Питер О'ДОННЕЛ Серия "Новые приключения Модести Блейз" СЕРЕБРЯНАЯ ВОИТЕЛЬНИЦА ------------------------------------------------------------- Peter O'Donnell. Silver Warrior (с) Илан Полоцк, перевод (e-mail: root@info.bb.neonet.lv) Все права сохранены. Текст помещен в архив TarraNova с разрешения переводчика. Любое коммерческое использование данного текста без ведома и согласия переводчика запрещено. -------------------------------------------------------------- Глава первая У Квинна не было ни малейшего желания продолжать свое существование, но ему пришла в голову смутная мысль, что причина смерти слишком ничтожна. Она вызвала бурный прилив гнева и презрения к самому себе, который слегка прочистил мозги и он пробормотал:"Тупой идиот". Квинн был худ и жилист. Осторожно приняв сидячее положение на широкой скальной полке, здоровой рукой он откинул клок волос, падавший ему на глаза. Голова гудела, и он понял, что получил сотрясение мозга. Скоро все опять поплыло перед глазами, очертания окружающего мира снова стали расплываться, как уже было несколько раз после падения; покрывшись испариной, он в очередной раз впал в оцепенение, видя перед собой лишь размытые образы. В шестистах футах под ним журчали воды Тарна, который, прорезав себе путь в узком ущелье, стремился на запад, где ему предстояло слиться с Гаронной. Кромка каменистой стены каньона была сравнительно невысоко над головой. Там он и остановился, в лучах бледного мартовского солнца, висевшего в зените, рассматривая испещренную трещинами дальнюю стену ущелья и поглядывая на темные струи, которые тысячелетиями прогрызали этот провал во французских известняках и заставляя себя почувствовать что-то еще, кроме безнадежного отчаяния. Но даже древнее невозмутимое величие простирающейся у его ног картины не принесло исцеления. Он помнил, как сделал шаг в сторону, поправив лямки легкого рюкзачка за спиной. Должно быть, в этот момент он и поскользнулся на влажном лишайнике камня под ногой. В памяти осталось не само падение, а лишь, как к нему медленно возвращалось сознание, тошнотная спазма в желудке и пульсирующая боль в голове. С того момента прошло три часа. Он получил представление о времени, успев глянуть на часы в те минуты, когда в голове прояснялось. При падении он травмировал левую руку. Она посинела и опухла от кончиков пальцев почти до локтя. Не исключено, что сломана. Рука продолжала опухать, и он снял часы. Тщательно разобравшись в положении стрелок, он не мог не понять, что сейчас уже половина четвертого. Не без труда поднявшись на колени, Квинн уставился на гладкую скальную стенку, что высилась над ним. На протяжении ее восемнадцати футов в ней было несколько щелей и выемок, невозможно представить, чтобы он не мог вскарабкаться по ней. Но его левая рука вышла из строя и после двух тщетных попыток взять высоту подкатившее головокружение заставило его отказаться от своего намерения и сесть, чтобы избежать еще одного падения. Квинн огляделся. Полка, на которой он разместился, имела форму полумесяца, двадцати шагов в длину и шести футов в ширину в том месте, где он стоял на коленях; по обеим сторонам она сходила на нет, сливаясь со стенкой. Путь с нее лежал только наверх. Не говоря уж о контузии, из-за которой его координация движений оставляла желать лучшего, он сомневался, удастся ли ему подняться, имея в своем распоряжении лишь одну здоровую руку. Еще раз он подумал, не обманывает ли сам себя, ибо подсознательно у него даже не было желания стараться, поскольку по сути его не волновало, что с ним будет. Он снова впал в беспамятство, но на этот раз оно напоминало сновидение, в котором мелькали обрывки старых ночных кошмаров. В сотый раз он увидел гранату, кувыркавшуюся по проходу в салоне самолета; она прыгала из стороны в сторону, как чудовищный шарик рулетки в поисках своей ячейки. Он услышал крики ужаса, когда пассажиры, шарахаясь от нее, карабкались на сидения. Он увидел, как мертвенно-бледный мужчина, сидевший рядом со своей женой и маленькой дочкой, сделал рывок вперед в отчаянной попытке прикрыть гранату своим телом. Но черный овальный кокос закатился под сидение и продолжал вращаться, пока не раздался ужасающий смертный грохот. Квинн