Иан Уотсон Тысяча склеек -------------------------------------------------------------- Ian Watson. "The Thousand Cuts" (1985) (с) Александр Филонов, перевод (e-mail: avf@computerra.ru) Все права сохранены. Текст помещен в архив TarraNova с разрешения переводчика. Любое коммерческое использование данного текста без ведома и согласия переводчика запрещено. -------------------------------------------------------------- В ресторане "Петрушка", являвшем собой просторный сумрачный подвал, не было ни души, лишь на стенах экзотическими призраками маячили росписи на тему "Руссиш балет". - Похоже, в наши дни русские рестораны не пользуются популярностью, - заметил Дон Кавано, когда официант расставил стаканы с водкой. - Потому-то мы и пришли сюда, - ответил Хью Карпентер, - чтобы найти свободный столик. - Вы меня не вините, - сказал официант. - Я прирожденный лондонец до мозга костей. - Может, из этого вышел бы неплохой скетч, - предположила Марта Вайн, игравшая в их компании роль гадкого утенка. - Понимаете, рестораном заправляют не те, кому следует. Ну, вроде "Эскимосской лавки пряностей"... Нет, погодите-ка - а как насчет бойни для овощей? Стойте, нашла! Вот: протесты против _вивисекции овощей!_ В репу втыкают электроды, артишоки заставляют выкуривать по сорок сигарет в день. Хью отмахнулся и от предложения, и от официанта одним движением головы. Блеск их телепрограмме придавала только разработка неожиданных точек зрения на _очевидное._ - Идея недостаточно безумна, дорогуша, - он вскинул голову.- А это еще что?! Дон прислушался. - Кто-то залил не тот бензин, вот глушитель и стреляет. - Столько раз подряд? - Больше смахивает на ружейный огонь, - сказала Элисон Сэмюэльс, тряхнув своими безукоризненно уложенными рыжими волосами. Она была красавицей, чем проводила Марту в тайное бешенство. - Значит, кто-то возится с зажиганием, - Хью победно ухмыльнулся. - Лады, так на чем же мы остановились? Вскоре до их ушей откуда-то из вестибюля "Петрушки" донесся грохот и звон бьющегося стекла, женский визг и неясные вопли. - Это не очередной из твоих розыгрышей, Хью? - торопливо, с тревогой спросила Марта. - Магнитофон в вестибюле? Или нет? - Нет, черт меня... И в этот момент на лестнице появилась парочка мускулистых субъектов в брезентовых куртках, толкая перед собой официанта, у которого из уголка рта сбегала струйка крови, менеджера и его русоволосую помощницу. Третий субъект, тощий мужчина в штормовке, остановился на верхней площадке. Все трое были вооружены автоматами. - Стойте, где стоите! - крикнул верхний с явным южноирландским акцентом. - А вы трое - живо садитесь к столу! Менеджер, кассирша и официант торопливо исполнили приказание. Наступившую вслед за этим тишину тут же прорезал нарастающий вой полицейской сирены. - Насколько я понимаю, - громко сказал Хью, - все мы стали заложниками в очередной эскападе чокнутых террористов? - Тихо, ты! - _Тш-ш-ш,_ - не разжимая губ, пробормотал Дон. - Иначе тебя скорей всего прикончат в первые же несколько минут, а уж потом начнет вырабатываться взаимопонимание. Просто... помедитируй. Ничего не предпринимай. - Дзен, или искусство быть заложником, что ли? - едва слышно шепнул Хью, застыв неподвижно, словно буддийский монах. Совсем рядом послышался усиленный мегафоном голос полицейского. - Не подходите! - крикнул тощий. - У нас заложники! Мы убьем их! Брезентовая куртка подбежал к кухонной двери, пинком распахнул ее... Хью жадно шарил языком у нее во рту, а пальцы его ласкали округлость ее ягодиц. Он импульсивно подался назад, и обнаружил, что совершенно