Кен Уайсмен Рождественское деревце ------------------------------------------------------------- Ken Wisman. The Christmas Tree, 1990 (с) Андрей Новиков, перевод, 1996 (e-mail: novanal@junik.lv) Публикации: Земе (Рига), 1/1996 Все права сохранены. Текст помещен в архив TarraNova с разрешения переводчика. Любое коммерческое использование данного текста без ведома и согласия переводчика запрещено. -------------------------------------------------------------- В глубине леса возле пруда, звеневшего летом под ударами капелек дождя, стояли рядышком семь елей. В трех деревьях оби- тали духи. Одну из них звали Помона. Помона росла на склоне холмика в стороне от других елей, ближе к пруду, и была довольна своим одиночеством. А еще дальше в лесу, где не ступала нога человека, все еще правили четыре богини - времена года. После Матери-земли Помо- на больше всего на свете любила именно их. Весна была совсем юной девушкой, а Лето - цветущей женщи- ной. Осень одевалась в великолепные наряды. Но из всех четве- рых Помоне больше всего любила Зиму - седую пожилую женщину, много знавшую о мире духов и чарах. Зимой всегда выпадал снег, снежинки покрывали ветви Помоны и играли ее иголочками, словно пластинками в музыкальной шка- тулке, и тогда она пела свою Зимнюю Песнь. Так и получилось, что Помона выросла в лесной чаще в не- винном неведении об остальном мире, поэтому не знала, кто те двуногие существа, что явились однажды в зимний лес - один с мотком веревки, другой с пилой. Они принялись пилить ели под холмом и обвязывать их верев- кой. За свои семь лет Помона почти не разговаривала с двумя другими древесными духами, и сейчас ей нечего были им сказать, когда обе ели рухнули на землю. Она лишь надеялась, что люди пощадят ее, и тогда лишь ей одной станут принадлежать лес, пруд и Зимняя Песнь. Но когда шесть елей уже упали, двое остановились перед По- моной. - Красавица, - сказал Майк. - Семь футов, и ни дюймом меньше, - подтвердил Боб, попы- хивая трубкой. И приставил пилу к стволу Помоны. "Нет!" - завопила она. Но люди не могли ни видеть, ни слы- шать ее. И вскоре она уже падала, навсегда оторванная от Мате- ри-земли. Боб и Майк погрузили семь елей на сани, и восемь собак по- тянули груз к прогалине, где стояло несколько грузовиков. Один из водителей расплатился с Майком, потом Помону швырнули в ку- зов вместе с десятками других елей. Когда грузовик поехал, Помона спросила соседнего древесно- го духа: - Куда они нас везут? - Продавать, - ответил дух, обитавший в придорожном дереве и наблюдавший за тем, как приезжают и уезжают люди. - На свой праздник. Объяснение породило сотню новых вопросов, но Помона не стала их задавать. Она была не очень-то общительным духом и предпочитала страдать в одиночестве. Помону привезли на стоянку, освещенную гирляндами разноц- ветных огоньков. Странна музыка гремела из динамиков. Целыми днями люди приходили, дергали Помону за ветви, постукивали по стволу или, хмурясь, всматривались в осыпавшиеся с нее иглы. За три дня Помона едва не оглохла от унижения, и потому не услышала разговор между мальчиком и его отцом. - Ветви густые, - сказал отец. - Что скажешь, Джеми? Мальчик посмотрел на верхушку, где без сил лежала Помона. - У этого дерева есть ангел. - Что ж, лучшей рекомендации не придумаешь, - рассмеялся отец. Он заплатил продавцу, привязал деревце к крыше машины и поехал домой. Помону поставили в углу комнаты и украсили ветки гирлянда- ми разноцветных огоньков. Один из проводов оказался старым и порвался. Когда Джон включил гирлянду, из провода посыпались искры. Испуганная Помона тут же вспорхнула на верхушку. Древесные духи боятся огня больше засухи и ураганных ветров. "Неужели дурак ничего не заметил? - подумала она и вздох- нула. - Впрочем, какая разница? Лучше быстрая смерть от огня, чем медленная от жажды. А если я загорюсь, вспыхнет весь дом. Так ему и надо, если он умрет вместе со мной". В