дернулся, приходя в себя и прижал руки к ушам. С подбородка капал пот, но его колотило от холода. Он посмотрел на часы. Четыре. Скоро стемнеет и соответственно температура упадет до нуля. С собой у него были легкая ветрозащитная штормовка, плитка шоколада и фляжка с кофе, которая треснула при падении. Довольно скромный набор для выживания, мрачно подумал он. Одна ночь, может, и не прикончит его, но вторая добьется своего. Ему пришло в голову, что, пусть даже ему бы это удалось, не имеет смысла карабкаться на вершину, поскольку он оказался на другой стороне ущелья. Наверху не было дороги, а только узкая тропа, которая, мучительно извиваясь, то и дело пропадала среди расщелин, прорезавших крутой склон каньона - нелегкое испытание даже для подготовленного человека. Тропа завершалась россыпью скальных обломков и полосой хвойных деревьев, сквозь которые ему довелось продираться. Далее тянулись бесплодные места Коз-де-Межана, где никто не жил, столь безводные, что даже немногие овцы, что паслись здесь, обрели чисто верблюжью способность подолгу обходиться без воды. На протяжении пустынных десятков миль можно было встретить лишь дряхлого пастуха, обитающего со своей женой в шаткой хижине деревушки, некогда гордившейся своими двадцатью жителями. Дорога, что тянулась вдоль ущелья, лежала в тысяче ярдов отсюда, с северной стороны огромного разлома, в котором бежал Тарн. С того места, где сидел Квинн, он видел лишь короткий отрезок ее, сто ярдов крутого поворота. Сейчас он припомнил, что раньше, приходя в себя, он дважды принимался размахивать платком, завидев на повороте легковую машину и грузовик, но они были в поле зрения не более десяти секунд, и шансов, что кто-то успеет заметить его за столь краткий промежуток времени, практически не существовало. "Ну и вляпался ты, Квинн, - сказал он про себя и глупо ухмыльнулся. - По самые уши. Поешь шоколада, сынок. Может, ты и сможешь продержаться какое-то время. В нем много энергии, в шоколаде. Почти как в шпинате..." Начав рыться в рюкзачке, он увидел на той стороне долины маленький игрушечный фургончик, скорее всего, "Дормобиль", который, неторопливо вписавшись в поворот, остановился. Через мгновение из него вылезли две фигурки, напоминавшие пингвинов. Старательно обдумав ситуацию, Квинн удовлетворенно кивнул, поморщившись от головной боли. - Монахини, - пробормотал он. - Квинн никогда не окажется в дураках. Нет, сэр. Милосердные сестры, да благословит их Господь. Десница Божья сотворила чудо для доброго старого Квинна. Давайте же, сестрички, повернитесь в мою сторону и гляньте, как я вам машу. Размахивая платком - три коротких движения, три размашистых - он видел белые пятна их лиц в обрамлении черных апостольников. Пингвины медленно двинулись вдоль поворота. Остановившись, они вроде поговорили друг с другом и одна из монахинь показала вниз. Снова снявшись с места, она опять остановились на несколько секунд, после чего повернулись и направились обратно к машине. Рядом с ней они остановились в ожидании, ничего не предпринимая, но никому из них не пришло в голову посмотреть на другую сторону каньона. У Квинна заныла рука, которой он махал платком и снова закружилась голова. Он невольно опустил руку. "Сегодня чудо не состоится", - подумал он. Подняв глаза к небу, он пожал плечами и устало сказал: - Расслабься, паршивый, старый шут. Пережевывая шоколад, он сидел, наблюдая за далекими фигурками. Горло пересохло, и во рту был горький вкус желчи. Он даже не заметил, когда все снова поплыло перед глазами и сознание затуманилось. Его это не волновало. Монахиня помладше, с круглым хорошеньким личиком, стояла у ряда некогда белых камней, окаймлявших внешнюю сторону поворота, где в свое время на их месте была низкая стенка. За ними уходила вниз пустота, ибо склон ущелья был более, чем крут, уходя к реке под углом в шестьдесят градусов. Рядом с "Дормобилем" стояла ее спутницу, женщина тридцати с лишним лет, крепкого телосложения, с сильными резкими чертами лица, на котором выделялся крупный нос с выразительной горбинкой. Монахиня помоложе посмотрела на склон дороги и перевела взгляд на изрезанную трещинами стену, что высилась вдоль дороги с внутренней стороны поворота. - Придет