Джон Варли Ретроградное лето ------------------------------------------------------------- John Varley. Retrograde Summer, 1975 (с) Андрей Новиков, перевод, 1995 (e-mail: novanal@junik.lv) Все права сохранены. Текст помещен в архив Tarranova с разрешения переводчика. Любое коммерческое использование данного текста без ведома и согласия переводчика запрещено. -------------------------------------------------------------- Я был в космопорту за час до прилета с Луны моей сест- ры-клона. Отчасти из-за того, что мне не терпелось ее увидеть. Она была на три земных года старше меня, и мы никогда не встречались. Но признаюсь, я не упускал ни одного случая по- пасть в порт и просто поглазеть на прилетающие и улетающие корабли. Я еще не бывал в космосе. Когда-нибудь я это сделаю, но не как пассажир. Я собираюсь поступить в школу пилотов. Мне трудно было удерживать в голове время прибытия челно- ка с Луны, потому что меня по-настоящему интересовали лайнеры, отбывающие во все самые отдаленные места системы. Сегодня "Элизабет Браунинг" отправлялась в прямой высокоскоростной рейс к Плутону с заходом в кометную зону. Корабль стоял на по- ле в нескольких километрах от меня, принимая на борт пассажи- ров и груз. Груза было совсем немного. "Браунинг" - корабль класса "люкс", на котором вы доплачиваете за то, что вас поме- щают в заполненную жидкостью каюту, напичкивают разными препа- ратами, и во время всего экспрессного полета с пятикратным ус- корением кормят через трубочку. Через десять дней на подходе к Плутону вас сбрасывают в осадок и пропусткают через десятича- совую процедуру физической реабилитации. Такое же путешествие можно проделать и за четырнадцать дней при двух "g", и испыты- вая лишь легкий дискомфорт, но, может, для кого-то подобный полет себя оправдывает. Я заметил, что "Браунинг" никогда не ломится от пассажиров. Я вполне мог пропустить прибытие лунного челнока, но бук- сир опустил его между мной и "Браунингом". Его подвели к при- чалу номер девять - углублению в грунте в нескольких сотнях метров от меня - и я спустился в ведущий туда туннель. Я подошел как раз вовремя, чтобы увидеть, как буксир от- соединился и взмыл в небо встречать следующий корабль. Лунный челнок оказался идеально отражающей свет сферой, стоящей в се- редине посадочного причала. Пока я поднимался к нему, силовое поле расширилось, накрыв весь причал, и отсекло лучи летнего солнца. Под купол рванулись потоки воздуха, и через пару минут мой костюм отключился. Я внезапно вспотел, страдая от не ус- певшего рассеяться жара. Костюм опять отключился слишком рано. Надо будет его проверить. А пока мне оставалось лишь приплясы- вать, чтобы поменьше касаться голыми пятками раскаленного бе- тона. Когда температура упала до стандартных двадцати четырех градусов, поле вокруг челнока отключилось. От него осталось лишь хрупкое переплетение палуб и переборок, а люди выглядыва- ли наружу сквозь исчезнувшие внешние стены бывших кают. Я присоединился к кучке людей, собравшихся возле трапа. Я видел фотографию своей сестры, но она была сделана давно. Ин- тересно, узнаю ли я ее? Это оказалось нетрудным. Я заметил ее еще на вершине тра- па, одетую в глупо выглядевший здесь плащ, какие носят на Лу- не, и с герметичным чемоданом в руке. Я был уверен, что не ошибся, потому что она выглядела в точности, как я, если не считать, что она была женщиной, и к тому же нахмуренной. Мо- жет, повыше меня на несколько сантиметров, но лишь оттого, что выросла при меньшей гравитации. Я протолкался к ней и взял ее чемодан. - Добро пожаловать на Меркурий, - сказал я как можно бо- лее приветливо. Она оглядела меня с головы до ног. Не знаю по- чему, но я ей сразу не понравился - или мне так показалось. Наверное, она невзлюбила меня еще раньше, чем увидела. - Ты, должно быть, Тимми, - сказала она. Этого я уже не смог стерпеть. Всему есть предел. - Тимоти. А ты моя сестра Джу. - Джубилант. Да, приятное оказалось знакомство... Она огляделась, наблюдая за людской суетой на посадочном причале. Потом подняла глаза к угольно-черной внутренней по- верхности силового купола. Мне показалось, что она непроиз- вольно отпрянула. - Где я могу арендовать костюм? - спросила она. - Хочу, чтобы мне его установили раньше, чем у вас случится очередная авария. - Не настолько уж у нас все плохо, - сказал я. - Действи- тельно, они случаются у нас здесь чаще, чем у вас, на Луне, но тут уж ничего не поделаешь. - Я зашагал к отделу Общего жизне- обеспечения, она пристроилась рядом. Идти ей было трудновато. Ни за что не захотел бы стать лунатиком; куда бы они ни попа- ли, им везде тяжело. - Во время полета я прочитала, что именно в этом космо- порту всего четыре луноцикла назад был пробой защитного поля. Не знаю почему, но я напрягся. Конечно, у нас случаются пробои, но нельзя же обвинять в них н_а_с. Кора Меркурия под- вергается постоянным приливным напряжениям, отсюда и многочис- ленные толчки. Любая система выйдет из строя, если ее доста- точно долго трясти. - Ну и что? - отозвался я, стараясь не раздражаться. - Так уж получилось, что я в то время был здесь. Это произошло в середине прошлого темногода. Разгерметизировалось примерно де- сять процентов подземных переходов, но все исправили через несколько минут. Никто не погиб. - Пары минут более, чем достаточно, чтобы человек без костюма погиб, верно? - Что я мог на это ответить? Кажется, она решила, что выиграла очко. - Так что я почувствую себя намного лучше, когла залезу в один из местных костюмов. - Ладно, давай раздобудем тебе костюм. Я пытался что-нибудь придумать, чтобы возобновить разго- вор и заполнить паузу. Мне показалось, что она низкого мнения об инженерах жизнеобеспечения