обнажен - как и Элисон. Они оба лежали в постели у него на квартире в Челси. За окном сияло яркое июньское солнце. Элисон, удивленно распахнув глаза, уставилась на него, сумев выговорить лишь: - Но... - Но мы же были в "Петрушке", Элисон... То есть, поправь меня, если я выжил из ума, но я и понятия не имел, что страдаю провалами памяти! То есть... какого беса мы оказались здесь?! То есть, _ты-то_ можешь мне сказать, а? - Хью, я... я ничего не могу сказать. Мы были в ресторане. А эти парни из Ирландской армии освобождения... по-моему, они были из этих. Но мы не там. Мы тут. Хью сел и тупо уставился на газету, валявшуюся на пушистом желтом ковре. Заголовок гласил: МИРНАЯ РАЗВЯЗКА БЛОКАДЫ РЕСТОРАНА "ПЕТРУШКА". Подняв газету, он пробежал глазами статью, ничего толком не уразумев. Но опубликованный тут же фотоснимок Хью понял: он собственной персоной стоит, обняв Элисон за плечи, оба улыбаются и машут руками. - Погляди-ка на дату! _Девятое июня._ Газета за следующую неделю. - Значит, мы попали в середину следующей недели, - Элисон истерически расхохоталась, потом с подчеркнутой иронией дала себе пощечину. - Надо припомнить этот финт перед следующим походом к зубному врачу!.. Почему ни ты, ни я ни черта лысого не помним?! - Хотел бы я вспомнить, как мы занимались любовью. Собрав раскиданные по комнате вещи, Элисон начала одеваться. - Я всегда хотел затащить тебя в постель, - вел свое Хью. - Это было мечтой всей моей жизни. По-моему, мечтой и осталось! Должно быть, мы праздновали свое освобождение, то есть избавление. Разве нет? Помолчав, он вдруг заявил: - _Газ_ - вот оно что! Должно быть, они применили какую-нибудь новинку из числа нервно-паралитических - чтобы мы отключились или потеряли ориентацию; а теперь страдаем от побочных явлений. Он еще раз пробежал статью, на этот раз повнимательней. - О газе ни слова. Пишут, полицейские уговорили террористов выйти. Наверное, на прессу слегка надавили... Да нет, все было чересчур на виду. Должно быть, все было, как написано. Зазвонил телефон. Голый, как был, Хью устремился в соседнюю комнату, чтобы снять трубку. Когда он вернулся, Элисон сидела у туалетного столика, тщательно укладывая волосы. Хью бросилось в глаза, что она дрожит. Еще бы - такой шок! Он и сам чувствовал внутри зияющую пустоту, а его кожа, несмотря на жару, была покрыта мурашками. - Звонил Дон. Он... для клоуна он отреагировал весьма разумно. Весьма разумно. Он попал в ту же передрягу, что и мы. Но _и Сара тоже._ И его жена тоже. - Я знаю, что Сара - его жена. - И тогда я попытался позвонить Марте - но не мог пробиться. Все линии оказались забиты. Я пытался прозвониться в полицию. Я даже пытался дозвониться... Я пытался дозвониться до этих чертовых говорящих часов - и не мог пробиться! Всем и каждому вдруг понадобилось выяснить, который нынче час, дьявол его разбери! Это происходит не только с нами, Элисон. "Петрушка" тут ни при чем. То же самое твориться со всеми. - Где твое радио? Включи-ка его. - В кухне. Так и не одевшись, Хью устремился на кухню, а Элисон пошла следом, глядя на его подрагивающие ягодицы. Панк-рок группа пела: ...