время, - фыркнула она, - и мы скажем ему все, что думаем о его номерах. Не хотела бы я болтаться тут весь этот чертов день. - В ее голосе чувствовался чуть гнусавый акцент уроженки Ливерпуля, в котором прорезались резковатые нотки американского диалекта. Вторая монахиня пристально посмотрела на нее. - Я не собираюсь снова объясняться с тобой, дорогая Анджела, - с певучими интонациями шотландских плоскогорий ответила она. - Коль скоро мы в этом облачении, то даже между собой должны говорить, как монашки. Да и кроме того, юной леди вообще не подобает так выражаться. Девушка засмеялась, со злобной ехидцей взглянув на собеседницу. - Насколько я понимаю, ты стала леди после борделя в Нью-Орлеане? - Ну и гнусный у тебя сегодня язык, Анджела. Если я и предоставляла там определенные услуги джентльменам, то это была всего лишь профессиональная необходимость. Не я сделала мир таков, как он есть и нам подобает лишь как можно лучше делать то, что мы можем. - Что вполне устраивало мадам Клэр. Но должно быть, порой ты уставала от их запросов. - Э т о мы сейчас обсуждать не будем, моя дорогая, - жестко сказала старшая монахиня. - Нам повезло, что в то время досталась хоть такая работа, да и к тому же с ней давно покончено. И можешь радоваться, что я выбрала тебя в спутницы, когда получила такое великолепное новое предложение. - Потому что я была единственной, у которой имелись мозги. Можешь ты представить себе Мэйзи или Жакки, да и любую из них, которая так отменно справлялась бы с делом при помощи бритвенного лезвия или рояльной струны. Кроме того, порой я думаю, что хоть ты гребаная старая помойка, в тебе есть что-то от обаятельной маленькой Анджелы. - Она расплылась в гримаске порочного ребенка. Складка губ под носом выразительного рисунка отвердела. - У тебя грязные мысли, Анжелика. Я думаю, об этом надо поставить в известность мистера Сэкстона. На лице юной монахини отразилось смятение. Она поняла, что зашла слишком далеко. Клэр вывести из себя невозможно, но когда эта старая сука начинает называть тебя Анжеликой, это означает, что она во гневе. А Клэр гневная была Клэр опасной. В плутовских глазках потухли злобные огоньки и они обрели льстивое выражение кающейся грешницы. - О, нет. Мне очень жаль, Клэр, честное слово. Просто я всегда волнуюсь перед работой и начинаю нести какой-то бред. Ты же знаешь. Не говори ничего мистеру Сэкстону. В прошлый раз он просто ужасно обошелся со мной... Она поперхнулась на полуслове, ибо легкий звук за спиной заставил их обернуться. С двадцатифутовой скалы над дорогой спрыгнул человек. На нем были темные обтягивающие брюки и блейзер, светло-желтая рубашка и черный шейный платок. На груди висели солнечные очки. Шести футов ростом, он был широкоплеч и двигался с удивительной легкостью, словно ноги чуть касались земли. Квадратное лицо было окаймлено золотым ореолом густых вьющихся волос и бородки. У него были светло-голубые глаза. В нем так и пульсировала жизненная сила, и он производил впечатление пришельца из другого, давнего, века. В доспехах и с двуручным мечом в руках, он как нельзя больше походил бы на традиционное изображение Ричарда Львиное Сердце. - О, вот и вы, мистер Сэкстон. - Никто не называл его иначе, чем мистер Сэкстон, даже его наниматель. Он улыбнулся и кивнул. Только что он покрыл не меньше мили, стремительно перемещаясь по скальным россыпям, но дышал совершенно нормально. - А вот и в ы, мои дорогие дамы. Машина в пути и должна быть здесь меньше, чем через пять минут. Вы готовы? - Полностью, мистер Сэкстон. В расписании ничего не изменилось? - Ничего, миссис Мактарк. На первом этапе в дело вступаете вы и Анджела. Я буду вне поля зрения наблюдать за приближающимся транспортом, чтобы обеспечить вам время для убийства. - Очень хорошо, мистер Сэкстон. Но я не сомневаюсь, что мы с Анджелой справимся с делом без всяких сложностей. Она любит пускать в ход свои крепкие ручки. - Я бесконечно верю в вас обоих, миссис Мактарк. - Его глаза заискрились от смеха. - Но поскольку вы позволили Анджеле пустить в ход свое искусство, я буду только мешать вам и, не сомневаюсь, вам придутся не по вкусу мои указания. Анджела хихикнула. Свежий румянец на щеках Клэр несколько