доме было жарко. И сухо. Иголки теряли влагу с угрожаю- щей скоростью. И Помона слабела, потому что ее жизнь была свя- зана с жизнью дерева. - Хочешь напиться? - спросил голос из темного угла. Маль- чик подошел ближе. Жажда поборола гордость. - Да, - ответила Помона. Джеми принес стакан с водой, приподнялся на цыпочках и протянул руку к верхушке. - Деревья пьют не так, как пьют люди, - резко сказала По- мона. Джеми позвал отца. Тот взглянул на упавшие иголки, высох- шие веточки и поставил ствол в ведро с водой. Когда Джон ушел, Помона спросила Джеми: - Какой ты меня видишь? - Ты ангел, живущий в дереве. Примерно такой. - Джеми раз- вел пальцы на шесть дюймов. - Ты очень красивая. - Я не ангел, - возразила Помона. - Я древесный дух. Много веков назад меня мог увидеть любой человек. Но в этом мире больше не осталось места для магии. Люди позабыли о мире чар... - Тебе хватает воды? - спросил Джеми. Помона не ответила, и он медленно вышел. Следом явился кот и принялся царапать когтями ее ствол. Помона, окрепшая после питься, увеличилась в размерах вдвое и спрыгнула на нижние ветви. Кот завопил и убежал. На следующее утро пошел снег. Крупные хлопья бились в ок- но, словно мотыльки, летящие на свет. Помона лежала на ветвях и вздыхала. - Что с тобой? - спросил мальчик из темного уголка. - Оставь меня в покое. - Из-за снега? Молчание. - Я могу принести тебе немного снега. - Дурачок! - воскликнула Помона. - Он растает за несколько минут. - Ты меня не любишь, - сказал Джеми. - Ты заплатил за то, чтобы мое дерево срубили. Без него я умру. - Прости. Папа не знал, что тебе станет плохо, если мы принесем тебя сюда. Обычно у нас была искусственная елка. Но в этом году мама очень больна, и папа захотел особое дерево. Молчание. Джеми встал возле ветра на колени и толкнул изо всех сил. Дерево сдвинулось на пару дюймов. Он толкал, пока ветви не коснулись окна. - Открой его! - велела Помона. Джеми распахнул окно, ветки рванулись наружу. Снег падал сквозь иглы, издавая тонкий хрустальный звон. Помона запела. Джеми изумленно отпрянул. Помона пела о северных ветрах и седых волосах Зимы, рассыпающихся снегом по всей земле. Тут в ее песне звучала печаль. Пела об обещании весны, потому что смерть Зимы означала ее зарождение. И тут ее песнь звенела счастьем. Ее песня потрясла Джеми до самого сердца; он изменился навсегда. На следующий день семья украшала елку. Джон принес на ру- ках Мэри и положил ее на кушетку. Она была бледна и очень сла- ба от болезни. Джеми подавал отцу шары и гирлянды, а тот раз- вешивал их на ветвях. - А эти новые, Мэри, - сказал Джон, показывая жене хрустальное украшение. - Вчера я увидел, что у дерева половина ветвей торчит на улице. - Ангел хотел ощутить снег, - сказал Джеми. - Сегодня в городе мы с Джеми увидели эти украшения, - продолжил Джон. - Они похожи на большие снежинки. Ангелу они понравятся. Он взглянул на засыпающую жену. Джеми взял хрустальную снежинку, тихонько подошел к матери и положил украшение между ее худыми руками. - Тише, - сказал Джон. - Не разбуди ее. На следующее утро было Рождество. Джон принес Мэри. Она чувствовала себя лучше, и Джеми сел рядом. - Давай, Джеми, - прошептала мать. - Открывай подарки. Мальчик подбежал к елке и разорвал цветную бумагу. Каждый подарок он показывал матери. Вскоре Мэри заснула и Джон отнес ее наверх, подумав, что с каждым днем она кажется все легче и легче. Пока Джон был наверху, Помона спросила Джеми: - Что у вас за праздник? - В честь младенца Иисуса. - Не очень-то понятно. - Я спрошу папу. Когда усталый и грустный Джон вернулся, Джеми спросил: - Ангел хочет узнать про Рождество. - Ну, скажи ангелу, что для разных людей оно означает раз- ное. Некоторые отмечают его как христианский праздник. Твоя мать не христианка, но и она празднует его. Она говорит, что не имеет значения, какая из религий объявляет младенца Иисуса своим, главное - смысл. Поэтому для нее