Меркурия, и хочет излить это презрение на меня. - На кого ты учишься? - поинтересовался я. - Школу ты уже должна была закончить. Чем собираешься заняться? - Хочу стать инженером систем жизнеобеспечения. - Вот как... Я вздохнул с облегчением, когда ее, наконец, уложили на стол, присоединили кабель от компьютера к разъему на затылке и отключили контроль движений и ощущений. Остаток пути до отдела ОЖ превратился в непрерывную лекцию о недостатках муниципаль- ной службы воздухообеспечения в Порту Меркурий. В голове пере- мешались безотказные датчики давления с пятикратным дублирова- нием, самогерметизирующиеся запоры и аварийные тренировки с имтацией пробоя. Конечно, все это у нас б_ы_л_о, и ничуть не хуже, чем у них на Луне. Но предел того, что можно достичь, когда толчки сотрясают все вокруг сотню раз в день - 99 про- центов безопасности. Джубилант только фыркнула, когда я ще- гольнул этой цифрой. Она выдала мне число с пятнадцатью деся- тичными знаками, и все - девятки. Таков был фактор безопасности на Луне. Я смотрел на то, из-за чего нам не требовалась такая сте- пень безопасности, и что сейчас находилось в руках хирурга. Тот вскрыл ей грудную клетку и удалил левое легкое, а теперь помещал в полость генератор костюма. Он выглядел очень похоже на вынутое легкое, только был сделан из металла и до блеска отполирован. Хирург подключил его в трахее и концам пульмонар- ных артерий, и кое-что немного подстроил. Затем он закрыл шов и смазал места надрезов соматическим заживителем. Через трид- цать минут она уже сможет встать, а швы полностью затянутся. Единственным следом от операции окажется золотая пуговка вход- ного клапана под левой ключицей. И если в следующее мгновение давление упадет на два миллибара, ее окружит силовое поле. Это и будет меркурианский костюм. Она будет в большей безопаснос- ти, чем когда-либо в жизни, даже в своих хваленых лунных кори- дорах. Пока Джубилант оставалась без сознания, хирург немного подстроил контроллер моего костюма. Затем он вставил в сестру вторичные блоки: в гортань вокодер размером с горошину, чтобы она могла говорить, не вдыхая и не выдыхая, а в оба средних уха - сдвоенные радиорецепторы. Потом отсоединил разъем от ее мозга, и она села. Теперь она выглядела вроде бы немного при- ветливее. Прожив час с полностью отключенными ощущениями, пос- ле возвращения становишься более открытым и расслабленным. Она принялась вновь облачаться в свой лунный плащ. - Он ведь просто сгорит, когда ты выйдешь наружу, - заме- тил я. - О, конечно. Я думала, мы пойдем по туннелю. Но у вас здесь не так уж много туннелей, верно? "Просто вы не можете поддерживать их герметичность, так?" Тут я действительно н_а_ч_а_л на нее злиться за нападки на наших специалистов. * * * - Самым трудным для тебя станет научиться не дышать. Мы стояли в западном портале, глядя сквозь силовую заве- су, отделяющую нас от внешнего мира. От завесы веяло теплым ветром, как это всегда бывает летом. Он образуется от того, что близлежащий воздух нагревается теми световыми лучами, ко- торым дозволено проникать внутрь, чтобы можно было сквозь за- весу видеть. Было начало ретроградного лета, когда солнце в зените движется назад и поливает нас тройным потоком света и излучений. Порт Меркурий расположен в одной из горячих точек, где ретроградное движение солнца совпадает с солнечным полд- нем. Поэтому даже сквозь силовую завесу, отфильтровывающую весь спектр излучений кроме узенького участка видимого света, проникали лучи с высокой энергией. - Есть ли какие-нибудь хитрости, которые мне следует знать? Надо отдать ей должное; она вовсе не глупа, просто черес- чур критически настроена. Когда дело дошло до обращения с кос- тюмом, она полностью состредоточилась на освоении того, в чем я хорошо разбирался. - Ничего особенного нет. Через несколько минут ты ощутишь сильнейшее желание сделать вдох, но оно будет чисто психологи- ческим. Твоя кровь будет насыщена кислородом. Просто мозг ста- нет чувствовать себя непривычно. Но это пройдет. И не пытайся дышать, когда говоришь. Достаточно имитировать речь, а все ос- тальное сделает радиоустройство в гортани. Я немного порылся в памяти и решил рассказать ей еще кое- что, задаром. - Если у тебя есть привычка разговаривать сама с собой, то постарайся побыстрее от нее избавиться. Твой вокодер уловит это бормотание, даже если ты просто станешь размышлять слишком громко. Ты ведь знаешь, что голосовые связки иногда непроиз- вольно повторяют то, о чем ты думаешь. Тогда ты станешь разд- ражать окружающих. Она улыбнулась мне, впервые за все время. Я почувствовал, что она начинает мне нравиться. Мне всегда этого х_о_т_е_л_о_с_ь, но сейчас оказался первый случай, который она мне предоставила. - Спасибо. Я запомню. Пойдем? Я вышел наружу первым. Проходя сквозь силовую завесу, вы ничего не ощущаете. Если внутри у вас не установлен генератор костюма, то поле вас просто не пропустит, а когда включается генератор, то в момент прохождения поле вас обволакивает. Я обернулся, но увидел только совершенно плоское, идеально отра- жающее зеркало. Пока я смотрел, в нем образовалось вздутие в форме обнаженной женщины, которое тут же от него отделилось. Это была закутанная в серебро Джубилант. Генератор образует поле, обтекающее контуры тела, но на расстоянии от одного до полутора миллиметров. Оно осциллирует в этих пределах, и изменение объема выбрасывает двуокись угле- рода через клапан. Вы одновременно удаляете отработанный газ и охлаждаетесь. Поле полностью отражающее, только напротив глаз есть два окошка размером со зрачок, которые перемещаются од- новременно с движением глаз и пропускют достаточно света, что- бы видеть, но не