поблек. - О, не надо так говорить, мистер Сэкстон. Пока я еще ни разу вас не подводила. Я всего лишь предположила, вот и все... - Вот и забудьте свои предположения, миссис Мактарк. Это очень важная операция, и у нас есть точные инструкции по ее поводу. - Он перешел на другую сторону дороги, где высилась восьмифутовая каменная глыба, подпрыгнув, ухватился за ее край, подтянулся и исчез из виду с такой легкостью, словно взлетел. Анджела подошла к "Дормобилю", вытащила домкрат и прислонила его к колесу. - До чего ненавижу этого ублюдка, - пробормотала она. - Он может довести до самоубийства, а сам будет улыбаться при этом. В километре отсюда, состоявшем из десятков поворотов, серпантина горной дороги, неторопливо полз "Пежо 504". Сэр Джеральд Таррант, сидящий на заднем сидении, зевнул. Он был устал, но доволен. Усталость объяснялась тем, что он провел в Брюсселе утомительную неделю, возглавляя Координационный комитет разведслужбы НАТО и последние восемь часов был в дороге, пересекая Францию. Тем не менее, он был счастлив, что минут через двадцать или около того он прибудет в Оберг-дю-Тарн, маленькую гостиничку, висящую над речными струями, а там его ждет Модести Блейз. Он проведет в ее обществе четыре дня, не занимаясь ровно ничем, кроме прогулок и рыбной ловли; ну, может проиграет ей несколько фунтов за вечерними партиями в безик. Насколько он помнил, за последние годы у него не было симпатичного времяпровождения. Она была исключительно приятной спутницей. Он слегка усмехнулся при этой мысли, поскольку она заключала в себе парадокс. Те, которые знали лишь то, чем она занималась, а не то, что она представляла собой на самом деле, и представить себе не могли Модести Блейз в такой роли. Он прикинул, не удастся ли ему, пустив в ход низкопробную лесть, разговорить ее, дабы она рассказала о каком-нибудь из своих дел, но оптимизма по поводу своих шансов на успех у него не появилось. И она, и ее лучший друг и помощник Вилли Гарвин, похоже, решительно не хотели вдаваться в подробности относительно своей работы, даже о том времени, когда она на пару с Вилли руководила нелегальной организацией, известной как "Сеть". Даже отойдя от дел, они не раз оказывали помощь Тарранту, ибо порой испытывали едва ли не наркотическую тягу к атмосфере опасности. Таррант впал в меланхолическое настроение. Рано или поздно наступит день, когда они уйдут на задание и не вернутся. Это неизбежно. Даже в прошлом году пару раз они еле унесли ноги. Слабым утешением, хотя не очень убедительным, была мысль, что не ему придется отправлять их на это последнее задание. В последнее время он избегал использовать их в оперативных целях. Даже если они сами напрашивались. Можно подумать, что они рождены для такой беспокойной жизни. И готовность сняться с места просто не покидает их. Таррант коснулся пальцем щеточки поседевших усов и вздохнул. Не без усилий он избавился от грустных мыслей и стал наблюдать за движением плеч водителя, которому приходилось непрестанно крутить баранку, ведя машину по извилистой дороге. - Вы хорошо помните, что надо делать, Рейли, после того, как доставите меня? - спросил он. - Да, сэр, - кивнул Рейли темнорыжей головой. - Я добираюсь до Милло, устраиваюсь в "Модерне" и два дня жду контакта с мистером Клейтоном. Дальнейшие инструкции получаю от него. Если в течение двух дней он не показывается, звоню в контору за указаниями. Код мартовский, вариант шестой. - Отлично. - Таррант откинулся на спинку сидения. Рейли был его водителем уже два года и проявил себя хорошим исполнителем; ему можно было поручать несложные курьерские обязанности. Он обратил внимание, что во время всего этого длинного пути Рейли был до странности молчалив. Обычно он был склонен поболтать - не очень много, минут пять дорожных разговоров, и Таррант привык к его мягкому ирландскому акценту. Но Рейли всегда безошибочно чувствовал, когда его хозяин нуждается в тишине. - Что-то случилось? - спросил Таррант. Он заметил, что Рейли слегка вздрогнул. Затем он помотал головой. - Нет, сэр. Со мной все в порядке. Почему вы спросили? - Вы слишком молчаливы. - Я подумал, что вам есть о чем подумать после этой недели в Брюсселе, сэр. Не хотел вам мешать. Таррант