выглядел? - Загорелый. Тридцать с небольшим. Высокий. Хорошо сложенный. Приятный. - Служащий помолчал, затем нахмурился. - Он стал довольно настойчивым, когда я не отдал ему снимки. Он так рассердился, что я даже испугался, что он силой отберет их у меня. Я залез под прилавок. - Служащий показал бейсбольную биту. - Держу для таких дел. На случай, если кому-нибудь вздумается показать силу. Вероятно, он заметил мое движение. К счастью, этого не понадобилось. В тот момент вошли трое клиентов. Он поспешно вышел. - Служащий нахмурился еще сильнее. - Самое заметное в нем - это его глаза. - Его глаза? - Тэсса, чтобы не упасть, ухватилась за прилавок. - Что с его глазами? - У них необычный цвет. - Серый? - Да, сеньорита. Откуда вы?.. У Тэссы перехватило дыхание. Чувствуя тошноту, она бросила деньги на прилавок, схватила пакет с фотографиями и собрала всю силу воли, чтобы не задрожать. Она кинулась к двери, чтобы поймать такси. - Вы уверены, что я сделал правильно, сеньорита? - Абсолютно уверена. С этого момента считайте меня постоянным клиентом. Когда Тэсса выскочила, колокольчик на двери опять звякнул. Высматривая в обе стороны задымленной улицы машину, она вдруг с горящим комом в желудке осознала, что ищет не только такси. Человек, которого описал служащий, был похож на Джозефа. Но Джозеф мертв! Как мог?.. Остановив такси и усевшись, Тэсса удивила сама себя, когда поняла, что только что приобрела одну из черт Джозефа. Она нервно стреляла глазами из стороны в сторону, чтобы убедиться, что ее никто не преследует. "Неотступная ярость". 1. Аэропорт Ла Гардия. Человек с жестким лицом на заднем сидении такси неловко наклонился вперед, стараясь не упустить из виду такси за десять машин перед ним. Ему было тридцать восемь лет, он был среднего роста и веса, с темными волосами и ничем не выделяющимися чертами лица, такими обыкновенными, что никто, вероятно, не узнал бы его, взглянув во второй раз. Он носил консервативного покроя, средней цены, невыразительный костюм, белую рубашку из хлопка с полиэстром и неброский галстук в полоску. Его кейс не отличался от тысяч таких же. - К какой авиалинии? - спросил водитель такси. Пассажир заколебался, наблюдая за автомобилем впереди. - Эй, приятель, я спросил, к какой авиалинии. - Минутку, сейчас проверю билет. - Не кажется ли тебе, что это надо было сделать немножко пораньше? Впереди такси, за которым наблюдал пассажир, свернуло по развязке с оживленной дороги и пронеслось мимо запруженной автостоянки. Надпись гласила: "Трамп шаттл", "Дельта", "Северо-Западные", "Пан Ам шаттл". - Поверните направо, - сказал пассажир. - Долго же ты ждал. К какой авиалинии? - Я еще проверяю билеты. - Эй, если опоздаешь на самолет, приятель, меня не обвиняй. Пассажир всматривался вперед, заметив, что такси проехало автостоянку, миновало залы вылетов "Пан Ам", "Дельта" и "Северо-Западных линий" и подъехало к большому новому зданию, на котором горело огромное красное объявление: "Трамп шаттл". - Остановите здесь, - сказал пассажир. - Ну, наконец-то! Когда водитель остановился за каким-то лимузином у входа в терминал, пассажир уже снял показания счетчика, добавил плату за проезд по мосту и 20 %-ные чаевые, сунул деньги водителю, схватил кейс и выскочил из машины. - Эй, приятель, тебе нужна квитанция? Но пассажир исчез. Когда он шел к автоматически открывающимся дверям авиакомплекса, то бросил незаметный взгляд налево, увидев, что женщина, которую он преследовал в такси, вышла из машины, расплатилась с водителем и теперь несет свой небольшой чемодан к соседней паре дверей. Они вошли в аэровокзал одновременно, двигаясь параллельно друг другу, разделенные толчеей прибывающих и улетающих. Темноволосый, незаметный человек постоял рядом с группой похожих на него, обычно выглядящих бизнесменов, и делал вид, что просматривает свой билет, в то время как наблюдал за женщиной, которая спешила к очереди у стойки. Люди продвигались быстро - "Трамп" гарантировал быстроту. Тем не менее, женщина вела себя нетерпеливо. Когда подошла ее очередь, она поспешно предъявила кредитную карточку, подписала квитанцию, схватила пластиковую папку, в которой, очевидно, находился билет, и бросилась мимо стойки туда, куда указала ей красивая служащая компании. "Отлично, - подумал Хамелеон". Он свернул в толпе, следуя за женщиной. К тому времени, как он подошел к барьеру безопасности, она уже прошла его. Собственно говоря, никто, не имеющий билета, не допускался за эту зону. Но здесь проблем не существовало. Хамелеон всегда носил с собой фальшивый билет и, судя по его весьма богатому опыту, лишь очень незначительная часть охранников удосуживалась проверять его. Он поставил кейс на ленту конвейера, ведущую к рентгеновскому аппарату. Охранник в форме дал ему знак пройти через металлодетектор. На работе Хамелеон по привычке не носил металл - ни мелочи, ни даже пояса для брюк. Часы у него были пластиковые. Металлодетектор не зазвенел, когда он прошел через него и поднял свой кейс на другой стороне рентгеновского аппарата. В кейсе, естественно, не было ничего, что могло бы привлечь внимание. Только невинные, скучные документы. Ни в коем случае никакого оружия. В конце концов, его специальностью было наблюдение. У Хамелеона не было необходимости в оружии. Хотя в очень немногих случаях, когда чрезвычайные обстоятельства потребовали, чтобы он защищал свою жизнь, его средний рост и средний вес оказались обманчивыми, а владение рукопашным боем весьма приличным. Он начал двигаться побыстрее, поднимаясь пешком по движущейся ленте эскалатора - еще один из многих и многих измученных бизнесменов, спешивших не опоздать на самолет. Наверху, на просторном верхнем уровне, его жертва шла еще быстрее. Опять никаких проблем. Хамелеон старался не приближаться к ней, а лишь не выпускать из виду. Он взглянул на часы. Без пяти шесть. Пристально глядя вперед, он увидел, как его жертва отдала стюардессе посадочный талон и быстро исчезла сквозь открытые двери тоннеля, ведущего к самолету. Хамелеон подождал, пока закрылись двери тоннеля, затем перешел к окну и посмотрел, как отъехал от посадочной платформы самолет. Но он все еще не был удовлетворен. Опыт научил его, что надо ждать, пока самолет не взлетит. Через пять минут Хамелеон отдал должное "Трампу". Как и говорилось в рекламе, самолет улетел вовремя. Повернувшись, он зашагал к стойке рядом с дверью для вылетающих пассажиров. На табличке рядом со стойкой он заметил аэропорт назначения. - Простите, - спросил он служащего. - Когда прилетит этот рейс? - Услышав ответ, он улыбнулся. - Спасибо. Ему оставалось сделать только одно. В ряду телефонов он использовал кредитную карточку, чтобы позвонить в другой город. - Питер, это Роберт. Оба имя были вымышленными на тот почти невозможный случай, если бы этот телефон прослушивался или кто-то в соседней кабине смог подслушать разговор. Никогда нельзя рисковать. - Извини, что заставил тебя ждать, но у нашего друга были небольшие неприятности со связью. Я знаю, как ты хочешь ее встретить. Она на самолете "Трампа", который прибывает в Вашингтонский национальный аэропорт в 7.07. Ты можешь?.. Так я и думал. Питер, ты настоящий друг. Я знаю, что она будет рада видеть тебя. Сделав свою работу, Хамелеон повесил трубку. Крепко взяв кейс, он возвратился к выходу из аэропорта. Но ведь если как следует подумать, его работа еще не сделана. Отнюдь нет. Она никогда не кончается. Никогда. Не то, чтобы он уж слишком возражал. Его должность была исключительно важной. Она занимала... Да нет, обладала... его душой и телом. Во-первых, как только он вернется в Манхеттен, немедленно распорядится, чтобы подключились к телефону женщины. До сегодняшнего дня это казалось необязательным. До сегодняшнего визита в квартиру на Восточную 87-ую улицу, когда стало ясно, что ее одержимость смертью друга не прошла. Если бы ее телефон подключили раньше, вчера например, когда она была в морге, Хамелеон мог бы сразу узнать, что она хочет лететь в Вашингтон, и его задание намного облегчилось бы. Этот недосмотр в слежке будет исправлен. Ее путешествие в Вашингтон может не иметь ничего общего со смертью человека по имени Джозеф Мартин, но Хамелеону нельзя полагаться на "может - не может". Ему нужно было знать все, что знала она. Затем он расспросит членов своей группы и узнает, добились ли они успеха в преследовании человека, пытавшегося перехватить фотографии, которые женщина оставила проявить в фотомагазинчике рядом со своим домом. Хамелеон и был одним их трех клиентов, вошедших в магазин, когда тот человек спорил со служащим. В результате Хамелеон хорошо разглядел человека, когда тот стремглав выскочил из магазина, достаточно хорошо, чтобы дать всем членам своей группы подробное описание. В особенности Хамелеона заинтересовали - необычайно заинтересовали - серые глаза человека. И, наконец, пока Хамелеон ждал, когда его люди в Вашингтоне предупредят о сроках возвращения женщины в Манхеттен, он займется наблюдением за кое-кем еще. Детектив, лейтенант Крейг, проявлял в этом деле необычную заинтересованность. В конце концов, расследование теперь перешло в руки отдела по расследованию убийств, а не осталось у отдела по розыску пропавших. Вероятно, настоящий интерес лейтенанта - это женщина. Хамелеон не знал. Пока не знал. Но узнает. Скоро. Все о детективе. Потому что такой дотошный человек, как лейтенант Крейг, может докопаться до вещей, которые станут очень, очень полезными. 2. На "Трампе"-727, летящем в Вашингтон, Тэсса изо всех сил старалась не обращать внимания на гул двигателей и сконцентрироваться на своих ближайших проблемах. Она всегда чувствовала себя неуютно после взлета и теперь потирала лоб и открывала и закрывала рот, стараясь освободиться от болезненного давления на лоб и за ушами. Тем не менее, фотографии в сумке все время напоминали о себе. Тэссе хотелось казаться спокойной и уверенной. Не привлекать внимания. Быть хладнокровной. Ее все еще волновало, что кто-то пытался украсть снимки. Только взглянув на пассажира в соседнем кресле, она решилась открыть сумку. Пассажир читал "Ю. Эс. Эй Тудей", на колонке передней полосы говорилось, что трети всех североатлантических рыб угрожает исчезновение. Следующий параграф предупреждал, что выживало лишь каждое пятое посаженное дерево. Остальные четыре погибали от кислотных дождей, засухи или промышленного развития. Рассерженная статьей, она с усилившимся отчаянием открыла сумку, вынула пакет с фотографиями и просмотрела их. Названия книг на полках Джозефа сразу же привлекли ее внимание. Почти одновременно она заметила, что надписи, предупреждающие о том, что необходимо пристегнуть ремни, погасли, и она встала, прошла к ряду телефонов, укрепленных на переборке перед кабиной летчиков. Используя кредитную карточку, она позвонила в Нью-Йорк, в свой любимый магазин на Стрэнд, в нижней части Бродвея. - Лестер? Как дела?.. Я? Как ты догадался? Неужели так хорошо слышно?.. Ну, немножко шумит. Я на самолете в Вашингтон... Нет, просто по семейным делам. Слушай, сможешь сделать мне одолжение? Полагаю, кредит ты мне еще не закрыл? Лучше и не думай, я ведь каждый месяц оставляю в твоей лавке целое состояние. Так что слушай внимательно, ясно? У меня есть список. Ты готов? - Всегда, моя радость. Как только ты... - Лестер, оставь меня в покое! - Просто стараюсь быть дружелюбным, моя дорогая. Читай названия. - "Утешение философии", "Избранные диалоги Платона", "Тысячелетие", "Элеонора Аквитанская", "Искусство придворной любви", что-то на испанском под названием "Круг на шее у голубки". - Никогда не слыхал о такой, дорогая. - Ну, у меня еще куча. - Тэсса прочитала список. - Авторов нет, моя радость? - Я едва различаю названия, не говоря уж... - Похоже, у тебя стресс. - Стресс? Тебе неизвестна и половина того, что произошло. Просто достань мне эти книги как можно быстрее. - Понял, моя радость. Проверю свои записи, а ты ведь знаешь, там у нас есть почти все. - Вышли их... - Тэсса почти произнесла адрес своей квартиры в Сохо, но вдруг став подозрительной и вспомнив инцидент в фотомагазинчике, дала адрес "Журнала матери Земли", неподалеку от книжного магазина на Бродвее. С тяжелым сердцем она повесила трубку и села на свое место, не обращая внимания на люопытные взгляды пассажира с "Ю. Эс. Тудей". Тэсса закрыла глаза. - по правде говоря, сжала их до боли, когда представила - - с ужасом представила - - свое прибытие в Вашингтонский национальный аэропорт и неизбежную встречу с матерью. Не просто с матерью. С мстительницей ее покойного отца. Сукин сын! Подонок с манией убийства! Вонючий Брайан Гамильтон. 3. Александрия, штат Вирджиния. Хотя солнце только-только начало клониться к западу, все окна на первом этаже усадьбы в колониальном стиле ярко горели, все фонари и прожекторы были включены. Когда такси въехало в высокие, открытые, металлические ворота, Тэсса пробежалась взглядом по окаймлявшему забор кустарнику, затем посмотрела на просторный, поднимающийся к дому газон, на бесчисленные, изысканные цветники, величественные, могучие дубы (с одного из них она в пятилетнем возрасте упала и сломала руку; с болезненной нежностью она вспомнила, как бросился к ней отец), на фонтан, в котором любила плескаться ("ну и сорванцом же я была, - подумала она и выдавила улыбку"). Улыбка тут же рассеялась, как только по длинной, изогнутой подъездной дорожке такси подкатило к дому и серебристому "роллс-ройсу", стоявшему у белых каменных ступеней, ведущих мимо колонн к громадному парадному входу из двух гигантских дверей. У "роллса" были государственные номера. Шофер (телохранитель?) настороженно стоял рядом с машиной и косился на такси, держа руки свободными. Несомненно, Брайан Гамильтон здесь. Тэсса заплатила водителю и вышла из такси, не отрывая глаз от шофера-телохранителя, когда проходила мимо, хорошенько осмотрев его, как и он ее. Брайан, предположительно, описал ее внешность, потому что шофер кивнул, сделал шаг назад и больше не обращал на нее внимания, целиком поглощенный задними огнями такси, когда оно с полукруглой дорожки выехало на усаженную деревьями улицу и исчезло из вида. "Да, определенно телохранитель, - подумала Тэсса". Она донесла свой чемодан вверх по лестнице до дверей и там немного постояла, прежде чем нажать кнопку звонка. Через десять секунд дверь открыл дворецкий в ливрее. Тэсса так долго не была здесь, что не узнала его. - Я приехала повидаться с матерью. - Я знаю, мисс Дрейк. Меня зовут Джонатан. - Он печально улыбнулся. - Добро пожаловать. Вас ждут. Позвольте мне донести ваш чемодан, пожалуйста. Когда Тэсса вошла, он закрыл дверь и гулко звучащими шагами проводил ее через большой, высокий, с мраморными полами холл к гостиной справа. По дороге Тэсса заметила, что к коллекции картин, развешанных по стенам, добавился новый Матисс. Скользящая дубовая дверь гостиной была закрыта. Когда дворецкий бесшумно отворил ее, Тэсса постаралась казаться спокойной, увидев, как ее мать поднимается с французской кушетки времен Регентства слева от камина. - Тереза, дорогая, как я рада тебя видеть. Мать никогда не одобряла, что папа называл ее Тэссой. Стройная, высокая, возрастом около шестидесяти, мать выглядела лет на десять моложе, благодаря многочисленным подтяжкам лица, которые, тем не менее, придавали ее аристократическому лицу мученическое выражение. Как и всегда по вечерам, она одевалась как на прием, на сей раз она надела дорогое шуршащее шелковое платье цвета янтаря и достаточное количество драгоценностей: бриллиантовое колье, серьги того же стиля, рубиновую брошь, сапфировое кольцо на одной руке, впечатляющее обручальное и свадебное кольца на другой (несмотря на смерть мужа шесть лет назад, она так и не сняла их), изумрудный браслет на одном запястье и золотые швейцарские часы "Пьяже" - на другом. - Я действительно счастлива тебя видеть. - Как и многие другие выпускники элитной школы Рэдклифф в те целомудренные старые добрые дни, когда женский колледж с откровеннейшей грубостью (Господи, куда же катится мир?) еще не соединили с Гарвардом, она ходила так, словно к спине у нее притянута доска, и сухими полутонами, так напоминающими Лорен Баколл (которая не ходила в Рэдклифф) стремилась подчеркивать свою речь. - Ты не приезжала так долго. Ведь без тебя я так скучаю. Нельзя же становиться чужой в собственном доме. К этому моменту мать подошла к Тэссе и почти обязательным, модным жестом, изображавшим поцелуй, едва коснулась поочередно ее щек своими. - Да, мама, и я рада тебя видеть. - Тэссе удалось изобразить улыбку. - Джонатан отнесет чемодан в твою комнату. Входи. Садись. Ты, должно быть, ужасно устала после такого путешествия. - Мама, из Нью-Йорка только час лета. - О? Действительно? Да, я полагаю, это так. Тогда почему я не вижу тебя чаще? Тэсса подошла к такому же креслу эпохи французского Регентства, который стоял напротив кушетки. - У меня полно работы. У меня едва есть время постирать, не говоря уж... - Постирать? - Мать Тэссы склонила голову назад. - Ты сама?.. Я все время забываю. Ты ведь стараешься быть независимой. - Это так, мама. - Тэсса поерзала на причудливой обивке кресла, обежав комнату глазами. К своему беспокойству, она не обнаружила присутствия Брайана Гамильтона. - Независимой. - А работа? Как идут дела в твоем маленьком журнальчике? - Он не маленький, мама. И я думаю, он делает полезное дело. - Ну, вот это нам и надо. - Мать Тэссы поудобнее устроилась на кушетке. - Он ведь связан с проблемами окружающей среды. Что-то о загрязнении. Тэсса кивнула. - И проблема становится все хуже. - Ну, конечно, в моем возрасте я вряд ли доживу... Ладно, оставим это. Главное - что ты счастлива. - Да, мама. - Несмотря на свои смятенные чувства: смерть Джозефа, человек, описание которого напоминало его и который пытался украсть фотографии, снятые ею в спальне Джозефа - Тэссе удалось по-настоящему улыбнуться. Она повторила, подражая матери: - Я действительно счастлива. - Ну, - мать пригладила платье, - в таком случае, - она поправила колье, - по-моему, это главное. - Но слова прозвучали неубедительно. Тэсса почувствовала себя неуверенно, когда мать принялась изучать ее кроссовки, джинсы и пуловер с короткими рукавами. - Я знаю, мама. Тебе хотелось бы, чтобы я одевалась как... - ...