они бомбят твоих баб! они бомбят твой лоб! они бомбят твой зад! Песня стихла, и раздался голос ведущего: - Свеженькая запись "Хорьков". Забористая штучка, а? Прямо _радио_-активная... впрочем, таким радио и должно быть - активным. И потому я продолжаю, несмотря на то, что вы пребываете в таком же замешательстве, как и я. Именно так - и ни у вас, в стане радиослушателей, ни у нас здесь в студии ни одна живая душа понятия не имеет, _откуда_ взялось сегодня. Но если вы чувствуете то же, что и я, хочу дать вам совет: не теряйте головы и продолжайте заниматься своими делами. Крутите свои баранки, не давайте уличному движению замереть. Готовьте обед, мамаша Джонс, и не дайте ему подгореть - детишки скоро прибегут из школы. А чтобы помочь всем вам, пойдет запись старой доброй группы "Перекресток" - "На китайской макаронной фабрике"... Хью начал крутить ручку настройки: одна станция вообще молчала, остальные передавали музыку. - Переключи-ка на длинные волны, - предложила Элисон. - Что там за рубежом? И когда им удалось поймать невнятную французскую скороговорку из Каира, Хью, с трудом разбирая звуки подзабытого языка, понял, что во всем мире творится вроде бы то же самое. На протяжение июня, июля и августа похожие события происходили с дюжину раз. Ни одна из последующих "отключек" не была такой долгой, как первая - одни выхватывали из жизни по одному-два дня, другие - всего по несколько часов. Однако, судя по всему, на убыль дело вовсе не шло. А приемлемыми объяснениями и не пахло. Люди же никак не могли привыкнуть к неожиданным и частым перебоям в жизни. Дело в том, что это ничем не напоминало потерю сознания или сон. Когда сознание возвращалось (а кто мог поручиться, что так будет и в следующий раз?) - все в мире шло своим чередом. Самолеты летели из Лондона в Нью-Йорк и обратно, подписывались контракты и рождались дети. Газеты продолжали выходить - и наконец-то призыв газетчика "Только у нас в газете вы прочтете, как все было на самом деле!" начал соответствовать истине буквально - ибо как же иначе узнать подробности последних событий? Скажем, женщина приходила в себя в тюремной камере - но полицейские были вынуждены сперва покопаться в своих протоколах, чтобы прочесть в них, к примеру, что она убила собственного мужа, а уж потом огорошить ее этой новостью - а отсюда неизбежно возникал вопрос о ее виновности и ответственности за содеянное... Да уж, трудно не почувствовать себя огорошенным, внезапно очнувшись за штурвалом реактивного авиалайнера, заходящего на посадку в каком-нибудь незнакомом аэропорту - или на больничной койке после неведомой операции - или во все лопатки улепетывая по улице... а, собственно, с какой стати?! - А что, если мы под вой сирен вдруг придем в себя посреди грохота ядерной войны? - спросила Марта, наливая себе еще стакан джину. - Я так больше не могу. Это сводит меня с ума. - Это всех сводит с ума, - сказал Дон. Дело происходило в квартире Хью. - Вроде той древнекитайской казни. - Это когда на макушку капает вода, пока не продолбит дырку? - Нет, я говорю о Смерти Тысячи Надрезов. Я всегда ломал голову, умирает ли несчастная жертва от потери крови или от массированного шока. Один крохотный шок за другим. Можно пережить один, дюжину, наконец - но ведь не тысячу же! То же и с человечеством: нам устроили Жизнь Тысячи Надрезов, выстригая из нее кусок за куском и склеивая остатки. - Боже милостивый, - охнул Хью и энергично потер ладонями, - ты попал в самую точку: _выстригая и склеивая!