наконец понял, что его собственное долгое молчание, длящееся с тех пор, как они выехали из Невера, создало у Рейли впечатление, будто он хочет тишины и покоя. Но думал он отнюдь не о Брюсселе, а предвкушал ожидающие его несколько свободных дней. Именно Вилли Гарвин внес это предложение две недели тому назад, когда Модести, пригласив Тарранта на обед в своем пентхаусе, выходящем на Гайд-парк, заметила, что он выглядит усталым. - Вот что я вам скажу, Принцесса, - подчеркнуто серьезным голосом сказал Вилли, наполняя бокал Тарранта. - Вы собираетесь провести пару недель на Тарне - так почему бы вам не уговорить сэра Джи составить вам компанию на несколько дней? Сделайте для него доброе дело. Таррант вспомнил, что испытал радостную надежду, когда она, вскинув брови, улыбнулась ему. На ней было длинное платье темносинего шелка, который соответствовал цвету ее глаз. К сожалению, оно прикрывало ее великолепные плечи, но зато выразительно подчеркивало изумительные линии ее шеи. Ее черные волосы с шиньоном были подобраны в высокую прическу взрослой женщины. Когда она распускала их и они свободными прядями падали на уши или опускались на плечи, она всегда казалась значительно моложе своих лет. - Прекрасная идея, Вилли, - сказала она, - но сэр Джеральд относится к категории "очень важных лиц". Он не может провести столь долгий уикэнд в обществе женщины сомнительной репутации. - Вы будете одна? - осведомился Таррант. - Вилли не поедет с вами? Или... будет кто-то другой? - Вилли собирается провести время со своей титулованной подругой в ее поместье в Баксе. - С леди Джаннет? - Да. Он хранит ей неизменную верность и его великолепно принимают в том доме. Куда лучше, чем он того заслуживает. Так как, сэр Джеральд? Я остановлюсь в небольшой гостинице на Тарне. Готовы ли рискнуть своей репутацией? - Более важно, не пострадает ли ваша репутация в глазах хозяина? - Хозяйки. На самом деле мадам Мартин будет потрясена, когда мы разместимся в отдельных номерах. Она очень романтична. - Разве на нее не произведет впечатления мой почтенный возраст? - Иметь любовника в годах считается во Франции давней традицией. Таррант засмеялся. - Я бы лучше предпочел играть роль вашего дядюшки. - И вы в самом деле готовы составить мне компанию? Боюсь, она не доставит вам удовольствия. Я буду гулять, бездельничать и смотреть, как бежит река. Вилли хмыкнул. - Не обольщайтесь, сэр Джи. Когда Принцесса говорит "гулять", это значит, что она, как оглашенная, будет носиться по окрестностям - без еды, питья и даже без обуви, а спать будет на земле как доподлинный кочевник. И если вы хотите освоить науку выживания, питаясь грибами и ягодами, отлавливая кроликов, отсасывая молоко у коз и поедая добычу, которая смутила бы даже гиену, вы получите истинное удовольствие. - Он перевел взгляд на Модести. - Все же не заставляйте его проводить ночь на свежем воздухе, Принцесса. Сомневаюсь, чтобы ему понравилось спать в овраге, зарывшись в кучу сухих листьев. Да, и не заставляйте его есть змей, как вы угощали меня в тот раз в Нью-Мехико. Помните? - Я помню, как вы перепугались. А ведь это была неядовитая змея вида тамнофис, куда приятнее, чем те червяки, которые я ела в Загро, когда была ребенком. Окинув их взглядом, Таррант сказал: - Насколько я понимаю, вы дурачите меня. Модести смущенно взглянула на него. - Не совсем. Порой мне нравится вспоминать, что я позволяла себе в детстве. Я носилась как настоящая туземная девчонка. Мышцы и сухожилия были у меня как стальные. И до чего приятно возвращаться сюда... - Легким жестом она обвела просторную столовую, где на длинном столе поблескивало серебро и хрусталь бокалов, а на полу матово лоснился ковер времен шаха Аббаса. - Мне шестьдесят один год, моя дорогая, - с сомнением сказал Таррант. - Подобный образ жизни может сталью пройтись по м о и м мышцам и сухожилиям. И далеко не в метафорическом смысле. - Вот тут Вилли вас в самом деле разыгрывает. Он знает, что никуда я вас не буду таскать. Вы прекрасно отдохнете, а заниматься мы будем лишь тем, что вам придет в голову. Там должна быть прекрасная рыбалка, так что, может быть, вы меня научите, как держать удочку? - Райские кущи, - искренне сказал Таррант. - Я вам