леди. Сейчас ты выглядишь, словно явилась со спортивных соревнований. По крайней мере, ты могла бы одеть бюстгальтер. - Мне так удобнее, мама. Особенно, когда такая влажность. - Влажность? Вот именно. Твой пуловер такой мокрый, что видны твои... Я никогда не прощу себе, что позволила тебе учиться в Джорджтаунском университете, а не отправила в одно из приличных заведений. Тэсса ощетинилась. - Это не ты позволила, а папа. Мать Тэссы покачала головой. - Это извечная тема. Мы обсуждали ее достаточно часто. Извини, что затронула ее снова. Поскольку мы видимся слишком редко, давай не будем ссориться. - Это все, чего я хочу, мама. - Очень хорошо, тогда все решено. Мы не будем ссориться. - Мать Тэссы снова пригладила платье. - Я знаю, ты говорила, что не надо готовить обед, но я взяла на себя смелость и приказала Эдне приготовить паштет. Я помню, что тебе он всегда очень нравился. - Да, очень, - солгала Тэсса. - И, конечно, чай. По-моему, хороший чай всем пойдет на пользу. Когда ее мать подняла маленький серебряный колокольчик и изящным жестом позвонила, Тэсса снова огляделась. - Кстати о всех. Я просила Брайана Гамильтона встретить меня здесь. - Тэсса нахмурилась. - Кажется, у дома стоит его "роллс ройс", но я не... Дверь в гостиную открылась. Тэсса резко повернула голову. Вошла служанка в форме, включающей чепчик. Она несла серебряный поднос с тостами и паштетом, который поставила на антикварный столик ценой в тридцать тысяч долларов. Появился еще один человек в смокинге с другим серебряным подносом, на котором стояли чашки и японский чайник 200-летней давности. - Прошу прощения, что так долго разговаривал по телефону, Мелинда. Надеюсь, ты не возражаешь. Я подумал, что смогу быть полезным и помочь Эдне. - Возражаю? Конечно, нет. Я уверена, что Эдна оценит твою вежливость, к тому же, ни один мой гость не может поступить неправильно. Человек поставил поднос на стол рядом с первым, затем повернулся к Тэссе и улыбнулся. Ему было за шестьдесят, но при всем при этом у него была отличная выправка, он был худощавым, подтянутым, с густыми, темными, великолепно подстриженными волосами и красивым лицом с грубоватыми чертами. На фотографиях он выходил просто прекрасно. В подписях под газетными снимками обычно указывались его бесчисленные заслуги во Вьетнаме и головокружительная карьера генерала морской пехоты без определенного круга занятий. Улыбка подчеркивала морщинки вокруг глаз и делала их еще резче. Голос его был хрипловатым, но с мягкими интонациями телевизионного комментатора. - Как поживаешь, Тэсса? - Он протянул наманикюренную, мускулистую руку. Тэсса неохотно приняла ее. Рукопожатие его было крепким. - Не слишком хорошо, Брайан. В данное время у меня проблема. - Так я и понял по телефону. - Брайан повернулся к служанке, затем, подняв брови, взглянул в сторону матери Тэссы. - Но прежде чем мы начнем обсуждать... Мать Тэссы поняла намек. - Спасибо, Эдна. Мы сами нальем чай. - Как скажете, мэм. Сделав короткий реверанс, Эдна вышла и прикрыла за собой дверь. - Ну вот, - сказаоа мать Тэссы. - Теперь я уверена, что ты не будешь возражать против роли хозяина, Брайан. - Конечно. - Он взял чайник. - Нет, подождите, - сказала Тэсса. - Прежде чем мы... Я правда не хочу... Они непонимающе посмотрели на нее. - ...есть или пить. Я перехватила претцель в аэропорту. - Претцель? - Мать Тэссы выглядела шокированной. - Мне хотелось бы перейти к делу, - сказала Тэсса. - И, Брайан, поскольку ты в смокинге, я полагаю, что ты либо только что явился с приема в честь советского посла, либо собираешься туда. Я также полагаю, что тебе хочется попасть обратно, поэтому не буду задерживать тебя больше, чем нужно. Поверь, я не хочу тратить зря твое время. - Она старалась, чтобы слова не звучали саркастически. - Тэсса, ты никогда не сможешь потратить зря мое время. - Брайан поставил чайник, обошел вокруг стола и встал лицом к ней. - Я сказал по телефону, что ради старых дней... и твоего отца... я хочу сделать все, что в моих силах, чтобы помочь тебе. - Совершенно верно. Моего отца. - Мы были друзьями, - сказал Брайан. - Но это не помешало тебе послать его в Бейрут. - Ну вот что, - сказала ее мать, - если этот разговор и дальше будет продолжаться в таком тоне, я не собираюсь сидеть здесь и... - Это неплохая идея, мама. Почему бы тебе не оставить нас? У нас с Брайаном есть разговор. - Нет, Мелинда, не вздумай уходить. Пора прояснить ситуацию, - сказал Брайан. - Ради всех нас. - Он сидел рядом с матерью Тэссы и держал ее за руку. Неожиданно впервые у Тэссы появилось подозрение, что у них может быть роман. Лучший друг ее отца? Человек, пославший лучшего друга на смерть? Могло ли это чудовище спать с женой своего лучшего друга? При мысли об этих двух людях в постели Тэссу затошнило так, что она пожалела, что съела претцель по дороге из аэропорта. - Ладно, давайте разберемся втроем, - сказала Тэсса. - Меня это устраивает. Если я получу то, чего хочу. - Твой отец был карьерным дипломатом, - сказал Брайан. - Он поехал в этот бедлам в Бейруте, потому что считал, что может помочь навести порядок, остановить насилие между христианами, мусульманами и всеми этими разношерстными группировками. В глубине души он верил, что может покончить с убийствами. - Ты, похоже, решил, что произносишь речь, - сказала Тэсса. Брайан пожал плечами. - Профессиональная болезнь. - Кстати, по-моему, в день смерти отца я читала в "Вашингтон пост" всю эту дребедень, которую ты только что выдал, причем в тех же самых выражениях. - Возможно, - уныло сказал Брайан. - К сожалению, временами, поскольку мне задают так много вопросов, я вынужден повторяться. - Однако, ты не сказал "Вашингтон пост", что отца послали в Бейрут вести переговоры о поставках оружия той стороне, которую хотели видеть победителями - христианам. И ты также не сказал "Пост", что ваша служба безопасности была настолько чертовски негодной, что мусульмане узнали о сделке и похитили моего отца, чтобы он не смог завершить переговоры. - Но, Тэсса, это же все домыслы. - Не принимайте меня за дурочку. Мусульмане хотели, чтобы отец признался в участии в конфликте США на стороне христиан. Но мой отец ни за что ни в чем не признается, что бы с ним не делали, как бы его не пытали. Поэтому они его били, морили голодом, а когда и это не помогло, перерезали ему горло и бросили в сточную яму. В назидание Америке, чтобы она не вмешивалась. - Тэсса, это твоя интерпретация происшедшего. Оружие здесь не играло никакой роли. Он находился в Бейруте в качестве дипломата, ведущего мирные переговоры, все очень просто и честно. - Никогда еще вы, ублюдки, не занимались простыми и честными делами. Мать Тэссы вздрогнула. - Я никому не позволю говорить таким языком в... - Нет, Мелинда, пусть она закончит. Мы решим этот вопрос раз и навсегда, - сказал Брайан. - Я знаю, что именно ты приказал сделать отцу. Я знаю, что он не одобрял задания, но не мог не подчиниться приказу из Белого Дома, - сказала Тэсса. - Откуда я узнала? Потому что подслушивала его разговоры по телефону. А когда он принес с работы документы, я не только тайком прочитала их. Я сделала с них копии, прежде чем отец их уничтожил. - Если это так, Тэсса, то это нарушение закона о национальной безопасности. За него положено суровое наказание... - Такое же суровое, как для отца? Что ты мне сделаешь? Посадишь в тюрьму? Конечно, нет. Я все расскажу. Поэтому, если ты не хочешь еще одного скандала "Иран-контрас", тебе придется убить меня! - Достаточно! - Мать Тэссы резко выпрямилась. - Избавьте меня от продолжения. Твой отец был великий человек, и я не собираюсь выслушивать, как ты обливаешь грязью его репутацию и репутацию Брайана! - Нет, Мелинда, подожди. - Брайан снова сжал ее руку, голос его звучал удручающе спокойно. - Мне кажется, Тэсса почти закончила. По-моему, она к чему-то клонит. И когда она, наконец, перейдет к делу, думаю, что все наши проблемы будут решены. Извини, Тэсса, за вульгарность, но давай возьмем быка за рога. Какого дьявола тебе нужно? Тэсса глубоко вздохнула и постаралась ответить спокойно. - Когда я вижу твою фотографию в газетах, то в ярости отворачиваюсь. Но я живу не на острове, до меня доходят слухи. Несмотря на перемены в администрации, я понимаю, что у тебя еще остались сильные связи в правительстве. - Это верно, - выпрямился Брайан. - С Советом Национальной безопасности, помимо всего прочего, - сказала Тэсса. - Неподтвержденные слухи. - Эй, Брайан, подошло время платить долги! Услуга за мое молчание! Я не прощу тебя за то, что ты приказал сделать моему отцу, но клянусь - Господь мне свидетель - если ты сделаешь то, что мне нужно сегодня, я никогда не заговорю об этом первой! Герой войны с суровым видом молча изучал ее. - Это соблазнительное предложение. - Тогда соглашайся. Глаза дипломата стали более расчетливыми. - Так в чем твоя проблема? Задеревеневшие мышцы Тэссы внезапно расслабились. - У меня есть... То есть, у меня был... Не знаю, как назвать его... Друг. Медленно, запинаясь, следующие четверть часа Тэсса объяснила, описав вначале встречу с Джозефом, почему тот не смог встретиться с ней в парке, свои ужасающие переживания в городском морге, озадачивающее посещение квартиры Джозефа. Она закончила свой бессвязный рассказ, показав фотографии загадочных предметов в спальне Джозефа. Брайан тщательно просмотрел снимки. - Странно. Ты уверена, что твой друг не сидел на игле? - Ты хочешь сказать, он был наркоманом? Ни за что. И он не пил. Он даже не пользовался аспирином. В том, что касалось здоровья, он был фанатиком. - Но он вел себя, словно за ним следили. И... - Брайан покачал головой. - Честно говоря... Что ты от меня хочешь? - Используй свои связи с ФБР и ЦРУ. По-моему, Джозеф был испанцем. Я знаю, что он взял чужое имя. В ФБР были его отпечатки пальцев. Сделай с них копии и отправь в Интерпол. Свяжись с... Сделай что-нибудь. Представь, что страна в опасности, если это заставит тебя действовать. Я хочу знать настоящее лицо Джозефа. Я хочу знать, кто убил его! И кто хотел украсть фотографии! И кто может за мной следить! И... - Подожди, - прервал ее Брайан. - Ты думаешь... Ты хочешь сказать, что за тобой следят? - Я так сбита с толку, что не знаю, что и думать. - Ладно. Успокойся. Дай мне... Хорошо, эти фотографии. Могу я взять их на время и сделать копии? - Ни за что на свете! Я хочу, чтобы они всегда были при мне. - Другими словами, ты мне не доверяешь? - Я сама сделаю копии и пошлю их тебе. - Очень хорошо, - сказал Брайан. - Достаточно ясно... У меня есть еще один вопрос. - Мне нечего скрывать. Спрашивай. - Ты видела этого человека три раза и только три раза, и тем не менее, чувствуешь себя обязанной найти его убийц. Значит ли это, что ты его полюбила? Тэсса в ответ запальчиво сверкнула глазами. - Это все не так просто. Он был не таким, как все. Другим. Скажем так: он мне нравился. Ну и что? - Просто мне надо знать причины, толкающие тебя на это. - Моя причина - справедливость, Брайан. Та же причина, по которой, предположительно, должен действовать и ты. Если только это не связано с торговлей оружием в Бейруте. - Ладно. - Брайан встал, по-военному выпрямившись. - Я дам тебе знать о результатах. - И чем раньше, тем... - Быстрота не всегда является достоинством, - сказал Брайан. - Но тщательность? Здесь я гений. - Тогда докажи это, - сказала Тэсса. - Когда-нибудь, я надеюсь, ты перестанешь меня ненавидеть. - Не знаю, почему тебе это так важно. Нет. - Тэсса покачала головой. - Не так. У меня есть подозрения, поэтому, Брайан, если я права... ради памяти моего отца... и отношений с моей матерью... расшибись в доску, но сделай что-нибудь. - Тереза, - вздрогнула ее мать. - Мама, если не возражаешь, держись подальше от этого. - О, Боже, - ее мать сжала рот и закатила глаза. Брайан протянул руку. - Ну что, Тэсса, договорились? - Если ты исполнишь обещание? Да, договорились. Тэсса пожала его руку. Она больше не была твердой. - Сделаю, как только смогу. - Зная тебя и твои способности... - Тэсса помолчала. - Это тебе следовало стать дипломатом. - Слишком несимпатично, Брайан. - Возможно, ты права. Прости, Мелинда. У меня дела. - Не забудь о приеме в честь советского посла, - с горечью сказала Тэсса. - Не забуду. Но я решил не идти. Как ты выразилась по телефону, наплевать на него. Но с моим величайшим уважением. - Да, естественно. Брайан Гамильтон прошагал к дубовой двери, раскрыл ее и исчез. - Неужели, - сказала мать Тэссы, - ему обязательно было говорить?.. - Наплевать? Мама, ради Бога, он же герой войны. Если он тебя привлекает, тебе лучше привыкнуть, что время от времени он будет ругаться. - Не дай Бог! - Мама, неужели папа ни разу не говорил "наплевать"? - Ну, иногда, но я не обращала на это внимания. - Тогда у тебя одной проблемой больше. Я передумала. Дай мне, пожалуйста, тост. И налей чашку чая. - Я позвоню Эдне. - Нет, мама. Ты налей чай. И, кстати, я ненавижу паштет. 4. Припаркованный чуть ниже усадьбы на тенистой улице в этом элитном районе Александрии, штат Вирджиния, двойник Хамелеона - такого же роста, веса и с такими же невзрачными чертами лица, только волосы у него были светлыми, а не темными - прихлебывал стылый кофе из пластикового стакана. Пустой термос лежал рядом на сидении, по соседству с 9-миллиметровым полуавтоматическим "браунингом", спрятанным под большим металлическим кейсом. Провод из открытого кейса был подключен к гнезду автозажигалки, чтобы использовать энергию аккумулятора. Аудиосканер не мог принимать переговоры приемо-передатчиков, таких, например, как у полицейских машин или такси, которые работали на частоте приблизительно 400 мегагерц. Сканер перехватывал разговоры по сотовым телефонам, которые были установлены в автомобилях и работали на гораздо более высоких частотах, порядка 800 мегагерц. В то время как подслушивание полицейских переговоров не являлось наказуемым деянием, перехват частных разговоров карался в уголовном порядке. Не то, чтобы двойник Хамелеона очень уж беспокоился. За свою жизнь он нарушил массу законов, а этот не был самым суровым. Вообще-то он был готов нарушить намного больше законов, и его не интересовало, насколько строго они карались. В конце концов, он руководствовался приказами, заданием, которое следовало выполнить, и пока задание шло нормально. У него не было никаких сложностей в наблюдении за высокой, светловолосой, красивой, спортивного вида женщиной из Вашингтонского национального аэропорта до этого дома. В данный момент также без каких-либо трудностей еще один член их команды ставил подслушивающее устройство на телефонную систему усадьбы. В конце концов, они установят "жучки" по всему дому, а пока придется обойтись лишь этими средствами электронного прослушивания. Время от времени человек, который носил обыкновенный костюм консервативного покроя и отличался способностью становиться практически невидимым в любой толпе, прислушивался к едва различимым разговорам с той или иной частоты своего сканера. Через некоторое время он решил, что они его мало интересуют. Так же время от времени он включал двигатель автомобиля, чтобы аккумулятор не разрядился от постоянно работающего сканера. Хотя основное внимание он уделял усадьбе и особенно въезду и выезду с полукруглой подъездной дорожки, человек не забывал периодически вглядываться вперед и вверх - в последнем случае в зеркало заднего вида. Больше всего его беспокоили приближающиеся фары. Если человек замечал их, он немедленно выключал двигатель, отсоединял сканер от автомобильной зажигалки, укладывал провод в кейс и закрывал крышку. В конце концов, этот элитный район чаще всех патрулировался полицейскими машинами, пассажиры которых в любой момент могли остановиться и допросить его, почему он в такой час находится в этом районе. В этом-то и состояла сложность установки пункта наблюдения из автомобиля в пригородном классном районе. Здесь очень немногие останавливались на улице в машинах. Однако, этим вечером наблюдателю повезло. Через полквартала от усадьбы кто-то устраивал вечеринку или что в этом элитном районе, очевидно, называлось приемом, и не всем приехавшим удалось расположить свои автомобили на подъездной дорожке. Несколько "кадиллаков" и "олдсмобилей" стояли прямо за ним на улице, и хотя темный "Форд Таурус" наблюдателя не слишком удачно смотрелся рядом с этими дорогими моделями, наблюдатель не сомневался, что ему не составит труда убедить проезжающего полицейского, что он - наемный шофер "кадиллака", у которого сегодня отказала помпа. Везение не подвело наблюдателя. Пока мимо не проехала ни одна полицейская машина. Вдруг он резко выпрямился, увидев, что с подъездной дорожки усадьбы выехал серебристый "роллс-ройс" и направился в противоположном направлении. Наблюдатель бысто вынул из-под сидения бинокль ночного видения и убедился, что кроме водителя и человека на заднем сидении в машине никого нет. У "роллса" были правительственные номера. Интересно. Человек в "форде" записал номер на клочке бумаги, чтобы позже установить, кому принадлежит "роллс", но теперь, поскольку женщины в нем не было, его обязанностью оставалось наблюдать за усадьбой, а не следовать за выехавшим автомобилем. В ту же минуту он услышал гудки, а затем голос из своего аудиосканера, причем голос был слышен так ясно, что не мог не передаваться с самого близкого расстояния, очевидно, из удаляющегося "роллса". - Алло, - сухо и офоциально сказал мужчина. - Резиденция мистера Четема. - Говорит Брайан Гамильтон. Я знаю, что уже поздно. Мне жаль беспокоить вас, но Эрик дома? - Дома. Он, однако, готовится ко сну. - Передайте ему, пожалуйста, кто звонит. И скажите, что звонят по важному делу. Наблюдатель утроил внимательность. Эрик Четем? Четем - директор ФБР! А Брайан Гамильтон, явно пассажир "роллса", бывший государственный секретарь, был советником президента, а также, кроме прочего, членом Совета Национальной безопасности. "Вот это да, - подумал наблюдатель. - Вот это повезло!" - Конечно, мистер Гамильтон. Подождите минуту. Наблюдатель не отрывал взгляда от красного огонька на сканере и был полностью поглощен исходящими из него голосами. - Брайан? - звонко спросил другой голос, усталый и немного озадаченный. - Я только что собирался надеть пижаму. Я мечтал почитать нового Стивена Кинга, что-нибудь, не связанное с... Ну, ладно. Что случилось? Мой помощник сказал, что это важно? - Прошу прощения, - сказал Гамильтон. - Сегодня мне удалось получить кое-какую информацию, которую следовало бы с вами обсудить. - Сейчас? Разве нельзя подождать до утра? И поговорить в моем кабинете? День у меня расписан по минутам, но сразу перед ланчем я мог бы принять вас на четверть часа. - Мне может понадобиться больше, чем четверть часа, - сказал Гамильтон. - Наедине. Без того, чтобы нас прерывали. Прием стал менее ясным, по мере того, как "роллс" удалялся. - Наедине? - Голос Эрика Четема прозвучал несколько смущенно. - Да. Это относится к делу, над которым работают ваши люди. Но, по правде говоря, это личное. Дело в Ремингтоне Дрейке, его вдове и его дочери. Я вынужден просить об услуге. - Ремингтон Дрейк! Господи Боже! И это важная услуга? - Для меня. Да, очень важная, - сказал Брайан Гамильтон. - Услуга? Ну, если вы так ставите вопрос... Вы определенно оказали