_ Блестяще! - Значит, мы прямо роботы какие-то, - не обращая на него внимания, вел свое Дон. - Разум нам _не нужен._ Нам незачем ведать, что творим. Птицы не ведают, что творят, но это не мешает им ухаживать друг за другом, растить потомство и отправляться в перелеты. Да чего там, так даже лучше: ни одна разумная ласточка не стала бы утруждать себя ежегодными перелетами аж в Южную Африку и обратно. - Ты хочешь сказать, что мы проявляем чрезмерную самостоятельность мышления, и это завело нас в тупик? - уточнила Элисон. - А теперь снова превращаемся в роботов, и история раскручивается не в пример ровнее - да только все это проходит мимо наших рук. Мы тут не у дел, как _не у дел_ ласточки или мыши. Они принимают все, как есть. Марта, ты упомянула о ядерной войне - но ты разве не обратила внимания, насколько гладко вдруг пошли переговоры об ограничении ядерных вооружений? - Это потому, что обе стороны теперь боятся фатальной случайности куда сильней, чем прежде. - Вовсе не поэтому, я проверял. Все значительные договоренности были достигнуты во время Перерывов, - негромко хмыкнул Дон. - Прорывы во время Перерывов! Вспомни и другое: заварушка в "Петрушке" закончилась мирно именно во время Перерыва. - На склейке, - поправил его Хью. - Если бы "Петрушку" штурмовали, дело закончилось бы кровопролитной перестрелкой, но все пошло по другим рельсам. И плевать, насколько сильно жаждали крови наши террористы - да и власти заодно, если уж на то пошло. Он сидел за рулем своего красного "Метро", быстро мчавшегося в час пик по скоростной эстакаде где-то в Центральном Лондоне. В зеркале заднего обзора был виден белый "Фольксваген", не сумевший обогнуть пошедший юзом грузовик, и тот резким ударом послал легковую машину кувырком. Ехавшие позади этой пары затормозить не успели, и над шоссе вспухло огненное облако. - Черти-дьяволы, - Дон мельком бросил взгляд на часы с календарем, которые поторопился приобрести после первого же Перерыва, пока их все не раскупили. - На сей раз два дня. Элисон сидела рядом с ним, а Хью - на заднем сиденье. Марта исчезла, и оставалось лишь надеяться, что она еще числится среди живых. - Ради Христа, скорей выворачивай _отсюда!_ - взмолилась Элисон. - Это же прямо западня какая-то! - Больше смахивает на паническую скачку стада бизонов! Почему эти идиоты не тормозят?! Но как бы то ни было, Дону удалось в целости и сохранности добраться до ближайшего ответвления эстакады вниз. Спуск был забит; орали клаксоны, скрежетали крылья, лязгали бамперы. - Не забыть бы, о чем мы говорили, - перегнувшись через спинку переднего сиденья, бросил Хью. - Жизнь Тысячи Надрезов. - Тысяча надрезов будет в этом транспаранте с милашкой... - Дон, останови у ближайшей забегаловки. Надо потолковать, пока мы не потеряли нить. - Итак, о вырезании и склеивании, - напомнил Хью, баюкая в ладонях бокал. В забитом под завязку баре "Герцог Кент" было на диво тихо: все ждали, когда же умолкнет несущаяся из радиоприемника бармена музыка и пойдет выпуск наспех собранных новостей. Многие вообще не пили, а зашли ради информации. - Итак, ты упоминал о выстригании кусков жизни и склейках. А что подразумеваем под склейками _мы?_ - Пленку, - подсказала Элисон. - Монтаж. Межкадровый переход. - Умница, девочка! - Я не девочка. Девочками бывают только до двадцати. - Ладно, _каюсь._ - Потому-то я и не уступала твоим домоганиям прежде. - Ладно, я же сказал - каюсь. Итак, ты в точности выразила самую суть: монтаж - это межкадровые склейки. Нет никакой необходимости смотреть, как персонаж проделывает весь путь от А до Б; в одном кадре он выезжает, а в следующем уже прибывает, иначе в кино все тянулось бы, как в жизни - или в постановках Энди Уорхола. - Все длилось бы столько, сколько длилось в жизни раньше. - Вот именно. А что, если реальность - тоже своеобразное кино? Этакая уорхоловская картина длиной в тысячи лет и ценой в тысячи миллионов? Предположим, плоскостная фотография относится к голографии так же, как голография к... э-э... _плотнографии._ Допустим, мир - это кинопроекция, только в плоти: не светом, а веществом. А мы - пункт конкурсной программы на вселенских Каннах. _Но..._ - он сделал выразительную паузу. - ...