более чем благодарен. И вот сейчас он был в четверти часа езды от Оберг-дю-Тарна, предвкушая ванну, обед со Модести, неторопливую сигару в послеобеденном общении с ней; может быть, за окном будет струиться река, и на несколько благословенных дней удастся забыть жесткий коварный мир его профессии. Это в самом деле исключительно мило с ее стороны, учитывая на какой тяжкий труд он ее обрекал, сколько пота и крови она пролила из-за него. Пластическая хирургия сгладила шрамы, но не избавила от воспоминаний о боли и рваной плоти. По крайней мере две серьезные раны на ее теле - на его совести. Как она может испытывать симпатию к человеку, который несколько раз ввергал ее в предельно рискованные ситуации, оказавшись не в состоянии их предвидеть. Тем не менее, не было сомнений, что по-своему она искренне привязана к нему. Может, он для нее кто-то вроде отца, подумал Таррант. Это его более чем устраивает и он даже не испытывал склонности представлять, как интригующе могла бы развиваться ситуация, будь он лет на тридцать моложе. Он отвлекся от своих мыслей, почувствовав, что машина резко сбросила скорость и, подняв глаза, Таррант увидел, что она вписывается в идущий под уклон поворот дороги, в самом широком месте которой стоял "Дормобиль" с домкратом у колеса. Рядом с ним были две монахини - одна изучала инструкцию, а вторая с надеждой посмотрела на них. Рейли остановил машину в десяти шагах от "Дормобиля", выключил зажигание и, не оборачиваясь, спросил: - Могу ли я помочь им, сэр? - Да, у вас это получится лучше. А то они, кажется, совсем растерялись. Рейли вылез из машины и распахнул заднюю дверцу. - Не хотите ли размять ноги, сэр Джеральд? - Нет, предоставляю это вам. Я не настолько бегло говорю по-французски, так что предпочел бы избежать разговора с почтенными сестрами. - Я думаю, вам стоило бы подышать свежим воздухом, сэр. Таррант внимательно посмотрел на своего водителя. Он был бледен и между бровями проступала испарина. - Если я захочу выйти из машины, то сделаю это сам, Рейли. С в а м и все в порядке? Тут он увидел руку Рейли. Как ни абсурдно, она держала револьвер, нацеленный на Тарранта, "Смит и Вессон" 38-го калибра системы "Телохранитель" с коротким пятидюймовым стволом. Изумленно моргнув, Таррант успел подобрать по-дурацки отвалившуюся челюсть. - Выходите, - тихим голосом приказал Рейли. Таррант опустил глаза на ствол, который на скорости 855 футов в секунду может вогнать в его тело кусок свинца. Значит, Рейли продался другой стороне. Или кому-то другому. В наши дни противник, как правило, не прибегает к убийству или похищению руководства разведслужб. После почти открытых военных действий пятидесятых годов он предпочитает пользоваться более изощренными методами. Он неторопливо продвинулся по сидению к открытой дверце и заметил, что Рейли, продолжая держать его на прицеле, сделал шаг назад. Справившись с первой непроизвольной реакцией изумления и страха, Таррант тихо сказал: - Вы же знаете, Рейли, я не держу при себе документов. - Вылезайте, вот и все. Таррант подчинился, прикидывая, что он может сделать. "Мне больше шестидесяти, - подумал он. - Я еще в неплохой форме, но силы уже давно не те, да и опыта нет". По иронии судьбы именно он отвечал за подготовку сотен мужчин и женщин для действий в подобных ситуациях. Он бывал в большом поместье в Сюррее, куда их присылали для тренировок, он наблюдал за ними в деле, но очень смутно представлял себе, как справиться с Рейли. Он увидел, как те две монахини направились к ним. Конечно, они тоже участвуют в этой комбинации. Глянув вдоль дороги в их сторону, он сказал: - Насколько я понимаю, монашки - тоже часть команды, не так ли? Но вот что тут делают жандармы?.. Рейли невольно повернул голову, и в то же мгновение Таррант сделал шаг вперед и резко ударил его по предплечью, чтобы сместить линию прицела. Столкнувшись с Рейли грудь в грудь, он с силой вскинул колено, метясь тому в промежность. Почти сработало, но он промешкал долю секунды. Увидев краем глаза, что за спиной нет никаких жандармов, Рейли успел повернуться и подставить под удар бедро. После чего, вскинув револьвер, он нанес Тарранту удар в височную часть. Тот пришелся вскользь, но и его оказалось