мне достаточно услуг, а Ремингтон Дрейк был моим другом. Через сколько времени вы можете быть здесь? - Через десять минут. - Я буду ждать. - Спасибо, Эрик. Я ценю ваше участие в моем деле. - Пока рано об этом говорить. Я в нем еще не участвовал. - Однако, я вполне уверен в вашем участии через десять минут. Передача закончилась. Наблюдатель нахмурился, стараясь угадать, насколько важный разговор он перехватил. Но он слишком увлекся, увлекся так, что не услышал быстрого шороха подбегающих к его машине туфель на резиновой подошве. Из-за жары наблюдатель оставил окна открытыми. В конце концов, он не мог оставить двигатель включенным, чтобы постоянно работал кондиционер из-за риска привлечь чье-нибудь внимание. Уловив подозрительный шум, наблюдатель с тревогой посмотрел в открытое окно и уставился в дуло пистолета 22-го калибра, который просовывали в машину. В испуге он не успел выхватить из-под кейса "браунинг". Пистолет с накрученным глушителем тихо выплюнул пулю, после удара которой наблюдатель застонал. Попадание с близкого расстояния отбросило человека в "форде" в сторону. Из раны на голове брызнула кровь. Он дернулся и повалился на свой аудиосканер. Но пуля маленького калибра не убила его. В шоке, обездвиженный, мучимый сильнейшей болью, он сохранил достаточно ясное сознание, чтобы слышать, чувствовать и задрожать, когда убийца рывком открыл дверцу машины. Убийца схватил тело наблюдателя, развернул его и рывком задернул на пол под пассажирское сидение. Убийца тут же захлопнул дверцу, завел мотор и выехал со средней незаметной скоростью из элитного района. Придавленный к полу, наблюдатель лежал, стараясь согнать пелену с глаз, пытаясь отогнать мысль, что жизнь уходит из него, пропитывая кровью коврик под пассажирским сидением. У него в голове словно был вбит гвоздь. Сквозь затуманенное сознание он понял, что если бы убийца применил более мощное оружие, то он был бы убит наповал. Но у пистолета большого калибра, даже с глушителем, выстрел более громкий - он был сравним более с кашлем, чем с шипящим звуком 22-го калибра - тем не менее, выстрел был бы достаточно громким, чтобы кто-нибудь из участвующих в вечеринке услышал бы его и что-то заподозрил. Снабженный глушителем пистолет 22-го калибра - особенно если специально сконструированные патроны имели уменьшенное, так называемое "подзвуковое" количество пороха - был самым тихим оружием. С пугающим изумлением наблюдатель почувствовал, что автомобиль повернул за угол. В то время, как он чуть не захлебывался в крови, собирающейся под его лицом на коврике, он в полузабытьи с удивлением осознал, что еще жив. Сквозь ужасную боль пробилась мысль, что он может выжить. Выжить? Эй, кого ты собираешься надуть? Брось валять дурака. С раной в голове? Никогда! Но убийца знает, что я еще жив. Он слышит, как я хриплю. Почему он не выстрелит второй раз и не прикончит меня? Не профессионал, а любитель? Нет. Спаси меня Господь, нет, пронеслось в слабеющем сознании наблюдателя. С перемешивающимися мыслями, с вонью собственной крови, заставляющей его задыхаться, он в полузабытьи решил, что это не любитель. Когда наблюдатель развернулся к открытому окну автомобиля, он заметил, что у пистолета необычная форма - утолщение в том месте, где затвор обычно отходит назад и выбрасывает стреляную гильзу, затем встает на место, доставляя в патронник новый патрон. Однако утолщение не давало затвору отходить назад, тем самым уменьшая звук выстрела. Утолщение дополняло глушитель. Таким образом, пистолет 22-го калибра этой конструкции мог выстрелить только один раз! Вот почему убийца не дозарядил пистолет и не пристрелил меня! Нет! Не любитель! Профессионал. Профессионал высокой пробы! Хорошо обученный, опытный убийца! Он понимал, что может сделать только один выстрел. Он знает, что у меня нет и шанса на выживание. Он знает, что это только дело времени, пока... Обессилевший наблюдатель начал ревностно молиться в предсмертной агонии. Это все, что он сейчас мог. Ему надо было спасать душу. Его единственным утешением было то, что его нельзя было допросить. Тем не менее, он сожалел, что не мог воспрепятствовать тому, что его обыщут и найдут спрятанное в кармане пиджака кольцо. Вдруг он почувствовал, что автомобиль остановился, убийца вышел, и другая машина подъехала к ним. Значит, они собираются оставить меня здесь, где бы это ни было, умирать? Надежда заставила слабеющее сердце биться сильнее. Может быть, я смогу собрать силы и выбраться из "форда"? Может быть, я смогу найти помощь, кого-нибудь, кто отвез бы меня в больницу? Но его надежда была жестоко уничтожена, потому что следующий звук, который он услышал, был не стук захлопывающейся дверцы другой машины, куда сел убийца. Он услышал, как в "форд" льется жидкость. Он почувствовал, как намокла его одежда, и его вырвало от едкого запаха бензина. Нет! Последнее, что он услышал - чирканье зажженной спички и хлопок воспламенившегося бензина. Пламя заполнило "форд" и пронеслось по его телу. Нет! Господи Боже! В абсолютной агонии он молился еще более ревностно. Отче наш, иже еси на небеси!.. Удивительно, что он сохранил достаточно сил, чтобы прочесть почти всю молитву, прежде чем пламя пожрало его. 5. В вестибюле усадьбы, когда Тэсса направлялась к огромной, широкой лестнице, ее мать сказала: - Несмотря на некоторые неприятности вечера, я действительно рада, что ты приехала. Надеюсь, хороший сон поможет тебе прийти в гораздо лучшее настроение. - Спасибо, мама. Я тоже была рада повидаться с тобой. - Тэсса опустила плечи. - Но я почему-то сомневаюсь, что буду хорошо спать. Мне надо подумать слишком о многом. - Ну, может быть, если бы у тебя было что почитать. Мне это всегда замечательно помогает. О, Господи! - Мать Тэссы внезапно остановилась на лестнице. - В чем дело? - Я совсем забыла. Ты просила позвонить директору библиотеки конгресса. Он нашел ту книгу, которую ты хотела и передал ее мне с посыльным. - Мать Тэссы сошла на несколько ступенек вниз. - Она в гостиной. Но он говорит, что ты ошиблась в названии. - "Круг или окружность вокруг шеи голубки"? - Это подстрочник перевода с испанского, однако настоящее название... - Мать Тэссы заторопилась в гостиную и вышла, вынимая из пакета потрепанную книгу. - "Кольцо на шее голубки". Да, так она и называется. Книга пахла стариной. Тэсса быстро открыла ее, обрадовавшись, что она на английском. - Спасибо тебе. Она обняла мать, которая удивленно моргнула от такого пылкого проявления любви. - Я ценю, что ты сделала. Честно. Спасибо. Ее мать выглядела смущенной. - Никогда не видела, чтобы кто-то так обрадовался при виде книжки. Когда в ожидании тебя я ее пролистывала, мне она не показалась очень интересной. - Наоборот, мама, я думаю, что она захватывающе интересна. - С бьющимся сердцем Тэсса хотела устремиться вверх, в свою комнату, чтобы поскорее начать читать, но вынудила себя подниматься по лестнице медленно, подчиняясь шагу матери. Они остановились напротив двери в комнату Тэссы в длинном коридоре на втором этаже с длинными рядами французских импрессионистов по стенам. - Спокойной ночи, мама. - Тэсса поцеловала ее в щеку. И снова ее мать выглядела удивленной. - Я извиняюсь за то, что устроила сцену, но представь, что мне пришлось пережить за предыдущие несколько дней. Я даю самое честное слово, что сделаю все возможное, чтобы больше не огорчать тебя. - Дорогая, - мать Тэссы помолчала, справляясь с перехватившим горло чувством. - Тебе не надо извиняться. Боже мой, ты все, что у меня есть. Я всегда буду любить тебя. Устраивай столько сцен, сколько твоей душе угодно. Ты всегда здесь желанный гость. И я обещаю сделатьвсе возможное, чтобы прекратить все твои проблемы. Тэсса почувствовала, что сейчас заплачет. В тот же момент ее мать совершила удивительную вещь. Она поцеловала Тэссу, но не общепринятым образом, коснувшись щекой щеки, а полновесно и твердо приложив губы ко лбу. - Помнишь, что я говорила, укладывая тебя спать, когда ты была маленькая? Крепко-крепко спи. Пусть тебя не пугают кошмары. Тэсса смахнула слезу. - Я помню. Я... - Что, дорогая? - Я не повторяю это слишком часто. Я люблю тебя, мама. - Знаю. Я никогда в этом не сомневалась. Спи, сколько захочешь. Утром позвони на кухню и скажи Эдне, что хочешь на завтрак. А потом позвони, пожалуйста, мне. Мне бы хотелось позавтракать вместе с тобой. Тэсса шмыгнула носом и вытерла щеки. - Мне бы тоже очень хотелось. - Прекрати плакать. - Конечно. Я помню. Проявления чувств всегда тебя расстраивали. - Не столько чувства, сколько их проявления, - сказала ее мать. - Жена дипломата очень быстро учится распознавать разницу. - Ну, мама, я же не жена дипломата. Я просто дочь дипломата. - Дочь Ремингтона Дрейка? Не "просто". Совсем нет. Как твой отец и я, ты должна проявлять силу. Подчинись предкам. Будь сильной. - Да, мама. Обещаю. - Повторяю, я люблю тебя. И, кстати, под твоей кроватью не прячутся никакие чудовища. Гарантирую. Тэсса смотрела, как ее мать шла по коридору - усталая, пожилая женщина, чей шаг был чуть-чуть нетвердым, но чья поступь оставалась гордой. И только когда ее мать зашла в спальню, Тэсса с тяжелым сердцем вступила в свою. 6. Эта комната была спальней Тэссы с самого дня ее рождения. Включив свет и закрыв за собой дверь, она посмотрела на занавешенную постель, чьи пологи слуга в ее отсутствие подоткнул под матрас. Слуга же, очевидно дворецкий, распаковал и ее чемодан, разложив шорты и рубашки с короткими рукавами на вышитые кружевами подушки. С тягостно-сладким чувством она оглядела комнату, ее сложные и разнообразные картины памяти накладывались друг на друга, словно прозрачные фотографии: ее детская кроватка, кукольный домик (его смастерил отец), мягкие игрушки, потом кровать побольше и бейсбольная перчатка на комоде, рядом с ней - бита и мяч, плакаты с изображениями бейсбольных и футбольных звезд, которые затем сменились плакатами с рок-звездами, стопку пластинок рядом со стереосистемой, книги, которые она читала в колледже (Тэсса отказалась жить в студенческом городке Джорджтаунского университета и ездила на занятия из дома, птому что хотела быть рядом с отцом). Все прошло. Все прошло и пропало. Со вздохом сожаления Тэсса заставила себя расстаться с ностальгией, посмотрела на книгу в руке и постаралась сосредоточиться на том, зачем она здесь. "Кольцо на шее голубки". На титульном листе говорилось, что книга Ибн Хазма была переведена с испанского А. Р. Никлем в 1931 году. Пролистав предисловие, она узнала, что Ибн Хазм был арабом, который в начале XI века эмигрировал из северной Африки в южную Испанию и написал эту книгу, трактат о платонической любви, в 1022 году. Платон. Тэсса неожиданно вспомнила "Избранные диалоги Платона", которые она видела на книжной полке в спальне Джозефа. И она с болью вспомнила кое-что еще: уверения Джозефа, что их отношения не могут быть физическими, только платоническими. "Так лучше, - сказал он. - Потому что это навечно". Она удрученно зажгла настольную лампу рядом с кроватью, протянула руку, чтобы выключить верхний свет, и упала в постель, подоткнув под спину подушки, продолжая просматривать книгу. Она понимала, почему матери она показалась скучной. Книга представляла собой сложное, искусное эссе, а не повествование, и ее напыщенный английский перевод старался воссоздать впечатление средневекового испанского. Она изобиловала поучениями и абстракциями. Судя по предисловию, "Кольцо на шее голубки" была в свое время чрезвычайно популярным трактатом, ее часто переписывали от руки, поскольку печатный станок еще не изобрели. Постепенно книга проделала большой путь на север - через всю Испанию в южную Францию, где в середине XII века она стала одним из основных текстов, сформировавших идеализированный взгляд на отношения между мужчиной и женщиной, известный как "придворная любовь". Это выражение привлекло внимание Тэссы. Она вдруг вспомнила еще одну книгу, которую видела в спальне Джозефа: "Искусство придворной любви". Но почему Джозеф так увлекался этой темой? Читая с еще большим любопытством, Тэсса узнала, что предметом платонической любви заинтересовалась и стала активно проповедывать ее при своем дворе тогдашняя королева Франции Элеонора Аквитанская (название еще одной книги в спальне Джозефа!) и позже - дочь Элеоноры, Мария Французская; обе собрали вокруг себя поэтов и менестрелей, приказывая им писать стихи и песни, прославлявшие возвышенный, чрезвычайно вежливый характер взаимоотношений между мужчиной и женщиной. Тэсса в замешательстве потерла лоб. Она не знала, как сходились одна с другой все эти загадки, но Джозеф вел себя по отношению к ней в соответствии с безупречными правилами кодекса придворной любви. В то время как одна ветвь этой древнейшей традиции трактовала придворную любовь, как нечто вроде заигрывания, как прелюдию к сексу, другая ветвь утверждала, что секс греховен и нечист, это неприемлемая форма любви. По утверждению автора "Кольца на шее голубки", истинная любовь происходит не от физического влечения, но от влечения родственных душ, совпадающих или парных душ. Они когда-то существовали в полнейшей гармонии, во время прежизни - чисто духовного существования - что напомнило Тэссе рай. Будучи рожденными в физическом мире, души оказались разъединенными и потому чувствовали себя неполными, вынужденными искать друг друга и никогда не были счастливы, пока не встречались. Точно так же, как их предсуществование было чистым, в смысле нефизического и несексуального, точно так же их отношения в этом мире должны быть такими же - незатронутыми пошлостью плоти. Эта идея о райской прежизни явно пришла из "Диалогов Платона" (Тэсса опять вспомнила книгу Платона в спальне Джозефа), а понятие о несексуальной, высокодуховной привязанности мужчины и женщины с тех пор стала известна как платоническая любовь. Тэсса сильнее потерла лоб: глубокая, недоступная ей часть подсознания пыталась понять суть. Она явно и очевидно почувствовала моментальную симпатию к Джозефу, как только он вошел в лифт в прошлую среду. Неужели это случилось всего лишь неделю назад? Но ее реакцию на присутствие Джозефа вряд ли можно было назвать просто симпатией. Намного больше! Привязанность. Очень сильная. Которую романтики любят описывать как любовь с первого взгляда, но которую давно почивший автор "Кольца на шее голубки" назвал бы любовью со второго взгляда. Все это теории. Рассуждения. Конечно, они не объясняли всепоглошающую решимость Тэссы. "Придворная любовь"? Платон? Почему же, Бога ради, Джозеф был так одержим этими идеями? В груди у нее болело. Она мельком взглянула на часы, удивленная тем, что уже два часа ночи. Хотя Тэсса сказала матери, что взволнована настолько, что сомневалась, сможет ли заснуть вообще, она внезапно почувствовала себя настолько измотанной, что решила раздеться, залезть в шорты и футболку и постараться заснуть. Но когда она встала и сняла свой хлопковый пуловер, ее взгляд упал на телефон на прикроватном столике. Кондиционер в усадьбе охладил ее груди и заставил напрячься соски. Тем не менее, она колебалась, глядя на телефон. Я должна позвонить домой и проверить, есть ли срочные сообщения на автоответчике, сказала она себе. Нет. Подождем до утра. Конечно. Но там много... Я должна убедиться, не случилось ли чего-нибудь еще. Поэтому она набрала номер на телефоне, вслушиваясь в помехи на междугородней линии, услышала гудок, затем другой гудок и, наконец, записанный голос произнес: - Это Тэсса. Я сейчас не могу подойти к телефону. Пожалуйста, скажите, что вы хотели, когда прозвучит сигнал. И тут же она набрала два номера: 24 - ее день рождения - запрограммированный секретный код, не позволяющий чужим набрать любые две цифры и добраться до ее сообщений. Хриплый голос мужчины она узнала тотчас же. - Тэсса, это лейтенант Крейг. Время, - неразличимые голоса в трубке, - четверть шестого. Позвоните мне в контору, как только сможете. Гудок сигнализировал о конце сообщения. Напрягшись от любопытства и нетерпения, Тэсса ждала других сообщений. - Это опять лейтенант Крейг. Половина седьмого. Позвоните мне немедленно. Еще один гудок. Срочность, звучавшая в голосе лейтенанта, почти заставила Тэссу бросить трубку и позвонить ему, но она подавила желание, стремясь удостовериться, что других сообщений нет. - Это лейтенант Крейг. Время - почти одиннадцать. Где, к черту, вы болтаетесь? Позвоните мне. На этот раз прозвучало три гудка - сигнал, что приняты все сообщения. Тэсса разъединила связь, вынула из сумки бумажник, нашла визитную карточку, которую ей дал Крейг, и решила, что хотя в первый раз он сказал позвонить ему в контору, в этот час, т. е. в два часа ночи, она вряд ли там его застанет. Быстро набрав цифры, она позвонила лейтенанту домой. Тэсса снова услышала междугородние помехи, потом гудок и еще один. На пятом гудке она стала подозревать, что Крейг все-таки был в конторе. К началу шестого подозрение переросло в уверенность, и она медленно начала опускать руку к рычажку, чтобы разъединить связь и позвонить лейтенанту на работу. Когда ее рука была в дюйме от рычажка, грубый голос сказал: - Алло? - и закашлялся. Она плотно прижала трубку к уху. - Это Тэсса. Извините, что разбудила вас, но ваши сообщения... - Где вы были? Боже мой, ну и заставили же вы меня поволноваться! - Я в Александрии, штат Вирджиния. - За голосом Крейга Тэсса услышала вздымающуюся мелодию, оркестр, хор и неправдоподобно высокое сопрано. - Александрия? Что это вы там делаете? - Голос сопрано внезапно оборвался, затем взлетел опять. - У меня здесь живет мать. Я прилетела шестичасовым шаттла. - Но вы не ответили на мой вопрос. Что вы там?.. - Стараюсь объяснить, что мы увидели в квартире Джозефа. У моей матери связи в Библиотеке конгресса и... - Тэсса нерешительно помолчала, не желая говорить лейтенанту о многочисленных связях матери с правительством, оставшихся благодаря отцу. - Неужели я слышу оперу? - "Мадам Баттерфляй" Пуччини. Секунду. Я ее выключу. - Не знала, что вы любите оперу, - сказала Тэсса. - Как-то вы не кажетесь... - Послушайте меня, - сказал Крейг. - Никогда больше не уезжайте из города, как уехали сейчас! Без того, чтобы предупредить меня! Вы обязаны ставить меня в известность, где я смогу вас найти. Когда я звонил, а вы не отвечали, я было забеспокоился, что с вами что-то случилось. - Ну, в общем-то, почти случилось. - Что? - Помните те фотографии, которые я сняла в комнате Джозефа? Пока собирала вещи, их я оставила в проявочной студии. Когда пришла обратно, служащий заявил, что какой-то человек пытался убедить его, что я послала его забрать фотографии. - Господи Иисусе. - Тот человек мог узнать о фотографиях единственным способом: проследить за нами, когда мы уходили из квартиры Джозефа, и потом увидеть, как я зашла в