ослепнуть. - Что случится, если я открою рот? - промычала она. Чтобы четко говорить через вокодер, требуется определенный навык. - Ничего. Поле закрывает и рот, и ноздри. В горло оно не войдет. Через несколько минут она сказала: - Мне очень хочется вздохнуть. - Но она пересилила себя. - Почему так жарко? - Потому что наиболее эффективно отрегулированный костюм не пропускает настолько много двуокиси углерода, чтобы охла- дить тебя ниже тридцати градусов. Так что придется немного по- потеть. - Больше похоже на тридцать пять или сорок. - Тебе только кажется. Можешь изменить настройку костюма, если повернешь патрубок воздушного клапана, но тогда вместе с углекислым газом станешь терять и часть кислорода, а никогда нельзя сказать, когда тебе этот резерв потребуется. - А запас большой? - Хватает на сорок восемь часов. Поскольку костюм вводит кислород прямо тебе в кровь, мы используем его примерно на де- вяносто пять процентов, а не выбрасываем большую его часть для охлаждения, как в ваших костюмах для лунатиков. - Я не удер- жался от шпильки. - Правильное слово - "лунарианских", - произнесла она ле- дяным тоном. Подумаешь... Я даже не знал, что это звучит ос- корбительно. - Думаю, сейчас стоит пожертвовать частью запаса кислорода ради комфорта. Мне и так плохо из-за повышенного тя- готения, не хватает только свариться в собственном соку. - Дело твое. Ты же у нас эксперт по жизнеобеспечению. Она взглянула на меня, но вряд ли у нее имелся навык чи- тать выражения на зеркальном лице. Она повернула патрубок, выступающий над левой грудью, и поток пара из него сразу уве- личился. - Это охладит тебя примерно до двадцати градусов и оста- вит запас кислорода часов на тридцать. Но, конечно, в идеаль- ных условиях - если сидеть и не шевелиться. Чем больше усилий ты делаешь, тем больше кислорода теряется на охлаждение. Она прижала руки к губам. - Тимоти, ты хочешь сказать, что мне не следует увеличи- вать охлаждение? Я сделаю так, как ты скажешь. - Нет, думаю, все обойдется. До моего дома добираться ми- нут тридцать. А насчет гравитации ты права; ты наверняка зас- лужила отдых. Но в качестве разумного компромисса я поднял бы температуру до двадцати пяти градусов. Она молча перенастроила клапан. * * * Джубилант пришла к выводу, что глупо делать транспортный конвейер из двухкилометровых секций. Она жаловалась мне на это первые несколько раз, когда мы сходили с конца одного и всту- пали на начало следующего. Но она умолкла, как только мы доб- рались до секции, разбитой землетрясением. Мы прошлись пешком по временной дорожке, и она увидела, как ремонтники соединяют двадцатиметровый разрыв в поврежденном участке. На пути до дома произошел только один толчок. Ничего осо- бенного; лишь немного потрясло, так что нам пришлось слегка потанцевать на месте, чтобы удержаться на ногах. Джубилант это вроде бы не особенно понравилось. Я бы его и не заметил, не вскрикни она, когда нас тряхнуло. Наш дом в то время стоял на вершине холма. Мы перенесли его туда после большого землетрясения, случившегося семь тем- нолет назад - оно стряхнуло его со склона, где мы прежде жили. В тот раз я оказался погребен на десять часов, и меня впервые пришлось откапывать. На Меркурии не любят жить в долинах. Во время больших толчков их обычно заваливает обломками. Если вы живете на вершине склона, у вас появляется больше шансов ока- заться на оползне, а не под ним. Кроме того, нам с матерью нравился вид сверху. Джубилант он тоже понравился. Она сказала об этом, когда мы стояли возле дома и смотрели на долину, которую только что пересекли. В тридцати километрах от нас на вершине хребта вид- нелся Порт Меркурий. На таком расстоянии можно было разглядеть лишь полусферы самых больших зданий. Но больше всего Джубилант заинтересовали горы в противо- положной стороне. Она показала на светящееся фиолетовое обла- ко, поднимающееся из-за склона, и спросила, что это такое. - Это ртутный грот. Он всегда так выглядит в начале рет- роградного лета. Мы потом туда сходим. Думаю, тебе понравится. Дороти поздоровалась с нами, когда мы прошли сквозь стену. Я не мог понять, что так волнует маму. Она была весьма рада снова увидеть Джубилант через семнадцать лет, и все пов- торяла всякую ерунду о том, как она выросла и какой красавицей стала. Она поставила нас рядом и заявила, что мы очень похожи. Конечно, а как же иначе - ведь мы генетически одинаковы. Сест- ра оказалась на пять сантиметров выше, но наверняка станет на столько же короче, прожив несколько месяцев при меркурианской гравитации. - Она точно такая же, каким ты был два года назад, перед последним Изменением, - сказала мне мать. Тут она немного пре- увеличила; я не был настолько сексуально зрелым в последний раз, когда был женщиной. Но, в сущности, она права. И Джуби- лант, и я генетичски были мужчинами, но мама изменила мой пол, когда я впервые появился на Меркурии - мне тогда было нсколько месяцев. Первые пятнадцать лет своей жизни я был девочкой. Я уже подумывал о том, чтобы сделать обратное Изменение, но это еще успеется. - Ты хорошо выглядишь, Блеск, - сказала Джубилант. - Мать на мгновение нахмурилась. - Я теперь Дороти, доро- гая. Я взяла себе другое имя, когда мы сюда перебрались. На Меркурии пользуются Старыми Земными именами. - Прости, забыла. Моя мать, говоря о тебе, обычно называ- ла тебя Блеск, До того, как она... то есть, то того, как я... Наступило неловкое молчание. Я почуял, что от меня что-то скрывают, и навострил уши. Я очень надеялся, что смогу кое-что узнать от Джубилант - то, что Дороти мне никогда не говорила, сколько я ее ни упрашивал. Теперь я хотя бы знаю, с какого места надо начинать трясти Джубилант. Тогда меня приводил