достаточно. Перед глазами вспыхнули искры, в голове все помутилось, он споткнулся и упал бы, не будь рядом багажника машины. Тело обмякло и в полуобороте он схватился за машину, чтобы не сползти на землю. Теперь монахини стояли прямо перед ним. Что-то жесткое уткнулось ему в спину и он услышал хриплый шепот Рейли: - Не шевелиться! Его схватили за руки и завели их за спину. Он попытался высвободиться, но был не в силах вырваться из жесткого захвата. На мгновение перед глазами прояснилось, и он увидел лицо высокой монашки. Она зажала его руку у себя подмышкой и сказала: - Шприц, Анджела. - Перед Таррантом возникла вторая монахиня, с юной хорошенькой мордочкой, которую портило какое-то странное выражение глаз - мутновато-карие, они напоминали взгляд злобного порочного ребенка. Он почувствовал укол, вслед за которым последовала несильная но продолжительная боль, когда в него вгоняли содержимое шприца. После чего все исчезло. Рейли отошел назад, опустил револьвер и вытер лицо, наблюдая, как две женщины укладывали на землю тело Тарранта. Та, что помладше, посмотрела на другую сторону дороги, втянула в рот нижнюю губу и пронзительно свистнула. На краю утеса над дорогой появился бородатый мужчина в темном блейзере. Посмотрев вниз, он кивнул, с кошачьей легкостью спрыгнул вниз и направился к лежащему Тарранту. - Очень хорошо, леди, - просиял он улыбкой. Нагнувшись, он небрежно, словно охапку сена, поднял тело Тарранта и понес его в "Дормобилю". Монахиня постарше последовала за ним. Другая осталась стоять рядом с Рейли, не спуская с него глаз. Никто из них не проронил ни слова. Рейли с мрачным осунувшимся лицом засунул револьвер в карман. Он смотрел, как мужчина на пару с высокой монахиней втащили Тарранта в багажное отделение "Дормобиля" и привязали его там, после чего выбрались и закрыли за собой дверцы. Монахиня осталась у машину, наблюдая за дорогой. Мужчина вернулся к "Пежо". - Очень хорошо, Рейли, - сказал он, вынимая из внутреннего кармана конверт. - Пять тысяч долларов. Как договаривались. Открыв конверт, Рейли вытащил пачку зеленоватых купюр и уставился на них. Руки у него подрагивали. Молодая монахиня двинулась верх по дороге до поворота и остановилась там. - Хорошо, - сказал Рейли. Спрятав конверт, он посмотрел на мужчину. - Итак, мы остановились, потому что ему захотелось размять ноги. Он остановился у этих камней на повороте, на самом краю. Я чистил ветровое стекло. Услышав его вскрик, я повернулся, но его уже не было. Должно быть, у него закружилась голова и он потерял равновесие. Мистер Сэкстон, не скрывая веселого выражения светлоголубых глаз, кивнул. - Вот так и держись, - сказал он. - Просто и искренне. А теперь езжай к ближайшему телефону. Рейли повернулся, чтобы сесть в свою машину. Мистер Сэкстон снялся с места одновременно с ним, успев бросить взгляд в обе стороны дороги. Ни одна из монахинь не подавала признаков беспокойства. Он сделал быстрый шаг вперед. Его правая рука взметнулась и опустилась с такой стремительностью, что нормальный глаз был бы не в состоянии уловить ее движение. Жестким ребром ладони он нанес Рейли удар точно в основание черепа. Раздался приглушенный хруст. Рухнув лицом вперед, Рейли распростерся на переднем сидении. Раздробленные осколки кости трехдюймового пролома вошли ему в мозг. Он был еще жив, но умирал на глазах. Мистер Сэкстон не скрывал удовлетворения, перекладывая себе в карман револьвер Рейли и конверт. Подхватив обмякшие ноги водителя, он целиком засунул его в кабину. Посмотрев на Анджелу, а потом на Клэр, мистер Сэкстон убедился, что они продолжают наблюдать за дорогой. Задняя дверца машины продолжала оставаться открытой. Мистер Сэкстон, опустив боковое стекло, присмотрелся к дверным петлям и, нагнувшись, одной рукой ухватил дверцу снизу, а другой уперся в раму оконного проема. Чуть присев, он полуприкрыл глаза и, казалось, расслабился в этой странной позе, но пальцы его слегка шевельнулись, словно он хотел слиться с металлической плотью машины. Затем он сделал глубокий вдох, широко открыл глаза и стал выпрямляться - медленно, но уверенно. Раздался треск раздираемого металла, когда сталь сдавалась перед неодолимым напором. Когда сломалась нижняя