являемся ли мы завершенным произведением искусства? Или мы - просто обрезки, валяющиеся на полу в монтажной аппаратной бытия? Потому-то и утрачиваем внезапно ощущение связности событий: тут выпало два дня, там - три... Элегическая музыка Эльгара утихла. - _Тс-с-с!_ - шипение раздалось такое, будто зал был полон змей. - ...Вы слушаете экстренный выпуск новостей Би-Би-Си, у микрофона Робин Джонсон. Сегодня первое сентября, на часах в студии тринадцать двадцать пять. Последний Перерыв длился примерно пятьдесят часов. На переговорах по разоружению достигнута предварительная договоренность по снижению количества боевых единиц... - Пошли отсюда! Эту дребедень можно прочесть и после. Дон все еще медлил с включением зажигания своего "Метро". - А естественность развития действия в твоем кино не нарушится, если вдруг все персонажи поймут, что вся их жизнь - сплошная выдумка? - спросил он. - _Быть может..._ это весьма изысканное прикосновение кисти художника? Быть может, режиссер внезапно увлекся экспериментальным кино? А перед этим был сугубым реалистом. Теперь же его подхватила "новая волна", вроде как французских кинематографистов. - Я по-прежнему утверждаю, что мы всего-навсего живые роботы, только раньше не осознавали этого, а теперь осознаем. - Да, но это свидетельствует скорее не о деградации самосознания, а о его возрастании, - заметила Элисон. - Это офигенная деградация сознания, что мы как-то влияли на ход мировой истории. Все важные события происходят в антракте. Взять хотя бы этот прогресс на переговорах по разоружению - вы же слышали, что сказал в новостях Робин. - А может, Бог решил подрезать реальность и подредактировать ее? - предположила Элисон. - Потому что она не сложилась - или перестала складываться так, как надо. Мировое кино просто разбомбили - причем в самом буквальном смысле. Вот мы и попали в перемонтаж. - А может, эти Перерывы делают для рекламных блоков? - решил поддразнить ее Хью. - Но только нам они видны ничуть не более, чем персонажам телесериала, во время которого гонят рекламу? - Чушь! Когда дают рекламу, фильм просто приостанавливается, а потом идет с того же места. - В таком случае ты права: _должно_ быть, некто действительно редактирует реальность. - Не могу сказать ни "да", ни "нет". Но видит Бог, реальность действительно нуждается в редактировании. Где-то поблизости раздался вой сирены "Скорой помощи", вывозившей кого-то из пострадавших в свалке на шоссе. Навстречу ей, промчался полицейский автомобиль с синей мигалкой на крыше. - Вот она, Тысяча Надрезов, - сказал Дон. - И все мы чокнемся от шока, как крысы в электрифицированном лабиринте. Впадем в полнейшую кататонию, Земля будет забита зомби - и мир пойдет на автопилоте. Будем жить, как птицы или пчелы. И с этими словами включил зажигание. Выезжая со стоянки "Герцога Кента", он автоматически свернул налево, просто потому, что так было легче, а уж потом сообразил, что понятия не имеет, куда собрался ехать. Притормозив, он уступил дорогу следующей "Скорой". И тут Хью вдруг расхохотался. - Есть! Я ухватил! Да как вы не понимаете - мы можем проверить мою идею! Можем даже пообщаться с самим Режиссером! Слушайте, дадим спецпрограмму. Не волнуйтесь, в эфирную сетку мы ее втиснем довольно быстро, причем общественность поможет нам стянуть одеяло на себя. Дадим программу о редактировании реальности. Устроим кино внутри Кино - кино о Кино! Я преподнесу это как грандиозное высокоморальное шоу - а именно таким оно и будет! Мы заставим покатываться над нашими злоключениями всю страну. Полно, страну ли? Черт, да с такой программой мы перекроем всю компанию - Америка, Европа, Израиль, Япония! Да, дражайшие, это нам по зубам! И это позволит людям сохранить здравый рассудок во время Тысячи Надрезов. Да этот проект поддержит _правительство!