в отчаяние факт, что я так мало знаю о тайне того, почему меня привезли расти на Меркурий, а не ос- тавили на Луне, и почему у меня сестра-клон. Близнецы-клоны - явление достаточно редкое, так что я с неизбежностью заинтере- совался тем, как это удалось сделать. Это не было проявлением социальной слабости, вроде детской ревности или чего-то такого же неприличного. Но я рано научился не говорить об этом своим друзьям. Им захотелось бы узнать, как это случилось, и как мо- ей матери удалось обойти законы, запрещающие такое нечестное преимущество. Один взрослый - один ребенок; вот первый мораль- ный урок, который все усваивают еще раньше, чем "не убий". Мать не сидела в тюрьме, значит, все было проделано законно. Но как? И почему? Она не скажет, но может, это сделает Джуби- лант? * * * Обед был съеден в напряженной тишине, нарушаемой робкими попытками начать разговор. Джубилант страдала от смены обста- новки и нервного потрясения. Я мог ее понять, глядя вокруг ее глазами. Лунатики... извините, лунариане, всю свою жизнь про- водят в глубоких подземных помещениях, и привыкли к необходи- мости окружать себя твердыми вещественными стенами. Они редко выходят наружу. Когда это случается, они опять-таки облачаются в кокон из стали и пластика, и выглядывают из него через окош- ко. Сестра ощущала себя выставленной напоказ и беззащитной, и пыталась храбро это перенести. Находясь внутри дома из силово- го пузыря, вы можете с равным успехом считать, что сидите на платформе под пылающим солнцем. Изнутри пузырь не виден. Поняв, что именно ей мешает, я включил поляризацию. Те- перь пузырь приобрел видимость дымчатого стекла. - О, не надо, - бодро произнесла она. - Нужно к этому привыкать. Мне только хочется, чтобы у вас где-нибудь были стены, на которые я могла бы иногда поглядывать. Стало еще более очевидно, что Дороти что-то тревожит. Она не заметила, что Джубилант не в своей тарелке, а это на нее не похоже. Ей следовало бы повесить несколько занавесок и пода- рить нашей гостье чувство замкнутого пространства. Из скомканного разговора за столом я все же кое-что уз- нал. Джубилант развелась со своей матерью, когда ей было де- сять лет, в совершенно невероятном для таких поступков возрас- те. Единственным основанием для развода в таких случаях может стать лишь нечто действительно из ряда вон выходящее, вроде сумасшествия или религиозного евангелизма. Я мало что знал о приемной матери Джубилант - даже ее имени - но мне было из- вестно, что они с Дороти были на Луне добрыми приятельницами. Каким-то образом вопрос о том, как и почему Дороти бросила своего ребенка и привезла меня, отрезанный ломоть, на Мерку- рий, был связан с их взаимоотношениями. - Насколько я помню, мы так и не смогли сблизиться, - го- ворила Джубилант. - Она плела мне какую-то чушь. По-моему, она не смогла приспособиться к ситуации. Я не могу выразить это словами, но суд со мной согласился. Помогло и то, что у меня был хороший адвокат. - Может, отчасти дело было в необычном родстве? - с на- деждой произнес я. - Вы понимаете, что я хочу сказать. Разве обычное дело, что ребенок растет у приемной матери, а не с настоящей? Мои слова были встречены таким гробовым молчанием, что я подумал, не стоит ли мне помалкивать до конца обеда. Они обме- нялись многозначительными взглядами. - Да, отчасти могло быть и из-за этого. Но все равно, че- рез три года после твоего отлета на Меркурий я поняла, что больше так не могу. Лучше мне было бы уехать с тобой. Я была всего лишь ребенком, но даже тогда мне этого хотелось. - Она умоляюще посмотрела на Дороти, которая уставилась в стол. Джу- билант перестала есть. - Наверное, не стоило об этом говорить. К моему удивлению, Дороти согласилась. Теперь мне больше ничего не светило. Они не станут об этом говорить, потому что что-то от меня скрывают. * * * После обеда Джубилант немного вздремнула. Она сказала, что хочет сходить со мной к гроту, но ей надо отдохнуть, ведь здесь другая гравитация. Пока она спала, я еще раз попытался уговорить Дороти рассказть мне историю ее жизни на Луне. - Но почему я в_о_о_б_щ_е появился на свет? Ты говоришь, что оставила Джубилант, собственного трехлетнего ребенка, с подругой, которая позаботилась бы о ней на Луне. Разве тебе не х_о_т_е_л_о_с_ь взять ее с собой? Она устало посмотрела на меня. На эту тему мы уже говори- ли. - Тимми, ты уже три года, как взрослый. Я говорила, что ты волен уйти от меня, если хочешь. Ты в любом случае скоро это сделаешь. Больше я ничего не хочу об этом слышать. - Ты же знаешь, мама, я не могу настаивать. Но неужели ты меня настолько не уважаешь, что продолжаешь рассказывать ста- рые сказки? Наверняка ты многое не договариваешь. - Да! Многое. Но я предпочитаю оставить все это в прош- лом. Это мое личное дело. Неужели ты так мало уважаешь м_е_н_я, что не можешь перестать меня терзать? - Я никогла не видел ее такой взволнованной. Она вскочила, прошла сквозь сте- ну и зашагала вниз по склону. Спустившись до середины, она по- бежала. Я рванулся ей вслед, но через несколько шагов вернулся. Я не знал, что сказать ей такого, чего бы я уже не говорил. * * * Мы добирались до грота не торопясь. После отдыха Джуби- лант почувствовала себя намного лучше, но ей все равно было трудно взбираться на некоторые крутые склоны. Я не был в гроте уже четыре светогода, а не играл в нем еще дольше. Но для других ребят он продолжал оставаться люби- мым местом. Там их было множество. Мы стояли на узком карнизе над ртутным озером, и на этот раз Джубилант была действительно потрясена. Озеро находится на дне узкого ущелья, давным-давно перегороженным обвалом после землетрясения. Одна сторона ущелья постоянно в тени, потому