Томас Уайлд Человек, который управлял собой ------------------------------------------------------------- Thomas Wylde. The Man Who Controlled Himself. Fantasy & SF, January 1989. (c) 1987 by Thomas Wylde (с) Андрей Новиков, перевод, 1996 (e-mail: novanal@junik.lv) Публикации: Если, 9/1996 Все права сохранены. Текст помещен в архив TarraNova с разрешения переводчика. Любое коммерческое использование данного текста без ведома и согласия переводчика запрещено. -------------------------------------------------------------- Когда музыка загремела вновь, пробиваясь сквозь потолок -- громкая, быстрая и ритмичная, -- Саймон Норг перестал слы- шать биение собственного сердца. -- Бейся! -- приказал он ему, протягивая руку к пульту дистанционного управления стереосистемой. Он нажал кнопку, и все лампочки в квартире погасли. Не тот пульт. -- Бейся! -- повторил он, перебирая лежащую на коленях кучку всевозможных пультов -- свет, телевизор, интерком, сиг- нал тревоги. -- Да бейся же! -- гаркнул он, ощущая, как в нем закипает гнев. От грохота музыки с потолка начала сыпаться штукатурка. Опять эти проклятые гаитяне. Живут здесь всего неделю, но уже успели превратить его жизнь в кошмар. -- БЕЙСЯ! -- еще раз крикнул он, отыскав нужный пульт и направив его на стереосистему. Включился магнитофон. Из дина- миков загремел звук бьющегося человеческого сердца, тщетно со- ревнуясь с сотрясающей потолок какофонией. Палец Норга надавил кнопку громкости. Биение сердца стало напоминать раскаты гро- ма, но через несколько секунд из усилителя поднялось облачко дыма. Магнитофон смолк. -- Проклятье! Бейся, кому говорю! Саймон глубоко вдохнул и начал сокращать сердце в такт мысленно повторяемому мнемоническому ритму, который он приду- мал два года назад. Сосредоточившись, он пересек комнату, опустился на колени возле сваленной под столом кучи разнообразнейших часов и при- нялся ее разгребать, отпихивая в сторону ржавые часы-луковицы, сломанные настольные часы и пластиковые домики с торчащими из приоткрытых дверок безголовыми кукушками. Наконец он нашел то, что искал -- старый маятниковый метроном. Саймон поставил его на стол, установил механизм на восемьдесят тактов в минуту и плюхнулся рядом на стул, застав- ляя сердце сокращаться всякий раз, когда маятник пересекал центральную черту. Он задал себе следующую программу: 1. Отсчитать десять ударов сердца. 2. Вдохнуть. 3. Дважды моргнуть. 4. Еще десять ударов. 5. Выдохнуть. 6. Дважды моргнуть. 7. Повторить все сначала. Прислоненная к стене разлохмаченная о потолок швабра на- помнила ему о вчерашнем вечере. Гаитяне его попросту проигно- рировали. Сволочи, подумал он и пропустил удар. Что же мне теперь делать, черт возьми? Они меня убивают! Кстати, настало время потеть. * * * Кто-то завопил. Норг сперва убедился, что вопит не он, потом позволил го- лове откинуться назад и уставился в покрытый трещинами пото- лок. Музыка все еще пробивалась сквозь штукатурку, но теперь к ней прибавились новые звуки. Обитатели верхней квартиры орали друг на друга на ломаном французском. Мужчина и женщина. Нет, мужчина и две женщины! Саймон выругался, сбился с ритма и попытался вдохнуть воздух в уже наполненные легкие. Он закашлял -- сердце остано- вилось, дожидаясь команды -- и с сипением выдохнул, пропустив за это время еще четыре сокращения сердца. --Боже, -- пробормотал он, наводя на качающуюся стрелку метронома сперва один глаз, а затем и второй. Секунду спустя он заметил, каким скользким стало сиденье стула. Он забыл перестать потеть! Теперь из него вытекло столько жидкости, что на полу растеклась целая