фотомастерскую, - сказала с горячностью Тэсса. - Это точно, черт побери, все сходится. Господи Иисусе, - сказал опять лейтенант и закашлялся. - Это то, что я имел в виду. Вы не имеете права исчезать. Это может быть для вас опасным. - Это еще не все. Не понимаю, как это могло произойти, но служащий описал того человека и он оказался похожим на Джозефа. У него даже были серые глаза. Может быть, я ошиблась в морге? Может быть, Джозеф жив? Может быть... - Нет, Тэсса, вы не ошиблись. Это я могу гарантировать. Кем бы ни был этот человек, он, определенно, не Джозеф. - Но откуда у вас такая уверенность? Как вы объясните серые глаза? - Наверное, совпадение, - сказал Крейг. - Не знаю, но... - Вы сами говорили, что шрам на запястье трупа не может служить причиной абсолютного опознания. Может быть, этот шрам тоже был совпадением. Поскольку ФБР не смогло идентифицировать отпечатки пальцев по своей картотеке, вероятно... - Нет, Тэсса, мы идентифицировали отпечатки. Это одна из причин, по которой я вам звонил. - ФБР? - быстро спросила Тэсса. - Они знают настоящую личность Джозефа? - Нет, не ФБР. Наша собственная лаборатория. Все отпечатки, найденные в квартире Джозефа, сверили с пальцами необожженной левой руки трупа в морге. Тэсса, отпечатки сходятся. Они сходятся по всем точкам и, кроме того, добавились пальцы с рабочего места Джозефа в "Трус видео". Ваше опознание подтверждено. Джозеф погиб в парке Карла Шурца. Колени Тэссы внезапно ослабели. Она рухнула на кровать и задрожала так сильно, что вынуждена была завернуться в простыни. С момента происшествия в фотомагазине ее страх, что кто-то ее преследует, обострялся надеждой, что это мог быть Джозеф, что он каким-то образом остался жив. Однако теперь она вновь испытывала щемящую боль потери: тяжесть в желудке, пустота в груди, смешение мыслей. - Тэсса? Она постаралась ответить, но не смогла. - Тэсса? - громче спросил Крейг, голос его звучал обеспокоенно. - Я здесь. Я... Да, со мной все в порядке. - На секунду я подумал... Послушайте, мне жаль. Кажется, мне следовало быть поделикатнее. - Я почувствовала... Ну, ничего. Я в порядке, - сказала Тэсса. - Вы уверены? - Сейчас важно расквитаться, найти того, кто убил Джозефа, и выяснить, почему. - Тэсса с горечью покачала головой. - Вы сказали, что отпечатки были одной из причин, по которой вы пытались дозвониться. А другая?.. - Это насчет фотографий, - сказал Крейг. - И? - нахмурилась Тэсса. - Вы так и собираетесь говорить недомолвками? Что насчет фотографий? - Хорошо, что вы их сделали, и чертовскеи хорошо, что парень из фотомагазина не отдал их человеку, утверждавшему, что вы его послали. - Что случилось? - Кто-то залез в квартиру Джозефа. Его спальню сожгли. Тэсса резко выпрямилась, простыни соскользнули с ее плеч. - Сожгли спальню? - Сгорел почти весь верхний этаж, пока пожарным не удалось потушить огонь. Чудо, что никто не пострадал. - Боже милостливый, когда это случилось? - В четыре часа. - Примерно в то время, когда тот парень пытался украсть снимки. - Которые остались единственным свидетельством того, что мы нашли в квартире Джозефа, - сказал Крейг. - Но мне показалось, что вы сказали, будто отдел по расследованию убийств был в квартире до нас и сфотографировал все, что нужно. - Я ошибался, - сказал Крейг. - Они послали специалистов только по отпечаткам пальцев. Когда они увидели спальню, то решили, что ее нужно снять. Фотограф должен был подъехать после обеда. - Но он не подъехал? - Во всяком случае, не вовремя. Ведь квартира не была местом преступления. Им казалось, что никакой спешки не требуется. - О, черт! - Убедитесь, что ваши фотографии в надежном месте. Спрячьте их. Сделайте копии с негативов, - сказал Крйег. - Первым же делом завтра утром. - Несколько копий. И держите при себе одну из них. Вы возвращаетесь в Манхеттен завтра? - Пока не знаю, - сказала Тэсса. - Мне кое-что нужно проверить. - Тогда вышлите копии мне. Службой "Федерал Экспресс". - Крейг дал свой адрес на Полис Плаза. - Есть еще одна проблема. - Не уверена, что хочу ее слышать. - После того, как пожарные потушили огонь, когда они удостоверились, что это безопасно, они позволили мне обыскать сожженную спальню. В этом здании бетонные покрытия. Я не мог провалиться вниз и ничто не могло провалиться вниз. - Не понимаю, куда вы клоните, - нервно сказала Тэсса. - Мне пришлось пользоваться палкой, чтобы отодвинуть куски рухнувшего потолка и стен. Но я знал, где искать, поэтому у меня не заняло много времени, чтобы расчистить это место. - Какое место? Что вы хотите?.. - Где стоял книжный шкаф, - сказал Крейг. - Где на книжном шкафу стоял барельеф. Книги сгорели полностью, как и следовало ожидать. Книжный шкаф - тоже. Остался только пепел. Но статуя была сделана из мрамора, а мрамор не горит. Он может треснуть от жары, но... Я продолжал искать. Статуя не могла провалиться сквозь бетонный пол, а когда она упала с книжного шкафа, то могла отскочить очень далеко. Но ее нет, Тэсса. Барельефа нет! Тот, кто поджег квартиру, уходя, взял его с собой. Не знаю, какого черта происходит, но хочу, чтобы вы пообещали. Поклянитесь. Будьте благоразумной. 7. Северная Атлантика, к востоку от штата Мэн. Катер Береговой охраны США "Морской волк", порт приписки Портлэнд, не сбавлял скорости, идя по волнующемуся океану. Луна и звезды скрылись за облаками, усиливая черноту ночи, хотя и при свете дня пункт назначения "Морского волка" был бы невидим, потому что находился слишком далеко. На мостике катера капитан Питер О'Мэлли, однако, видел цель на экране радара, и скорость и курс зеленоватой мигающей точки заставляли его хмуриться. - Дистанция: 14 тысяч ярдов, - сказал вахтенный. - Похоже, воздушная разведка была права, капитан. Курс хаотический, скорость минимальная. О'Мэлли кивнул. Шесть часов назад группа истребителей Военно-воздушных сил F15, совершающих ночные маневры в воздушном коридоре у Новой Англии, заметила сигнал на своих радарах. Его необычное поведение заставило командира группы радировать своему командованию на военно-морскую базу Лоринг близ Лаймстоуна, штат Мэн, запросив разрешение связаться с судном. Разрешение было получено, но все попытки установить связь закончились неудачей. - Кто вы? Ответа нет. - Вам нужна помощь? Ответа нет. После всех неоднократных неудачных попыток командир запросил разрешение для изменения курса и установки визуального контакта с целью. И снова разрешение было получено. Все же радиомолчание судна, его медленный, хаотический курс и близость к берегам Соединенных Штатов оправдывали беспокойство командования. Издалека, используя аппаратуру ночного видения с высокой степенью увеличения, командир группы установил, что судно было большим рыболовным траулером. Английские надписи на корме утверждали, что траулер назывался "Бронзовый колокол", порт приписки Пусан, Южная Корея. Английские надписи не были необычными - многие восточные торговые суда использовали их, совершая операции в западных водах. Но что было необычным - так это то, что в дополнение к беспорядочному, черепашьему ходу по направлению к берегам США траулер не зажигал огни, даже обязательные ходовые огни, которые морские законы предписывают иметь, чтобы предотвратить крушение судов, идущих сближающимся курсом. Обеспокоенный командир базы Военно-воздушных сил в Лоринге затребовал подтверждение. Не менее обеспокоенный командир группы истребителей ответил, что траулер был полностью - "я повторяю, абсолютно" - темным. Ситуация становилась деликатной, вставал вопрос о возможном международном инциденте. Неверно принятое решение могло стоить карьеры. Если бы приближающееся иностранное судно было военным, в действие по тревоге включились бы военно-морские силы, но поскольку судно было гражданским, требовался менее жесткий подход. ВВС немедленно связались с Береговой охраной, а поскольку катер О'Мэлли был ближайшим государственным судном в этом районе, "Морского волка" сразу же послали на расследование. И вот, через пять часов после получения приказа, О'Мэлли - рыжеволосый ветеран с двадцатилетним стажем, домом в Портленде, женой и дочерью, которых безумно любил, - продолжал сердито сводить брови, глядя на сигнал радара. - Все, капитан, - сказал вахтенный. - Траулер только что пересек 200-мильную зону. Теперь он в наших водах. - И дрейфует, - голос О'Мэлли звучал так, словно скончался его лучший друг. - Похоже на то, капитан. - И все же не отвечает на наши радиовызовы. - Так точно, капитан. О'Мэлли вздохнул. - Боевая тревога. Вахтенный нажал на кнопку тревоги. - Есть, сэр. Внутри катера приглушенно, но достаточно громко прозвенел колокол громкого боя. На нижней палубе он со страшной силой бил по барабанным перепонкам, и команда тут же вскакивала и включалась в действия. - Думаете, нас ждут неприятности? - В этом-то весь вопрос, - сказал О'Мэлли. - Простите, капитан? - Что я должен ожидать? Неприятности? Конечно. Явно с судном что-то не так. Вопрос - чьи это неприятности, наши или траулера? Я гарантирую одно: моя покойная мама - успокой Господь ее душу - вырастила сына - не дурака. - Подтверждаю это мнение, капитан. - Благодарю вас, лейтенант, - О'Мэлли усмехнулся, несмотря на тревожную озабоченность. - И обещаю, что сделаю все, что в моих силах, чтобы обеспечить одно: сын каждой матери, находящийся под моим командованием, должен выжить при любых обстоятельствах, чтобы снова увидеть свою семью. - Мы знаем это, капитан. - Ценю ваше доверие, но оно не поможет вам заработать лишнюю благодарность в послужном списке. Лейтенант рассмеялся. - Подготовьте десантную группу, - сказал О'Мэлли. - Да, капитан. - Вооруженную. - Да, капитан. - Подготовьте "Зодиак". - Есть, капитан. О'Мэлли продолжал хмуриться, глядя на точку на радаре. Через тридцать минут прибор ночного видения "Морского волка" показал беспорядочно колыхающийся в волнах огромный южно-корейский траулер в тысяче ярдах впереди; его громоздкий силуэт жутковато зеленел на экране монитора. Лейтенант выпрямился, склонив голову набок. - ВВС не прувеличивали, сэр. Я никогда не видел более темного судна. - Поставьте расчеты у каждой пушки и пулемета. - Есть, капитан. - Все еще не отвечают по рации? - Боюсь, что нет, сэр. - Приблизьтесь слева и вызовите по громкоговорителю. О'Мэлли нервно ждал, пока офицер по связи, предусмотрительно согнувшись за надстройкой на палубе, выкрикивал вопросы по громкоговорителю. - Эй, на "Бронзовом колоколе"! - Эй, пожалуйста, ответьте! - Вы находитесь в водах Соединенных Штатов! - Пожалуйста, ответьте! - Эй, вам нужна помощь? - К черту, - сказал О'Мэлли. - Сажайте десантную группу в "Зодиак". Проверьте, чтобы все были полностью вооружены: "беретты", М16 и, ради Бога, убедитесь, что они полностью прикрыты с нашего борта, когда будут подплывать к траулеру. 50-миллиметровые пулеметы. 40-миллиметровые пушки. Все - в полную боевую. - Есть, капитан. "Зодиак" - резиновая надувная лодка с мощным подвесным мотором - устремился к "Бронзовому колоколу", все семь человек держали М16 наготове. В темноте, когда они подплыли к траулеру и забросили абордажные крючья, прикрепленные к веревочным лестницам, О'Мэлли тихо помолился за их безопасность и мысленно перекрестился. Десантная группа закинула винтовки за плечи, расстегнула кобуры пистолетов, дослала патроны в патронники и быстро забралась наверх по веревочным лестницам, исчезнув за высоким бортом. О'Мэлли задержал дыхание, сожалея о том, что обязанности требовали его присутствия на борту, в то время, как те, другие люди, - прекрасные люди, смелые люди - рискуют своей жизнью. Что-то было совсем не так. - Капитан? - прохрипел приемо-передатчик рядом с О'Мэлли. Подняв его, О'Мэлли ответил: - Прием свободный. Рапортуйте. - Сэр, палуба чистая. - Понял. Оставайтесь в полной боевой. Поставьте часовых, - сказал О'Мэлли. - Осторожно проверьте нижние палубы. - Принято, капитан. О'Мэлли прождал самые длинные пять минут в своей жизни. - Капитан, на корабле ни следа, ни единого живого человека. - Продолжайте проверку. - Принято, капитан. О'Мэлли прождал еще пять напряженных минут. На палубе траулера мелькали огни карманных фонариков. Зажглись огни. Приемо-передатчик прохрипел: - Капитан, мы не можем найти никого. На траулере, похоже, нет ни одного человека. О'Мэлли уже знал ответ на свой следующий вопрос. Группа, конечно, доложила бы информацию. Но он должен был задать его сам. - Вы нашли трупы? - Ни живых, ни мертвых, капитан. Если только они нигде не прячутся, судно полностью покинуто. Это даже немного пугает, сэр. - Что вы имеете в виду? - Ну, капитан, в кают-кампании включен телевизор, в каютах играет радио. В камбузе на тарелках разложена еда. Что бы ни случилось, случилось очень быстро. О'Мэлли нахмурился. - Как насчет повреждений? Есть ли последствия пожара или любой другой причины, почему они покинули судно? - Нет, сэр. Никаких повреждений. И, кстати, все спасательные шлюпки на борту. Тогда что же, к черту, случилось? Куда же они подевались? Как? О'Мэлли нервно обдумывал эти вопросы, но голос его оставался ровным. - Понял, - сказал он с уверенным спокойствием. - Двигатели траулера? - Выключены, но мы готовы запустить их снова. Никаких проблем, капитан. - Горючее? - Баки полны наполовину. - Что насчет коротковолнового радио? - Оно было выключено, но работает, сэр. Если бы они хотели, если бы у них были неприятности, они могли бы послать сигнал бедствия. - Никто не слышал их сигнала. Продолжайте проверку. - Есть, капитан. О'Мэлли поставил приемо-передатчик на столик. В задумчивости он не отрываясь смотрел сквозь темноту на огни громадного траулера. Временами он слышал рассказы о кораблях, покинутых в открытом море экипажем и пассажирами. Объяснения, обычно, были очевидными: ржавая коробка, которую владелец решил потопить, чтобы получить страховку, но которая по какой-то причине не пошла ко дну; или яхта, которую ограбили пираты, убили пассажиров (изнасиловав их, если среди них были женщины) и выкинули за борт; или рыбацкая лодка, которую бросили торговцы наркотиками, если боялись, что Агентство по борьбе с наркотиками подозревает об их грузе и собирается захватить его. В прежние века, как знал О'Мэлли, команда иногда поднимала мятеж, убивала капитана, кидала его акулам и пользовалась спасательными шлюпками, чтобы сбежать к ближайшему берегу. И опять из прежних веков он знал о кораблях, на которых разразилась чума, ее жертвы одну за другой кидали за борт, пока не оставался единственный в живых, страдающий от ужасной болезни. Он, обычно, заканчивал записывать дневник, затем сам прыгал в океан, предпочитая быструю, относительно безболезненную смерть, вместо долгой и агонизирующей. Ну и конечно, О'Мэлли слышал легенды о покинутых экипажем кораблях-призраках, например "Летучем Голландце", хотя в этом случае его капитан вроде бы находился на борту, обреченный всю жизнь бороздить моря из-за карточной игры, проигранной дьяволу. Самым известным покинутым кораблем был "Мария Целеста" - бригантина, транспортировавшая коммерческий спирт из Нью-Йорка в Италию, найденная без экипажа и пассажиров между Азорскими островами и Португалией в 1827 году. Однако, О'Мэлли никогда не понимал, почему это судно приобрело такую таинственную репутацию. В конце концов, его паруса были повреждены, каготы залиты водой, спасательные шлюпки отсутствовали. Жестокий шторм явно поверг команду в панику, они посчитали, что "Мария Целеста" вот-вот затонет, и по-дурацки набились в спасательные шлюпки, чтобы быть проглоченными штормовым океаном. Все легко объяснимо. Но, несмотря на знакомство О'Мэлли со всеми этими рассказами, ему никогда в своей долгой, богатой приключениями карьере в Береговой охране не приходилось встречать брошенное командой судно. Конечно, он видел напоровшиеся во время шторма на рифы баржи, но это было совсем другое дело. Судно в спокойном открытом море дрейфует без экипажа без видимой на то причины? О'Мэлли покачал головой. Он не был расположен к предрассудкам или фантастике. Хотя сейчас и чувствовал холодок в груди, но не верил в карточные долги дьяволу или гостям из космоса, похищающим людей, или временным петлям в Бермудском треугольнике, или любой другой, достойной осмеяния теории, которую распространяли бульварные газетенки. Да, что-то здесь было не так, но объяснение этого обязательно будет логичным, и О'Мэлли намеревался выяснить что же это, к черту, за объяснение. Он повернулся к вахтенному. - Свяжитесь с командованием в Портленде. Передайте, что мы здесь имеем. Попросите прислать еще один катер. Попросите также помощь у местной полиции, может быть, у Агентства по борьбе с наркотиками и ФБР. Кто знает, сколько еще организаций будут вовлечены, когда мы это закончим? А также... я уверен, командование об этом подумает... следует уведомить владельца "Бронзового колокола". - Будет сделано, капитан. О'Мэлли снова начал размышлять над проблемой громадного траулера. Надо предусмотреть столько деталей. Он не мог оставить "Бронзовый колокол" со своими людьми на борту, но как только подойдет другой катер, либо он, либо "Морской волк" начнут поиск моряков в близлежащих водах. На рассвете к поискам подключатся вертолеты. Тем временем "Бронзовый колокол" отбуксируют в Портленд, где будут ждать разные эксперты. Захрипел приемо-передатчик. - Так ничего и не обнаружили, капитан. Я хочу сказать, что смотрели везде, включая трюмы. И вот что я скажу. Им крупно повезло с ловлей. Трюмы почти полные. Внезапно у О'Мэлли мелькнула мысль. - Почти полные? Чем они ловили? - С таким уловом они должны использовать сети. - Да, но какие сети? - спросил О'Мэлли. - А. Черт! Сэр, я кажется понял, что вы имеете в виду. Сейчас посмотрю. О'Мэлли ждал. Минуты тянулись и тянулись. - Черт возьми, вы были правы, сэр. Эти ублюдки использовали мелкоячеистые тралы. О'Мэлли в ярости прижал пальцы к панели управления с такой силой, что они побелели. Мелкоячеистые тралы? Конечно. "Бронзовый колокол" - южнокорейское судно. Они, тайваньцы и японцы, были печально известны тем, что посылали траулеры в северо-атлантические международные воды, выбрасывали нейлоновую сеть, которая растягивалась на десятки миль за каждым судном. Недавно было подсчитано, что в Северной Атлантике используются до тридцати тысяч миль таких сетей, подбирая все живое, а на самом деле полностью вычищая океан. Сети были предназначены для эффективной ловли громадного (невообразимого!) количества тунца и кальмаров. В действительности они уничтожали эти виды. Хуже того, в сети также ловились дельфины, черепахи, мелкие киты, т. е. существа, которым необходимо подниматься на поверхность, чтобы пополнять запас кислорода, но которые не могли этого сделать, попадая в тралы. Постепенно, самым жестоким образом они задыхались, а их тельца выбрасывались за борт как коммерчески непригодные к переработке. Таким образом, эти виды тоже исчезали. "Ублюдки, - подумал О'Мэлли. - Ублюдки и убийцы". Он выпрямился, чтобы взять себя в руки, чтобы никто не заподозрил гнева в голосе, когда он произнес в приемо-передатчик: - Трал еще в воде? - Да, сэр. - Включите лебедки. Втащите чертову штуку на палубу. Мы отбуксируем "Бронзовый колокол" в Портленд. Трал будет его задерживать. - Отдаю приказ, сэр. О'Мэлли кипел, с ненавистью глядя на траулер. Черт! Черт! Эти вонючие мелкоячеистые тралы. Эти безответственные... Из передатчика внезапно раздался голос. - О, Боже! Капитан! Господи Иисусе!.. - голос матроса звучал так, словно его вот-вот вырвет. - В чем дело? Что случилось? - Трал! Мы втаскиваем его на палубу. Вы не поверите, сколько там рыбы!.. Господи! И дельфинов! Я никогда столько не видел. Мертвые! Они все мертвые! Запутались в сети. Просто кошмар какой-то! Команда! - Что? Повторите. Ко... - Команда! Двадцать! Тридцать! Мы продолжаем считать. О, Боже! Святая дева Мария! Мы нашли команду. Они привязаны к сети! Они утонули так же, как дельфины и... Следующий звук можно было безошибочно определить как стоны задыхающегося человека. Офицера береговой охраны рвало. 