петля дверцы, мистер Сэкстон продолжал медленно подниматься. По металлу верхней петли пробежала трещина. Сделав шаг назад, он кинул вырванную дверь на крышу машины, оббил пыль с рук, комком вмял безвольное тело Рейли на переднее сиденье и пристроился за рулем. Заработал мотор, и "Пежо" двинулся вперед. Включив третью скорость, мистер Сэкстон продолжал рулить одной рукой, другой придерживая дверцу. Машина набрала скорость. Ряд камней, ограничивающих поворот с внешней стороны, был слишком незначительной преградой. За секунду до того, как колеса врезались в них, мистер Сэкстон выпрыгнул из машины. Коснувшись дорожного полотна, он делал безукоризненный кувырок и легко вскочил на ноги, наблюдая, как "Пежо", перевалив каменный бордюр, застыл на месте, качнулся и канул вниз с кромки обрыва. В полете он даже не коснулся стенки каньона, а сразу же врезался в реку, что текла в шестистах футах внизу. Анджела и Клэр вернулись к "Дормобилю". Мистер Сэкстон стряхнул пыль с блейзера и сказал: - Последний завершающий взгляд, дамы. - Подойдя к утесу у дороги, он легко вскинулся на него. - Паршивый показушник, - пробурчала Анджела. - Успокойся. - Да он такой и есть. Проломил бедолаге голову, когда всего-то ему нужно было дать по шее. Отодрал двери, чтобы никто не удивился, не обнаружив в кабине тела. Да после такого падения машину все равно раскурочит, как консервную банку... Она замолчала, потому что мистер Сэкстон, спрыгнув на дорогу, направился к ним. С собой у него был бинокль, а на лице застыло задумчивое выражение. - Там, по ту сторону ущелья человек, - сказал он. - на полке недалеко от вершины. Он махал, подавая сигнал СОС, но потом перестал и пропал из виду. Скорее всего, вырубился. Клэр удивленно посмотрела на него. - Вы думаете, он что-то видел, мистер Сэкстон? Тот пожал широкими плечами. - Без бинокля вряд ли он мог разобрать какие-то подробности. Как бы там ни было, если он не может вылезти оттуда, значит, основательно расшибся и ему некуда деться. Одна ночь на открытом воздухе, и с ним будет покончено. - Тем не менее, если он что-то видел и если его найдут до того, как он отдаст концы... - Прищурившись, Клэр внимательно рассматривала ту сторону ущелья. - Может, нам стоит добраться до него, мистер Сэкстон? - Нам придется перебираться на ту сторону, затем от моста снова карабкаться наверх. На той стороне нет дорог. Чтобы найти его, потребуется четыре или пять часов, миссис Мактарк, особенно в темноте.- Он посмотрел на "Дормобиль". - И мы не можем долго путешествовать по окрестностям с таким грузом на борту. - То есть, вы предлагаете оставить его на месте? - До вечера он еще продержится. - Мистер Сэкстон посмотрел на часы. - Через четыре часа мы будем на базе, после чего полковник Джим примет решение. Он может послать меня или сформирует какую-то сборную команду, которая и решит эту проблему. - Ну что ж... вам решать, мистер Сэкстон. - И всегда помните об этом, миссис Мактарк. Полковник Джим очень ревностно следит за диспозицией по команде. Мы оба не хотим, чтобы по его указанию я применил к вам меры дисциплинарного воздействия. - Он подмигнул и внезапно ущипнул Анджелу за ягодицу со словами: - Или вы считаете, Анджела, что ей это понравится? Подавив болезненный вскрик, девушка отпрыгнула. Она закусила губу и ее лицо мучительно исказилось. С языка у нее было готово сорваться грубое ругательство, но, сделав над собой усилие, она сдержалась. - Нет, - переведя дыхание, - сказала она. - Не думаю, чтобы ей это очень понравилось, мистер Сэкстон. - Я слышу глас не мальчика, но мужа. - Мистер Сэкстон открыл заднюю дверцу "Дормобиля". - В таком случае, двинулись. - Забравшись в салон, он сел рядом с бесчувственным телом Тарранта. - Ведите машину аккуратно, миссис Мактарк. Нам не нужно никаких осложнений. И это куда важнее, чем скорость. - Он захлопнул дверцу. Когда Клэр и Анджела рассаживались в машине, последняя поморщилась и потерла ягодицу. - Ублюдок! - прошипела она. - Хотела бы я как-нибудь ночью оказаться у него за спиной со струной в руках. Я бы уж постаралась, чтобы у него глаза вылезли из этой паршивой башки. Он мне чуть не ползадницы оторвал, мать его. - Ты снова н е п р и л и ч н о выражаешься, Анджела.