лужа. Неудивительно, что он сбился с ритма -- весь электролит- ный баланс организма полетел к чертям, и... проклятье! В доме не осталось ни капли "Гаторада" -- специального солевого раст- вора. Он уже четко ощущал, как сердце отказывается биться, словно быстро превращается в кусок твердой резины. Вопли наверху стали громче, потом музыка загремела во всю мощь -- на пределе возможностей усилителя и с искажениями. Что-то с треском рухнуло, музыка оборвалась. Вопли, однако, не прекратились: мужчина, две женщины и целая толпа писклявых детских голосов. Превосходно! Ого, а теперь к нему кто-то стучится. Норг повернул голо- ву к двери, пропустил еще один удар и едва не поперхнулся. Дверь открылась. Позвякивая ключами, вошла Пенни, соседка из квартиры напротив, и уставилась на Норга, прижимая к груди книгу. -- Я отыскала еще одну книгу о гормонах, -- сказала она. -- Новые знания никогда не помешают. Саймон поморщился. Соседка была красива, умна и заботли- ва, и вот уже шесть месяцев он пытался ее отвадить, не перехо- дя на грубость. Неужели она не понимает намеков? Он наблюдал, как она кладет книгу на комод рядом с другими медицинскими справочниками, которые он проштудировал столь тщательно, слов- но от этого зависела его жизнь. Так оно, разумеется, и было. Пенни прошла на кухню. Норг выпустил немного слюны и сглотнул. -- Добавь... удар... к списку... удар... еще "Гато... удар... рада". Сосредоточенно наморщив лоб, соседка уже читала подготов- ленный Саймоном список нужных ему покупок. -- Я ведь тебя просила не потеть так много! -- Человек... удар... потеет... удар... когда ему... удар... надо. Пенни рассмеялась, разводя в кувшине раствор -- щепотка соли и горсть сахара в пинте воды. -- Я говорила, что могу установить у тебя другой кондици- онер -- с дистанционным управлением. Тогда я смогу устанавли- вать влажность из своей квартиры. Совсем нетрудно запрограмми- ровать микроконтроллер, и тот... -- Никакого... удар... дистанционного... удар... управле- ния! Норг зависел от доброй женщины и ее технического опыта, но терпеть не мог, когда ему об этом напоминали. -- Поживем -- увидим, -- сказала она, протягивая напиток. Пока Норг потягивал противную на вкус смесь, она стояла перед ним, теребя в руках список. -- Что? -- спросил Норг. -- Ты ведь знаешь... я люблю тебя. О, Боже, опять эти ужасные слова. -- Ты не можешь всю жизнь просидеть взаперти, милый, -- продолжила она. -- Жизнь пролетает мимо! Норг нахмурился. -- Я привела к тебе кое-кого, Саймон. Социального работ- ника. Норг нахмурился еще сильнее. -- Дорогой, это ради твоего же блага! Норг с трудом сдержался, иначе у него закипела бы кровь. * * * -- Я знаю, что такое агорафобия, -- произнес молодой че- ловек. -- И знаю также, как вам следует себя вести. Его звали Дональд какой-то там, и от запаха его одеколона у Норга кружилась голова. -- Это не... удар... агора... фобия! Еще Норга раздражало покровительственное выражение на ли- це посетителя и его жульнический трюк -- он зачесывал свои жи- денькие волосы, спуская их прядкой на розовый лоб. Норг нервно пригладил собственные волосы, заметил, что они поредели и не- медленно начал стимулировать волосяные луковицы. -- Но мисс Бун сказала мне, что вы два года не выходили из квартиры. Что вы боитесь потерять контроль над собой, а это весьма характерно для... -- Не совсем так, -- вмешалась Пенни. -- Саймон говорил, он опасается, что его отвлекут. Ему постоянно требуется заставлять себя... работать. -- Работать? -- Да, работать! -- гаркнул Норг, постаравшись придать словам убедительность. -- Видите ли, -- сказала Пенни, -- его