_ Элисон зааплодировала. - Спасибо. - Если только нас самих не вырежут, - сказал Дон. - Ты же знаешь, как только программа заканчивается, начинаются нормальные передачи. - Если нас вырежут, мы все равно на полных парах будем нестись вперед. Можно потом посмотреть все в видеозаписи. Разворачивай, Дон, едем ко мне на квартиру и все распланируем. Да, и надо отыскать Марту. Если кто-то редактирует реальность, то я намерен поучаствовать в этом. А программу мы назовем... да, есть! Мы назовем ее "Кройка _Бытия, или Живое кино"_! - Может, "Перекройка"? - Да. Да, конечно же! Совершенно верно, любимая. "Перекройка _Бытия, или Живое кино_" - именно так! Меня надо вовремя поправлять. - Хью откинулся на спинку сиденья. - Нас тоже, Хью, если ты прав. Нас тоже. - Что тоже? - Надо поправлять. Двумя неделями позже. Хью положил телефонную трубку и сказал: - Ну, не знаю в точности, что я _делал_ последние четыре дня. Но, должно быть, надрывал свою задницу, как пышно выражаются наши друзья американцы. Нашей программе дают зеленую улицу четвертого октября, сразу после девятичасового блока новостей. Чтобы втиснуть нас, "Унесенных ветром" отодвинули на полчаса. - Великое дело! - протянул Дон. - Да "Унесенных ветром" все видели минимум раза по два. Хью раздраженно погрозил пальцем. - Да они ж хотят, чтоб все _выучили_ картину наизусть, так что это действительно радикальное достижение. В общем, так: подключаются еще семь европейских стран, будут давать субтитры, да еще две ведущих американских телекомпании прогонят нашу программу в тот же вечер по своему времени, а на следующий день последуют Австралия и Япония. А напоследок я приберег самую потрясающую новость: программу будут передавать в _России_ - якобы для содержательного разбора. Марта чихнула: она простудилась, хотя не имела понятия, где или как. - Тут проблем не будет. Советы всегда насмехались над Богом. - Лады. Итак, Дон, к чему же мы пришли? - Я тут продирался через эту _груду_ заметок. Господи, это смахивает на наследство дядюшки, о котором и понятия не имел. Мы с Мартой доведем их до ума, и в четверг можно будет начинать репетировать с видеозаписью. Решить, что смотрится, а что нет. - А нельзя ли включить радио на минуточку? - спросила Элисон. - Зачем? А!.. Узнать, что творилось в... - Хью ухмыльнулся во весь рот. - _реальном_ мире? Почему бы и нет? В самом деле, почему? Может, пожнем свежие идейки. Он принес радио и установил его на крышку бара. - ...Хельсинки. Эта договоренность являет собой высочайшее достижение в снижении международной напряженности... - Каким чертом в снижении может быть высочайшее достижение?! - Если хочешь, поинтересуйся у моего издателя, - поддел его Дон. - ...первое реальное снижение объема вооружений, осуществляемое под испекторским надзором нейтральных наблюдателей из стран третьего мира. Фактический демонтаж и уничтожение... - Сдается мне, даже Господь Бог не может сотворить чуда за одну ночь, - фыркнула Марта. - Тьфу на них, - сказала Элисон. - Все перепуганы, что во время одного из периодов зомби что-нибудь стрясется. Или сразу же после, когда творится полнейшая неразбериха. - ...