что оно вытянуто на север, а на нашей широте солнце никогда не поднимается достаточно высоко. На дне ущелья - озеро, двадцать метров в ширину, сотня в длину и около пяти в глубину. Мы ду- маем, что у него такая глубина, но попробуйте измерить глубину ртутного озера. Кусок свинца тонет в нем медленно, словно в густой патоке, а все остальное просто плавает. Ребята вытянули на середину солидного размера глыбу и катались на ней, как на лодке. Все это хорошо, но стояло ретроградное лето, и температу- ра поднималась все выше и выше. Поэтому ртуть нагрелась почти до точки кипения, и весь район грота был затянут плотными ртутными испарениями. Когда сквозь пары пролетали потоки сол- нечных электронов, они вспыхивали, переливаясь и мерцая приз- рачным индиговым штормом. Уровень озера понижался, но оно ни- когда не выкипало полностью, потому что на теневой стороне скалы пары снова конденсировались и стекали обратно. - А как оно образовалось? - спросила Джубилант, перестав, наконец, ахать и охать. - Отчасти оно естественное, но пополняется в основном благодаря фабрикам Порта. Ртуть получается как побочный про- дукт каких-то реакций синтеза, ей не могут найти применение, вот и сливают наружу. Ее пары слишком тяжелы, чтобы далеко улететь, и весь темногод она конденсируется в долинах. Эта со- бирает их особенно удачно. Я любил здесь играть, когда был по- моложе. Озеро произвело на нее большое впечатление. На Луне ниче- го похожего нет. Насколько я слышал, ее поверхность - унылая равнина, на которой миллионы лет ничего даже не шевельнется. - Никогда не видела такой красоты. Слушай, а что в нем можно делать? Конечно же, оно слишком плотное, чтобы в нем можно было плавать. - Никогда не слышал более правдивых слов. Все, что ты сможешь - погрузить в него руку на полметра. Если сумеешь встать и удержать равновесие, то погрузишься сантиметров на пятнадцать. Но это вовсе не значит, что в нем нельзя плавать, только плыть надо по поверхности. Пошли вниз, я тебе покажу. Она пошла за мной, все еще не в силах оторвать глаз от ионизированного облака. Оно может просто загипнотизировать. Сначала кажется, что оно пурпурное, затем краем глаза вы начи- наете различать другие цвета. Их нельзя увидеть, глядя перед собой, потому что они слишком слабы. Но они есть. Из-за ло- кальных примесей других газов. Я понимаю людей, делавших лампы на парах ионизированных газов: неона, аргона, ртути и так далее. Войти в ртутное ущелье - то же самое, что шагнуть в сияние одной из тех ста- ринных ламп. На середине спуска Джубилант потеряла равновесие. Когда она шлепнулась на зад и заскользила вниз, поле ее костюма от удара о грунт уплотнилось, и, плюхнувшись в озеро, она уже превратилась по дороге в жесткую статую, замершую в нелепой позе, в которой она пыталась затормозиться. Она заскользила по поверхности и легла на спину отдохнуть. Я лег на ртуть и легко преодолел разделяющее нас расстоя- ние. Сестра попыталась встать и обнаружила, что это невозмож- но. Тут она засмеялась, поняв, что, должно быть, выглядит очень глупо. - Устоять хоть недолго просто нельзя. Смотри, как надо двигаться. Я перевернулся на живот и стал делать руками плавательные движения. Руки надо вытянуть перед собой, потом длинным плав- ным взмахом отвести назад. Чем глубже они погружаются в ртуть, тем быстрее плывешь, но до тех пор, пока не затормозишь паль- цами ног. Трения на поверхности почти нет. Вскоре она в полном восторге уже плавала рядом со мной. Мне тоже было весело. И почему мы, вырастая, забрасываем мно- гие развлечения детства? Во всей Солнечной системе не найдешь ничего сравнимого с плаванием на ртути. Ко мне вернулись забытые ощущения, несравнимое удовольствие от скольжения по зеркальной поверхности, когда подбородок гонит перед тобой маленькую волну. А раз глаза находятся совсем низко, то впечатление скорости создается просто ошеломляющее. Несколько ребят играли в хоккей. Мне хотелось присоеди- ниться к ним, но по их взглядам я понял, что мы их слишком пе- реросли, и вообще нам здесь уже не место. Ладно, переживу. Плавая, я и так получал массу удовольствия. Через несколько часов Джубилант сказала, что хочет отдох- нуть. Я показал ей, как это можно сделать, не возвращаясь на берег - если широко раздвинуть ноги и образовать из них треу- гольник. Если не ложиться, то это единственный возможный спо- соб, в любой другой позе вы просто опрокинетесь. Джубилант удовольствовалась тем, что легла. - До сих пор не могу привыкнуть, что можно смотреть прямо на солнце, - сказала она. - Я даже начинаю думать, что ваша система лучше нашей. Я имею в виду встроенные костюмы. - Я думал об этом. Вы, лунати... лунариане, не проводите на поверхности столько времени, чтобы это сделало силовой кос- тюм необходимостью. Он был бы слишком неудобен и дорог, осо- бенно для детей. Ты не поверишь, во сколько обходится замена костюмов, когда ребенок растет. Дороти за двадцать лет еще не расплатилась с долгами. - Да, но дело могло оказаться стоящим. Конечно, ты прав в том, что это очень дорого, но уж я-то из него не вырасту. Нас- колько его хватает? - Их следует заменять каждые два-три года. Я зачерпнул горсть ртути и стал капать ей на грудь. Я хо- тел сообразить, как бы невзначай первести разговор на Дороти, и на то, что Джубилант о ней знала. После нескольких неудачных попыток я отбросил хитрости и спросил напрямую про то, о чем они старались не говорить. Она тоже не оказалась разговорчивой. - Что это там за пещера? - спросила она, переворачиваясь на живот. - Это грот. - А что внутри? - Покажу, если все расскажешь. Она посмотрела мне в глаза. - Не будь ребенком, Тимоти. Если мать захочет рассказать о своей жизни на Луне, то сама и