организм не рабо- тает автономно, и ему приходится все делать самому. -- Она взглянула на Саймона, ожидая подтверждения. -- А это действи- тельно нелегкая работа, верно, дорогой? Норг кивнул. Дональд уставился на него с изумленным недо- верием. -- Понимаю. Продолжайте. -- Вот что ему требуется, -- начала перечислять Пенни, переключаясь на свою любимую техническую тему. -- Во-первых, процессор с необходимым набором программ, таймером, интер- фейсом ввода и вывода, схемами обратной связи. Затем... Дональд покачал головой. Норг уловил запах дыма. -- Ему не помешал бы и кардиостимулятор, -- продолжила Пенни, -- но он не позволит хирургам прикасаться к своему те- лу. -- Мясники! -- подтвердил Норг. Пенни пожала плечами. -- И это продолжается уже два года? -- уточнил Дональд. -- Он не называл мне причины, -- ответила Пенни, -- но произошло нечто такое, после чего все системы его организма словно сгорели. Верно, подумал Норг. Вот и сейчас что-то горит. -- Мне очень хотелось бы узнать, как это произошло, мистер Норг, -- сказал Дональд. Пенни навострила уши, но прит- ворилась, будто любуется вышивкой на своей юбке. -- Это... удар... странная... история, -- начал Норг и принюхался. Точно, опять едкий запах дыма. Он даже забивает вонь дональдова одеколона. -- Вы среди друзей, -- поощряюще улыбнулся тот. Гаитяне наверху принялись лупить по стенам. Вновь оглуша- юще громко загремела музыка, потом смолкла. Новые вопли. Норг вздохнул и жестом попросил Пенни сесть рядом. Когда он протянул ей руку, она начала ее ритмично сжимать. Каждый пятый раз Пенни нажимала сильнее, чтобы Саймон на забыл вдох- нуть. -- Это помогает ему сосредоточиться на разговоре, -- по- яснила она. Дональд кивнул, еле заметно улыбаясь. -- Так вот, -- принялся рассказывать Норг. -- Полагаю, все началось в тот день, когда я потерял в японском рыбном ресторане кончик мизинца. Мне показалось, что повар кончил ру- бить тунца, но я ошибся. Он помолчал, пока они разглядывали его руки. Все пальцы выглядели совершенно нормальными. Наконец Дональд посмотрел на Норга. -- А, понял. Кончик пальца вам пришили. Отличная работа. Даже шрама не осталось. Норг покачал головой. -- Если честно, то кончик пальца так и не нашли. Навер- ное, его подали кому-нибудь вместе с рыбой. -- Так вы утверждаете, что он вырос заново? -- изумился Дональд. -- Не будьте смешным, -- фыркнула Пенни. -- Кто он по-ва- шему, ящерица, что ли? -- Нет, он прав, -- подтвердил Норг. -- Через некоторое время он вырос, но первые два месяца палец ужасно болел. Мне казалось, что я просто умру от боли. Но самое скверное то, что сильнее всего болел именно отрубленный кончик пальца. -- Фантомная боль, -- высказался Дональд. -- Никакие лекарства не помогали. Чего я только не переп- робовал. Под конец я обратился к самым отчаянным средствам -- контролируемый поток образов, лечение белым шумом, даже суп из размолотого рога единорога. Назовите что угодно, и я почти на- верняка скажу, что испробовал и это. -- Бедняжка, -- проворковала Пенни. -- Я был готов убить себя. И даже купил револьвер. -- Саймон! -- воскликнула Пенни и сбилась с ритма. "Удар.. удар... удар", -- мысленно произнес Норг, приба- вив для верности несколько лишних. -- Да, это правда. Я сидел на кухне за столом... Пенни завертела головой. -- Вы не чувствуете... -- Дым, -- кивнул Норг. -- Так вот, я приставил револьвер к голове... -- Боже мой! -- произнес Дональд. Выражение его лица из- менилось. -- Какой еще дым? -- ...