8. Бруклин. Объявление на прибитой к шесту доске напротив школы Томаса Мора гласило: "Закрыто. Проход воспрещен. Собственность компании по торговле недвижимостью "Ф и С". Кнопкой к доске был прикреплен официального вида кусок бумаги, объяснявший, что этот район перепланируется под дома для нескольких семей. Еще на одном объявлении, на сей раз висевшем на дверях школы, говорилось: "Предназначен к сносу. Участок под строительство новых кооперативных домов". Школа - трехэтажное потускневшее кирпичное здание было построено в 1910 году. Его канализация, отопление и энергосистемы нуждались в таком дорогостоящем ремонте, что местная епископия, едва сводившая концы с концами, была вынуждена продать его, а католических студентов перевести в соседскую, более новую, но уже переполненную школу Св. Эндрю, находившуюся в двух милях. Родители, которые в юности ходили в школу Св. Томаса Мора и послали туда своих детей, переживали ее закрытие, но как указал в своем послании епископ, прочитанном местными священниками во время воскресной мессы, церковь переживала тяжелый финансовый кризис. Надо было возложить на алтарь достойные сожаления жертвы, не только здесь, но и во всех остальных приходах по всей стране. Необходимы молитвы и денежные приношения. В восемь часов, когда три машины свернули на пустующую учительскую стоянку, смог уже загустел, воздух стал душным. Машины были темными, четырехдверными американскими моделями, на дверцах которых было написано желтым "Компания по торговле недвижимостью "Ф и С". Из каждой машины вышли по два человека, кивком поприветствовав друг друга. Всем под сорок или едва за сорок, все в темных, легких, полиэстеровых костюмах. У пятерых были папки, у шестого - большой металлический кейс. Они осмотрели когда-то кипящую жизнью школу и забитые фанерой окна. - Жаль, - сказал один. - Ну, - сказал другой, - ничто не вечно. - Ничто? - Во всяком случае, на земле. - Это так, - сказал третий. - И вы все знаете, чем кончается эта шутка, - сказал четвертый. Пятый кивнул. - Ничто не вечно. Кроме кружки для пожертвований. - Вы принесли ключ? - спросил шестой. Первый похлопал по карману пиджака. Они подошли к передней двери школы, подождали, пока первый откроет ее, и вошли внутрь, где все скрипело, все было покрыто пылью и пахло сыростью. Первый закрыл дверь и запер ее за собой. Тени сразу сгустились. Его голос эхом отозвался от стен, подчеркнув запустение здания. - По-моему, подойдет любая комната. - На втором этаже лучше, - сказал человек с кейсом. - Меньше шансов, что нас подслушают, если кто-то стоит у окошка. В фанере я заметил дыры. - Согласен, - сказал второй. - Тем не менее, лучше проверить тот этаж. - Вы правы, - сказал первый. - Конечно. Теперь эхо отражалось от их шагов, когда они пересекали холл. Пока четверо проверяли все классные комнаты, туалеты мальчиков и девочек, складские и различные стенные шкафы, пятый убедился, что задняя дверь заперта, а шестой проверил подвал. Только тогда они поднялись по шатким ступеням. И все это время у первого человека было жутковатое чувство, что они вторгаются на чужую территорию, что духовный осадок более чем тридцати лет жизнерадостности и детского смеха постепенно поглощался зданием, что здесь были... из-за того, что он не мог подобрать лучшего слова... духи, и что единственное, о чем они мечтали - это в последний раз поиграть здесь, в их последнее лето. Сентиментально, признался он, но ради своей профессии, которая так часто требовала циничности, он решил, что на несколько секунд может расслабиться. Человек был среднего роста и веса, с темными волосами и карими глазами, в которых, казалось, отражался цвет его одежды, с неприметными чертами лица, такими обыкновенными, что никто, похоже, не замечал его в толпе. На протяжении многих лет он тренировал себя стать хамелеоном, и это он вчера вечером провожал Тэссу в аэропорт Ла Гардиа. Когда он добрался до второго этажа, то покосился выше, на следующий пролет, затем направо и налево, заметив открытые двери классных комнат. Пожав плечами и обращаясь к человеку с большим металлическим кейсом, он сказал: - Какую комнату вы предпочитаете? - Ту, что налево, над автостоянкой. - Как скажете. - Нет, пока мы не... - человек с кейсом указал вверх, на последний этаж. - Вы считаете это действительно необходимым? Пыль на ступенях не тронута. - Меня учили быть внимательным до конца. Ваша профессия - наблюдение, моя... Первый кивнул. - И вы делаете это великолепно. - Принимаю комплимент. - Глаза человека заблестели. - Я проверю верхний этаж, пока остальные проверяют комнаты на этом. Тем временем, поскольку нас поджимает время, не могли бы вы... - Я установлю свое оборудование. Через пять минут, обследовав верхний этаж, где он никого не обнаружил, первый человек спустился на второй в комнату над автостоянкой. Он и его сообщники очень тщательно выбирали это место встречи. Вряд ли их врагам удалось добраться до них сюда. В основном - подозревал первый - человек с кейсом был обеспокоен потому, что запертые двери школы и забаррикадированные окна могли привлечь наркомана или одного из городских бесчисленных бездомных. Даже наркоман мог разобрать их разговор и стать информатором. В то же самое время, напомнил себе Хамелеон, враги за много лет продемонстрировали чудесное хитроумие, чрезвычайные характеристики выживания, безжалостную решимость, включая возможность контратаковать. Несмотря на то, как тщательно была выбрана эта школа, факт оставался фактом: место встречи не меняли уже четыре раза. Было установлено единообразие, а где существовало единообразие, там оно могло быть обнаружено. Человек с кейсом был прав. Не было вреда в том, чтобы быть осторожными. Хамелеон обратил внимание на две вещи, когда входил в классную комнату. Первое: шестой человек, специалист по электронной безопасности, открыл свой кейс, подсоединил монитор к аккумулятору и использовал металлический прут, чтобы просканировать доску, потолок, стены, пол и мебель. Второе: другие люди - обычно такие серьезные и горделивые - сидели, согнувшись, на миниатюрных партах, сконструированных для десятилетних малышей. Абсурдная ситуация напомнила Хамелеону "Путешествия Гулливера" и "Алису в стране чудес". - Все чисто, - сказал шестой, складывая оборудование в кейс, закрывая и запирая его. - Тогда начнем, - сказал Хамелеон. До этого он был почтительным с каждым, теперь же занял главное место за учительским столом. Каждый член группы, как один, засунул руку в карман пиджака, достал кольцо и надел его на средний палец левой руки. Кольца были одинаковыми, красивыми, особыми: широкая лента из золота высшей пробы, и на каждом - большой, сверкающий рубин с наложенным изображением перекрещивающихся креста и меча. - Да пребудет Господь с вами, - сказал Хамелеон. - И с духом вашим, - ответили пятеро. - Deo gracias - да возблагодарим Господа, - сказали все шестеро, завершая ритуал. Хамелеон осмотрел соратников-охотников. - Для начала я должен сделать признание. Все сузили глаза и выпрямились, как только позволяли ограниченные размеры их сидений. - Вы. - Хамелеон кивнул в сторону шестого человека, специалиста по электронной безопасности, который, в отличие от других, был несколько тяжеловесен. - Ранее мы обменялись комплиментами о своих соответствующих способностях. Но я вынужден признать, что сделал ошибку в том, что касается моих способностей, по крайней мере, моя команда совершила ошибку, а я всегда беру ответственность за людей, которых обучал. - Что за ошибка? - второй приподнял свои очки, сведя над ними брови. - Один из врагов пытался перехватить фотографии, которые сняла женщина в квартире цели. Четвертый сгорбил свои широкие плечи. - Возможно, попытка не относилась к нашему делу. Нас и до этого отвлекали ложными тревогами. Насколько вы уверены, что тот человек был одним из врагов? - У него были серые глаза, - сказал Хамелеон. - Ах, вот так, - третий поджал свои тонкие губы. - В этом случае... - Действительно, - задрожали тонкие щеки пятого. - Я вошел в фотомагазин и представился клиентом. Я стоял так близко к нему, как сижу сейчас перед вами, - сказал Хамелеон. - Я не мог ошибиться в определении характеристик. Он вполне мог быть братом цели. - Возможно, так оно и было, - сказал широкоплечий четвертый. - Я все-таки не понимаю. В чем была ваша ошибка? - Моим заданием было следовать за женщиной. Заданием моей команды было преследовать и захватить мужчину. - Хамелеон в отчаянии покачал головой. - Им не повезло. - Что? - Шестой, специалист по электронике, свирепо посмотрел на первого. - Они видели, как он выходил из магазина и тем не менее!.. - Он вел себя замечательно. Из докладов, которые я получил, стало ясно, что он немедленно понял, что за ним следят. Он побежал. Моя команда начала преследование. Он кидался по переулкам. Он бросался на красный свет, виляя перед машинами. И, тем не менее, его преследовали. Он вошел в ресторан. - И? Хамелеон развел руками. - Он исчез. - Как? - Если бы моя команда смогла определить это, она наверняка возобновила бы преследование. Повторяю, я принимаю ответственность за свою неудачу. - Но что из этого выйдет хорошего? - продолжал шестой. - Кроме вины, которую вы желаете принять на себя? Факт остается фактом: враг был почти в руках вашей команды, но они не смогли его поймать. - Да. - Хамелеон опустил голову. - Это факт. - У него, вероятно, был подготовленный план побега. - Третий еще больше поджал губы. - Несомненно, - сказал плотно сложенный четвертый. - Они как хорьки. Они удирают и продираются сквозь любые дыры там, где их невозможно обнаружить. Как еще они могли убегать от нас так долго? - Дело не в этом, - возразил упитанный шестой. - Их способность к выживанию широко известна. Но мы же должны быть лучше. - И мы лучше, - второй поправил свои очки. - Потому что добродетель на нашей стороне. Но иногда кажется, что провидение проверяет нашу решимость. - Я не согласен с данным утверждением. Если вы говорите, что Господь помогает тому, кто помогает себе сам, тогда мы явно не слишком стараемся! - Шестой сурово смотрел на Хамелеона. - В нашем деле не слишком стараетесь вы и ваша команда. Естественно, свою часть работы я сделал. Я установил подслушивающее устройство на телефон женщины и на телефон полицейского тоже в течение часа после получения ваших инструкций. Я также согласовал вопрос с нашими людьми в Вашингтоне, чтобы они прослушивали все звонки из автомобилей. У каждого важного государственного чиновника есть сейчас телефон, хотя не понимаю, какой смысл его иметь, учитывая утечку информации. - Что вы еще хотите, чтобы я сказал? Я не могу изменить прошлое. Однако, я могу подготовиться к тому, чтобы действовать лучше в будущем. - Но ведь вы не в первый раз делаете ошибки! - добавил шестой. - Когда вам удалось найти цель, вам следовало немедленно договориться о похищении и допросе! - Я не согласен, - махнул рукой Хамелеон. - Поскольку цель не поняла, что раскрыта, я считал лучше продолжать наблюдение на тот случай, если он выведет нас на другие цели или... - Но с какой стати делать такие дурацкие вещи? Тот человек сбежал от своей группы. Он был нужен ей точно так же, как нам. - Совершенно верно, - ответил Хамелеон. - Мы ждали на тот случай, если группа поймает его. И как следствие, он попал в руки другим подонкам, которые допросили и уничтожили его. - Тем не менее, ваша тактика оказалась бесполезной, - почти пожаловался шестой. - Его группа обнаружила цель там, где она была, и вместо того, чтобы быть захваченной, захватила его и уничтожила. - Той ночью шел дождь. Погода вмешалась в наши... Шестой презрительно сощурился. - Погода. Как этот сброд поймал его? Хамелеон нахмурился. - Возможно, используя тот же метод, что и мы. У цели были способности в сокрытии своей личности. Он сконструировал для себя нового человека. Он никогда не оставался в одном городе больше шести месяцев. Он подготовил искусные дымовые завесы для того, чтобы скрыть, где живет. Теоретически его невозможно было достать. Но человек есть человек. В нем были определенные вещи, которые он не хотел и не мог исправить. Особенно его увлечение видеодокументализмом. Именно там мы нашли его в первый раз в Лос-Анджелесе, проверяя видеокомпании. Естественно, он снялся с места до того, как мы нашли его место работы. Но тогда точно таким же способом мы взяли его след в Чикаго. И снова он снялся с места. Но, наконец, после использования всех возможных средств, мы обнаружили его в "Трус видео" в Манхеттене. И если мы смогли найти его этим способом, не стоит говорить, что подонки, от которых он бежал, тоже смогли. - Тем не менее, это поднимает еще один вопрос, - сказал мускулистый четвертый. - После того, как они ликвидировали цель свойственным им методом - огнем, тем же самым, что использовали бы и мы, почему они также подожгли его квартиру и почему они ждали несколько дней, прежде чем сделать это? - Моя команда наблюдателей докладывает, что охотники за целью не входили в его квартиру в ту ночь, когда убили его, - сказал Хамелеон. - Начиная с вечера пятницы, он действовал с большой осторожностью, словно заметил, что за ним следят. В субботу утром он не пришел на свидание с женщиной, Тэссой Дрейк. В субботу вечером он явно решил бежать под прикрытием грозового дождя. Моя команда сделала заключение, что его поведение было слишком хаотичным. Они планировали схватить его во время сна, в субботу ночью, но план сорвался, когда прибыли другие цели с теми же намерениями, что и у нашей группы. События развивались быстро. Охотники обнаружили добычу, когда он бросился вниз по лестнице. Как мы знаем, тот человек был в великолепной физической форме. - Как и все они, наверное? - задал риторический вопрос второй. - Но он также был специалистом рукопашного боя, - сказал Хамелеон. - Он начал драку с охотниками, избежал захвата, помчался вдоль дома, но во время драки повредил ногу и... - Да, да, - нетерпеливо сказал эксперт по электронике, - они заманили его в ловушку и сожгли живым, прежде чем ваша команда смогла выработать новый план и если не поймать и не допросить их, то, по крайней мере, ликвидировать их всех. Было бы вычищено еще одно гнездо. - Вас там не было. Не делайте поспешных выводов, - сказал Хамелеон. - Моя команда состояла из трех человек, достаточно сильных для своей первоначальной миссии. Но цель с охотниками составляли шесть человек. Единственное, что могло сравнять силы, - это пистолеты. Но если бы началась стрельба в такой сильно охраняемой зоне, как дом мэра в парке Карла Шурца, все полицейские немедленно были бы подняты по тревоге и блокировали бы район. Моя команда не могла принять на себя риск быть пойманной и допрошенной властями. - Какой риск, - прорычал шестой. - Ваши люди знали правило. Если их поймают, перед допросом они должны убить себя. - Он постучал рубиновым кольцом и спрятанной под ним капсулой с ядом, как и в каждом другом кольце. - Интересно, - сказал Хамелеон. - На месте моей команды вам бы хотелось предпринять действия, которые, как вы прекрасно знаете, провалятся и поэтому вам придется покончить жизнь самоубийством? - Можете заложить свою душу, что я бы это сделал. - Нет, не мою душу. Свою, - сказал Хамелеон. - Я сомневаюсь, что вы рискнули бы быть пойманным. Вы техник, не оперативник, и ваша гордость заставляет вас жить долго. - Может быть, вы ненавидите весь этот сброд не так сильно, как я, - сказал шестой. - В этом я тоже сомневаюсь. - Вы избегаете продолжения темы. Пожар в квартире. Что насчет него? - Я предполагаю, остальные цели наделали столько шума в здании, что не решились идти обратно из-за страха быть пойманными полицией. Также может быть, что цели пришли к заключению, что человек, называвший себя Джозефом Мартином, был слишком скурпулезен в обретении своей личности и не оставил в своей квартире ничего инкриминирующего. Все это только лишь рассуждения, но следующее - нет. Мы знаем, что наверху решили наблюдать за женщиной, с которой он подружился, ради того случая, чтобы она ненароком выдала, что знает его тайну. Мы, конечно, следили за женщиной, потому что она была единственным связующим звеном между нами и целью. Она отправилась в морг, и ей удалось опознать его труп. На следующий день детектив из Бюро пропавших взял ее на квартиру цели. Сразу после этого она оставила катушку пленки в фотомагазинчике, который проявляет за один час. Даже не обладающий способностями гения заключил бы, что она нашла что-то такое интересное в его квартире, что немедленно сфотографировала и решила проявить пленку. Когда одному из палачей цели не удалось получить фото, он вместе с остальными решил, что квартира теперь имеет такое значение, что стоит рискнуть возвратиться туда. Что бы они ни обнаружили, они решили уничтожить это. А огонь, естественно, не только очищает, но и скрывает воровство. - Но что они обнаружили? - спросил третий. - Вы хотите знать мое предположение? - Хамелеон в нерешительности помолчал. - Алтарь. Четвертый человек шумно выдохнул. - Вероятно, одна из их статуй. Это прежде всего они должны вернуть. Пусть даже кто-то обнаружил ее и сделал фотографии, открытие ни в коем случае не будет таким откровенным, как сам предмет. Статуя слишком священна для них, чтобы попасть в нечистые руки. Все присутствующие в отвращении поморщились. - Да проклянет их Господь, - сказал второй. - Он уже проклял, - сказал шестой. - Но сейчас, подпустив их так близко, мы опять их потеряли. - Не обязательно, - сказал Хамелеон. - Да? - Пятый поднял голову. - У вас есть новая ниточка? - спросил четвертый. - Они, похоже, зафиксировались на женщине, - сказал Хамелеон. - Последние события подсказывают, что она знает слишком много, особенно имея в виду фотографии, и затем, конечно, ее неожиданное путешествие в Александрию, штат Вирджиния. Как мы знаем из своих источников, ее отец был влиятельным человеком в правительстве и имел даже более влиятельных соратников, с которыми ее мать поддерживает связь. Кажется, что эта женщина, Тэсса Дрейк, настроена очень решительно, чтобы выяснить, почему умер ее друг. Кажется также, что наши цели настроены не менее решительно, чтобы остановить ее и скрыть все следы своего существования. - Подождите. Минуту назад вы сказали "последние события", - шестой выпрямился. - Какие последние события? - Ну, - сказал Хамелеон. - Да. - Он помолчал. - Они причина того, что я потребовал этой встречи. - Его глаза и голос посерьезнели. - Прошлой ночью... Он описал, что произошло прошлой ночью своим соратникам. - Они сожгли его? - побледнел шестой. - Да. - Хамелеон почувствовал горечь во рту, когда встал с запыленного учительского стола. - С нашим наблюдателем работали еще двое, оба вне машины. Один прятался за усадьбой на случай, если женщина выйдет с заднего входа, другой - чуть ниже по улице, в кустах. Последний увидел, как серебристый "роллс-ройс" выезжает из усадьбы. Когда автомобиль проехал, ему удалось записать его номер, а затем, используя связи, узнать, кому принадлежит машина. Так мы узнали, что на усадьбе был Брайан Гамильтон. Последний также видел, как к автомобилю наблюдателя кинулся убийца, застрелил его, потом уехал на "форде" нашего человека. Тот человек в кустах угнал с улицы "кадиллак" и бросился в погоню. Он обнаружил горящий "форд" на пустой стоянке возле супермаркета. Когда он понял, что ничем не может помочь напарнику, то скрылся, прежде чем прибыла полиция. - Но если наш человек был уже ранен, почему же они... - голос второго дрогнул. - Подожгли его? - Хамелеон поморщился. - Несомненно, чтобы преподать урок. Чтобы деморализовать нас. - В этом случае их планы провалились, - с яростью сказал третий. - Они за это заплатят. Я загоню их в преисподню. - Мы все загоним, - сказал шестой. - И заставим заплатить и за другое, - сказал Хамелеон. - Вы хотите сказать, что это не все? - вскинулся четвертый, ненароком ударившись коленями о нижнюю доску маленькой парты. - К сожалению. Прошлой ночью, примерно в то же время, как застрелили нашего оперативника, когда он наблюдал за усадьбой... 