согласно поступившим на этот час сообщениям, число жертв несчастных случаев, ставших последствием нынешнего Перерыва, уже достигает тысяч. Самая большая катастрофа произошла в аэропорту Хитроу, где... - Ну, видите? Достаточно, чтобы какой-нибудь недоумок ткнул пальцем не в ту кнопку - и _"Паф"!_ Если это образчик волшебной руки судьбы, то она складывается в такой кулачище, что только ой! - Милая, когда монтируется кино, - сказал Хью, - то масса отличных кадров летит в корзину ради успеха картины в целом. - Послушать тебя, так ты втайне восторгаешься происходящим, - возмутился Дон. - Этим дерьмовым монтажом нашей жизни. Хью налил себе бренди, добавив немного (то есть совсем чуть-чуть) содовой. - Конечно, нет - это нелепо, опасно и разбивает мое сердце. Но взглянуть на ситуацию под верным углом можно только высмеяв ее - а заодно сохранив таким способом чувство собственного достоинства и свободу воли. Вселенная безумна - и как выяснилось, куда безумнее, чем может прийти в голову. В общем, не сочтите мое недостойное мнение навязчивым, но я считаю высочайшим из искусств отнюдь не трагедию, а сатиру. И, - тут он насмешливо вскинул лицо к потолку, - между нами, мошенниками, говоря, я хочу, чтобы режиссер этого грандиозного шоу под названием "Жизнь" обратил внимание, что я понял, что к чему. Я обнаружил, что реальность - всего лишь кино, но по-прежнему не утратил способности смеяться и не сошел с ума. - ...были буквально атакованы желающими приобрести нембутал и седуксен... - Я смеюсь - следовательно, я существую. Птицы не смеются. Коровы не смеются - так что разница есть. А теперь пусть все поумирают со смеху. Они этого заслужили. "Перекройка _Бытия, или Живое кино"_ была записана за первое и второе октября, с Хью Карпентером в роли Вселенского Режиссера и очаровательной Элисон в качестве продолжения его глобальной сущности, и смонтирована третьего. По мнению заинтересованных лиц получилась самая остроумная, самая смешная получасовка за всю историю мирового телевидения. Хью, сморгнув слезы, отвернулся от монитора и помахал техперсоналу. Продюсер программы Питер Рольф крепко пожал ему руку и хлопнул по спине, потом обнял и поцеловал Элисон, а после секундного колебания поцеловал заодно и Марту. Хотя программа шла в записи, вся группа решила присутствовать во время эфира в студии. Хью хлопнул пробкой одной из предусмотрительно принесенных бутылок шампанского. - Пошла, пошла! В Манчестер и Мюнхен, в Тулузу и Тель-Авив! На Альфа Центавра и по всему небосводу, если там кто-нибудь есть! Мы _тоже_ посмотрели ее. Ваше здоровье! И вскоре на телефонном аппарате Рольфа замигал призывающий к вниманию огонек. - Да? В самом деле? Превосходно! Хью! Коммутатор аб-со-лют-но _засыпан_ звонками. Зрители буквально... брызжут. Ты не дал им завтра утром броситься под автобус. Ты помешал им нынче ночью наглотаться снотворного. Ты первый внес в этот жуткий бардак какой-то смысл. Ты снова сделал мир забавным - пусть это фильм идиота, полный купюр и склеек, но это означает... - Как, _вообще_ никаких возмущенных откликов? - перебил его Дон. - Ну, самая крохотка насчет богохульства от фанатичной братии. Но, друг мой милый, этого и _следовало_ ожидать. - Я и ждал. Дожидался. Возмущенные отклики так курьезны! - В этот раз нет, старик. Все буквально источают благожелательность. Вся страна покатывается со смеху. - Так вы поняли, - спросил Рольф, председательствовавший на состоявшемся на следующий вечер торжественном банкете у себя дома в Хэмпстеде, - что наша телепрограмма стала Номером один? Что за последние двадцать четыре часа общее число ее зрителей составило полмиллиарда? Плюс-минус Советский Союз, где плюют на рейтинги, подлые твари! Ковра