взвел курок... -- Норг снова принюхался. Запахло чем-то новым -- и это новое напугало его гораздо больше, чем дым. Керосин. Бензин для зажигалок. Жидкость для растопки жа- ровен. Он не мог угадать, но наверняка что-то весьма огнео- пасное. Саймон наклонился к Дональду и набрал полную грудь возду- ха, принюхиваясь к одеколону гостя. Нет, пахнет не от него. Потолок пронзили вопли. -- Что там за дьявольщина? -- удивился наконец Дональд. Потолок дрогнул, хлопнула дверь и все шумы -- вопли, пре- дупреждения, визг перепуганный детей -- стали громче. Компания спускалась по лестнице. * * * -- Вы что, с ума посходили? -- орал Дональд, стоя в две- рях. -- Уберите отсюда эту гадость! Норг подошел к нему, приклеивая липкой лентой возле уха таймер сердечного ритма. Вопили взрослые, верещали дети. Все на лестнице окутывали клубы дыма, но через некоторое время Норг сумел направить оба глаза на его источник: дымящийся мат- рац. Гаитянин тянул его вниз по лестнице, одна из женщин, не переставая вопить, пыталась затащить матрац обратно на третий этаж. Крича, она подпрыгивала, и Норг видел, как болтаются ее неприкрытые бюстгалтером груди под майкой с эмблемой Порт-о-Пренса. (*) (*) Порт-о-Пренс -- столица Гаити. Выйдя из квартиры Саймона, Пенни подошла к своей двери как раз тогда, когда извергающий дым матрац, весь в красных пятнах тлеющей набивки, шлепнулся на лестничную площадку всего в паре футов от нее. И в этот же момент гаитянка выхватила пластиковый флакон с бензином для зажигалок и выпустила на матрац струю вонючей жидкости. Когда пламя вспыхнуло, она расхохоталась. Другая га- итянка безуспешно пыталась выхватить у нее флакон. Новая струя бензина окатила спереди одежду Пенни. -- Эй! -- крикнула она. Подскочивший гаитянин рванул матрац к себе, сбив Пенни с ног, и стал тянуть матрац поверх ее извивающегося тела. Пенни ухитрилась выползти, не нарвавшись на искру, которая тут же превратила бы ее в пытающий факел. Норг заставил сердце несколько раз учащенно сократиться, глубоко вдохнул и задержал дыхание, потом отпихнул гаитянина, рывком поднял Пенни на ноги и затащил ее в свою квартиру через распахнутую дверь. Потом он боролся с гаитянином за матрац, пока женщина не добавила в огонь бензина. Пламя вспыхнуло с новой яростью. Норг бросился наверх и свалил ее на пол. Вокруг них с воплями запрыгали дети. Гаитянин направился к Норгу, осыпая его руга- тельствами. Саймон разогнал сердце, быстро поморгал несколько раз и накачал в мускулы правой руки кварту адреналина. Один быстрый удар заставил противника сложиться пополам. Завладев, наконец, матрацем, Норг спустил его по послед- нему лестничному пролету и выволок на улицу. Бросив матрац на тротуаре, он перелез через ограждение и спрыгнул в неглубокий колодец возле квартиры управдома. Отыскав там садовый шланг, он повернул кран и вылез на улицу с фонтанирующим шлангом в зубах. Матрац пропитался водой за несколько секунд. Прохожие остановились посмотреть на облако пара. Тошнотворная вонь бензина ударила ему в ноздри совершенно неожиданно. Кто-то взял его за руку. Охваченный отчаянием, Норг перевел взгляд. Боже мой, подумал он, что же я наделал? -- О, Саймон, -- выдохнула Пенни, -- ты был великолепен! * * * Следующие полчаса запомнились ему воющими сиренами и ме- шаниной из пожарников, полицейских и телекамер. Окруженный толпой, Норг сидел на ступеньках у входа рядом с Пенни, от одежды которой все еще воняло бензином. Он застав- лял сердце биться, моргал, дышал, и оставшегося свободным вни- мания едва хватало на мечту об отдаленном будущем, когда он сможет, наконец, в одиночестве вытянуться на постели у себя в квартире. -- Ты себе пальцы обжег, - сказал Пенни. -- Больно? -- Нет, -- буркнул он, включая