9. Брайан Гамильтон положил трубку сотового телефона на затемненное заднее сидение серебристого "роллс-ройса", нахмурился и наклонился вперед, к своему шоферу-телохранителю. - Ты слышал, Стив? Плотно сбитый бывший морской пехотинец, специалист по разведке, твердо кивнул. - Это был Эрик Четем. Вам нужно попасть к нему домой. - Совершенно верно. Доставь меня в Уэст Фоллз Черч как можно скорее. - Я уже еду в сторону скоростной трассы. Позаботившись об указаниях водителю, Брайан Гамильтон откинулся на спинку сидения и задумался. История, которую ему рассказала Тэсса... и фотографии, которые показала, сильно обеспокоили Гамильтона. Кем бы ни был человек, называвший себя Джозефом Мартином, у него было что скрывать. Или от чего-то скрываться. Гамильтон был уверен в этом. Да. И это что-то было не менее ужасным, чем окровавленная плеть в стенном шкафу у Джозефа Мартина или кошмарная скульптура, которую сфотографировала Тэсса. В усадьбе Гамильтон назвал барельеф странным, но это прилагательное не давало полную оценку его чувствам. Статуя внушала ему полнейшее отвращение. Он закусил губу с нехорошим предчувствием, что Тэсса ввязалась во что-то такое запутанное и опасное, что это могло стоить ей жизни. Ведь она же призналась, что боится, что за ней следят. Гамильтон сжал зубы. Что бы ни происходило, он использует все свои связи, всю силу, все влияние, чтобы обнаружить, что же угрожает Тэссе, и положит этому конец. В конце концов, он ее должник. По нескольким причинам. Не последней из которых было то, что он, лучший друг ее отца, подчинился приказу сверху и с тяжелым сердцем отправил его в Бейрут заключить секретное соглашение о поставке оружия христианам, направленное против мусульман. Как следствие, ответственность за похищение мусульманами Ремингтона Дрейка, пытки и, наконец, жестокая смерть ее отца лежала на нем. Неудивительно, что Тэсса ненавидела его. Естественно, у нее были веские причины. Но если оказав ей помощь и, возможно, сохранив жизнь, он добьется, что ее ненависть исчезнет. У Брайана Гамильтона имелись все основания, чтобы заняться этим делом, особенно поскольку они с ее матерью решили пожениться. В конце концов, не мог же он иметь падчерицу, которая считает его врагом. Продолжая размышлять, он заметил, что его шофер-охранник уже выехал на скоростное шоссе и спешит в сторону Фоллз Черч, штат Вирджиния, местечко, находившееся в десяти милях. Через несколько минут Брайан Гамильтон расскажет о всех своих проблемах директору ФБР и потребует, чтобы Эрик Четем использовал все возможности Бюро, чтобы обнаружить, кем был Джозеф Мартин и кто его убил. Точно так же, как Гамильтон был должником Тэссы, Эрик Четем был его должником, и теперь, Бог тому свидетель, наступило время рассчитаться с долгами. - Сэр, у нас, вероятно, проблема, - сказал его шофер-телохранитель. - Какая проблема? - выпрямился Гамильтон. - Возможно, нас преследуют. Желудок Гамильтона внезапно свело судорогой. Он повернулся, чтобы посмотреть в заднее стекло "роллса". - Тот миниавтобус, что за нами? - Да, сэр. Вначале я подумал, что это просто совпадение. Но он следует за нами с тех пор, как мы выехали из Александрии. - Стряхни его. - Это то, что я пытаюсь сделать, сэр. "Роллс-ройс" набрал скорость. Но и миниавтобус тоже. - Он настойчивый, - сказал водитель. - Я сказал, стряхни его. - Где, сэр? Мы на скоростной трассе, если вы не возражаете, что я указываю вам очевидное. Я еду со скоростью девяносто миль. И не вижу съезда. - Подожди минуту! Он меняет полосу движения! Похоже, он хочет обогнать нас! - сказал Гамильтон. - Да, сэр. Может быть... вероятно... я мог ошибиться. Миниавтобус выехал на параллельную полосу, начал набирать скорость и поравнялся с "роллсом". Но в то время, как Гамильтон наблюдал за миниавтобусом, сердце его сжалось. На правой стороне кто-то опускал стекло. - Берегитесь! - выкрикнул шофер Гамильтона. Слишком поздно. Из открытого окна кто-то бросил бутылку. Вместо пробки в горлышке бутылки торчала тряпка. Она была в огне. - Господи Иисусе! Телохранитель резко свернул на покрытую щебнем обочину шоссе, лихорадочно снижая скорость, но бутылка, сделанная, должно быть, из особого, хрупкого стекла, разбилась о ветровое стекло "роллса", расплескав бензин по всей поверхности автомобиля. Ослепленный языками пламени - - на капоте! - - и, о Боже, на ветровом стекле! - - шофер отчаянно пытался не потерять управление. На заднем сидении Гамильтон, раскрыв рот, смотрел налево, где миниавтобус устремился к "роллс-ройсу". Он почувствовал жестокий удар по дверцам машины, еще один и еще, и "роллс", наконец, сошел с обочины. Гамильтон сжался. "Роллс-ройс", теперь весь в огне, сокрушил ограждение, пронесся по воздуху и столкнулся с... Гамильтон закричал. Он так и не узнал, с чем столкнулась машина. Неожиданная, резкая сила кинула его вперед, катапультируя через переднее сидение, разбив его череп о панель управления. Но пассажиры миниавтобуса с расчетливым удовлетворением увидели, что "роллс" воткнулся в массивную стальную мачту линии электоропередач. Столкновение распороло топливный бак автомобиля. Огромный шар взрыва уничтожил "роллс-ройс" и раскидал кусочки тел, костей и металла на пятьдесят ярдов во все стороны, пламя взметнулось вверх на сто футов. Когда миниавтобус, набирая скорость, скрылся в потоке машин, в его заднем стекле отразился сверкающий погребальный костер в темноте рядом со скоростным шоссе. 10. Хамелеон вынул из папки из-под блокнота свернутую первую полосу "Нью-Йорк Таймс". Он поднял газету так, чтобы остальные могли видеть заголовок: "Бывший Государственный секретарь умирает в огне автокатастрофы", затем передал газету второму. - Когда закончите читать, отдайте другим. - Я уже читал. Я не догадывался о связи событий, но в тот момент, когда вы упомянули Брайана Гамильтона, понял, к чему клоните. - Ну, - сказал третий, - у меня сегодня утром не было возможности почитать газету. Разрешите взглянуть. Один за другим люди с серьезными лицами прочитали статью. - Огонь! - с отвращением сказал шестой. - Они так любят огонь. - Он поджал губы, положил газету и принялся изучать Хамелеона. - У вас, кажется, на все есть ответы. Как насчет этого? Зачем они убили его? - У меня не совсем ответы. У меня есть всего лишь рассчитанные предположения, - сказал Хамелеон. - Тэсса Дрейк внезапно едет повидать мать. Когда она приезжает в усадьбу в Александрии, там случайно оказывается бывший Государственный секретарь и теперешний главный советник президента, который ждет ее? Вряд ли случайно. Я вынужден заключить, что такого важного человека вызвала женщина, что именно Гамильтона - друга ее дорогого отца - она хотела видеть прежде всего, а вовсе не мать, что Тэсса Дрейк пыталась использовать связи своего покойного отца, чтобы заручиться влиятельной поддержкой и выяснить, кем был Джозеф Мартин и почему его убили. Третий пожал плечами. - Вы сказали, что это предположения. Тем не менее, я вынужден признать, что все они достаточно логичны. - И я также вынужден заключить, что враги проследили за Тэссой Дрейк до усадьбы, как и наши люди, - продолжал Хамелеон. - Когда враги определили, что у дома стоит машина Гамильтона, и поняли, что именно пытается предпринять женщина, они, должно быть, решили, что смерть Гамильтона является основным ключом к тайне. По-моему, они хотели предотвратить утечку информации от Гамильтона и нейтрализовать его влияние в правительственных кругах, чтобы расширить круг расследования. Пятый водил пальцем по карандашным надписям на крышке его маленькой парты. - Возможно. - Кажется, вы не слишком убеждены. - Ну, ваши предположения до некоторой степени представляются верными, но... моя проблема заключается в следующем... если враг пошел на риск убийства Гамильтона, их задача все равно не решена, по крайней мере, не полностью. Их тайна все равно до конца скрыта. Для этого они должны быть абсолютно уверены в том, что никто ее не знает, а самое важное будет убрать... - Совершенно верно. - Вы хотите сказать?.. - Да. - Господи Боже, - сказал шестой. - В точности моя мысль... Господи Боже... Прошлой ночью... сразу после двух... 11. Стоя, твердо выпрямившись, в своей спальне в усадьбе в Александрии - пальцы крепко сжаты вокруг трубки - Тэсса слушала хриплый, торопящийся голос Крейга. - Я хочу, чтобы вы мне обещали, - говорил Крейг. - Поклянитесь, что будете осторожны. - Даю честное слово, - сказала Тэсса, с ударением произнося каждое слово. - Я не буду рисковать. - Постарайтесь сдержать его. И обещайте мне вот еще что. Поклянитесь, что позвоните мне завтра как только сделаете копии с фотографий. Потом как можно быстрее отошлите их по "Федерал Экспресс". - Сделаю. Обещаю, - сказала Тэсса. - Послушайте, мне не хочется быть похожим на ревнивого любовника, но я буду чувствовать себя гораздо лучше, когда вы вернетесь обратно. - Честно, - сказала Тэсса, - со мной будет все в порядке. То, что кто-то поджег квартиру Джозефа, еще совсем не означает, что я в опасности. - Да ну? - Крейг повысил голос. - А как насчет парня в фотомагазине? Тэсса не ответила. Она неохотно призналась, что чувствовала себя все более и более неуверенно. - Ладно, какой адрес и телефон у вашей матери? - спросил Крейг и раскашлялся. - По-моему, хорошо бы... Я хочу знать, где вас можно застать, если случится еще что-нибудь, о чем вы должны знать. Тэсса дала ему адрес и телефон. - Хорошо, - сказал Крейг. - Поверьте, мне хотелось бы, чтобы вы вернулись. - Послушайте, даже если бы я была в Манхеттене, что бы вы смогли сделать, предполагая, что вы правы и я в опасности? Вы не можете оставаться со мной все время. - Никогда нельзя сказать наверняка. Может дойти и до этого. - Эй, не преувеличивайте, - задрожала Тэсса. - Вы меня пугаете. - Хорошо. Наконец-то. В конце концов, до вас начинает доходить. - Голос лейтенанта упал. Междугородние помехи стали слышнее. - И кстати... - Голос его звучал неуверенно. - Разве было бы слишком плохо, если бы я действительно был с вами все время? - Что? - нахмурилась Тэсса. - Я не понимаю, что вы имеете в виду. - Я вчера по дороге в квартиру Джозефа говорил вам. Все началось, как обычная полицейская работа. Теперь расследование в отделе убийств, а не пропавших. Но я, тем не менее, хочу участвовать в нем. Из-за вас. Тэсса нахмурилась сильнее. - Ответа нет? - спросил Крейг. - Я стараюсь разобраться. Неужели вы хотите сказать то, что я думаю, что вы хотите сказать? - Что касается меня, то это вышло за рамки полицейского расследования. Я хочу поближе узнать вас. - Но... - Что бы это ни было, скажите это, Тэсса. - Вы на десять лет старше меня. - Ну и что? У вас предубеждение? Вам не нравятся зрелые мужчины, на которых можно положиться, парни, вроде меня, видевшие и испытавшие все на свете и еще немного, у которых нет иллюзий и пустых надежд, парни, которые не будут создавать лишних проблем? - Не совсем так. То есть... - Тэсса не знала, куда деваться от смущения. - Просто... Ну, я никогда не думала о... - Хорошо, сделайте мне одолжение и подумайте. Я не хочу навязываться. Я знаю, что за последнее время много случилось, не последнее из этого - потеря друга, и мне действительно жаль и, повторяю, я не хочу создавать для вас проблем. И знаете что? Я моюсь каждый день. Тэсса не смогла сдержать смех. - Хорошо, - сказал Крейг. - Мне это нравится. Мне нравится слышать, как вы смеетесь. Так подумайте над этим, ладно? Или, во всяком случае, не забывайте об этом. Никаких договоров, никаких нажимов. Но может быть... черт возьми, я так... может быть, когда все это кончится, мы с вами поговорим? - Конечно. - Тэсса сглотнула. - Если... Когда... Обещаю, когда все это кончится, мы с вами поговорим. - Это все, что я прошу. Вы не показались мне слишком увлеченной этой идеей, но все в порядке - я ценю ваше терпение. Однако, следующее касается дела: мне все равно, насколько вы заняты - просто в любом случае позвоните мне после того, как вышлите копии фотографий. - Честное слово, - сказала Тэсса. - Спокойной ночи. - Спокойной ночи, - ответил Крейг. - И, между прочим, я не играю в азартные игры. Я редко пью. И я хорошо отношусь к животным, детям, бедным, инвалидам, не говоря уже о престарелых. Подумайте об этом. И лейтенант прервал связь. Тэсса вслушалась в пустоту телефонных помех, в замешательстве выдохнула, задрожала и положила трубку. Несколько минут она не двигалась. О, Боже! Она на это не рассчитывала. Она смутно сознавала симпатию лейтенанта, но не обращала на нее внимания. Слишком много вещей занимало ее. Но теперь, когда вопрос встал в открытую, Тэсса не знала, как ответить. Крейг был довольно приятным человеком и в общем-то даже отличался какой-то особой, суровой и жесткой красотой. Конечно, он изо всех сил старался быть полезным и помогать. А она определенно ценила его опыт и заботу в таких тяжелых для себя обстоятельствах. Но привлекал ли он ее? Физически? Сексуально? Естественно, ее чувства к нему не могли идти ни в какое сравнение с той притягательностью, которую она ощутила по отношению к Джозефу, повстречавшись с ним в первый раз. Тэсса вспомнила теорию из "Кольца на шее голубки", что любовь с первого взгляда - это на самом деле любовь со второго взгляда. Потому что души любовников знали друг друга в предыдущем существовании и теперь узнавали друг друга в своих новых, переродившихся, земных формах. "Черт побери, - подумала Тэсса, - что же мне делать? Я не хочу смущать или оскорблять лейтенанта. Но в конце концов, Крейг старше меня. И в то же время..." ...Тэсса мерила шагами комнату... "...Я что-то к нему чувствую... А, может быть, чувствовать спокойствие и уверенность рядом с мужчиной - лучше, чем страдать от невыносимой страсти." Она вспомнила, что "Кольцо на шее голубки" относилось к физической страсти - в противоположность духовной - как к слабости, к чему-то вроде болезни. "Что же ей делать?" Тэсса чувствовала себя виноватой. Она слишком безразлично и, может быть, даже грубо отнеслась к Крейгу, когда тот в конце разговора затронул вопрос о своей привязанности к ней. Ее вина не давала ей покоя. "Я не могу оставить этот вопрос нерешенным, - подумала она. - Есть много гораздо более серьезных вещей, о которых следует беспокоиться. Надо все уладить". Она сняла трубку. Чтобы позвонить лейтенанту. Чтобы объяснить ему, что именно она думает. Чтобы быть абсолютно честной и по-доброму признаться в своей неуверенности. Но поднеся трубку к уху, нахмурилась. Гудка не было. Она нетерпеливо ударила по рычажку, подняла трубку и снова прислушалась. Гудка не было. С еще большим нетерпением она несколько раз ударила по рычажку. Ничего. Линия была мертва. Но минуту назад телефон работал. С какой стати?.. Тэсса задрожала, она почувствовала неприятный холодок. Чуть раньше она тоже ощущала холод от внутреннего кондиционера, установленного в усадьбе. Теперь шелест воздуха из вентиляционного отверстия вызывал неприятные чувства, но не потому, что ей было холодно. Принюхиваясь, она шагнула к выходу кондиционера, расположенному низко на стене за стулом рядом с комодом. С часто бьющимся сердцем она нагнулась, отодвинула стул и понюхала воздух, выходящий из шахты. Почти незаметный резковатый запах заставил ее вздрогнуть. Дым? Это... У нее перехватило дыхание. Не может быть, чтобы это был дым! Но запах стал сильнее и, вздохнув еще раз, она закашлялась. Грудь пронзил страх. Задыхаясь, она в ужасе выпрямилась и увидела тонкую струйку дыма, выбегающую из вентиляционного отверстия. Пожар! На секунду Тэссу парализовало от страха. Внезапно внутри нее словно щелкнула пружина, и она бросилась к телефону возле кровати, чтобы набрать "911". В тот же миг ею овладел страх посильнее: она вспомнила, что телефон не работает. В отчаянии она снова попыталась снять трубку. Никакого гудка! Господи. Она схватила пуловер, который сняла раньше и лихорадочно натянула его. Затем запихнула в сумку "Кольцо на шее голубки" вместе с фотографиями. В последний раз взглянув на отверстие кондиционера, она убедилась, что оттуда появились густеющие серые языки, вынудившие ее закашляться, затем рванулась к двери спальни, распахнула ее и выскочила в коридор. 