раскажет. Это не мое дело. - Я не стану вести себя по-детски, если вы перестанете обращаться со мной, как с ребенком. Мы взрослые. Ты можешь рассказать все, что захочешь, не спрашивая мою мать. - Хватит об этом. - Как раз это мне обычно и отвечают. Ладно, тогда иди в грот сама. И она пошла. Я сидел на озере и кипел от ярости. Терпеть не могу, когда меня водят за нос, а особенно не выношу, когда родственники шушукаются у меня за спиной. Я был немного озадачен, обнаружив, насколько важным стало для меня желание узнать истинную историю переезда Дороти на Меркурий. Я прожил семнадцать лет в полном неведении, и это мне не повредило. Но теперь, вспомнив все, что она рассказыва- ла мне в детстве, я понял, что то была чушь. Появившись здесь, Джубилант заставила меня все переосмыслить. Почему Дороти ос- тавила ее на Луне? Почему вместо нее забрала клонированного младенца? * * * Грот - это пещера в начале ущелья, из которой вытекает ртутный ручеек. Он не перестает течь весь светогод, но самым обильным становится в разгаре лета. Ручеек образуется из ртут- ных паров, которые конденсируются на стенах пещеры и стекают на пол. Я нашел Джубилант в центре ртутной лужи, очарованную открывшимся ей зрелищем. Из пещеры ионизационное свечение ка- жется намного ярче, чем снаружи, где ему приходится состязать- ся с солнечным светом. Добавьте к этому тысячи тоненьких стру- ек ртути, бросающих разноцветные зайчики, и вы получите такое место, в которое можно поверить, лишь зайдя внутрь него. - Слушай, извини, что лез к тебе со всякими глупостями. Я... - Ш-ш-ш! - Сестра махнула рукой, чтобы я замолчал. Она любовалась каплями, падающими с потолка и без всплеска исчеза- ющими в лужицах на полу пещеры. Я сел рядом и тоже стал смот- реть. - Я бы не отказалась здесь поселиться, - сказала она че- рез час. - А я, наверное, и не собираюсь жить где-то в другом мес- те. Она взглянула на меня, но снова отвернулась. Ей хотелось увидеть мое лицо, но видеть она могла лишь свое искаженное от- ражение. - А я думала, ты хочешь стать капитаном космолета. - Конечно. Но я всегда буду возвращаться сюда. - Я помол- чал несколько минут, размышляя о том, что в последнее время тревожило меня все чаще и чаще. - Вообще-то, я могу выбрать и другую работу. - Почему? - Мне кажется, реально командовать кораблем - совсем не то, что себе представляешь. Понимаешь, о чем я? Она снова посмотрела на меня, еще старательнее пытаясь рассмотреть выражение лица. - Может быть. - Я знаю, о чем ты думаешь. Многие парни хотят стать ка- питанами. Потом перерастают это желание. Может, это случится и со мной. Мне кажется, я родился на век позднее, чем мне хоте- лось бы. Теперь вряд ли найдешь корабль, на котором бы капитан хоть чем-то отличался от актера в капитанской форме. Настоящие хозяева корабля - компьютеры. Они управляют в_с_е_м. Капитан больше не имеет над ними власти. - А я и не подозревала, что дело зашло так далеко. - Еще хуже. Все пассажирские линии переходят на полностью автоматизированные корабли. Высокоскоростные рейсы уже укомп- лектованы ими полностью. Исходят из теории, что после десятка рейсов при пяти "g" экипаж слишком выматывается. Я думал о печальном факте современной цивилизации: эпоха романтики кончилась. Солнечная система приручена и покорена. Места для приключений не осталось. - Ты мог бы отправиться в кометную зону, - предложила она. - Это единственное, что еще поддерживает во мне желание учиться на пилота. Там, где охотятся за черными дырами, компь- ютер не нужен. В прошлом темногоду я уже подумывал о том, что- бы где-нибудь подработать и купить билет на какой-нибудь рейс. Но все же перед этим попробую пройти курс пилотирования. - Наверное, так будет умнее. - Не знаю. Поговаривают, что курсы астрогации собираются закрыть. Возможно, мне придется учиться самому. * * * - А не пора ли нам обратно? Я скоро проголодаюсь. - Нет. Давай еще немного посидим. Мне здесь так нравит- ся... Уверен, что мы просидели там часов пять, почти не разго- варивая. Я спросил ее, почему она интересуется системами жиз- необеспечения, и получил на удивление откровенный ответ. Вот что она сказала о профессии, которую выбрала: "После развода с матерью я обнаружила, что мне интересно создавать места, где безопасно жить. В то время я не чувствовала себя в достаточной безопасности". Потом она нашла и другие причины, но призна- лась, что ею до сих пор движет стремление к безопасности. Я задумался о ее странном детстве. Она была единственным извест- ным мне человеком, выросшим не со своей родной матерью. - Я и сама подумывала отправиться за границу системы, - сказала она после очередного долгого молчания. - Хотя бы на Плутон. Может, мы когда-нибудь там встретимся. - Все может быть. Пол пещеры содрогнулся; не очень сильно, но достаточно, чтобы всколыхнуть ртутные лужи и вызвать у Джубилант желание возвращаться. Мы стали пробираться между лужами к выходу, но тут раздался долгий рокочущий гул, и фиолетовое сияние погас- ло. Нас разбросало, и упали мы уже в полной темноте. - Что это было? - В ее голосе пробился зарождающийся страх. - Похоже, нас завалило. Скорее всего, оползень засыпал вход. Сиди на месте, я тебя отыщу. - Где ты? Не могу тебя найти. Тимоти! - Сиди спокойно, и я отыщу тебя за минуту. Успокойся и не психуй, беспокоиться не о чем. Нас откопают через несколько часов. - Тимоти. Ты где? Я не... - Она задела мое лицо ладонью и попыталась отыскать меня в темноте. Я прижал ее к себе и стал успокаивать. Еще утром я, наверное, поглядывал бы на нее с вы- сокомерием, но теперь начал понимать ее лучше. Кроме того, ни- кому не хочется оказаться погребенным заживо. Даже мне. Я об- нимал ее, пока не почувствовал, что