иммунную систему. Дональд, насколько мог, сдерживал толпу репортеров теле- видения, но Саймон уже ошалел от непрерывного потока выкрики- ваемых вопросов и просьб. Репортеры торопились успеть к пяти- часовому выпуску новостей. Наконец, с помощью Пенни, но стараясь не смотреть ей в глаза, Норг сделал заявление: -- Я отвечу на любой вопрос, ответ на который не является очевидным. Теперь он смог расслабиться, поскольку был уверен, что никто из репортеров не сумеет разгадать его шараду. Тем временем полицейские не смогли отыскать гаитянку с флаконом бензина и арестовали взамен ее сестру. Когда же гаи- тянин принялся бурно протестовать, на него тоже надели наруч- ники и выволокли на улицу. Норг с удовлетворением наблюдал, как его тащили вниз по ступенькам. Телевизионщики тут же направили прожектора на гаитян, то- ропясь запечатлеть драматический эпизод городской жизни, и оставили Норга сидеть в густеющих сумерках. -- Давайте продолжим, -- сказал Дональд, присаживаясь ря- дом, -- Итак, вы приставили к голове револьвер и взвели курок. Норг угрюмо кивнул. Раз начал рассказывать, придется за- кончить. -- Мой палец начал медленно нажимать на спусковой крючок, а потом... в последнее мгновение... я резко отвел ствол в сто- рону и прострелил огромную дыру в кухонной стене. Я посидел, уставясь на эту дыру, а потом сказал своему мозгу: -- Ладно, бурдюк со слизью, раз ты и есть та самая сво- лочь, что заставляет меня мучиться от фантомной боли, то ты ее и выключишь. Если через пять секунд боль не прекратится, я те- бя размажу по обоям. -- Вам не следовало так обращаться к своему мозгу, -- за- метил Дональд. -- Это опасно. -- Какая разница, если фокус сработал, -- пожал плечами Норг. -- Я досчитал до пяти... и боли не стало. Но это еще не все. За две недели я отрастил отрубленный кончик мизинца -- просто приказал организму это сделать. Взял управление на се- бя. -- Но, по-моему, вы потеряли контроль, -- заметил До- нальд, -- раз ваши автономные системы... -- Дойдет и до этого. Следующие несколько недель я просто наслаждался собой -- пробовал в организме то одно, то другое. -- Заметив, как на него смотрит Пенни, он решил опустить эту часть рассказа. -- Постепенно я стал слишком... амбициозным. Что значит вылечить отрубленный палец, думал я. Так, всего лишь начало, верно? Мне захотелось чего-то большого. Например, переделать весь организм, сделать себя сильным, неотразимым, короче... Суперменом. -- Спесь, -- кивнул Дональд. -- Я потребовал слишком многого, -- продолжил Норг, -- и мой мозг взбунтовался. Однажды ночью, когда я был в... гм, не- важно где. Короче, я услышал внутри себя голос: "Ладно, шут гороховый. Ты хочешь контролировать все? Прекрасно. Делай все сам. Управляй ВСЕМ". С тех пор мне приходится напоминать себе о биении сердца, не забывать дышать, переваривать пищу и так далее -- словом поддерживать в себе жизнь. Да, я полностью уп- равляю собой, но это хуже ада. -- И сегодня вы впервые за два последних года вышли из квартиры, -- уточнил Дональд. -- Я так им горжусь! -- воскликнула Пенни, с любовью по- жимая Саймону руку. Сердце Норга сбилось с ритма. -- Самое трудное, -- заметил он, помолчав, -- не иметь возможности как следует выспаться. Полицейские собирались уезжать. Взревев мотором и сот- рясая тротуар, за угол свернула пожарная машина. Толпа зевак начала редеть. -- Теперь мы можем вернуться в дом, -- шепнула Пенни. Норг встал. Сразу же вспыхнули прожектора телерепортеров. -- Мистер Надж! Мистер Надж! -- Джентльмены, прошу вас! -- взмолился Дональд, нервно теребя волоски на поблескивающей лысине. -- Я готов