Рождество - праздник доброты человеческого духа и любви, наполняющей сердца людей. Так говорит твоя мать, Джеми. Она очень умна. - Мама умрет, да, папа? - Нет! - воскликнул Джон, но тут же смутился и протянул к сыну руки. Джеми подбежал к отцу, они обнялись. - Да, Джеми. Твоя мать умирает. Но хочу, чтобы ты запомнил - она дала тебе жизнь, и она останется жить в тебе. Ты понял, Джеми? Джеми взглянул на Помону и вспомнил ее Зимнюю Песнь - о старухе Зиме, которая несет в себе семена весны, и чья смерть продолжает жизнь. - Понял. Когда все люди ушли, Помона спустилась с верхушки полюбо- ваться подарками. Как и большинство древесных духов, выросших под светом звезд и планет, она любила все красивое и блестя- щее. Да и само дерево привело ее в восхищение - Джон оставил гирлянды включенными, и теперь на шарах и фольге блистали тысячи звездочек. Помона взлетела на верхушку, улеглась на ветвях и попыта- лась уснуть, но в голове вертелись самые разные мысли. Эти люди не только купили ее и приговорили к медленной смерти, они еще и отяготили ее своими проблемами. И это унич- тожило всю радость, которую она испытывала, глядя на украшен- ное дерево. Помона задремала, но внезапно проснулась от потрескивания и запаха дыма. Она тут же слетела вниз. Ну, конечно - неисп- равный провод загорелся и поджег дерево. Страх сменился гневом. Там им и надо, подумала она. Пусть умрут в огне вместе со мной... - Джеми, - прошептала Помона, паря над его кроватью. Но ее голос, ставший еле слышным шепотом, не смог разбудить мальчика. - Джеми, - позвала она вновь и вспомнила про Зимнюю Песнь. Она запела. Мальчик открыл глаза и прошептал: - Мама! - Слушай внимательно, - сказала Помона. - В доме пожар. Вам надо спасаться. Джеми выбежал в гостиную и увидел клубящийся дым, потом помчался будить отца. - Джеми, спускайся и выходи через черный вход. Ты сделаешь это, сынок? - Да. - А я пойду спасать маму, - сказал Джон и исчез в дыму. - Иди за мной, - велела Помона. Она отвела его в комнату, где Джеми прихватил коробку с хрустальными украшениями. Потом они отыскали кота и выбежали через черный ход прямо в руки по- жарников. Позднее, свернувшись калачиком на сиденье их машины, Джеми поднял крышку коробки. Среди хрустальных снежинок он разглядел Помону - маленькую, как жучок. - Мое дерево умерло, - прошептала она. - Я тоже умру. Как глупо было поверить в эти слова о доброте и любви. Наверное, я поверила в них из-за того, что ты дал мне напиться. И тех нескольких часов снега. - Шш-ш-ш, - сказал Джеми и тихонько подул на парящую Помо- ну, пока она не опустилась на снежинку. Потом закрыл крышку и уснул. На следующий день Джон вернулся с семьей в квартиру. Джеми положил коробку с Помоной в ящик стола и пошел с отцом в го- род. Вечером он открыл коробку. - У меня для тебя кое-что есть, - сказал он Помоне, теперь уже не крупнее комара. - Оставь меня, - пискнула она. Но Джеми ее не расслышал. - Посмотри, - сказал он, переворачивая коробку. И Помона перышком опустилась на верхушку растущей в горшке сосенки. - В магазине было много деревьев, - добавил Джеми. - У не- которых даже были ангелы вроде тебя, но мы купили незанятое. - Гм-м. Не такое уж красивое, как мое прежнее, - пискнула Помона. - И не очень-то большое, если я вырасту до прежних размеров. Но подойдет и такое. Улыбнувшись, Джеми понес показывать деревце матери. В апреле мать Джеми умерла, и мальчик положил на ее могилу хрустальную снежинку. И всю свою жизнь Джеми праздновал Рождество по-своему. Да- же когда вырос и женился, даже когда вырос настолько, что пе- рестал видеть ангела на деревце, он каждый год приезжал в дом отца, вешал на сосенку хрустальную снежинку и рассказывал сво- им детям историю о Помоне. Потому что он понял, что Рождество есть нечто большее, чем вещи и подарки - это событие святое. А самое святое в нем - волшебство, таящееся в детском сердце, и приносит это рождественское волшебство любовь.