она расслабилась. - Извини. - Не извиняйся. Когда меня завалило в первый раз, я испы- тывал то же самое. Я просто счастлив, что ты со мной. Оказать- ся заваленным в одиночку гораздо хуже, чем быть просто погре- бенным заживо. Теперь садись и делай то, что я скажу. Поверни входной клапан влево до упора. Сделала? Теперь мы расходуем наименьшее допустимое количество кислорода. А сейчас нам сле- дует как можно меньше шевелиться, чтобы избежать перегрева. - Хорошо. Что дальше? - Ладно, для начала скажи - ты в шахматы играешь? - Что? И это все? Разве не следует послать сигнал бедс- твия или еще что-то сделать? - Уже послал. - А что бывает, если тебя заваливает, а костюм твердеет, чтобы не раздавило? Как ты тогда пошлешь сигнал? - Он включается автоматически, если костюм остается твер- дым больше минуты. - А, понятно. Тогда "е2 - е4". * * * Мы забросили игру после пятнадцатого хода. Мне плохо уда- ется удерживать в памяти доску с фигурами, а она, хотя и прек- расно с этим справлялась, слишком нервничала, чтобы обдумывать ходы. Я тоже начал волноваться. Если вход заблокировало так, как мне представлялось, то нас должны были откопать в течение часа. В свое время я тренировался отсчитывать время в темноте, и прикинул, что после толчка прошло уже часа два. Наверное, оползень оказался больше, чем я думал. Спасателям может потре- боваться целый день, чтобы добраться до нас. - Когда ты меня прижал, я очень удивилась, что смогла к тебе прикоснуться. К коже, а не к костюму. - Кажется, я даже почувствовал, как ты вздрогнула. Дело в том, что костюмы взаимно проницаемы. Когда ты ко мне прикосну- лась, у нас был один костюм на двоих. Иногда это очень удобно. Мы лежали, обнявшись, на озерке ртути. Так нам было спо- койнее. - Ты хочешь сказать... а, поняла. Можно заниматься лю- бовью, не снимая костюма. Ты про это говорил? - Тебе не помешало бы испробовать это, лежа на ртути. Лучше не придумаешь. - А мы уже лежим на ртути. - Сейчас не до любви. Мы перегреемся. А резерв кислорода может пригодиться. Она лежала спокойно, но ее руки за моей спиной напряглись. - Мы сильно влипли, Тимоти? - Нет, но, возможно, придется очень долго ждать. Пить ты наверняка захочешь. Сможешь продержаться? - Жаль, что мы не можем заняться любовью. Я бы отвлеклась. - Ты сможешь продержаться? - Смогу. * * * - Тимоти, я недозаправила баллон перед уходом. Это ничего? Кажется, я не напрягся, но она меня здорово напугала. Я задумался, но поначалу не понял, насколько это серьезно. По дороге к дому она использовала максимум часовой запас кислоро- да, даже если учесть его повышенный расход на охлаждение. Вне- запно я вспомнил, какой прохладной была ее кожа, когда я ее обнял. - Джубилант, когда мы вышли из дома, у тебя было включено максимальное охлаждение? - Нет, но я включила его по дороге. Было так ж_а_р_к_о. Я чуть не потеряла сознание от перенапряжения. - И не выключала его до самого землетрясения? - Да. Я проделал приблизительные подсчеты, и результат мне не понравился. По самым пессимистическим оценкам у нее осталось кислорода не более, чем на пять часов. А вытащить нас могут и через двенадцать. Она могла сделать такие же подсчеты не хуже меня, и не было смысла скрывать от нее итог. - Прижмись ко мне теснее, - сказал я. Она удивилась, по- тому что мы и так уже лежали, крепко обнявшись. Но я хотел сблизить наши входные клапаны. Я соединил их и выждал три се- кунды. - Теперь давление в наших баллонах уравнялось. - Зачем ты это сделал? О, нет, Тимоти, не надо было так. Это я виновата, что была так неосторожна. - Я сделал это и ради себя. Как бы я жил дальше, если бы ты умерла, а я мог тебя спасти? Подумай об этом. * * * - Тимоти, я отвечу на любой вопрос о твоей матери. Вот тут я впервые взбесился. Я не рассердился на ее не- дальновидность и незаправленный баллон. И даже на охлаждение. Здесь было больше моей вины, чем ее. Степень охлаждения я превратил в какую-то игру, не внушив ей, насколько важно сох- ранять достаточно большой резерв кислорода. Она не приняла ме- ня всерьез, и теперь мы оба расплачивались за мою шутку. Я ошибся, предположив, что она, как специалист по выживанию на Луне, сама о себе позаботится. Как она могла это сделать, не имея реальной оценки местных опасностей? Но ее предложение прозвучало как плата за кислород, а так на Меркурии не поступают. Когда возникает реальная опасность, воздухом всегда делятся безвозмездно. Благодарность здесь ос- корбительна. - Только не думай, что ты мне д_о_л_ж_н_а. Ошибаешься. - Я не поэтому предложила. Если нам придется здесь уме- реть, то, по-моему, глупо цепляться за секреты. Ведь верно? - Если мы умрем, то какой смысл все мне рассказывать? Что мне с этого? Так что в любом случае это бессмысленно. А пока мы даже не н_а_ч_а_л_и умирать. - Это хотя бы поможет убить время. Я вздохнул. Сейчас мне уже не было так важно узнать то, что я из нее пытался вытянуть. - Хорошо. Вопрос первый: почему Дороти оставила тебя на Луне, переехав сюда? - Едва я задал вопрос, он неожиданно сно- ва приобрел для меня важность. - Потому что она вовсе не наша мать. С нашей я развелась, когда мне было десять лет. Я резко сел, впав в тупое обалдение. - Дороти не... значит, она... она моя приемная мать? А все это время она говорила, что... - Нет, она не приемная твоя мать. Она твой отец. - ЧТО? - Она твой отец. - Кто, черт возьми... о_т_е_ц? Да что за бред ты несешь? Кто может вообще знать своего о_т_ц_а? - Я знаю, - просто ответила она. - А теперь и ты. - Думаю, лучше будет, если ты расскажешь все с начала. Она заговорила, и все встало на свои места, как бы дико ни звучали ее слова. Дороти и мать Джубилант (м_о_я мать!) были членами рели- гиозной секты под