сделать заявление! Его мгновенно окружили стервятники масс-медиа. Больше Норг никогда не видел храбреца. Поднимаясь по лестнице, он на каждой ступеньке приказывал сердцу биться. Пенни шла рядом, от ее одежды все еще воняло бензином. * * * Саймон ухитрился захлопнуть свою дверь перед носом Пенни, не показавшись грубым. К его сожалению, намек не подействовал. Десять минут спустя она вернулась в красном купальном халате, благоухающая духами и потребовала разрешить приготовить ему обед. -- Я могу приготовить из фарша такую штуковину, что тебя за уши будет не оторвать, -- заявила она, протискиваясь в при- открытую дверь. -- Хоть этим тебе помогу. Пока она стояла перед открытым холодильником, помрачнев- ший Саймон включил аппетит. Наклонившись за картошкой, Пенни полуобернулась, демонстрируя Саймону, как распахивается навер- ху ее халатик. Норг отвернулся. Да, эта женщина отступать не намерена. Интересно, долго ли она отрабатывала фокус с халатиком? Предоставив Пенни сварганить что-нибудь из его скудных запасов -- список покупок так и остался лежать на столе, сло- женный и забытый, -- он вновь уселся в кресло, сдвинув в сто- рону горку всевозможных пультов. * * * Час спустя, когда он сидел, заставляя желудок усвоить съеденное, по телевизору начали передавать выпуск новостей. Пенни сидела рядом на подлокотнике кресла. Кажется, она переб- ралась к нему окончательно. Когда начали передавать репортаж про него, Пенни востор- женно пискнула. Норг разглядывал свое искаженное страхом лицо на экране. -- Только посмотри, каких ты сегодня добился успехов, Саймон. Вышел на улицу, да еще и действовал. -- Я едва... стук... не умер. -- Но ты так здорово справлялся с трудностями. Он взглянул на Пенни. Это что, угроза? Комментатор тем временем намекнул, что городским властям следует оценить героизм мистера Наджа (так Норг назвался ре- портерам), и напомнил слушателям, что церемония подобных наг- раждений уже разрабатывается. Испуганное лицо Норга заполнило весь экран. -- В то время как остальные потеряли он неожиданности го- ловы, -- продолжал комментатор, -- приятно знать, что хотя бы один человек смог управлять собой. -- И то еле-еле, -- пробормотал Норг. Пенни взяла пульт и выключила телевизор, потом прильнула к Норгу и взяла его за руку. Ее халатик вновь распахнулся. -- Давай поговорим, -- попросила она. Саймон поперхнулся. Удар, удар, удар. -- Глупая старая тряпка, -- сказала она, поглаживая мах- ровую ткань халатика. -- Сама не знаю, почему я от нее до сих пор не избавилась.. -- Гм, -- выдавил Норг, зная, что любой его комментарий будет неверно истолкован. Его преследовали воспоминания. Он рассказал ей сегодня, как преисполнился амбиций и был за это наказан собственным мозгом. Зато умолчал о том, что находился в тот момент в постели с женщиной. Пытался стать Стальным Мужчиной, а стал... -- Пенни, милая, -- начал Норг, старательно глядя в сто- рону. -- Мы уже миллион раз затевали разговор на эту тему. Секс слишком... опасен для меня. Я постоянно должен держать себя в руках, детка. Это вопрос жизни и смерти. -- Это ты так говоришь. Она придвинулась ближе. Халатик сполз с плеча. -- Это правда, поверь мне. -- Конечно, милый, -- пробормотала она, теребя губами его ухо. Вот чудовище, подумал он. Эта женщина хочет меня убить. Удар-удар, удар-удар. -- Ага, -- прошептала Пенни, -- кому-то уже очень приятно. -- Только не мне! Саймон не знал, куда девать взгляд и посмотрел на комод, где лежала новая книга о гормонах. Стальной Мужчина, ха! Раз- мазня. Все лампочки внезапно погасли. -- Это я сделала, -- успокоила Пенни, согревая дыханием