под высыпанными на него телеграммами почти не было видно. Разбрасывая их ногами, будто осеннюю листву, Рольф добрался до Элисон, сунул ей еще стакан виски с содовой и снова поцеловал, гадая, сколько она еще будет терпеть это под влиянием общей эйфории. - Должно быть, вы побили рекорд репортажа о первом шаге Армстронга по Луне, - крикнул он Хью. Хмельная компания разлеглась на полу и смотрела видеозапись, хрюкая и повизгивая в кульминационных моментах - а программа состояла почти из одних кульминационных моментов. - _Салют!_ - воскликнул Рольф. - Нынче ночью с хохоту будет покатываться весь наш шарик! - Проклятье! - ругнулся Дон, взглянув на промелькнувший на обочине дорожный знак. - Петворт, полмили... Должно быть, мы едем в коттедж. Напряженный Хью сгорбился слева от него, а Марта и Элисон были на заднем сиденье. И Сара тоже ("Привет, милая"), в туго повязанной оранжевой косынке, из-под которой не выбивался ни один ее черный локон - что крайне нехарактерно для Сары, выбравшейся с друзьями на воскресный пикник. Стрелка уровня бензина дрожала где-то у нуля... Странно: Дон всегда заботился, чтобы бак был полон. Снизив скорость - в самом деле, машина _мчалась_ по проселку со скоростью почти шестидесяти миль в час - он залюбовался осенней багряно-золотой закатной пышностью листвы. Хью тоже заметно расслабился. - Пора бы посмеяться, а? И тут Дон взглянул на часы: середина недели, до выходных далеко. - Боже милосердный, двадцатое октября! Такого длинного Перерыва еще не бывало. Мы гуляем у Питера в Хэмпстеде - то есть, мы _гуляли_ пятого октября. Вылетело целых две недели. - У меня тут приемник, - сообщила Сара. Эфир был наполнен Восьмой симфонией Бетховена. Она все звучала и звучала. "Самая моцартовская симфония Людвига ван", - подумал Дон. - Да уж, ради этого стоило включить радио, - лениво заметил Хью. Но в конце концов музыка смолкла. - ...с вами Робин Джонсон. Сегодня двадцатое... - В коттедже мы будем минут через десять. У меня там припасено пару галлонов бензина. - ...новости окажутся для вас суровым потрясением. Говоря вкратце, переговоры по разоружению в Хельсинки закончились одиннадцатого октября полнейшим крахом. Два дня тому назад, восемнадцатого, войска стран Варшавского договора вторглись в Югославию. В настоящий момент советские танки сосредоточены у западногерманской границы. Страны НАТО находятся в полной боевой готовности, но пока... Я... мной получено непроверенное сообщение, что в Западной Германии взорвались несколько тактических ядерных боеголовок. Как я сказал, сообщение пока не подтверждено... - Но... - выдавил Хью. - Значит, потому-то мы и мчимся в коттедж с пустым баком... Пытаемся избежать общей жуткой участи. Двигатель несколько раз пропустил такт, потом чихнул и заглох. Прокатившись по инерции еще немного, "Метро" окончательно встал. - Похоже, - негромко сказала Элисон, - что в конечном итоге мы умрем от смеха. - Ты хочешь сказать, - шепнула Марта, - что Бог - или нечто - не терпит насмешек? - Не знаю насчет "Бога - или нечто", - с горечью ответил Дон, - но полагаю, что это следовало бы назвать, ну... возмущенным откликом. И на сей раз он не кажется курьезным. Фильм зарезали... - Как я понимаю, - буркнул Хью, - теперь пойдет пейзаж после битвы. Композиционного мышления ни на грош... Опустив стекло, он крикнул в высокое небо: - Режь! Ну режь же! Склейку давай! Но вместо того северный небосклон на несколько секунд озарился ослепительной вспышкой. А чуть погодя издалека налетел яростный жаркий вихрь и разом сорвал с деревьев всю их багряно-золотую листву.