12. В коридоре было темно. Кто-то, наверное дворецкий, выключил свет после того, как Тэсса с матерью разошлись по комнатам. Даже лестница слева и холл внизу были укутаны темнотой. Только свет от настольной лампы позволял хоть что-то разглядеть. Тэсса бросилась по темному коридору направо к спальне матери. Добежав до ее двери, она в спешке распахнула ее и принялась шарить рукой в поисках выключателя. Зажглась люстра под потолком. Тэсса в удивлении уставилась. Ее мать, лежавшая в занавешанной пологами кровати, почти в такой же, как у Тэссы, наклеила на глаза легкие кусочки ткани, чтобы не мешал утренний свет, хотя плотные шторы были задернуты. В результате, когда зажегся свет, она не проснулась. Тэсса закашлялась сильнее. И эта комната тоже была заполнена дымом из вентиляционного отверстия кондиционера. - Мама! - Тэсса кинулась к кровати. Ее мать похрапывала. - Мама! - Тэсса потрясла ее. - А! - Мать повернулась на бок. Тэсса снова потрясла ее. - Мама! Проснись! - А! - Мать прекратила похрапывать. - Я... Что?.. - Не очнувшись ото сна, она сняла с глаз материю, прищурив припухшие глаза. - Тэсса? Почему ты?... Что случилось?.. - Вставай быстрее! Торопись! - Что за... - мать закашлялась. - Туман? Пахнет... - Дымом! В доме пожар! Скорее, мама! Вставай! Шок полностью разбудил мать. - Пожар? - Она, нащупывая простыни, неловко попыталась встать. - Быстро! Вызови пожарных! - Не могу! - Что? - Я пыталась! Телефон не работает, - сказала Тэсса. - Он должен работать. Мать потянулась за телефоном, стоявшим рядом с кроватью. - Нет! Я же говорю тебе, мама! Телефон не!.. Черт возьми, поднимайся! Нужно бежать! Ее мать пыталась преодолеть слабость и подняться. На ней была кружевная, розового цвета ночная сорочка. Подол собрался в коленях, но когда мать встала, задрался чуть выше. Мелинда в смущении развернулась, собралась с силами и зашаркала к шкафу. - Помоги мне одеться. - У нас нет времени, - Тэсса схватила ее за руку. - Надо уходить отсюда! - В комнате висел густой дым. Обе женщины кашляли. - Ради Бога, мама, бежим! Подталкивая мать в спину, Тэсса кинулась к открытой двери спальни. Но только когда они выбежали в затемненный коридор, Тэсса все поняла. Ее охватил ужас. "Нет, - подумала она. - Вначале перестает работать телефон? Затем - пожар в усадьбе? Это не совпадение! Это не случайность! Это сделали они! Они думают, что я знаю слишком много! Они хотят убить меня! Крейг был прав! Почему я не послушалась его?" Теперь настала очередь матери поторапливать Тэссу. - Быстрей! - потащила она дочь. - В чем дело? Почему ты остановилась? "Боже милостливый, - подумала Тэсса, - а что, если они внутри?" Завыли детекторы дыма. В спальнях. В коридоре. В холле. На кухне и в других комнатах внизу. Их визгливый хор заставил Тэссу прижать ладони к ушам. Но растревоженный рассудок не давал ей покоя. Нет! Они не просто подожгут дом и убегут! Они постараются убедиться, что я... Что, если они в доме? Они попытаются не выпустить нас из усадьбы! Они сделают так, чтобы наша смерть выглядела как случайность при пожаре! Но если они будут вынуждены стрелять, когда мы побежим из дома... Они убьют нас прежде, чем это сделает огонь! - Тэсса, почему ты останавливаешься? - спросила озабоченно мать, прижимая ко рту рукав ночной рубашки и шумно дыша через него. - Что происходит? Дым становится гуще! Мы задохнемся, если не... - Мама? - В то время как предчувствие Тэссы нарастало, ее стала преследовать яростная, пугающая мысль. - Что ты сделала с папиным пистолетом? Он до сих пор у тебя? - Не понимаю. С какой стати тебе?.. Тэсса развернулась лицом к матери. - Просто послушай меня. Ты оставила его после смерти отца? У тебя до сих пор есть этот пистолет? Мать закашлялась. - Какое это имеет значение? Нам надо... - Пистолет, мама! Что ты с ним сделала? - Ничего! Оставила его там, где он всегда лежал, как оставила и все другие вещи. - Даже через шесть лет вновь переживаемое горе изменило уже искаженное страхом лицо матери. - Ты же знаешь, я не смогла заставить себя расстаться ни с одной его вещью. Позади них кружился дым. Слева, в холле за лестницей, темнота прерывалась вспышками красного. Огонь! Тэсса съежилась от страха. Она схватила мать за плечи. - В другой спальне? - Да. Эту комнату не трогали с той самой минуты, как отец попрощался с нами и улетел в Бейрут. Тэсса с жаром поцеловала мать в щеку. - Да благослови тебя Господь! Быстрее! За мной! - Но нам надо!.. Я все-таки не понимаю! - У меня нет времени объяснять! Все, что тебе нужно понять - я люблю тебя, мама! И стараюсь спасти тебе жизнь! - Хорошо! - Мать дышала с усилием. - Для меня этого достаточно. Бросив испуганный взгляд на вспыхивающие языки пламени в холле, Тэсса дернула мать за руку и потащила ее направо по коридору. - Просто молись и делай, что я говорю. Она добралась до крайней правой двери и ударом распахнула ее. В темноте Тэсса нащупала выключатель. - Прежде чем... Мне надо кое-что тебе рассказать, - сказала мать. - Не сейчас! Но когда Тэсса щелкнула выключателем и загорелся верхний свет, она поняла, что именно хотела объяснить мать. Она в изумлении моргнула. Этой спальней отец пользовался, когда поздно возвращался домой после срочных встреч и совещаний в Государственном департаменте, чтобы не беспокоить мать Тэссы, когда раздевался и ложился спать. Но теперь спальня напоминала ветхий дом мисс Хэвишем из "Больших ожиданий" Диккенса. Все покрывала накопившаяся за шестилетие пыль - ковер, кровать, приставные столики, лампы, телефон, комод. В углах и с потолка свисала паутина, вид которой заставил Тэссу представить, что она попала в гнездо пауков. Раскрытая дверь закружила пыль, раскачала паутину, загустила дымку, ползущую из вентиляционной шахты. - Мама! - Я хотела тебе сказать. Ужаснувшись, Тэсса бросилась вперед. Каждый ее лихорадочный шаг поднимал клубы пыли. Она раскинула руки, пытаясь расчистить паутину, которая налипала на тело и одежду, внушая жуткое омерзение. - Я оставила все, как было, - ее мать, кашляя, пробивалась за ней сквозь пыль и дым. - В тот день, когда я узнала, что твой отец мертв, я в последний раз взглянула на эту комнату, закрыла дверь и больше никогда не заходила сюда. И приказала слугам не отпирать дверь. Со все возрастающим отвращением Тэсса заметила, что возле кровати даже стоят покрытые слоем пыли тапочки отца. Она слишком обезумела от страха, чтобы спросить, что же заставило ее мать превратить эту комнату не в храм, а в могильник. Однако, дым становился все гуще. У нее не оставалось времени ни на что, кроме... Она рванула на себя верхний ящик столика рядом с кроватью, боясь, что отец мог забрать пистолет с собой в Бейрут. Но, резко выдохнув, она увидела, что пистолет лежит там, где его обычно держал отец. Он был оперативником в разведке морской пехоты, когда воевал во Вьетнаме. Именно там встретил Брайана Гамильтона - генерала, курировавшего разведчиков. После войны отец пошел работать в Госдепартамент, в разведывательный отдел, мало кому известный. Позже, когда демобилизовался Брайан и тоже устроился на дипломатическую службу, бывший генерал уговорил Дрейка оставить разведку и сделаться "чистым" дипломатом. Но отец Тэссы сохранил свои вьетнамские привычки. Хотя он редко был вооружен, когда выезжал в потенциально опасную страну, дома всегда держал оружие там, где легко мог им воспользоваться в случае, если кто-то забрался бы в усадьбу. Пистолет был 9-миллиметровым швейцарским "ЗИГ-Зауэром". Компактный, короткоствольный, с обоймой на необычно большое количество патронов - шестнадцать - он был двойного действия, что означало, что для выстрела не обязательно было взводить курок. Все, что требовалось, - это нажать на спуск. Тэсса знала все это, потому что когда ей исполнилось двенадцать, она случайно увидела, как отец чистит пистолет, и выказала такой интерес, что он решил показать ей, как надо обращаться с оружием, чтобы она уважала его и, что самое главное, держалась от него подальше. В конце концов, она была сорванцом, оружие ее не отталкивало так, как отталкивало других девочек ее возраста, и Тэсса так же легко и быстро научилась стрелять в тире, как научилась играть в баскетбол, заниматься гимнастикой и легкой атлетикой. Часто, когда отец шел попрактиковаться в тир, он приглашал ее с собой. Он показал ей, как разбирать оружие, чистить его и снова собирать. Он научил ее, как надо по-настоящему целиться - обе руки держат пистолет, оба глаза открыты, мушка и прицел находятся на одной линии. Но основная штука, говорил он, - сфокусировать зрение не на мушке, а на цели. Прицел и мушка кажутся расплывчатыми, но это ничего, к этому надо привыкнуть. Ведь ты стреляешь в цель, поэтому ее надо видеть ясно. Всякий раз, когда прицел и мушка в фокусе, но цель размыта, ты стреляешь неправильно. После такого же подробного объяснения, как заряжать обойму, надежно вставлять ее в рукоятку и оттягивать затвор, чтобы дослать патрон в патронник, отец, наконец, разрешил Тэссе стрелять. Не дергай спуск. Медленно выжимай его. Она немного побаивалась отдачи, но к ее восторгу, рывок пистолета вверх при выстреле был не таким уж сильным, как она представляла. Вообще-то, ей даже нравилась отдача - высвобождение мощи, а звук выстрела приглушали наушники, которые Тэсса надевала по настоянию отца. К двадцати годам она уже укладывала все шестнадцать пуль в окружность размером с баскетбольный мяч с расстояния тридцати ярдов, но затем, когда поступила в колледж, она потеряла всякий интерес к стрельбе с той же неожиданностью, с какой вначале увлеклась ею. Наверное потому, что отца часто не было дома. Она выхватила пистолет из ящика столика и мысленно поблагодарила отца за то, что он научил ее стрелять. Может быть, сейчас он спасет ей жизнь. Она нажала кнопку на рукоятке, освободив обойму, и с удовольствием кивнула, увидев, что та полна. Загнав обойму в рукоятку, она оттянула затвор, дослав патрон в патронник. Курок остался во взведенном положении. Она мягко отжала спуск и осторожно опустила курок, чтобы не произошло случайного выстрела. Пока все хорошо. Но ее беспокоило, что пистолет не чистили и не смазывали целых шесть лет. Затвор немного заедало, когда она оттянула его. Если страх был оправдан и ей придется защищаться, неужели пистолет заклинит? Тэсса старалась не думать об этом. - Пойдем, мама! Бежим! - Но ты еще не рассказала мне. Зачем тебе пистолет? - Для страховки. - Что ты хочешь сказать? Тэсса не ответила, а бросилась вместе с матерью сквозь паутину к открытой двери в коридор. Теперь сверкание языков пламени внизу в холле устремилось вверх и словно заливало коридор мерцанием тысяч свечей. Подталкивая мать, Тэсса кинулась налево, к лестнице, оглядываясь и нервно сжимая в руке пистолет. Но вместо крадущихся целей она увидела в холле сплошное, начинающее реветь пламя. Нижние ступени лестницы были объяты огнем. Тэсса почувствовала нестерпимую волну поднимающегося жара и попятилась. Не было никакой возможности пробежать через растущее с каждым мгновением пламя, пересечь холл и добраться до передней двери усадьбы. И конечно же, ее мать не обладала проворством, чтобы угнаться за Тэссой, а Тэсса ни в коем случае не хотела оставлять мать позади. При виде языков пламени мать испуганно захныкала. - Черная лестница, - сказала Тэсса. - Быстро! Она провела мать через заполненный дымом холл. Кашляя, низко согнувшись, потому что воздух внизу был чище, они подошли к лестнице, которая вела в кухню. Здесь также мерцающие языки огня освещали нижние ступени, но они, по крайней мере, лишь отражались от стен. Самого пламени не было видно. "У нас должен быть шанс, - подумала Тэсса". Она стала спускаться по лестнице, повторяя матери: - Держись рядом. Детекторы дыма продолжали завывать. Вдруг внизу к ним кинулась фигура человека. Тэсса навела пистолет. Человек выпалил: - Миссис Дрейк? - Джонатан! - сказала мать Тэссы. Тэсса в нерешительности опустила пистолет. Дворецкий подошел к ним. Он был в пижаме. - Я спал! Дым почти... Если бы меня не разбудили пожарные сигналы!.. - Он тяжело дышал. - Я пробовал пройти по передней лестнице, чтобы предупредить вас, но холл!.. - Мы знаем, - сказала Тэсса. - Мы сможем выйти через заднюю дверь? - Огонь на кухне, но комнаты слуг пожар не тронул. - Пока. Трое ринулись вниз по лестнице. - Вы видели кого-нибудь внутри? - требовательно спросила Тэсса. - Кого-нибудь? - Эдна? Что с Эдной? - Голос матери звучал хрипло. - Я разбудил ее и сказал бежать, прежде чем предпрежу вас. - Вы не видели кого-нибудь еще? - повторила с тревогой Тэсса. Дворецкий казался смущенным. - Конечно нет, мисс Дрейк. Я не понимаю, что вы имеете в виду. Кто еще может?.. У Тэссы не было времени ответить. В конце лестницы она покосилась на открытую дверь направо и нестерпимое сияние пламени на кухне. Жар был невыносимым. Ей пришлось закрыть лицо рукой. Но жар обжег и руку. Если пламя достигнет этого холла... Прежде чем Тэсса поняла, что делает, она рванулась, схватилась за край двери и захлопнула ее. Руку закололо от невыносимой боли. Тем не менее,лучше боль, чем риск, которому они подвергались. Дверь закрывала их от врагов. Она обняла мать и нетвердой походкой двинулась за дворецким вперед по коридору в сторону комнат слуг. Несмотря на закрытую кухонную дверь, этот коридор тоже был наполнен дымом, горячий ветер кружил его. Но, по крайней мере, Тэсса не чувствовала сильный жар. Хотя сквозь дым она едва различала двери в комнаты дворецкого и горничной, чем ближе они подходили к выходу, тем более свежим становился воздух. Нельзя ждать. Как можно скорее надо оказаться на свежем, незадымленном воздухе. Но страх заставил Тэссу остановиться, дрожа всем телом. Они наверняка прячутся в саду, целясь сквозь кусты, готовые убить нас, когда мы попытаемся спастись. - Тэсса, почему ты так трясешься? - спросила ее мать. - Не волнуйся, мы почти спасены! "Спасены, - подумала Тэсса. - У нас есть хороший шанс быть застреленными!" Они дошли до задней двери. Она была открыта, дым свободно просачивался наружу, в то время как вовнутрь проходил свежий воздух. Затем дым рассеялся, и когда Джонатан поспешил к двери, Тэсса посмотрела вперед - - в двадцати футах от выхода! - - в отблеске сияния огня из окон! - - в траве лицом вниз лежала женщина. На спине ее ночной рубашки темнело кровавое пятно. - Эдна, - выдохнул Джонатан. Тэсса попыталась остановить его. - Нет! Но Джонатан рванулся вперед и бросился к своей коллеге-служанке. - Эдна! Последние слова, которые он сказал в своей жизни. Не добежав и половину расстояния до нее, Джонатан выгнулся, словно от удара бичом. Смертельным бичом. Из его шеи брызнула темная жидкость. Еще больше жидкости брызнуло из спины. Джонатан, кажется, пытался совершить невозможное: схватиться одновременно за шею, грудь и лоб. Не хватило рук. Он упал, как неловкий акробат. Упал жалким комком. Задрожал. Затих. Мать Тэссы закричала. Или она не поняла, что произошло, или поняла и ее охватила паника, или, наверное, она почувствовала непреодолимое влечение помочь своим слугам. Какова бы ни была причина, мать постаралась протиснуться мимо Тэссы и выбраться на улицу. Тэсса обеими руками пыталась схватить ее, но рука, державшая пистолет, соскользнула с ночной рубашки матери. Другая рука ухватилась за хрупкие кружева, которые не выдержали цепкой хватки и оторвались. Мать выбежала во двор. - Нет! Тэсса, сжав зубы, смотрела, как хрупкое, похудевшее от диеты тело матери не отбросило назад, как трюкача в кино, а скорее развернуло, затем уложило на землю с разлетевшимися руками, как безумно уставшую балерину. С кровью, брызжущей из живота и груди. Тэсса ждала. В горе. В ужасе. В гневе. Казалось, что вокруг нее жужжат пчелы, кусая дверные рамы, вонзаясь в стены коридора. Пули. Из оружия с глушителями из окружающих двор кустов. Пули вывели Тэссу из шока. Она качнулась назад, развернулась, чтобы бежать, и замерла при виде пламени, пожирающего закрытую кухонную дверь. Что я делаю? Я не могу бежать обратно. Я в западне. Слишком много мыслей пронеслось у нее в голове. Смерть матери. Убийцы во дворе. Пожар. Опять ее парализовало. Мне нельзя оставаться здесь! Но я не могу выйти наружу! Думай! Огонь продолжал пробиваться сквозь кухонную дверь, освещая заполненный дымом холл. Подвал. Я могу забраться в подвал. Дверь в холле. Я могу спрятаться где-нибудь в углу внизу. Я могу воспользоваться ванной, намочить несколько тряпок, завернуться в них и... Нет! Это сумасшествие. У меня не останется ни единого шанса. Когда дым заполнит подвал, я задохнусь, несмотря на количество мокрых тряпок! А жар будет невыносимым! А пол первого этажа в конце концов рухнет. Меня погребет под слоем горящих... Страх заставил ее так задрожать, что мочевой пузырь чуть было не подвел ее. Но нельзя же мне просто стоять здесь! Дым заставил ее согнуться пополам, вызвав тошноту. И вдруг новая мысль придала ей отчаянную надежду. Но она может не сработать! Однако, помоги мне Господь, это моя единственная возможность спастись! Она задержала дыхание и бросилась вперед, обогнув горящую дверь кухни. Жар пламени ударил ее по одежде. На одно ужасающее мгновение она подумала, что ее хлопковый пуловер может вспыхнуть. Ослепленная дымом, она добежала до лестницы, споткнулась, больно упав вперед, и вскарабкалась по ступенькам на четвереньках. Жар стал намного меньше, хотя дым - гуще, и когда она старалась дышать, легкие ее противились, вызывая спазмы в груди. Настроенная решительно, она ползла на четвереньках быстрее, увереннее, пока вдруг не добралась до конца лестницы. Потеряв опору рук, но еще подталкиваемая движениями коленей, она пролетела по воздуху и растянулась на верхнем этаже, больно ударившись подбородком о пол. Впереди, в середине холла, даже за завесой дыма, она видела, как языки пламени внизу холла с ревом рвутся к потолку. Поспеши! Ее глаза сузились от дыма. Он разрывал ей горло! Она снова встала на четвереньки и рванулась вперед, непроизвольно застонав, когда ощутила рядом ужасающий жар, разгорающееся пламя. Треск и рев пожара стали оглушающими. Она жалобно всхлипнула, охваченная ужасом, что не сможет вовремя достичь цели, что обжигающая сила пожара заставит ее повернуть назад. Сейчас у нее не было выбора. Она выругалась, собралась с силами и резко повернула налево. Преследуемая горящим языком пламени, она нашла открытую дверь в свою спальню, рванулась и захлопнула ее за собой. По сравнению с горящим адом коридора, воздух в спальне был чудесно прохладным, хотя густой, едкий дым продолжал разъедать глаза. Ее напряжение было так велико, что, глубоко дыша, она закашлялась и сплюнула кусок слизи. Все равно! Теперь у нее был шанс! Давай! Свет лампы у постели был так затемнен дымкой пожара, что был почти невидим. Не важно! В этой с детства знакомой спальне ей не нужно было видеть, чтобы сделать то, что она хотела сделать. Она бросилась мимо кресла и добралась до широких, во всю стену, окон. Когда Тэсса рванулась и открыла их, она не могла поверить, как великолепно пахнет воздух снаружи. Пламя, от которого разлетались окна справа от нее, освещало деревья и кусты внизу. Но Тэсса сосредоточила внимание только на старом, разросшемся дубе под маленьким балконом ее комнаты. Дуб и был причиной, по которой Тэсса сломала руку в 11-летнем возрасте. Однажды в воскресенье после обеда, прийдя домой с занятий по гимнастике, она была так взволнована своими успехами на брусьях, что изучила дуб сверху, с балкона, и решила, что легче легкого будет прыгнуть на ближайшую ветвь, затем качнуться к дальней, затем, раскачавшись, забраться на самую ближнюю к стволу ветку, добраться до ствола и спуститься вниз, на землю. Соблазнившись возможностью совершить такой прыжок, она не могла утерпеть и прыгнула, схватилась за ветвь одной рукой, пока вытянутой вперед второй нащупывала ближайшую опору... и завизжала, когда почувствовала, что ее пальцы разжимаются... затем снова завизжала, еще более пронзительно, когда грохнулась на газон, с левой рукой, поджатой под себя. Рука была вывернута под странным, ужасно странным углом. Вплоть до этого момента она не знала более дикой боли. Ее отец выскочил из дома и бросился, чтобы поднять ее, затем рванулся в гараж и отвез в больницу, не обращая внимания на красные сигналы светофоров. Ее отец. Мертвый. Как же она скучала о нем! И теперь ее мать тоже была мертва! Тэсса до сих пор не могла смириться с видом крови, брызнувшей из ее живота и груди. Она не могла поверить, что такое может случиться! Мертва? Ее мать не может быть мертва! Ах, вы, ублюдки! В то время как пламя пробивалось сквозь все щели ее спальни, Тэсса засунула пистолет в свою наплечную сумку, закрыла молнию и несколько раз туго обмотала ручку сумки вокруг талии, пока не осталось ни малейшего зазора. Пламя больше не светило сквозь щели между дверью, оно вырывалось наружу через верх, низ и боковые трещины двери. Времени больше нет! Тэсса отошла в дым спальни. Подчиняясь дисциплине многих лет тренировок, она согнулась, поставив одну ногу за другой, и согнула колени в спринтерской позиции. Она выпалила молитву. И бросилась вперед. 