шею Саймона. Он услышал, как на пол упал пульт. Ее рука забралась за воротник рубашки, сердце на несколь- ко секунд замерло. Саймон кашлянул и заморгал. Черт, глаза совсем не слушаются. Пожалуй, пора потеть. В квартире наверху внезапно загремела музыка. Кто-то распевал, потолок трещал и вздрагивал под ударами танцующих ног. Саймон едва замечал этот шум. Пенни прильнула еще ближе, кончик ее языка забрался к не- му в ухо. -- Остановись... -- пискнул Саймон, едва не перейдя на ультразвук. Чудовище не стало его слушать. Они никогда не слушают. -- Остановись... -- простонал он, на сей раз басом. Чудовище отвлеклось лишь, чтобы сказать: -- Твое тело становится скользким. По-моему, пот тоже аф- родизиак, верно? Стук... стук... На него напало чудовище любви. Саймон был обречен. Вокруг них кто-то стучал по стенам и вопил, слышались громкие крики, гремели барабаны, топали пятки танцующих, сод- рогались стены. С потолка, словно небесный кокаин, сыпалась штукатурка. С улицы доносился вой сирен. Забудь обо всем, сказал он себе. Будь, что будет. Он сумел растянуть свою жизнь еще на два бессмысленных года, но теперь игра закончилась. И пошло все к чертям. Монстр любви продолжал терзать его вздрагивающее тело, опустошая и уничтожая его беззащитные чувства. Ну и пусть. -- Так-то лучше, -- сказала она. Все кончилось. Ну и пусть. -- Правильно, так, -- сказала она. Пора сдаваться. -- Можно начинать, -- сказала она. Подожди минутку... -- О, да, -- выдохнула она. Что-то происходило... -- Ну, наконец-то, -- сказала она. Черт... В спинном мозге, доставшемся нам от рептилий, отыскались примитивные кнопочки, управляющие возбуждением, и теперь кон- чик каждого из ее нежных пальчиков нажимал на одну из них. -- Господи... -- простонал он, испытывая очень странное чувство. Никогда с ним не было ничего похожего... И тут резкая боль пронзила ему грудь, выдавливая воздух из легких. Я так и знал! Так и знал! Его лоб прошили копья боли. Сейчас я умру... Лезвие ножа несколько раз проникло ему в пах, отыскивая точку, где боль сильнее всего. Слава Богу, сейчас я умру... Кожа стала холодной и влажной, ноздри заполнил тошнотвор- ный запах керосина, от которого останавливалось сердце. На улице выли сирены, за стенами его квартиры слышалась какофония возбужденных голосов: визжала женщина, орал мужчина, ревела толпа, и все это на фоне гаитянской музыки. -- Что там такое, милый? -- спросила Пенни, подняв голову. Дверь распахнулась. Они увидели силуэт полицейского, от- нимающего у женщины тельце ребенка. Норг заморгал, направил глаза в нужную сторону и закашлял. Боль в груди внезапно прек- ратилась. Что-то звякнуло, упав на деревянный пол. Нож. Взметнулся язычок бледно-голубого пламени, осветив иска- женное лицо женщины. Полицейский вскрикнул и наклонился, заду- вая огонек зажигалки. Пламя отклонилось в сторону, замерцало и погасло. Мелькнул кулак полицейского, угодив женщине в лицо, она обмякла. Из ее руки выпал второй нож, вонзившись в пол. Вспыхнул яркий свет. Пенни торопливо набросила красный халатик. Гаитянка лежала на полу, полисмен стоял рядом, поставив ногу ей на грудь. Торжествующе улыбаясь, он держал в вытянутой руке ребенка. Норг увидел, что это вовсе не ребенок, а большая грубо раскрашенная тряпичная кукла с приклеенными к голове растрепанными волосами. От куклы несло керосином, все ее тело было истыкано ножом. -- Боже мой, это же вуду! -- ахнула Пенни. На улице завыли новые сирены. -- Полиция на мотоциклах! -- крикнул кто-то. -- И лимузины! -- добавил другой. -- Они едут сюда! Через минуту квартирку Норга заполнила толпа. Заместитель