названием "Первые принципы". Я понял, что в их учении было много диких идей, но самой дикой из них была та, которую они называли "ядерной семьей". Не знаю, почему они ее так назвали, наверное потому, что она была изобретена в эпоху, когда впервые была укрощена ядерная энергия. Такая семья состояла из отца с матерью, ж_и_в_у_щ_и_х в о_д_н_о_м д_о_м_е, и дюжины детей. "Первые принципы" не заходили настолько далеко: они все же придерживались конвенции "один взрослый - один ребенок" - ради своего же, кстати, блага, потому что иначе их бы просто линчевали вместо того, чтобы с отвращением, но терпеть - но им пришлась по вкусу мысль о двух родителях, живущих вместе и растящих двоих детей. Поэтому Дороти и Сияние (так ее звали; на Луне их называ- ли Блеск и Сияние) "поженились", и Сияние взяла на себя роль матери их первого ребенка. Она зачала его, родила и назвала Джубилант. Затем все начало разваливаться, что мог предсказать любой нормальный человек. Я не очень сведущ в истории, но коечто знаю о том, что творилось на Старой Земле. Мужья, убивающие жен, жены, убивающие мужей, избивающие детей родители, войны, голод и тому подобное. Не знаю, насколько это было результатом существования ядерных семей, но, должно быть, тяжко было на ком-то "жениться" и слишком поздно обнаружить, что ты ошибся в выборе. Поэтому все вымещалось на детях. Я не социолог, но кое-что соображаю. Их отношения, которые поначалу, может, блестели и сияли, стали постепенно ухудшаться. Через три года они дошли до того, что Блеск оказался не в состоянии находиться со своей женой на одной планете. Но он любил ребенка, и привык думать о нем, как о своем. Попытался объяснить это на суде. В современной юрисп- руденции даже к_о_н_ц_е_п_ц_и_я отцовства воспринимается при- мерно так, как божественное право королей. Блеск не смог найти в законах зацепки, за которую он смог бы ухватиться. По закону ребенок принадлежал Сиянию. Но моя мать (п_р_и_е_м_н_а_я мать, не могу себя заставить назвать ее отцом) нашла компромисс. Бессмысленно было оспари- вать тот факт, что он не мог взять Джубилант с собой. Ему пришлось с этим смириться. Но он мог взять ее частицу. Он так и сделал. Поэтому он прибыл на Меркурий с ребенком-клоном, из- менил свой пол и вырастил меня, не сказав ни слова о "Первых принципах". Выслушав эту историю, я начал успокаиваться, но она, без сомнения, явилась для меня откровением. Меня переполняли воп- росы, и на некоторое время о спасении было позабыто. - Нет, Дороти больше не состоит в секте. Это была одна из причин разрыва. Насколько я знаю, Сияние сейчас ее е_д_и_н_с_т_в_е_н_н_ы_й член. Она долго не продержится. Те па- ры, что образовывали секту, вволю натерзали себя в семейных ссорах. Поэтому суд и присудил мне развод; Сияние пыталась на- вязать мне свою религию, и когда я рассказала о ней своим друзьям, они стали надо мной смеяться. Мне не нравилось, когда надо мной смеются, даже когда мне было десять лет, и я сказала на суде, что считаю свою мать сумасшедшей. Они согласились. - Тогда... выходит, что Дороти еще не родила своего ре- бенка. Как думаешь, сможет ли она еще это сделать? Есть у нее такое право? - Дороти говорит - такое же, как и у всех. Судьям это мо- жет не понравиться, но это ее право, и они не могут его отри- цать. Она смогла выбить разрешение вырастить тебя лишь из-за одной лазейки в законе, потому что отправлялась на Меркурий и выходила из-под юрисдикции суда на Луне. Эту лазейку закрыли вскоре после твоего отъезда. Так что мы с тобой уникальная па- ра. Что ты об этом думаешь? - Не знаю. По-моему, лучше бы мне иметь нормальную семью. Что я теперь скажу Дороти? Она сжала меня в объятиях, и я был ей за это благодарен. Я ощутил себя совсем молодым и одиноким. Ее история все еще входила в меня, и я со страхом думал, какой может оказаться моя реакция, когда я ее усвою и приду к выводам. - Я ей ничего не скажу. А зачем это делать тебе? Навер- ное, она решится все тебе рассказать перед тем, как ты улетишь в кометную зону, но если и нет, то что с того? Какое это имеет значение? Разве она не была для тебя матерью? Чем ты можешь быть недоволен? Неужели биологический факт материнства важнее всего? Думаю, что нет. По-моему, любовь важнее, а я вижу, что она тебя любила. - Но она же мой отец! Как я смогу это воспринять? - Даже не пытайся. Мне кажется, что отцы любят своих де- тей совсем так же, как и матери, по крайней мере тогда, когда отцовство - нечто большее, чем просто осеменение. - Может, ты и права. Да, наверное, права. Она прижалась ко мне. - Конечно, я права. Через три часа раздался грохот и нас снова окружило фио- летовое сияние. * * * Мы вышли на солнечный свет, держась за руки. У входа нас ждала команда спасателей, они улыбались и шлепали нас по спи- нам. Они заправили наши баллоны, и мы насладились роскошной возможностью выгнать из-под костюмов пот, не жалея на это кис- лорода. - Сильный был оползень? - спросил я у начальника спасате- лей. - Средний. Вы двое - одни из последних, кого мы откопали. Трудно пришлось? Я взглянул на Джубилант, которая вела себя так, словно ее воскресили из мертвых, и с лица которой не сходила улыбка. Я немного подумал и ответил: - Нет. Ничего особенного. Мы поднялись по каменистому склону, и я обернулся. Толчок сбросил в ртутную долину несколько тонн камней. Еще хуже было то, что разрушилась естественная дамба в нижнем ее конце. Большая часть ртути вылилась в широкую долину внизу. Было яс- но, что ртутный грот уже не будет тем волшебным местом, каким он был во времена моей молодости. Жаль. Я любил его, и у меня родилось чувство, что в нем я очень многое оставил. Я повернулся к нему спиной, и мы пошли вниз. К дому и До- роти.