13. Она прыгнула, почувствовала, как кроссовки коснулись вычурной металлической ограды балкона, и в акробатическом прыжке кинулась вперед. В темноте она боялась, что повторится прошлое, что она потеряет опору и рухнет вниз на газон. Но теперь ей было двадцать восемь. Ее высокое, мускулистое тело достигло ветви намного скорее, чем она ожидала, ее длинные руки ухватились за нее, крепкие кисти удержались. Мощный толчок прыжка качнул ее назад, затем вперед, к следующей ветке. Она воспользовалась этим движением и ухватилась ногами за следующую ветвь, бедра повисли между двумя ветками. В тот момент, когда ветви перестали качаться, она, медленно передвигая руками и ногами, добралась до развилки. Искусно извернувшись, она повисла лицом вниз и медленно, дюйм за дюймом, продвинулась между двумя ветвями, в конце концов ухватившись за ствол, гле застыла, скрывшись за мелкой порослью и листьями. Сердце ее стучало так сильно, что она испугалась, что ее стошнит. Видели ли убийцы, как она прыгнула с балкона? Несмотря на пламя, пробивавшееся из окон и дверей усадьбы, она очень надеялась, что эта часть останется в темноте. Ветки задрожали под весом ее тела. Это правда. Да. Она не могла притвориться, что они останутся недвижимыми. Но если убийцы концентрировали внимание на дверях усадьбы, они могли не взглянуть в эту сторону дома, где дверей не было. И в особенности им могла не прийти в голову мысль поглядеть в такой наименее подходящий для побега выход, как балкон верхнего этажа. Ну, задрожала Тэсса, скоро я узнаю. Она рывком раскрыла сумку и вынула пистолет. Ей придала огромное удовлетворение мысль о том, что люди, убившие ее мать, могли погибнуть от оружия, из которого ее учил стрелять отец. Даже если пистолет не чистили в течение шести лет. Даже если пружина в обойме ослабла от того, что ее столько лет не перезаряжали. Тэсса не могла думать о таком риске. Все, о чем она могла думать!.. Спуститься с дерева. Стараясь изо всех сил избежать колючего барьера кустов, огораживающих соседнюю усадьбу. Она сползла по стволу дерева, скорчившись за его могучим основанием, повернувшись лицом в сторону темной задней стороны усадьбы, никого не увидела и метнулась к кустам справа от себя. Ей показалась, что прожужжала пчела. Пуля расщепила ствол дуба. В прыжке Тэсса развернулась, согнулась и подняла пистолет отца. Появилась скользящая тень, очерченная внезапно вспыхнувшим пламенем позади усадьбы. Цель с пистолетом! Цель, которая пригнулась и прицелилась в Тэссу. Уроки, полученные в тире, вдруг вспомнились ей автоматически и целиком. Она мягко нажала на спуск. Пистолет загрохотал, отдача отбросила ствол вверх. Не обращай внимания на отдачу. Не отводи глаз от цели... Она смотрела на убийцу с бьющимся сердцем, поняв, что промахнулась! Она бросилась на землю в тот момент, как убийца выстрелил. У его оружия был глушитель. Она не слышала выстрела, но явно услышала, как свистнула над ней пуля. Лежа на земле, сжимая пистолет обеими руками, Тэсса прицелилась более тщательно, яростно сосредоточившись на цели, и выстрелила снова. Грохот выстрела оглушил ее. Внутренне закричав от восторга, она увидела, что убийца качнулся назад и упал. И тут же по ее желудку прошел спазм - от напряжения, от того, что она только что сделала. Она не могла позволить себе испытывать чувство жалости к... Она должна бежать! Охваченная яростью, она вскочила с земли и бросилась к кустам справа. Вдалеке завыли сирены. Пожарные. Может быть, полиция. Их, должно быть, вызвал кто-то из соседей! Но сирены звучали слишком далеко. Они не смогут помочь ей вовремя. Надо бежать! Кто-то закричал от фасада усадьбы. Тэсса развернулась. Откуда-то вынырнул человек с пистолетом. Тэсса рефлекторно прицелилась и нажала на спуск. Еще раз. И еще! Первая пуля раскрошила стену дома. Вторая попала в дерево за убийцей. Но третья опрокинула его навзничь. Тэсса снова внутренне с торжеством закричала. Но внезапно крик застрял у нее в горле. Нет! Убийце удалось подняться на ноги. Он продолжал поднимать оружие. Загрохотал ее пистолет. Тэсса выстрелила еще один раз, и человек рухнул на газон. Она пробежала мимо цветника, слыша как звонко жужжат пули от задней стороны дома. Они срезали ветки вечнозеленых кустарников и заставили ее снова нырнуть на землю. Она лихорадочно закатилась под густую, раскидистую зелень, развернулась, прицелилась в убийцу, бежавшего к ней от заднего двора, выстрелила три раза, промахнулась, но по крайней мере, заставила его спрятаться за укрытие. Теперь усадьба горела целиком. Сирены завыли громче. Ближе. Когда убийца пытался прицелиться из-за укрытия, Тэсса сердито выстрелила еще раз. Он исчез за укрытием. Но не слишком ловко. Тэсса пыталась убедить себя, что она, возможно, ранила его, хотя, вероятно, лишь расщепила дерево рядом с его лицом. Нельзя утверждать наверняка. Не важно. Нет времени! Она пробралась сквозь узкий проем между нижними ветвями кустов - ветки царапали ей голову, спину, бедра - и вскочила на ноги в тот момент, как перебралась через ограду. Она пробежала через тени, плящущие от пожара на просторном заднем дворе соседнего дома. В доме горели огни. Она представила перепуганных жителей, стремящихся выбраться на улицу в случае, если пожар перекинется на их усадьбу. Несмотря на громкий рев пожара, Тэсса услышала шелест листьев позади себя. Крутанувшись, она быстро выстрелила три раза туда, откуда слышался шум, уловила стон человека и устремилась вперед, через сгущающуюся тьму огромного двора. Она огибала деревья, прыгала через клумбы, споткнулась о низкий барьер искусственного пруда с лилиями, чуть не упав в воду, но, сохранив равновесие, удержалась и, обогнув пруд, побежала еще быстрее. Все время считай, сколько патронов у тебя осталось, всегда учил отец. Но в своем лихорадочном стремлении бежать, Тэсса забыла правило отца. Сколько раз я стреляла? Она не помнила. Больше десяти, в этом она была уверена. Вероятно, тринадцать... Обойма должна быть почти пустой. Страх пронзил ее холодом, несмотря на пот, который капал с лица и пропитал одежду. Патроны надо беречь. Тяжело дыша, она подбежала к другой линии вечнозеленого кустарника. В темноте она не могла не обернуться и не посмотреть на пылающее здание усадьбы. Языки пламени вырывались из ее спальни. Чудовищное оскорбление ее памяти привело Тэссу в ярость. Уничтожалось ее прошлое, ее юность. Дрожа, она не почувствовала, чтобы кто-нибудь ее догонял и, расчистив место, опустилась на землю. Она в отчаянии поняла, что не может бежать во двор следующей усадьбы. Это было бы слишком предсказуемым. Все, что ее преследователи должны были сделать, - это поспешить дальше по улице, добраться до следующей усадьбы, спрятаться во дворе и подождать ее там. Затем убить. Ее единственной надеждой были сирены, звучавшие теперь очень близко, они должны спугнуть преследователей. Но на это рассчитывать нельзя. Надо гарантировать свою безопасность. Как? Часто дыша, дрожа от страха, вконец запутавшись, Тэсса сделала решительный и окончательный выбор и вместо того, чтобы побежать через задний двор усадьбы, метнулась вглубь. Миновав темное место между плавательным бассейном и теннисным кортом, она обнаружила, что дорогу ей перегораживает высокая каменная стена. Она лихорадочно оглянулась в поисках лестницы или дерева рядом со стеной, любого предмета, который помог бы перелезть через нее. Ничего. Она отошла к плавательному бассейну. Рядом с сараем для инструментов она нашла длинный металлический шест. На одном его конце была сетка, явно предназначенная для сбора мусора с поверхности воды. Скорей! Она прижала конец шеста к сараю, покрутив его с силой и попробовав на прочность. Шест был крепким, но упругим. Может быть, получится. Ее виски стучали от бешеного сердцебиения. Выбора нет. Тэсса запихнула пистолет в сумку, которая все еще свисала с талии. С той же быстротой она схватила один конец шеста, нацелила другой в сторону стены и помчалась вперед. Когда дальний конец шеста был в пяти футах от стены, она воткнула его в газон и рванулась вверх. Она долгие годы не практиковала этот прыжок. В легкой атлетике прыжки с шестом никогда не были ее любимым занятием. Но теперь надо представить, что она выступает на Олимпийских играх. В то время как ее тело взметнулось ввысь, она почувствовала, как сгибается шест. Если он переломится!.. Со страшным ударом она стукнулась о верхний край стены, уцепилась за него свободной рукой, отпустила шест, ухватилась за выступ и повисла, подтягиваясь вверх. Наверху с окорябанными и кровоточащими руками, не обращая внимания на боль, Тэсса некоторое время полежала на плоской стене, затем повисла на руках с другой стороны и упала в темноту. Она боялась упасть на какую-нибудь скамейку под стеной и сломать лодыжку. Или напороться на кол, поддерживающий саженец. Вместо этого ее ноги коснулись мягкой земли сада и с натренированной ловкостью она подогнула ноги, прижала локти к бокам и несколько раз перекатилась по податливой земле и мягким клумбам. Она лихорадочно вскочила на ноги, всматриваясь в темноту впереди, угадывая расплывчатые тени деревьев, громоздкий темный силуэт другой усадьбы. Тэсса выхватила из сумки пистолет и побежала. Когда ей было десять, здесь жила ее лучшая подруга. Они часто играли в этом дворе, и одной из их любимых игр были прятки. Тэсса вспомнила день, когда она нашла такое хорошее место, где можно было так спрятаться, что подруга просто бросила ее искать. Теперь Тэсса поспешила к этому месту, надеясь, что двор не перестроили. Услышав журчание воды, она ускорила шаг. В углу двора она наткнулась на собранные в кучу и залитые цементом валуны, имитировавшие маленькую, метра с полтора гору, с вершины которой струились и змеились потоки воды, падавшие в пруд с золотыми рыбками. Насос в углублении позади кучи валунов заставлял воду циркулировать. Углубление закрывала крышка, предохранявшая насос от плохой погоды. По обе стороны от валунов росли кусты. Тэсса пробралась через колючие кусты и встала на колени, нащупывая крышку. Она, извиваясь, пробралась в углубление, закрыв за собой крышку. В полной темноте - только насос жужжал где-то рядом - она уселась с прижатыми к груди коленями, обхватив их руками, с опущенной головой. От такого положения скоро заболели все мышцы, но у нее, по крайней мере, было время отдохнуть и решить, что делать дальше. Много лет назад одна из причин, по которой подружка не могла найти Тэссу, заключалась в том, что подружку, когда она обследовала углубление с насосом, привела в отвращение паутина. Она даже не заглянула туда, потому что ей и в голову не пришло бы спрятаться там. Но Тэсса была сорванцом, и паутина не значила ничего по сравнению с выигрышем. Теперь почувствовав на лице и волосах паутину, а также ощутив, как нечто маленькое, с большим количеством лапок, проползло по руке, Тэсса содрогнулась. Тэсса снова не обратила внимания на то, что вызвало бы рвоту у ее подруги, хотя ей понадобились все силы, чтобы ее не передернуло. Главное - она в безопасности. В этой взрослой игре в прятки, где ставкой была жизнь, никто из чужих не смог бы обнаружить ее, потому что никто из чужих не мог знать об этом углублении с насосом позади горки валунов. Тэсса поморщилась. Ее руки болели от порезов и ожогов. Ее спина была расцарапана колючей живой изгородью. Ноги, руки и подбородок саднило от многочисленных падений. Но физическая боль была ничто по сравнению с душевной. Ее мать мертва. Нет! Тэсса не могла в это поверить. Не могла примириться с этой мыслью. Сегодня она убила по меньшей мере двоих и тоже не могла примириться с этой мыслью, несмотря на то, как ругала и продолжала ругать убийц своей матери, несмотря на то, как яростно поклялась отомстить. Ее тошнило. Нет! Вместо этого она заплакала: горячие слезы струились по щекам, когда она, дрожа, сидела в холодной, сырой, непроглядной темноте. Ей надо подумать. В свое время, когда она решит, что район безопасен, нужно бежать. Но прежде всего необходимо выяснить, кто охотится за ней и почему они превратили ее жизнь в ад. И посчитаться с ними. Горькая, злая мысль все время возвращалась к ней. Да, кто-то определенно заплатит за все. Она ощупала сумку. Ее охватило изнеможение, она подумала о фотографиях, которые лежали в этой сумке, и особенно об одной фотографии, такой же отталкивающей, как и приводящей в замешательство. Барельеф. Мускулистый, длинноволосый, красивый мужчина оседлал быка и взрезал ему горло, в то время как собака бросалась слизывать брызжущую кровь, змея спешила к колосьям пшеницы, а скорпион жалил гениталии быка. Сумасшествие какое-то. 14. В пропыленной классной комнате на втором этаже заброшенной школы в Бруклине Хамелеон закончил свой отчет. В классе, затемненном из-за закрывавших окна фанерных листов, некоторое время было тихо, соратники Хамелеона угрюмо обдумывали услышанное. - Значит, женщина сбежала? - наконец спросил четвертый, непроизвольно вращая рубиновое кольцо на среднем пальце левой руки, поглаживая изображение перекрещивающихся креста и меча. Хамелеон в нерешительности помолчал. - По-моему, да. Наблюдатель из нашей команды, находившийся за домом, не видел, как женщина прыгнула с балкона на дерево, но видел, как она спустилась по дереву на газон. И он определенно видел, что она застрелила двоих. - Но где она достала оружие? - спросил пятый. Хамелеон пожалл плечами. - Вы уверены, что враги не погнались за женщиной и не поймали ее? - спросил пятый. - Я не могу быть уверен. Приехали пожарные и полиция. Их приближающиеся сирены предупредили врагов задолго до их прибытия, в их распоряжении было достаточно времени, чтобы подобрать убитых и бежать до того, как появились представители власти. - Надеюсь, наши оперативники успешно скрылись, - сказал третий. Хамелеон кивнул. - Больше того, я полагаю, все говорит о том, что женщина в безопасности. - Но мы не знаем, где она, - сурово свел брови шестой. - Враги - тоже. Если я правильно понял, вы рассчитывали использовать женщину как приманку, чтобы подманить добычу. Но сейчас ваш план не сработает. Мы находимся там, с чего начали. - Не обязательно, - прищурился Хамелеон. - В данный момент мы не знаем, где находится женщина. Но узнаем, и скоро. - Как? - Вы поставили подслушивающее устройство на телефон женщины. - Как вы приказали, - сказал эксперт по электронике. - И на телефон полицейского. На ее месте - отчаявшейся, сбитой с толку, в страхе за свою жизнь - что бы вы сделали? - Ах, вот оно что, - откинулся назад шестой. - Конечно. Она будет искать контакт с полицейским. - Улыбнувшись, он добавил: - Значит, теперь мы усилим наше наблюдение за ним. - В конце концов он выведет нас на женщину, - сказал Хамелеон. - А вот что еще более важно: я не сомневаюсь, что враги будут так же сообразительны, как обычно. Ведь у них есть многие годы практики. Разве кто-нибудь сомневается, что их расчеты совпадут с моими, что они придут к такому же заключению? Пятый выводил пальцем рисунки в пыли, покрывающей его детскую парту. - Они доказали свои незаурядные способности к выживанию. Они не раз и не два предугадывали наши ловушки. - Но, очевидно, не в этот раз, - сказал Хамелеон. - Куда бы ни направился полицейский, теперь он будет приманкой, которая привлечет добычу. Охота продолжается. В данный момент моя команда наблюдает за лейтенантом Крейгом, хотя их первейшая обязанность, конечно, выслеживать врагов. - В таком случае нам лучше присоединиться к охоте, - сказал четвертый. - Абсолютно верно, - сказал третий. Остальные быстро поднялись. Хамелеон взмахнул рукой. - Минуту. Прежде чем мы разъедемся, мне хотелось разъяснить еще один вопрос. Они ждали. - Как мы знаем, враги - эти подонки - наращивают свою отвратительную деятельность. Нельзя предсказать те кошмары, до которых они опустятся в результате своих адских заблуждений. В то же время я признаю, что с нашей стороны было допущено много тактических ошибок. Несколько - на моей совести. Я уже с готовностью говорил об этом. Но судный день наступает сейчас. Последние события показывают, какой нестабильной стала обстановка. Я надеялся, что мы сами сможем справиться с ситуацией. Теперь я не слишком уверен. Гордость не относится к числу моих недостатков. И я не задумываясь попрошу помощи, если посчитаю, что наша миссия в ней нуждается. - Помощи? - шестой вопросительно свел брови. - Я связался с высшим руководством. Объяснил ситуацию. Они не только согласились с моей оценкой, но и одобрили запрос. В половине первого в аэропорт Кеннеди прибывает группа специалистов. - Специалистов? - побледнел шестой. - Точно. Я послал за командой "чистильщиков".