мэра, окруженный затянутыми в кожу полицейскими, протолкался вперед. -- Мистер Надж, у меня ордер на ваш арест. Норг глядел на него, моргал, напоминал сердцу биться, ды- шал и гадал, стоит ли продолжать это дурацкое занятие. * * * Его увезли на торжественную церемонию в мэрию и безжа- лостно чествовали, не давая ему опомниться. К тому времени, когда он смог вернуться домой, он едва не впал в истерику из-за пропущенных сердцебиений и мучительной одышки. Рухнув в любимое кресло, он уставился выпученными глазами в потолок. С гаитянами наконец-то справились, но он не сомне- вался, что они ему это еще припомнят. Он потерпел поражение. -- Господи, призови меня к себе! -- пробормотал он. Его сердце на секунду сжалось, потом забилось в десять раз быстрее обычного ритма. Грудь напряглась, легкие расшири- лись. Температура тела резко подскочила, левую половину тела пятнадцать секунд заливал пот. Волоски на руках поднялись ды- бом и зашевелились. -- Я пошутил, Господи, -- выдохнул Норг. -- Не надо меня призывать. Ледяные мурашки пробежались вверх по позвоночнику, потом поползли вниз, отыскали дорожку в пах и мгновенно его воспла- менили. За десять секунд он испытал столько же мгновенных эрекций. Норг прикусил язык. -- Что-то происходит с... Пальцы на ногах поджались, уши шевельнулись, веки замор- гали. Ноготь на левом указательном пальце вырос на полдюйма и отвалился -- ровно, словно после идеального маникюра. Саймон чихнул четыре раза подряд, содрогнушись всем телом. -- Что за чертовщина! Голова начала отделяться от тела. Он проспал восемь часов за десять минут, потом дверь распахнулась. -- Привет! -- сказала Пенни. -- Хочу тебе кое-что показать. * * * Никогда -- честное слово, никогда -- до сих пор Саймон не переступал порога ее квартиры. Пенни привела его прямиком в спальню. -- Это мой центр управления, -- сказала она. Саймон ни на секунду не усомнился в ее словах. Вдоль од- ной из стен тянулся длинный рабочий стол, прогибающийся под тяжестью всевозможной электронной аппаратуры -- компьютеры, осциллографы, генераторы сигналов, цифровые вольтамперметры. -- Нравится? -- Я потрясен. -- Посмотри сюда. Один из компьютеров стоял включенным. Его дисплей запол- няли эзотерическое письмена, но в самом низу, заключенные в рамочки, мигали два знакомых слова: СЕРДЦЕБИЕНИЕ ДЫХАНИЕ Норг пощупал пульс. Его сердце билось синхронно с мигани- ем слова СЕРДЦЕБИЕНИЕ. Гордо улыбаясь, Пенни кивнула. Норг снова посмотрел на экран. Слово ДЫХАНИЕ мигнуло, и Саймон, не в силах сопротивляться, втянул в легкие воздух. -- Как... Словно притянутый магнитом, он подошел ближе и расслышал тихое гудение работающей под столом аппаратуры. Широкая раз- ноцветная лента проводов выходила их компьютера и скрывалась под столом. Норг присел, отыскивая второй конец ленты. Под столом оказалась картонная коробка, набитая провода- ми, трубками и маленькими жужжащими механизмами. И было в ней еще кое-что -- нечто, беспомощно подергивающееся, подпрыгиваю- щее и вибрирующее. Нечто мягкое и безвольное, с растрепанными волосами и нарисованной улыбкой. -- Это же я! -- воскликнул Норг, выпрямляясь. Голова его закружилась, ноги подкосились. Он потянулся вперед, к клавиа- туре компьютера, и стал лупить кулаком по столу, отчаянно пы- таясь разбить управляющую им машину. Пенни оттолкнула его в сторону, быстро нажала несколько кнопок на клавиатуре. Саймон застыл, не в силах согнуть ноги. -- Программа еще не отлажена как следует, -- заметила Пенни. Ее улыбка была полна нежности и любви. -- Зато теперь можешь не бояться того, что снова упадешь. Теперь ты мой, ми- лый. Только мой.